энергии, ни... В некоторых поселках есть вьючные животные, их использовали
в экспериментах. Есть поля, возделываемые роботами. Но сколько эти роботы
будут действовать - сеять, собирать урожай, хранить его? Я вдруг
представил себе поле, которое продолжают возделывать роботы, создают
запасы пищи для людей, а люди не приходят, и в забытых хранилищах гниет
урожай, а роботы продолжают работать, пока не рассыплются сами. Нас всего
десять - и целая планета. Не может быть! Где-нибудь есть - должны быть -
люди! Во мне все громче звучало нетерпение - найти других. Я еле
сдерживался, чтобы не разбудить ребят и не отправиться на поиски
немедленно.
Подавив нетерпение, я дождался утра. Когда все встали, я подготовился
к путешествию со всеми возможными предосторожностями. Мы разобрали
припасы: те, что были в машине, те, которые взяли в Фихолме, и найденные
здесь, отобрали самую легкую и калорийную пищу. Пересмотрели содержимое
своих рюкзаков, принесенных еще из Батта. Выбросили все, что не было
абсолютно необходимо, перепаковали рюкзаки, разместив в них то, что
понадобится, когда мы покинем машину.
Мы осмотрели ленты и записи станции и обнаружили карту западной части
гор: на ней окрестности прохода. Управившись с рюкзаками, мы занялись
багажником машины; туда поместили, сколько вошло, пищи и воды. Затем
осмотрели одежду и заменили изношенную и порванную тем, что нашли в
шкафах. Аннет, Прита и Гита приладили ее на маленьких членов нашей группы.
Эти приготовления заняли целый день. После полудня Айфорс заметил, что два
истробена наконец покинули клетку и двинулись вниз по ручью. Мы собрались
у выхода, чтобы посмотреть на них. Самец шел впереди, явно настороже,
самка двигалась неуверенно, с частыми остановками, низко свесив голову и
тяжело дыша.
Гита помахала им рукой, но животные не смотрели на нас. Как будто вся
их энергия и решимость сейчас концентрировались на том, чтобы добраться до
зарослей.
- Надеюсь, они найдут подходящее логово, - сказала Гита.
- Вир, - Прита смотрела на меня. - Сейчас много мутантов
освободилось?
- Наверное. Большинство из них уже в заповедниках. Помнишь, Комитет
предложил это несколько месяцев назад? Трудно стало добывать специальный
корм, когда не прилетели корабли.
- Но, может, и другие остались в клетках без пищи и воды?
- Не думаю. Осталась только одна большая лаборатория - в Кибтроу. Эти
животные оттуда. Посмотри маркировку на контейнерах с кормом. Вероятно,
собирались избавиться от всех мутантов.
- Кибтроу, - повторила она. - Это за горами, к северу от порта?
- Да.
- Вир, когда мы переберемся через горы, может, кто-нибудь пойдет
туда? Просто, чтобы проверить...
- Обещаю тебе: мы это сделаем. - Я сказал это не просто чтобы
отделаться. Просьба истробена в ягоднике - одно дело. То, что я обнаружил
здесь, заставило меня принять решение: где бы мы ни искали выживших,
одновременно нужно убедиться, что ни одно животное не осталось без пищи и
воды просто потому, что человек не смог его освободить.
- Утром... - Аннет разгладила последнюю куртку, которую она подгоняла
под размер маленького Дайнана Норкота, и застегнула молнию.
- Да, - ответил я на незаданный вопрос.
