Батт и разместили в комнате связи. Позже постараемся установить, какой
информацией мы располагаем (впрочем, большей частью она слишком
специальная). Именно тогда я начал свой рассказ о последних событиях
бельтанской истории. Но боюсь, что он слишком неполон, что мы упускаем
информацию, которая в будущем понадобится. Медикаменты и информационные
записи из медицинской библиотеки мы смогли переместить в Батт. Но никто из
нас не обладает нужной квалификацией для управления сложной
диагностической и хирургической техникой, поэтому многие достижения
медицины для нас пропали. Нижние помещения Батта загромоздились
всевозможными материалами из порта и поселков; ободренные отсутствием
нападений, мы старались найти что возможно. Но мы не разбирали находки,
просто приносили все, что помещалось во флиттере.
Началась осень, дожди шли даже в лавовой местности, где обычно сухо.
Мы закрепили флиттер и хоппер, укрыли их пластилистами. И лишь тогда
занялись разборкой найденного. Распаковывали то, что можно использовать
сразу, остальное складывали для хранения. Иногда вспыхивали стычки, когда
работавшие не соглашались друг с другом. Но так много предстояло
разобрать, так это было интересно - самое разнообразное добро было
привезено во флиттере, - что мы забывали споры. Наконец, поняв, что плохо
организованная работа ведет к еще большей сумятице, мы устроили совет и
решили составить план и строго его придерживаться. С этих пор мы работали
не менее напряженно, но с большим успехом. Я хотел попытаться вернуться в
пещеру Лугарда. Привлекали не только запасы, оставшиеся там, но и
возможность получить хорошее убежище. Вдобавок в ледяной пещере имелся
клад древних предметов, в котором могли храниться еще большие чудеса, чем
жезл, отогнавший чудовищ. Но работать в пустыне, чтобы раскопать пещеру,
пусть даже под охраной, было безумием. Вместе с работой по плану мы
подготовили программы обучения - каждый из нас должен был изучать какую-то
специальность и общие сведения, необходимые для выживания.
Именно тогда мы осознали (говоря "мы", я имею в виду себя и Аннет),
что это дети людей, которые много поколений были узкими специалистами и
привыкли работать умственно, а не физически. Первые поселенцы Бельтана
были отобраны за знания, и хотя их потомкам не хватало первоклассного
обучения, получаемого на других планетах, они унаследовали образ мышления
и привычку к поиску информации. Тед избрал технику и упрямо изучал ее, ему
помогал Эмрис. Они проводили много времени в подземном складе, изучали
инструкции к машинам, разбирали моторы, которые мы не могли использовать,
и снова собирали их. Думаю, это была очень полезная тренировка. Аннет
склонна была к биологии. Она собрала и прочла все ленты, касавшиеся
мутантов, каждую свободную минуту она погружалась в них, а Гита,
интересовавшаяся общими, а не специальными проблемами, стала нашим
библиотекарем и вела информационные записи.
К моему удивлению, Прита выбрала медицину, придя к ней через интерес
к лекарственным травам, который у нее всегда был. Сабиана занимали роботы
и уборка урожая. Теперь он заинтересовался агротехникой. Айфорс не
проявлял каких-то отчетливых склонностей. Он много и разнообразно читал, и
я подумал, что он следует примеру Гиты. Дайнан тоже еще не сделал выбора,
но усердно изучал то, что мы ему советовали. Я не упоминаю Дагни - это
было наше постоянное горе. В течение осени продолжалось медленное
улучшение ее состояния. Прита и Аннет проводили с ней многие часы, но
регрессии происходили так часто, что и более терпеливые воспитатели пришли
бы в отчаяние. Гита снова и снова проигрывала детские записи, и мы
радовались, когда Дагни отзывалась на них. Но казалось, какая-то важная
часть ее мозга функционирует неверно. Мы начинали радоваться улучшениям, а
она тут же вновь уходила в беспамятство.
