Тяжелая рука сняла его с седла и грубо бросила на землю. Ноги под ним
подогнулись. Он почувствовал отвратительный запах. С него сдернули плащ, и
Мирддин увидел, что стоит в каменной клетушке, с единственной скамьей и
узкой щелью в стене
Ему развязали руки, но он их почти не чувствовал. Веревки развязал
человек в шлеме. Он толкнул мальчика в сторону скамьи.
- Жди развлечения Высокого Короля, - проворчал он и ушел, захлопнув
за собой дверь. Мирддин оказался в полутьме.
Король. Мирддин не произнес этого слова вслух. Есть лишь один король,
хотя его власть опирается главным образом на саксонцев, которых он
пригласил, вначале чтобы укрепить свою армию и защититься от набегов
шотландцев, затем чтобы расправиться с теми, кто мог стать его соперником.
С самого раннего детства Мирддин привык к мысли, что Вортиген - предатель,
человек, который повинуется приказам Крылатых Шлемов и перебил для их
удовольствия своих близких родственников.
Чего же Вортиген хочет от него, Мирддина?
От напряженного размышления сильней заболела голова. Мирддин молча
сидел на каменной скамье, растирая вспухшие руки, чтобы вернулось
кровообращение, и с трудом сдерживая крик боли.
Он старался вспомнить все, что знал о Высоком Короле. Последний слух,
дошедший до горных кланов, гласил, что Вортиген собирается соорудить
высокую башню, которая затмит все построенное римлянами.
Но бродячий однорукий торговец, рассказавший это, добавил, что
строительство встретилось с трудностями, что тщательно уложенные камни на
следующее утро оказывались разбитыми или разбросанными. Говорят, чье-то
волшебство побеждает все усилия строителей башни.
Мирддин прислонился головой к стене. Он так устал, что больше не мог
сопротивляться сну, и погрузился во тьму, более тяжелую, чем тьма тюремной
камеры.
Проснувшись, он увидел мерцающий свет и на мгновение решил, что сидит
перед зеркалом, а светятся прямоугольники и цилиндры в пещере. Открыв
глаза пошире и пошевелившись на скамье, он понял, что свет исходит от
факела, вставленного в кольцо на стене справа от него. Под факелом стоял
человек и смотрел на мальчика.
Мирддин ощутил внезапный порыв радости. Такую белую одежду он видел
лишь на Лугейде в праздничные дни. Впрочем, не было золотой спирали,
которую Лугейд носил на груди. Но ведь существует братство бардов. Значит,
перед ним друг. А Мирддин знает слова, с которыми можно обратиться за
помощью. Он собирался произнести фразу, которой его научил Лугейд, но тут
заговорил незнакомец:
- Сын демона, сын нелюди, запрещаю тебе использовать дьявольскую силу
Накладываю на тебя духовные узы повиновения, которые ты не сможешь
порвать.
И он начал напевать заклинание, указывая на Мирддина жезлом, частично
белым, частично ржаво-красным, как бы покрытым высохшей кровью.
Ощущение было такое, будто в нос мальчику ударила волна
отвратительного зловония. Мирддин затряс головой, пытаясь избавиться от
невидимого облака, окружавшего этого человека. Он не может быть другом
Лугейда. В то же время Мирддин понял, что все ранее испытанные страхи
ничто перед тем, что он ощутил сейчас. Потому что теперь опасность грозила
не только его телу, но всему существу. И он начал повторять не слова
приветствия, а другие, которым тоже научил его Лугейд.
Он видел, как расширились глаза друида. Посох взлетел в воздух, как
будто жрец хотел кого-то ударить. Поднятый им ветер коснулся грязного лица
Мирддина. Но жест этот был лишь пустой угрозой. И, поняв это, мальчик
овладел собой и подавил страх.
- Чего тебе нужно от меня? - Мирддин сознательно не добавил никаких
слов вежливости. Незнакомец мог носить такую же одежду, как Лугейд, но
внутренний голос говорил Мирддину что он не может быть похожим на Лугейда.
Красный конец посоха указывал на мальчика, как копье, подготовленное
для последнего смертельного удара.