Утром мы отправимся в путь. Хотя в течение дня ничто не предвещало
опасности, мы дежурили и вторую ночь. Небо было безоблачным, ярко светила
полная луна. Последние выжившие мутанты покинули загон. Весь оставшийся
корм я перетащил к ручью: если они вернутся, они не станут подходить к
дому. Впрочем, когда их потребности были удовлетворены, ни один их них не
проявил к нам ни малейшего интереса - как будто нас закрыло искажающее
поле. Начиная свое дежурство, я обдумывал слова Гиты. Если человеческое
население на Бельтане сильно сократится (я отказывался думать, что
остались только мы), что станет с мутантами? В некоторых лабораториях
заявляли, что вывели существа с высоким уровнем интеллекта. Континент
велик, по большей части не населен, и животные могут там скрываться очень
долго. Может ли возникнуть новая разумная раса, не знающая о своем
происхождении? Но это при условии, что мы исчезнем. Мы поели в последний
раз в доме и забрались в машину. Впервые Дагни как будто проснулась,
осознала окружающее. Она сидела на коленях у Аннет, тесно прижавшись к
ней, глядя вокруг, но говорила очень мало. По словам Аннет, Дагни была
уверена, что мы только что вышли из пещеры. На нее благотворно
подействовало спокойствие, отсутствие тревог и мирный ландшафт.
Мы предупредили всех, что в присутствии Дагни нельзя говорить ни о
прошлом, ни о том, что может ждать нас впереди. Если она считает, что мы в
обычном путешествии, какие не раз совершали раньше, тем лучше. Наш путь
пролегал мимо утеса, на котором разбился флиттер, но я как можно дальше
обошел это место. Обломки все еще дымились, но корпус был так изломан и
оплавлен, что теперь я не смог бы опознать его. Мы подошли к старому
руслу, ведущему в горы; согласно карте, это наилучший путь, если только не
повторится гроза с наводнением. Многочисленные следы предыдущего
наводнения, застрявшие в скалах, напоминали о том, что не всегда эта
пустыня лишена воды. Мы ползли вверх так медленно, что спешащий пешеход
обогнал бы нас. Я выключил поле: мы шли большей частью в тени стен
каньона, и здесь мало опасных для нас животных.
Поздним утром мы встретили галофи - столкнулись с ним, выходя из-за
поворота. Это был великолепный образец своей породы - одной из немногих
местных для Бельтана пород, достигших значительных размеров. Спина его
была покрыта грубой чешуей толщиной с палец; там, где чешуйки прилегали
одна к другой, виднелась бахрома, напоминавшая мех; на самом деле это была
мясистая плоть. Такие же выросты образовали кольцо на горле и нечто вроде
гривы, шедшей от больших фасеточных глаз до спинного хребта и дальше до
хвоста. Передние лапы - с острыми когтями, задние - плоские и широкие,
приспособленные для быстрого продвижения по песчаной почве. Когда животное
встревожено, грива его встает дыбом, высовывается раздвоенный язык, и
зверь убегает на задних лапах.
Но этот не собирался убегать, и через секунду я понял почему. Я
увидел тускло-зеленую самку, только что отложившую яйца. Где-то поблизости
в скалах находилось гнездо, и нам противостоял серьезный противник шести
футов ростом, способный, если действительно разозлится, порвать корпус
машины.
Я кулаком ударил кнопку ультразвука, галофи отпрянул, но не отступил,
а готовился к нападению; я видел, как молнией вылетает язык животного.
Этим языком галофи воспринимает звуки, ушей у него нет. Должно быть, зверь
сейчас испытывает страшные мучения.
Животное раскачивалось, дергалось и наконец, потеряв равновесие,
упало за скалу, с которой готово было напасть. Я увеличил скорость. Эмрис,
сидевший сзади, сообщил:
- Вон его голова. Он все еще размахивает языком, но нас не
преследует. Теперь он лег спиной к ущелью.
- Гнездо, - коротко ответил я и выключил ультразвук.
Мы ушли уже далеко, вряд ли галофи будет нас преследовать. Инстинкт
удержит его у гнезда, пока не вылупятся малыши. Сейчас его оттуда не
оторвать. Но эпизод свидетельствовал о том, что нельзя слишком доверять
окружающему спокойствию. Дагни! Как отразился на ней этот эпизод? Не
отбросил ли снова в беспамятство? Аннет покачала головой, предупреждая и
успокаивая одновременно. Дагни прижималась к ней, глаза ее были закрыты.
- Спит.
