адская жара тебя не затронула...
Ян удивленно посмотрел ему в глаза.
-- Ты словно бы не доволен,-- сказал он.-- Я упал разрывом
вниз. Таким образом зажал дыру. А потом зарастил ткань.
-- В полевых условиях?
Макивчук с сомнением покачал головой.
-- В полевых условиях,-- подтвердил Ян,-- я единственный
из всего выпуска, кто умеет это делать. Что ж делать, если у
других руки не оттуда растут? Да и в мозгах лишь одна извилина,
да и та прямая.
-- Ладно,-- сказал Макивчук,-- а огненная жизнь Аида?
Тролль с возрастающим удивлением посмотрел на капитана.
-- Я ведь подробно все объяснял и раньше,-- ответил он
наконец.
Макивчук положил громадные ладони на стол. Плечи капитана
напряглись, словно он готовился прыгнуть, опрокидывая стол.
-- Все это очень убедительно,-- сказал он,-- но слишком
много счастливых случайностей.
Он вдруг подался вперед и требовательно спросил:
-- Скажи, Ян, ты человек?
Его глаза впились в дрогнувшее лицо Тролля. Женька
растерянно замер. Ян не человек? Не человек? Но кто же тогда?
-- Ответь нам,-- сказал Макивчук и, чуть помедлив,
добавил: -- Конечно, если можешь.
Лицо Яна чуть ли не впервые за все время полета выразило
крайнюю степень растерянности. Он хлопал глазами, такими синими
и безмятежными, смотрел на капитана, словно на привидение.
-- Да вы что? -- сказал он наконец.-- Взбесились? Кто же я
тогда?
-- Не знаю,-- сказал Макивчук четко,-- но знать хотел бы.
До Женьки наконец дошло.
-- Не человек...-- сказал он с тихим ужасом.-- Не че...
Тогда он -- агент чужой цивилизации! Способный принимать
человеческий облик. Чтобы все у нас высмотреть, собрать
информацию!
Тролль уже справился с растерянностью и засмеялся. Но в
его смехе едва заметной ноткой проскользнула тревога
-- Значит, я шпион? -- спросил он.-- Лазутчик? Этот...
Локкарт, Лоуренс, Мата Хари?
-- Мата Хари была женщиной,-- поправил Макивчук привычно,
но тут же спохватился...-- Хотя кто знает... это земные мерки.
Есть ли у вас вообще разделение...
-- Спасибо,-- сказал Тролль.
Он уже полностью овладел собой и с любопытством смотрел на
товарищей. А они с каждой минутой теряли уверенность.
-- Я же не говорю,-- сказал Макивчук почти просительно,--
что ты агент именно враждебной по отношению к нам цивилизации.
Ты нас выручал не единожды из довольно критических положений.
Все это говорит в твою пользу. Правда, враги тоже могут
помочь... Из тактических соображений. Все может быть. Возможно,
вы совершенно равнодушны к нам и изучаете из простого
любопытства. Мы вряд ли что-нибудь узнаем, если ты не захочешь
помочь нам. Ну не выкручивать же тебе руки!
-- В этом случае я сверхчеловек? -- спросил Тролль с
интересом.-- Ничего себе. Батмен? Человек-факел? Человек-щит?
-- Но согласись,-- сказал Макивчук,-- другой бы погиб и в
более простой ситуации.
Тролль внимательно смотрел на товарищей, и лицо его
становилось все печальнее и печальнее. Невозможно было
представить, чтобы у железного Яна было такое скорбное лицо.
Именно скорбное. Даже от всей крупной атлетической фигуры вдруг
повеяло неясным трагизмом.
Женька ощутил, как смутная печаль стискивает сердце.
-- Что с тобой, Ян?
-- Хорошо,-- сказал Тролль,-- я вам кое-что расскажу.
Только придется вас разочаровать, особенно Женьку. Нет никакого
агента таинственной цивилизации. Нет, как бы вам этого ни
хотелось. Все гораздо проще... и сложнее...
Он стоял подле стены так, что лицо его оставалось в тени.
Могучие руки были скрещены на широкой груди.
-- Все не так,-- сказал он с горечью.-- Все не так... Но
если вы бывали в моих краях, то слышали старинную легенду: пока
девушка верна своему избраннику -- с ним ничего не случится.
Несчастья будут обходить его стороной. Так вот... у самого
Балтийского моря живет Эльза... Ясно? И не говорите мне о
псиполе, телекинезе, внечувственной связи через
нульпространство. Я не хочу слышать об этой псевдонаучной
белиберде. Я знаю, что меня хранит, ясно?
Женька сидел, раскрыв рот. Он с готовностью поверил бы в
агента звездной цивилизации, в машину времени, и во что угодно,
но чтобы Ян каким-то образом был связан с женщиной...
-- Гм,-- сказал Макивчук. У него было очень растерянное
лицо.-- Да, вот такие-то дела...
Видно было, что он ищет и не находит нужных слов, начал
ерзать, словно пытался нащупать несуществующий гвоздь, зацепить
его за шляпку и вытащить. Лицо его болезненно перекосилось,
словно уже тащил.