- Ты, не знающий отца, послужишь Высокому Королю. Мы, говорящие с
Силами, установили, что башня не сможет стоять, пока в основание ее не
будет пролита кровь юноши, не знающего отца.
В глубине памяти Мирддина ожило какое-то воспоминание. Возможно, он
узнал об этом в зеркале, а потом забыл. Он не всегда мог вспомнить, что
показывали ему в пещере. Некоторые факты, казалось, глубоко погружаются в
его сознание и лежат там, пока случайное слово или вид знакомого предмета
не оживят их, не вызовут на поверхность.
Он знал! Не смерть, в этом он был теперь уверен. Он знал, что его
привела сюда не только воля короля. Была и другая причина, связанная с
задачей которую он лишь смутно ощущал впереди.
Если друид ожидал, что мальчик испугается, будет просить о пощаде, он
был разочарован. Потому что Мирддин, опираясь на свои знания, смотрел на
него уверенно, высоко подняв голову.
- О каких Силах ты говоришь? - Снова он сознательно опустил слова
уважения. - В наши дни твои голоса исходят не от небесных существ, а
повинуются желаниям людей.
Друид тяжело дышал; он смотрел прямо в глаза мальчику, пытаясь
подавить его волю, сделать послушным, готовым повиноваться приказам. А
Мирддин, собрав все свои знания, отвечал ему уверенным взглядом.
- Что ты знаешь о небесных существах? - спросил незнакомец голосом,
лишенным прежнего высокомерия. Теперь в нем звучала нотка неуверенности.
- А ты? - ответил вопрос Мирддин.
- Об этом запрещено говорить не владеющим тайнами! - Лицо незнакомца
вспыхнуло гневом. - Что ты подсмотрел, дьявольское отродье?
- А мог я подсмотреть это? - Мирддин отчетливо произнес слова
узнавания, которым давно научил его Лугейд.
Но, к его удивлению, друид облегченно засмеялся.
- Эти слова теперь бессмысленны. Мы слушаем новую Власть. Ты теперь
никого не обманешь, болтая эти забытые слова. Входи! - Он чуть повернул
голову, не отводя взгляда от Мирддина, будто опасаясь, что мальчик может
оказаться более сильным противником. - Войди и возьми его!
Вошел человек в изношенных латах, почтительно обходя друида. Мирддин
не сопротивлялся, когда ему снова связали руки и подтолкнули к двери.
Друид уже вышел, но ждал их снаружи. Солнце заставило Мирддина
мигнуть; он не мог поднять руку, чтобы защититься от сияния. Его окружило
несколько стражников а за ними мальчик видел ожидающих жителей города и
саксонцев. Они смотрели на него с нетерпеливым ожиданием.
Тот самый отвратительный запах который сопровождал друида, теперь
навис над всеми Он должен был вызвать в человеке страх, победить его
мужество, чтобы он без сопротивления шел навстречу смерти.
И все же, хотя мальчик внутренне съежился, он шел уверенно, без
колебаний, полностью владея собой.
Дорога, по которой они шли, поднималась на холм, к грудам камней, из
которых Вортиген собирался строить свою башню. На ходу Мирддин посматривал
направо и налево, не потому, что хотел рассмотреть лица собравшихся, а как
бы проникая взором в глубь почвы.
Они остановились перед гладким камнем, накрытым вышитой тканью. На
этом импровизированном троне сидел король.
Мирддин увидел человека, близкого по возрасту к своему деду, но в
чертах его лица не было благородства, не было гордости. Лицо короля
опухло, как будто он много пил. Глаза Вортигена, не останавливаясь,
перебегали с одного лица на другое, словно он постоянно ожидал
предательства. Руки короля лежали на рукояти меча, но по мягкости его
тела, по вздутому животу, на котором с трудом застегивалась перевязь меча,
видно было, что он уже не воин.
За ним стояла женщина, грациозная, гораздо моложе короля, с золотой
короной на волосах, желтых, как созревшая пшеница. Платье ее все было
вышито золотом, так что она сверкала на солнце как металлическая. Несмотря
на красоту, в лице ее чувствовалась жесткость обработанного золота, а не
мягкость плоти.