Прежде чем выйти из машины в полдень и поесть, мы внимательно
осмотрели местность. Солнце стояло в зените, но было прохладно. Мы уже
были высоко в горах; рассматривая карту, я подумал, что вскоре придется
оставить машину. Поэтому я предложил, достигнув этого пункта, заночевать,
даже если еще останутся светлые часы: так у нас будет убежище на ночь. А
пеший переход начнем утром. Наконец мы остановились у выступа скалы. Сюда
добирались уже с некоторым риском. Выйдя, я вместе с мальчиками укрепил
гусеницы машины камнями для безопасности. Тут было совсем холодно, хотя
солнце по-прежнему светило. Я поплотнее запахнул куртку и сказал, что
пойду вперед - разведаю дорогу по крайней мере на час. А заночуем мы
здесь.
Идти было трудно, но в дороге попадались указатели, выжженные
бластером, и местами тропа была расчищена. Значит, я иду правильно. Если
выступим на рассвете, к вечеру перевалим через самое высокое место и
начнем спуск на другой стороне. А там должно быть убежище. Найдя
подходящую скалу, я взобрался на нее и принялся осматривать в бинокль
пройденный нами путь. Никакого движения, если не считать одной-двух птиц.
Похоже, погода нам благоприятствует. Аннет расставила меж камней походную
плиту, и когда я вернулся, кофе уже дымился. Это маленькое удобство тоже
придется оставить. Я одобрил решение накормить нас горячим. До самого
Батта теперь у нас не будет ничего, кроме чрезвычайного рациона. Я
надеялся, что мы доберемся за два дня, хотя меня беспокоила лавовая
местность. Ночью снова дежурили по очереди. На этот раз участвовала и
Аннет, поэтому дежурства стали короче. Но в машине было так тесно, что, я
думаю, только маленькие спали хорошо. Ноги мои затекли, спина болела,
когда я на рассвете выполз из машины. Аннет опять подогрела еду и кофе,
потом мы убрали плиту и все лишнее в машину. Затем все, кроме Дагни,
надели рюкзаки и взяли по две фляжки. Я обрадовался, увидев, что Дагни
идет самостоятельно. Выглядела она лучше, чем накануне. Она пойдет рядом с
Аннет, а Прита непосредственно за ними, чтобы помочь в случае
необходимости. Я пошел впереди, за мной Гита, Эмрис, Сабиан, Аннет и две
девочки, потом Дайнан и Айфорс. Замыкал нашу цепочку Тед. Мы будем
меняться местами, но впереди все время пойду я. Мы с Тедом несли тросы с
крюками, которые хорошо послужили нам и могут еще понадобиться.
С первыми лучами солнца мы двинулись по тропе. Думаю, никто из нас не
оглядывался.
13
Один я поднимался бы быстрее. Но приходилось беречь силы: чем дольше
Дагни сможет идти, тем лучше для всех. Было холодно, почти так же, как в
ледяной пещере. И ветер пробирал сквозь одежду. Не стало деревьев, только
временами полоски травы и гнущиеся от ветра чахлые кустики. На скале сидел
пакка; он не встревожился при нашем приближении, смотрел на нас круглыми
глазами, ветер шевелил его длинную голубоватую шерсть, хвост он обернул
вокруг лап. Щеки его раздулись от утренней добычи; был период, когда пакка
запасает еду на зиму. Везде, где мы останавливались, чтобы перевести
дыхание, я в бинокль осматривал пройденный путь. Не знаю, что я ожидал
увидеть. Несомненно, никто не выжил в разбившемся флиттере. Но, может,
кто-то вышел из него раньше.
Время от времени я видел движущиеся точки. Должно быть, крупные
животные из заповедника. Но ничто не двигалось на пройденной нами тропе
или возле оставленной машины. Дождя не было, но небо затянули тучи. Все
предвещало ухудшение погоды, и мы заторопились. Пока Дагни держалась
лучше, чем я мог надеяться. Она шла рядом с Аннет и Притой, не отставая.
Даже заметила пакку и сказала об этом. Хороший знак. Мы дошли до высоты,
на которой росли только лишайники. В тени скал появились снежные сугробы;
в тех местах, куда не заглядывало солнце, они были довольно высокими.
Ветер заставил поднять воротники, которые обычно, как флажки, болтались за
плечами. Здесь Дагни начала спотыкаться, но мы не замедлили движения:
