- Что вам надо?
- Я голодна.
- Я тоже, - рассмеялся я, вспомнив, что ничего не ел с предыдущей
ночи. - Там есть ка-ла-на. Подождите меня здесь, я соберу немного фруктов.
- Нет, я пойду с вами, если позволите, - сказала она.
Я был удивлен таким превращением, но вспомнил, что она подчинилась.
- Конечно. Я буду рад такой компании.
Я взял ее за руку, но она отпрянула:
- Подчинив себя, я должна следовать за вами.
- Глупости, - сказал я, - идите рядом.
- Нет, - покачала она головой, - я не могу.
- Как вам угодно, - рассмеялся я и пошел к деревьям ка-ла-на. Она
следовала за мной.
Мы были уже около деревьев, когда я услышал легкий шорох одежды. Я
повернулся, и как раз вовремя, чтобы увидеть руку, замахивающуюся длинным
острым кинжалом. Она рычала от бешенства, когда я вышиб оружие из ее рук.
- Животное! - воскликнул я в ярости. - Грязное вонючее, неблагодарное
животное!
В бешенстве я схватил кинжал и около секунды боролся с желанием
вонзить его в сердце вероломной девушки. Но вместо этого сунул его за
пояс.
Несмотря на то, что я крепко держал ее за запястье, дочь Марленуса
выпрямилась и надменно промолвила:
- Тарларион! Ты думаешь, что дочь убара всего Гора подчиниться
такому, как ты?
Я бросил ее на колени перед собой.
- Вы подчинились, - сказал я.
Она прокляла меня, ее зеленоватые глаза горели ненавистью.
- Так-то вы обращаетесь с дочерью убара? - кричала она.
- Я покажу вам, как я обращаюсь с самой вероломной женщиной Гора, -
воскликнул я, отпустив ее запястье. Сорвав с ее головы покрывало, схватив
за волосы, как публичную девку, я поволок дочь убара всего Гора к роще
ка-ла-на. Там я бросил ее к своим ногам. Она пыталась прикрыться остатками
покрывала, но я не позволил ей сделать это, и она оказалась, как говорят
на Горе, с обнаженным лицом. Великолепная копна волос, черных, как
оперение моего тарна, освобожденных от ткани, хлынула на землю. Ее
оливковая кожа, зеленые глаза и все черты лица были прекрасны. Красивый
рот был искажен яростью.
- Я предпочитаю видеть лицо своего врага, - сказал я.
В бешенстве она смотрела, как я разглядываю ее лицо, но не надела
покрывала.
- Ты понимаешь, что я не могу больше доверять тебе, - сказал я.
- Нет, конечно, я - ваш враг.
- Поэтому я не могу дать тебе еще один шанс.
- Я не боюсь смерти, - сказала она, но губы ее слегка вздрогнули.
- Сними одежду, - приказал я.
- Нет! - крикнула она и встала на колени передо мной, склонив голову.
- От всего сердца, воин, - сказала она, - дочь убара на коленях просит
вашей милости. Пусть это будет только меч и скорее.
Я откинул голову назад и рассмеялся. Она боялась, что я попытаюсь
насладиться ею - я, обычный солдат. Впрочем, не могу отрицать, такое
желание приходило мне в голову, пока я тащил ее за волосы в рощу, и если
бы не ее красота, мне, наверное пришлось причинить вред тому, кого Нар
называл разумным существом. Я устыдился и решил не причинять вреда этой
девушке, хотя она была злобной и вероломной, как тарларион.
- Я не собираюсь ни насиловать, ни убивать тебя.
Она подняла голову и удивленно посмотрела на меня.
Затем, к моему изумлению, она встала и презрительно произнесла:
- Если бы ты был настоящим воином, то унес бы меня на спине своего
тарна выше облаков, и едва миновав заставы Ара, сбросил бы мои одежды на
улицы города, чтобы люди знали, какая судьба постигла дочь убара.
Очевидно, она считала, что я испугался ее и что она, дочь убара, не
имеет отношения к обязанностям обычной рабыни. И теперь она была
рассержена тем, что стояла на коленях перед трусом.
- Ну, воин, - сказала она, - и что же ты хотел от меня?
- Чтобы ты сняла одежду.
Ответом был яростный взгляд.
