посчитали, что вреда не будет, если развести костер и посмотреть, кто на
него придет.
- Они расставляют ловушки, - заметил Крокер. - Мы думали тоже
попробовать, но не для них.
- Вы имеете в виду охотников? - озадаченно спросил Ник. После
рассказа Страуда казалось удивительным, что эти люди захотели навлечь на
себя такую опасность.
- Нет - или других таких же бродяг, или, на худой конец,
изменившихся, если они изменились, а не родились такими.
- Когда мы были в лесу, - медленно проговорил Ник, - то видели - или
нам это померещилось - единорога. Вы говорите о таких изменившихся?
- Не совсем, - ответил ему викарий. - Мы встречали здесь множество
странных зверей, птиц и прочих существ, в которых смешались два или три
вида. Но они на нас не нападают, и мы полагаем, что они принадлежат этому
миру. Вероятно, в прошлом они иногда попадали к нам и память о них
осталась в легендах и сказках. Нам еще ни разу не встречался дракон, но я
не поручусь, что его здесь нет. А изменившиеся - с виду они очень похожи
на людей, и выдают их разные мелочи, в первую очередь, конечно, их "силы"
- лучшего слова не подберешь, чтобы обозначить их способности.
- Мы держимся ближе к лесу, - Страуд кивнул на стоявшие стеной
деревья в нескольких шагах от них, - потому что охотники не могут туда за
нами нырнуть. Пока что мы их мало видели. Они накатываются волнами - то по
несколько дней кряду их в небе полным-полно, то совсем пропадают. Вдали от
городов мы в безопасности. Охотники ненавидят города, пытаются их бомбить.
- Не бомбить, Страуд, я же вам говорил! - вмешался Крокер. - Они не
сбрасывают бомб. В сущности, не видать, что они делают, но явно атакуют,
судя по тому, как налетают на город. Чего бы они ни добивались, в городе
никаких потерь - по крайней мере, заметных для нас. В городе безопасно.
- Для тех, кто хочет измениться, - заметила миссис Клэпп. - Но мы не
хотим.
У Ника голова шла кругом. Кажется, здешний мир посложнее, чем его
собственный, со всеми его проблемами и опасностями. Эти люди, держась
вместе, проявили большую твердость духа и решительность. Несомненно, ему и
Линде крупно повезло. Что, если бы им пришлось тут блуждать, ничего не
подозревая о грозящих со всех сторон опасностях?
Он попытался выразить словами свою радость по поводу этой удачи, и
викарий мягко улыбнулся.
- Тут многое зависит от тебя самого, мой мальчик. Ты сумел
приспособиться к ситуации, от которой вполне мог бы помутиться рассудок.
Мы были свидетелями печального конца человека, который так и не смог
принять свое перемещение сюда. Это необходимо принять.
Джин и Линда возвращались по берегу речки. Так много всего произошло.
Действительно ли Ник принял все то, что сказал Хадлетт, или он видит
какой-то безумный сон, от которого не может никак очнуться? Придет ли
время, когда все происходящее обрушится на него, как обрушилось на Линду,
и ему придется примириться с тем, что кажется сумасшествием?
4
Снаружи не умолкая шумел дождь; он начался вечером и с тех пор не
переставал. Вокруг, в ставшей теперь тесной хижине, слышалось ровное
дыхание спящих. Но Нику не спалось, он просто лежал у самой двери, глядя в
темноту и прислушиваясь.
Эти звуки донеслись некоторое время назад, очень слабые и далекие. Но
Ник их уловил и теперь напряженно вслушивался, пытаясь отделить мелодию -
то едва различимую, то более явственную - от журчания речки и шума дождя.
Он не мог разобрать, что это - то ли пение, то ли музыка, даже не был
уверен, звучит ли она непрерывно или порой смолкает и затем начинается
вновь, слабая, далекая, влекущая... Чем дольше он слушал, тем сильнее его
охватывало желание, вернее потребность ответить. Оно гнало его под дождь,
в черноту ночи, в сердце враждебной земли.
