будто бы сам является одним из трехсот сионских мудрецов. Но триста
сионских мудрецов - персонажи памфлета. Вы его читали?
*Течов*: Да"[К.. Brammer. Das politische Ergebnis des
Rathenau-Prozesses. Berlin, 1922, S. 26-29. Книга содержит краткую
запись процесса.].
Накануне суда одному из обвиняемых, Вилли Гюнтеру, была прислана
в тюрьму плитка отравленного шоколада. Общественный обвинитель в
специальном заявлении по этому поводу так объяснял причину "подарка":
"Те, кто стоит за убийцей министра иностранных дел, были бы изобличены
показаниями, которые мог дать на процессе Гюнтер"[Ibid., S. 42.].
Насколько можно отождествлять этих людей с молодой неонацистской
партией, остается неизвестным, но мы знаем, что Геббельс писал Течову,
когда тот отбывал свой срок наказания на каторге:
"...Лагерь националистов встанет за Вас без всяких колебаний. Это
также демонстрирует различие между истинными националистами и
"буржуазными" патриотами, которые поддерживают человека, если ему
ничто не угрожает и он чист перед законом, охраняющим буржуазную
собственность..." И еще: "Я хочу пожать Вам руку - это является
внутренней потребностью, и, так как мне не дозволено публично признать
Ваш подвиг, я хочу солидаризироваться с Вами как Ваш товарищ, как
немец, как молодой человек и сознательный активист, который верит в
возрождение Германии вопреки всему"[Е. Techow. Gemeiner Morder?!
Leipzig, 1933, S. 31.].
Конечно, убийство Ратенау как одного из "сионских мудрецов"
предвещало наступление той безумной эры, когда "Протоколы" будут
провозглашены правительством великого европейского народа истиной в
последней инстанции. Некоторые слова, произнесенные судьей в
заключительной речи, многие во всей полноте осознали лишь позже, но в
1922 году не поняли их:
"За спиной убийц и их сообщников стоит главный виновник -
безответственный фанатический антисемитизм, обнаруживший подлинное
лицо, искаженное ненавистью, антисемитизм, который бесчестит еврея как
такового, независимо от его личности, с помощью клеветы, образчиком
которой является вульгарная фальшивка "Протоколы сионских мудрецов";
антисемитизм, который пробуждает в незрелых и смятенных умах инстинкты
убийц. Пусть жертвенная смерть Ратенау, который слишком хорошо знал,
каким опасностям подвергал себя, занимая этот пост, пусть та глубокая
озабоченность безрассудным и бессовестным подстрекательством,
проявившимся на этом суде... послужат очищению атмосферы, воцарившейся
в Германии, и пусть ведут Германию, охваченную ныне нравственной
болезнью, погрязшую в моральном варварстве, к ее исцелению"[К.
Brammer. Ор. cit., S. 14.].
Это убийство действительно в течение некоторого времени стало как
бы некой очистительной жертвой. Был принят специальный закон о защите
республики, и в соответствии с его уложениями различные темные
личности из мира журналистики подвергались судебному преследованию за
утверждения, что Ратенау был "сионским мудрецом". "Оборонительный и
наступательный альянс" был поставлен вне закона. Людендорф испугался,
и в статье, опубликованной в лондонской газете, обвинил в преступлении
коммунистов. Мюллер фон Хаузен со своей стороны предпринял сначала
попытку оправдать убийство, повторяя свою историю с бордюром, но
вскоре, когда мать Ратенау привлекла его к суду, замолчал. Затем,
начиная с 1924 года, обстановка в Германии начала меняться столь
коренным образом, что даже самый ярый фанатик вряд ли мог бы сказать
какой, собственно, вред причинили Германии "сионские мудрецы". Были
проведены переговоры об установлении новых, более умеренных
контрибуций, союзные войска покинули Немецкую территорию, и в 1926
году Германия единогласно была принята в Лигу Нации. В результате
волна правого экстремизма спала по всей стране. Это было
неблагоприятное время для "Протоколов", но продолжалось оно недолго.
Глава V. НЕМЕЦКИЙ РАСИЗМ, ГИТЛЕР И "ПРОТОКОЛЫ СИОНСКИХ МУДРЕЦОВ"
1
Когда на суде над Течовым судья говорил о "жертвенной смерти", он
был ближе к истине, чем сам предполагал. Ратенау не просто был убит
как один из "сионских мудрецов", а якобы принесен в качестве
человеческой жертвы богу-солнцу древнегерманской религии. Время
убийства было точно рассчитано: оно совпало с летним солнцестоянием.
Когда новость была обнародована, молодые немцы уже собирались на
вершинах холмов, чтобы одновременно отметить поворотный пункт года и
крушение того, кто являлся символом тьмы[О неоязыческой религии
нацистов рассказывает книга французских журналистов Л. Повеля и Ш.
Бержье ("Утро магов"). - Прим. перев.].
"Протоколы" поистине приобрели иное значение, когда вошли в
мировоззрение, известное как народничество (фелькиш), или "немецкая
идеология". Истоки этого мировоззрения - которое, по существу,
являлось псевдорелигией - восходят к наполеоновским войнам. Германия
не была первой страной, в которой начало развиваться национальное
самосознание в результате чужеземного нашествия; при этом
вторгнувшаяся держава явилась олицетворением современности, поборником
свободы, либерализма и рационализма. Вполне естественно, что были
отвергнуты все ценности захватчиков и утверждалось противоположное,
поэтому немецкий национализм с самого начала тяготел к прошлому и
вдохновлялся ненавистью ко всему современному. Парадоксальная
установка не только сохранилась, но и окрепла, когда экономическое
развитие внезапно швырнуло Германию в современный мир. В то самое
время, когда она начала превращаться в индустриальную державу, в
страну фабрик и заводов, технологии и бюрократии, немцы продолжали
мечтать об архаичном мире германских крестьян, связанных между собой
кровными узами "естественной", "органической" общины.