- Я повторяю, что не могу дать тебе еще один шанс. Значит я должен
убедиться, что у тебя нет больше оружия.
- Мужчина не может смотреть на дочь убара.
- Либо ты снимешь одежду, либо я сделаю это сам.
Она стала расстегивать крючки своего тяжелого платья.
Но едва она сняла первую петлю с крючка, как ее глаза загорелись
торжеством, а из уст вырвался крик радости.
- Не двигайся, - приказал кто-то за моей спиной. - Ты на прицеле.
- Хорошо сделано, люди Ара, - воскликнула девушка.
Я медленно повернулся и обнаружил за своей спиной двух арских солдат,
офицера и рядового. Последний направил мне в грудь арбалет. На таком
расстоянии он не мог промахнуться, и если он выстрелит, то стрела, пробив
меня насквозь, улетит в лес. Начальная скорость стрелы около пасанга в
секунду.
Офицер, здоровый детина, со шлемом, хоть и отполированным, но носящим
следы боев, с мечом в руке подошел ко мне и обезоружил меня. Взглянув на
символ на рукоятке ножа он, казалось, обрадовался. Затем, повесив его себе
на пояс, он вынул из сумки пару наручников, застегнул их на мне и
обернулся к девушке.
- Вы - Талена, дочь Марленуса?
- Вы видите - на мне одежды дочери убара, - сказала девушка, не
придавая никакого значения вопросу. Она вообще не слишком много уделяла
внимания своим спасителям, ценя их не больше, чем пыль под ногами. Она
повернулась ко мне с торжествующим лицом, видя меня в оковах и в своей
власти. она злобно плюнула мне в лицо, но я даже не пошевелился. Затем
девушка правой рукой изо всей силы ударила меня по щеке.
- Так вы Талена? - терпеливо переспросил офицер. - Дочь Марленуса?
- Конечно, герои Ара, - гордо ответила она. - Я Талена, дочь
Марленуса - убара всего Гора.
- Хорошо, - офицер кивнул своему подчиненному, - раздень ее и одень
рабский ошейник.
8. Я ПРИОБРЕТАЮ СПУТНИКА
Я рванулся вперед, но наткнулся на кончик меча офицера. Солдат,
положив арбалет на землю, шагнул к застывшей от изумления дочери убара и
начал расстегивать крючки на ее платье. Через несколько секунд она стояла
совершенно нагая, а грязная одежда лежала около ее ног. Хотя ее кожа была
запачкана болотной жижей, это не могло уменьшить ее красоту.
- Почему вы это сделали? - спросил я.
- Марленус бежал, - ответил офицер. - В городе хаос. Посвященные
взяли правление в свои руки и приказали публично заколоть Марленуса и
членов его семьи на стенах Ара.
Девушка простонала.
Офицер между тем продолжал:
- Марленус утратил Домашний Камень, счастье Ара. Вместе с
пятьюдесятью тарнсменами он захватил сколько мог из сокровищницы Ара и
скрылся. На улицах идет гражданская война между различными группировками.
Девушка безвольно протянула свои запястья и рядовой защелкнул на них
рабские наручники, сделанные из золота и украшенные голубыми камнями. Они
могли бы быть украшением, если бы не их функция. Талена молчала. Ее мир
рухнул в одно мгновение. Она стала ничем. Как и другие члены семьи
Марленуса. Она станет объектом мести разъяренных горожан, которые некогда
под мелодичную музыку Гора маршировали в колоннах убара в дни его славы,
неся флаги с изображением ка-ла-на и сумки с зерном са-тарны.
- Я тот, кто украл Домашний Камень.
Офицер кольнул меня мечом.
- Мы так и подумали, найдя тебя в компании марленусского отродья, -
хрюкнул он. - Не бойся - хотя многих в Аре восхитил твой подвиг, смерть не
будет легкой и приятной.
- Освободите девушку, - сказал я. - Она ни в чем не виновата,
наоборот, она делала все, чтобы спасти Домашний Камень.
Талена, казалось, испугалась, что я прошу за нее.
- Посвященные сказали свое слово, - объявил офицер. - Им нужна
жертва, чтобы снискать милость Царствующих Жрецов и восстановить Домашний
Камень.