Думаю, она так и не поняла, что случилось и почему она живет за
толстыми стенами Батта, а не дома. Она не проявляла любопытства - это
казалось Аннет самым зловещим симптомом. Осенью она стала часто
простужаться и проводила большую часть времени в постели, кашляя,
ненадолго засыпая. Аппетита у нее не было. Иногда ее приходилось кормить с
ложечки, она упрямо отворачивала голову от Аннет или Приты, пытавшихся
накормить ее супом. В каждом помещении Батта были нагреватели, мы с Тедом
возились с ними, используя все инструменты, какие могли найти. Но когда
дожди сменились снегом, в комнатах стало холодно. Теперь Дагни не
вставала, и я заметил, что она все меньше сидит в постели, облокотившись
на подушки. Нас приводило в отчаяние, что не хватает знаний, чтобы помочь
ей. Мы могли дать ей лишь заботу и любовь.
Конец наступил в середине зимы. Однажды утром Дагни как будто пришла
в себя. Дайнан провел с ней много времени, но наконец, обеспокоенный,
пришел к Аннет и спросил, что ему сказать сестре: она хочет домой и
спрашивает, где ее родители. С необычной для его возраста мудростью
брат-близнец объяснил ей, что они находятся в другом поселке по делу,
связанному с работой лаборатории. На время Дагни успокоилась. Но сейчас
она вновь волнуется и просится к родителям. Дайнан, помнивший, как она в
таких же обстоятельствах убежала в ледяную пещеру, встревожился ее
настойчивостью. Аннет обнаружила, что Дагни сидит на краю кровати,
закутавшись в одеяло, и готова бежать. Приход Аннет успокоил девочку, и
она согласилась снова лечь; лекарство она принимала только вместе с
Дайнаном. Возбужденное состояние перешло в глубокий сон; больше Дагни не
проснулась. Мы похоронили ее, как когда-то Лугарда: земля была скована
морозом. Лазером я высек имя и даты жизни; впрочем, мы потеряли счет
времени и считали не дни, а сезоны. Мы ведь так и не узнали, сколько дней
провели в пещерах.
Так мы потеряли второго - после Лугарда - члена нашей группы. И так
мала была эта группа, что хоть Дагни почти не принимала участия в нашей
жизни, после ее смерти образовалась брешь, которую нечем было заполнить.
Аннет, Тед, Гита и я много работали, чтобы и остальные были постоянно
заняты. Мы отпраздновали День Середины Зимы, как можно тщательнее вычислив
эту дату. Мы надеялись, что дети не станут сравнивать наш праздник с
прошлогодним. Аннет приготовила вкусный обед с инопланетными приправами,
которые она сейчас расходовала крайне бережно. После обеда Гита подошла ко
мне и протянула небольшой сверток. В нем оказалась дудочка - не такая, как
у Лугарда. Ей не хватало волшебства. Но Гита сунула ее мне в руки, и я
увидел, что все смотрят на меня.
И вот я, игравший когда-то в беззаботные дни детства на тростниковой
дудочке, но никогда после того, как услышал Лугарда, поднес дудочку к
губам, вначале неуверенно, потому что давно не играл. Но потом ноту за
нотой припомнил одну из походных песен. Вначале получалось с трудом, потом
легче. Аннет подхватила мелодию, остальные - за ней, их голоса заглушили
звуки моей дудочки - возможно, к лучшему. Когда песня кончилась, Гита
сказала:
- Не надо больше слов, Вир... только мелодию.
Это меня подбодрило, и я осмелился на серию журчащих нот, которые
исполнял когда-то у костра - тогда мы были всего лишь бродягами, а не
последними уцелевшими на планете людьми. Я сыграл мелодию до конца, а они
напряженно слушали, как будто моя музыка открывала дорогу к лучшим дням.