Подобный взгляд на мир требовал какого-то противопоставления,
которое частично было представлено либеральным Западом, но в еще
большей степени и более эффективно - евреями. Как мы уже говорили,
одной из типичных черт новоиспеченных антисемитов-политиканов являлось
то, что они рассматривали еврея не только как коварное демоническое
существо, но и как олицетворение перемен, представителей современного
мира, которого они страшатся и который ненавидят. То же произошло и с
немецкими антисемитами типа фелькиш, но лишь с некоторыми различиями.
Когда эти люди заглядывали в прошлое, во времена "идеального
государства", которое, как они предполагали, предшествовало
современному веку, они уносились в неведомые дали, гораздо глубже
трона и алтаря, в совершенно мифический мир. Для них еврей был не
только губителем царей и врагом церкви - он был прежде всего исконным
противником германского крестьянства, той силой, которая две тысячи
лет назад подорвала истинный, чисто немецкий образ жизни. Историческое
христианство объявлялось еврейской выдумкой, которая помогла разрушить
архаичный немецкий мир. Теперь этот разрушительный процесс продолжали
капитализм, либерализм, демократия, социализм и городской уклад жизни.
Все вместе они создали "еврейский мир": современный век, который
являлся делом рук евреев и в котором они процветали.
Первым выразителем подобного мировоззрения был эксцентричный
ученый Пауль Боттичер, более известный под псевдонимом Пауль де
Лагард[См.: F. Stern. The Politics of Cultural Despair. Los Angeles,
1961; I. L. Moosse. Crisis of German Ideology. New York, 1964. (Среди
французов идеологом расизма в XIX в. был Гобино.) - Прим. ред.]. В
своем основополагающем труде "Немецкие очерки", опубликованном в 1878
году, Лагард не скрывал своего разочарования только что возникшей
объединенной Германией. Он требовал более высокого единения: единения
немецкого народа, живущего так, как он жил в далеком прошлом,
осуществляя таким образом свое божественное предназначение в мире. Но
он понимал, что достижение нового порядка - задача трудная, и винил в
этих трудностях евреев. По существу, ничего не зная об иудейской
религии, он был убежден, что именно она явилась причиной современных
перемен, гибельных для народа. Боттичер предсказывал борьбу не на
жизнь, а на смерть между еврейским и немецким образами жизни. Говоря о
борьбе, он подразумевал физическое насилие: евреи, утверждал он,
должны быть истреблены, как бациллы. Неспроста в 1944 году, когда
нацисты завершали свои широкомасштабные расправы, среди войск на
Восточном фронте распространяли сборники статей Лагарда[F. Stern. Ор.
cit., р. 63.].
Однако иногда Лагард проповедовал всеобщую ассимиляцию немецких
евреев с немецким народом. Это объяснялось тем, что евреи в его глазах
были просто последователями иудейской религии, или того, что он считал
иудаизмом; раньше он не воспринимал их как особую расу. Тем временем
псевдонаука немецкого расизма начала прокладывать себе дорогу. В 1873
году Вильгельм Марр - первым введший в оборот слово "антисемитизм" -
опубликовал книгу "Победа еврейства над германством, рассматриваемая с
единой точки зрения". В 1881 году преподаватель экономики и философии
Берлинского университета Евгений Дюринг издал очерк "Еврейский вопрос
как вопрос расовый, моральный и культурный". В этих сочинениях евреи
представлены не просто как зло, а как зло непоправимое; источник их
порочности кроется не только в их религии, а заложен в них от
рождения. В 1890-х годах эту точку зрения подхватил и начал
пропагандировать неутомимый агитатор Теодор Фритш, тот самый, который
поколение спустя опубликовал "Протоколы". В многочисленных памфлетах и
периодических изданиях, выпущенных издательством "Хаммер", Фритш
заявлял, что своими "научными" доказательствами порочности евреев и
превосходства немецкой расы немецкие расисты способствовали не только
мощному рывку вперед человеческого интеллекта, но и открывали новую
эпоху в истории человечества. Этих писателей совершенно не смущал тот
факт, что в науке не существует таких понятий, как "немецкая раса" или
"еврейская раса".
Наконец, в 1899 году Хьюстон Стюарт Чемберлен, англичанин по
происхождению, сын британского адмирала, немец по самосознанию - а
значит, и по национальности, - выпустил в свет свое двухтомное
сочинение "Основы девятнадцатого столетия", которое благодаря
красноречию автора и псевдонаучности стало "библией" расистского
движения фелькиш. В нем вся история человечества представлена как
неизбежная борьба между духовностью, олицетворением которой является
"немецкая раса", и материализмом, нашедшим свое воплощение в
"еврейской расе", - постоянная борьба между этими двумя единственными
чистыми расами, тогда как все остальные представляли собой лишь "хаос
народов". По мнению Чемберлена, еврейская раса на протяжении веков
неустанно стремилась установить абсолютное господство над другими
народами. Если хоть один раз нанести этой расе решающее поражение, то
немецкая раса сможет свободно осуществлять свою собственную, Богом
определенную судьбу, то есть создавать новый, сияющий мир, пронизанный
благородной духовностью и таинственным образом соединяющий современную
технологию и науку с сельским патриархальным укладом прежних
времен[См. также: G.L. Mosse, G.J. Puizer. The Rise of Political
Anti-semitism in Germany and Austria. New York - London, 1964.].
Безусловно, не все немцы разделяли это популистско-расистское
мировоззрение. Аристократия и крупные промышленники относились к нему
с презрением; на другом полюсе так же его расценивали представители