Нежное... тихое... но временами совершенно отчетливое пение. Нику
казалось, что он почти различает слова, и его волнение росло, он с трудом
себя сдерживал. Бежать... в темноту... ответить...
Ник сел, дыхание участилось, словно он уже бежал. За спиной у него
кто-то зашевелился.
- Лорелея... [Лорелея - в европейской традиции обитающая на Рейне
нимфа, которая своими песнями увлекает корабли на скалы] - тихо и внятно
прошептал Хадлетт.
- Лорелея, - повторил Ник и сглотнул. Он не пойдет, ни за что не
пойдет, не решится. Рожденная инстинктом самосохранения осторожность
набросила на него узду, предостерегала. Он не решится.
- Эта песня зачаровывает, - продолжал викарий. - Похоже, ее рождает
дождь. Или близость воды. Вот что ты должен усвоить: одни здешние
обитатели настроены по отношению к нам миролюбиво или безразлично, другие
полны черной злобы. И поскольку неизвестно, кто из них как нас встретит,
приходится быть всегда настороже. Но про Лорелею мы знаем - мы видели
последствия того, как она... питается. Нет, не человеческой плотью и
кровью - она пожирает жизненную силу. Однако зов Лорелеи так силен, что
люди идут на него, даже зная, что она может с ними сделать.
- Я понимаю почему, - сказал Ник. Он с такой силой сжимал кулаки, что
ногти, хоть и совсем короткие, до крови вонзились в ладонь: пока Хадлетт
говорил, пение становилось все громче. И, охваченный нарастающим страхом,
Ник заткнул уши.
Он не знал, ни сколько он так просидел, ни говорил ли Хадлетт
что-нибудь еще. Но в конце концов опустил руки и осмелился вновь
прислушаться: ничего, один лишь шум дождя и бегущей воды.
Со вздохом облегчения Ник улегся обратно на свою постель из сухой
травы и вскоре уснул. Однако какими бы важными ни казались его сны,
проснувшись, вспомнить их он не мог.
Два последующих дня они провели, словно просто-напросто выехали за
город на отдых, а не жили в краю, где деревья не знали топора, а земля -
дорог. Рыбалка была удачной, ягоды созрели, и зерна множества злаковых
растений, похожих на росшие в их прежнем мире, тоже годились в пищу.
Ник узнал, что хижина у реки не постоянное жилище англичан и что
дальше к северу есть пещера, которая считается штаб-квартирой. В настоящее
же время англичане совершали разведывательную экспедицию.
На второй день Ник по компасу вывел Страуда и Крокера к "Джипу".
- Славная маленькая блошка. - Страуд с сожалением оглядел машину. -
Но из этих тисков ее не вытащишь.
Ник прямиком отправился к грузу - ящикам с бутылками и дынями. Но
кто-то уже успел побывать здесь раньше. Все, что осталось, - пара разбитых
бутылок.
- Жаль, - заметил Страуд. - Пусть даже ни пинты виски, но мы бы
выпили и это. Что скажешь, Барри? Кто тут до нас шастал?
Летчик осматривал слежавшиеся листья вокруг зажатого стволами
"Джипа".
- Ботинки, я бы сказал, армейские. Может, те китайцы, - они вполне
могли сюда добраться. Это было вчера ранним вечером, или даже днем. - Он
сидел на корточках, показывая прутиком, что прочел по следам на земле. -
Сюда приходил пугливец, его лапы отпечатались поверх следа ботинка, а
пугливцы не выходят кормиться до темноты. Осталось что-нибудь годное в
машине?
Страуд со знанием дела обыскивал "Джип".
- Ремонтный набор. - Он развернул вытащенный из-под сиденья сверток с
двумя гаечными ключами и несколькими инструментами. - Вроде все.
Ник стоял у дерева, в которое уткнулся "Джип". Раньше здесь проходила
Короткая Дорога, однако сейчас, в лесу, в это просто не верилось.
- Наше перемещение - чем оно вызвано? - спросил он, не ожидая,
впрочем, какого-либо ответа.
Страуд завернул обратно инструменты, явно довольный своей находкой, и
поднял голову.