После Дня Середины Зимы холода усилились. Мы дрожали и возились с
нагревателями, почти не выходя из Батта, хотя иногда случались дни с ярким
солнцем на ослепительно белом снегу. В Батте было безопасно, но меня
начала тревожить мысль, что придется отсюда переселяться. Возвращаться в
поселок не хотелось. Там слишком много воспоминаний. Стоило обдумать
устройство нового, нашего собственного поселка у порта. Конечно, я не
надеялся восстановить космический маяк. С другой стороны, если хаос,
вызванный войной, не продлится так долго, как предсказывал Лугард, и
кто-то снова будет устанавливать контакт с Бельтаном, то приземлится
корабль в порту. Обнаружив, что порт пуст, осмотрев ближайшие поселки,
экипаж корабля вряд ли двинется дальше в поисках уцелевших жителей
планеты.
В конце концов я упомянул об этом на одном из еженедельных советов.
Ни одно из зданий порта мы не могли сделать таким же неприступным, как
Батт. И потребует это многолетней работы.
Сабиан с энергией, которой я от него не ожидал, напомнил, что нужно
заниматься и сельским хозяйством. Хотя мы, даже с помощью роботов, не
можем возделывать все ранее окультуренные земли, но основные виды
продуктов надо выращивать. Поля располагались ближе к порту, чем к Батту.
Запрограммированные роботы основную работу выполняют сами. Мы не забывали
и о мутантах. Единственным свидетельством, что они не потеряли к нам
интерес, оставались следы на снегу вокруг Батта (мы даже не были уверены,
что следы оставлены мутантами, а не обычными животными). Но мы не хотели
быть внезапно отрезанными от крепости.
Итак, было решено, что я полечу в порт и осмотрю его в поисках
небольшого здания, пригодного для наших целей. Со мной отправится Эмрис,
он поднимет флиттер, пока я буду заниматься разведкой. Мы старались
обезопасить наше самое ценное имущество.
Мы вылетели ранним утром. День обещал быть ясным. В прошедшие два дня
дули теплые ветры. Снег в сугробах вокруг лавовых гребней подтаял. Я думал
о том, когда мы сможем заняться пещерами. Может, только через годы.
Кратчайший путь к порту вел через возделываемые земли, покрытые снегом. Мы
свернули в сторону от Кинвета. В порту один из кораблей беженцев все еще
стоял носом к звездам, но второй, у которого были повреждены дюзы, упал,
пробив носом стену пакгауза. На всем белом поле и на молчаливых улицах не
было ни одного следа. Мы сделали круг, и я выбрал небольшой дом в дальнем
конце поля, где в добрые старые времена жил комендант порта. Дом построили
одновременно с портом, он был сложен из больших камней и почти так же
прочен, как Батт. Я выбрался из кабины, и Эмрис немедленно взлетел. Он
будет кружить надо мною, пока я осматриваю жилище.
Пожалуй, подойдет, решил я. К счастью, дом не занимали после отлета
последнего коменданта, поэтому здесь не было и смерти. Мы сможем, как и в
Батте, заблокировать входную дверь и окна первого этажа и установить
снаружи подъемную лестницу к верхним помещениям. Трудная работа, займет
целый год. В назначенное время сел Эмрис, он был чрезвычайно возбужден.
- На севере, Вир, город!
Город! Беженцы? Или поселенцы, бежавшие из своих домов?
- Покажи! - потребовал я.
Он послушно нажал курсоуказатель. Если можно назвать городом
разбросанные хижины, то это город. Обитатели его высыпали наружу, заслышав
шум снижающегося флиттера.
- Вверх и прочь!
Реакция Эмриса, к счастью, была мгновенной. Я видел достаточно, чтобы
понять, что мы чуть не оказались в положении человека, сунувшего палку в
осиное гнездо.
- Это... это мутанты! - недоверчиво сказал Эмрис, когда флиттер
поднялся и полетел в сторону. - Но у них дома. Что же готовили в
лабораториях?
За те немногие мгновения, пока мы парили над беспорядочной мешаниной
хижин, я насчитал по крайней мере три вида - все травоядные, но три разных
вида, живущих рядом вполне мирно. Может, это справедливо только для
травоядных? А хищники или всеядные? Сколько еще подобных "поселков"
разбросано вокруг? Во всяком случае, хоть я и был уверен, что кентавры