В этот момент я проклял Посвященных Ара, которые, как и вся их каста,
жаждали только политической власти, от которой формально отказались,
согласно белому цвету своей одежды. Настоящей целью жертвоприношения было
устранение всех возможных претендентов на трон Ара и последующее усиление
политической власти Посвященных.
Глаза офицера сузились. Он снова кольнул меня мечом.
- Где Домашний Камень? - осведомился он.
- Не знаю, - ответил я.
Тут, к моему изумлению, дочь убара произнесла:
- Он говорит правду.
Офицер холодно посмотрел на нее, и она вспыхнула при мысли, что ее
тело более не священно в его глазах и не находится под защитой убара.
Она подняла голову и спокойно сказала:
- Домашний Камень в седельной сумке его тарна. Тарн улетел. Домашний
Камень исчез.
Офицер выругался.
- Ведите меня в Ар, - сказала Талена. - Я готова.
Она сошла с кучи тряпья и гордо выпрямилась. Ветерок играл ее черными
волосами.
Офицер оглядел ее и его глаза вспыхнули. Не глядя на рядового, он
приказал ему связать меня и пристегнуть к горлу цепь, обычно применяющуюся
на Горе для рабов и заключенных.
Затем, не сводя глаз с Талены, он вернул меч в ножны.
- Эту я свяжу сам, - сказал офицер, вынимая из подсумка цепь и
приближаясь к девушке. Она стояла не шевелясь.
- Путы не нужны, - сказала она.
- Это я решу сам, - ответил офицер и рассмеялся, набрасывая цепь на
горло девушке. Кольцо защелкнулось. Он игриво дернул цепь. - Вот уж не
думал вести на своей цепи Талену - дочь Марленуса.
- Животное! - прошипела она.
- Мне кажется, что я научу тебя уважать офицера, - сказал он,
просунув руку между ее горлом и кольцом, а потом внезапно одним движением
притянул ее к себе и опрокинул на траву. Солдат с восторгом смотрел на
это, рассчитывая, что придет и его черед. Всем весом наручников я ударил
его по затылку, и он рухнул на колени.
Офицер вскочил на ноги и в ярости схватился за меч. Но я прыгнул на
него прежде, чем он вынул его даже наполовину, и схватил руками за горло.
Мои пальцы сжались как когти тарна. Он выхватил из-за пояса кинжал Талены,
будучи скован я не мог предотвратить удар.
Внезапно его глаза расширились, а вместо руки остался кровавый
обрубок. Талена успела выхватить меч и отрубить руку, державшую кинжал. Я
ослабил хватку. Офицер дернулся пару раз на траве и умер. Талена все еще
стояла с остекленевшими глазами, в ужасе от того, что совершила.
- Брось меч, - скомандовал я, боясь, как бы не пришла ей в голову
мысль убить меня. Девушка бросила оружие и упала на колени, закрыв лицо
руками. Все же ничто человеческое не было ей чуждо.
Я взял меч и подошел к рядовому, раздумывая, стоит ли убивать его,
если он еще жив. Думаю, я оставил бы его в живых, но судьба распорядилась
по своему - он неподвижно лежал на траве. Тяжелые наручники проломили ему
череп.
Я пошарил в сумке офицера и нашел ключ к наручникам, но с трудом мог
поднести его к нужному отверстию.
- Дай мне, - сказала Талена и открыла замок. Я сбросил наручники и
стал растирать запястья.
- Прошу вашей милости, - сказала Талена, протягивая мне руки,
стянутые рабскими наручниками.
- Конечно, - сказал я, - извини.
Я нашел в сумке ключ к ее наручникам и открыл их. Затем я снял ее
цепь, а она мою.
- Что ты собираешься делать? - спросила она.
- Взять все, что может потребоваться, - ответил я, сортируя вещи.
Больше всего меня заинтересовали часы-компас, пища, две фляги с водой,
тетива и немного масла для механического арбалета. Я решил взять меч и
самострел, в колчане оставалось десять стрел. Ни у одного из солдат не
было ни копья, ни щита. Потом я бросил в одну кучу цепи и наручники вместе
с рабским ошейником. Трупы я подтащил к болоту и бросил в трясину.
Когда я вернулся к роще, Талена сидела на траве около одежд,
сорванных с нее. Я был удивлен, что она не оделась.