- Слышал я как-то раз лекцию о том, что в нашем мире всем движут
электромагнитные силы. Тот ученый, который рассказывал, он сказал, что мы
все - люди, животные, деревья, трава, все-все - на самом деле представляем
собой электромагнитные приборы, мы каким-то образом колеблемся. Хотя
большинство этого не знает. Потом он еще говорил, что мы используем все
больше и больше электричества и что какая-нибудь мелкая штука вроде радио
может случайно выбросить столько энергии, что остановит какой-нибудь
гораздо более мощный источник. Он нас предостерегал, сказал, что мы
беспечно используем силы, которых до конца не понимаем. И однажды может
произойти что-нибудь такое, что вызовет большущий взрыв. Может, в тех
местах, откуда люди сюда попадают, именно такое и происходит. Викарий
много об этом думает, и он это как-то сказал.
- Но мы используем электричество всего около ста лет, а люди исчезали
таким образом и раньше. На этом самом месте. - Ник указал на зажатый
деревьями "Джип". - У нас есть данные со времен первых поселенцев - около
ста семидесяти лет назад. А по словам викария, в вашей стране существуют и
гораздо более древние предания.
Страуд пожал плечами.
- Не знаю я, как работают ловушки. Но мы здесь, согласись. И тут,
видать, и останемся, раз океан нам вброд не перейти. А ты, Шоу, ты можешь
найти отсюда путь домой?
Ник покачал головой. Слишком реальна твердая кора дерева, которую он
мог потрогать, как и весь этот лес вокруг. И никто из исчезнувших на
Короткой Дороге до сих пор не возвращался. Внезапное осознание этого
обрушилось на него, как раньше на Линду. Ему захотелось кричать, куда-то
бежать, дать выход охватившему его ужасу в каком-нибудь физическом
действии. Но он не посмел - поскольку был уверен, что если потеряет
самообладание сейчас, то уже никогда не сможет держать себя в руках.
Пальцы его впились в древесную кору. Нет - он не закричит! Он не
сломается!
От "Джипа" донесся какой-то резкий звук. Страуд распластался на
сиденье, Крокер упал на землю. Ник поглядел на них, ничего не понимая.
Затем увидел его - оно лежало на прошлогодних листьях. Копье... Их
атакуют. Ник припал к земле, ища укрытие.
Он прислушивался, ожидая прямого нападения. Он безоружен, под рукой
нет даже камня, чтобы защищаться. Вокруг полная тишина, ни одна птица не
пискнет, ни один листок в кронах деревьев не шелохнется. У Страуда и
Крокера есть рогатки - но какой от них здесь прок?
Ник осмотрел копье. Оно оставило вмятину в боку машины, это он видел,
но ему никогда прежде не приходилось сталкиваться с таким копьем.
Во-первых, древко короче, чем, по его представлениям, должно было бы быть.
Наконечник костяной, четырехгранный. О первобытном оружии Ник почти ничего
не знал, но решил, что копье принадлежит не американскому индейцу - если
индейцы вообще здесь бродят.
Копье, тишина... Ник едва дышал. Это ожидание - когда же на них
нападут? И откуда? Возможно, их окружили уже со всех сторон. По спине Ника
растекался тонкий холодок, словно в любой момент новое копье могло
вонзиться в его собственное тело.
Он не видел ни Страуда, - видимо, тот сполз на пол автомобиля, - ни
Крокера. Судя по тому, как ловко пилот упал на землю, он, должно быть,
натренирован в ведении такого рода боевых действий. Ну и что дальше, так
они и будут лежать и ждать смерти - той, что придет неслышно или же во
внезапном реве нападающего врага?
Во рту у Ника пересохло, а ладони так вспотели, что хотелось вытереть
их об футболку, но он не смел пошевельнуться. Чего ждут их враги?
Молчание нарушил звук, который Ник меньше всего ожидал услышать:
смех.
Так, значит, враг настолько в себе уверен, что смеется! Забыв страх,
Ник рассердился. Неужто в самом деле смешно?
Смех прекратился, и смеявшийся заговорил на каком-то непонятном
языке. Требование сдаваться и перечисление того, что с ними сделают, когда