В ней не было ни робости, ни неуверенности она смотрела с легкой
улыбкой, не смягчавшей высокомерного выражения. Когда ее взгляд
остановился на мальчике, в нем блеснуло жестокое нетерпение.
- Этот мальчишка? - спросил король. - Доказано, что он сын нелюди?
- Господин король, - ответил друид, - об этом говорила сама родившая
его. Один из сильных расспрашивал ее, и она не могла солгать. В ночь
Самейна он был зачат каким-то демоном или дьяволом...
- Господин король! - Голос Мирддина звучал спокойно и уверенно. -
Почему твои люди лгут тебе?
Друид повернулся, подняв жезл, и в этот момент ожило погруженное в
сознание Мирддина знание. Взглядом он остановил жреца. Краска сбежала с
лица друида, черты его лица расслабились. Он выглядел опустошенным.
Вортиген с чем-то близким к страху следил за этой переменой.
- Что ты сделал, рожденный демоном? - И он скрестил пальцы, чтобы
отогнать сглаз.
- Ничего, господин король Я лишь добился возможности рассказать, как
плохо тебе служат твои люди.
Король облизал губы. Рука его сжала рукоять меча, наполовину обнажив
его.
- В чем же мне плохо служат?
- В строительстве этой башни. - Мирддин кивком указал на груду
камней. - прикажи копать здесь, и ты увидишь. Там ключ, вода смягчает
почву, и земля поэтому не выдерживает тяжести камней. А в воде ты увидишь
судьбу этой земли. Там скорчился белый заморский дракон. - Мальчик бросил
взгляд на королеву. Та пристально смотрела на Мирддина, будто ее взгляд
был оружием. Мирддин ощущал давление ее воли. Но сила ее была слаба по
сравнению с тем, чему научило его зеркало.
- На другом краю бассейна - красный дракон Древних. И эти драконы
ведут бесконечную битву. Сейчас силы белого дракона увеличиваются, и он
теснит красного. Но близок день, ближе, чем ты думаешь, господин король,
когда красный дракон начнет побеждать. Пусть твои люди начнут копать. Все
будет, как я сказал.
Золотая королева протянула руку, как бы собираясь положить ее на
плечо Вортигена. И в тот же момент Мирддин, вооруженный знаниями зеркала,
понял, что она его враг. Она не просто саксонская девка, соблазнившая
короля, она...
Он нахмурился, ощутив угрозу, которой не понимал и с которой раньше
не встречался. Встревоженный, он сосредоточил внимание на короле,
инстинктивно чувствуя, что нужно напрячь всю волю.
- Прикажи копать, господин король!
Вортиген наклонился вперед, так что королева не могла его коснуться,
тяжело кивнул и сказал:
- Пусть копают.
Принесли лопаты, и под взглядом короля начали быстро копать землю. И
вот со склона холма ударила струя воды. Обнаружилась небольшая пещера с
подземным бассейном.
Мирддин напряг силы. На этот раз требовалось не просто затуманить
мозг своих сверстников. Нет, он должен создать иллюзию, которую никто не
сможет забыть.
С одной стороны бассейна вспыхнуло красное пламя, с другой - белое.
Языки пламени тянулись навстречу друг другу. Мирддин удерживал иллюзию как
мог долго, затем, опустошенный, позволил огням исчезнуть. На лицах
окружавших был написан страх. Кто-то торопливо разрезал путы на его руках.
Король повернул к нему напряженное, побледневшее лицо.
- Это правда... Правда... - повторил он. Голос его громко прозвучал в
тишине, опустившейся на холм.
- Я дам тебе и другую правду. Из ничего Мирддин извлекал слова,
которые - он знал - должен был сказать. - Твои дни приближаются к концу,
Высокий Король. Знай, что с вечерней звездой появится Амброзиус!
4
- О тебе говорят как о пророке, мальчик.
Воин в красном плаще откинулся, обнажив нагрудный панцирь старой
римской работы; на нем бог в лавровом венке сжимал в руке пучок молний.