-- Но вдруг она выйдет замуж! -- воскликнул Женька.--
Любовь -- это же такая тонкая ниточка!
Ему вдруг страстно захотелось помочь другу, пусть он даже
агент внезвездной цивилизации, пусть даже внегалактической.
Тролль с тем же каменным лицом, но потемневшим, обронил глухим
голосом:
-- Она вышла замуж.
Женька замер. Потом, не получив от растерянного Макивчука
поддержки, тоже мне всезнающий капитан, отец родной, спросил с
надеждой:
-- Тогда эта любовь... ни при чем?..
-- Именно при том,-- ответил Тролль. Лицо у него
оставалось как из гранита, а голос безжизненным, словно в самом
деле у агента иной цивилизации, учившему язык в харьковских
школах.
-- Не понимаю,-- сказал Женька растерянно,-- если она же
вышла замуж...
-- Ничего,-- сказал Тролль ободряюще,-- ты еще вырастешь,
возможно.
Женька сидел с выпученными глазами, а Ян смотрел сквозь
него. Что сказать салажонку? Придет время, сам поймет. Что
такое любовь и что такое верность. И какая она бывает. А пока
это все для него пустые слова. Вот Макивчук может понять... И
что это за нить, если на ней держится так много, и почему
человечество все еще доверяет этой нити. И во что превратится
мир, если вдруг убрать эту нить.
-- Прости,-- сказал Макивчук,-- тебе, должно быть, больно
вспоминать, а мы тут ковыряемся в ране. Я ничего этого не знал,
хотя как командир должен быть в курсе дела. Ведь речь идет о
состоянии духа моих людей. Если тебе не трудно... Кто она?
-- Как тебе сказать... Нормальная умная женщина. Красивая.
Если бы я не мучил ее мелочной ревностью, то мы бы поженились.
Мне, привыкшему к одиночеству космоса, всегда казалось, что она
слишком вольно ведет себя в обществе своих молодых друзей.
Потом она вышла замуж. Говорят, у нее хороший муж. Я однажды
видел его. Довольно умное лицо, чисто выбрит, опрятно одет,
воспитан. Занимается лазерами.
-- А если она,-- спросил Женька,-- и любить перестанет?
Тролль пожал плечами. Сквозь полумрак, словно молния,
сверкнули ровные белые зубы.
-- Спой лучше свою песню! -- сказал он.
Женька напряженно наморщил лоб. При чем тут песня? Тут не
до песен, когда твое существование висит на ниточке. И вдруг
понял, о чем говорит Тролль. "Лучше в море быть утопимому..."
Да-а. Если это в самом деле так, то понятно, почему иные
предпочитают быть растерзанными зверьем. Будь это в Колизее или
на дальней планете. Ромео с изменившей ему Джульеттой, Тахир
без Зухры, Меджнун, разлученный навек со своей Лейлой...
Тристан, чья Изольда вдруг перенесла бы любовь и верность на
короля Марка, своего мужа... Нет уж, он ни за что никогда не
влюбится! Разве что в эти черные глубины космоса с далекими
звездами.
Вдруг Тролль отделился от стены и уверенными шагами
пересек каюту по направлению к пульту. Лицо его прояснилось.
-- Что же вы приуныли? -- сказал он весело.-- Эх вы!
Детективы! Агент инозвездной цивилизации! Надо же такое
придумать. Нет, мои дорогие друзья... Это было бы слишком
просто.
Он положил стальные ладони на пульт, и сразу загудели
двигатели. Корабль-разведчик ринулся в пространство.
СЛЕД ЧЕЛОВЕКА
Ракета-зонд донесла о наличии разумных существ на
четвертой планете Телекана. Макивчук, Ян и Женька понабивали
себе шишки, стукаясь головами, когда рассматривали крошечную
фотографию примитивных построек.
Не спрашивая разрешения командира, Ян сразу же изменил
курс и бросил корабль к планете. Макивчук посмотрел на его
широкую спину с немалым сомнением, на которое имел основания.
Три дня назад Ян сильно расшиб себе голову и руку, когда на
третьей планете сверзился вверх тормашками со скалы на камни, а
оттуда в глубокую расщелину, чтобы успеть оттащить Женьку от
потока наступающей лавы. Юный разведчик вообразил, вероятно,
что находится в иллюзионе Центрального парка и, раскрыв рот от
восторга, созерцал приближающийся огненный вал. Возможно, даже
сочинял стихи. Когда позади него разверзлась трещина размером с
Дарьяльское ущелье, то Женька, конечно же, угодил в нее.
Ян проявил тогда чудеса ловкости и отваги, а выбравшись со
злополучным поэтом наверх, увидел, что лава ушла в сторону.
В результате они имели нагоняй от Макивчука за
ротозейство, а скафандры стали алыми, их запорошило пыльцой так
и несобранных цветов, за которыми карабкались к жерлу вулкана.
Макивчук, большой любитель латыни, назвал эти цветы
дециллионусами: к тому времени у него уже иссякла фантазия и
приходилось вводить в бой числительные.
Их прижало к стене: Ян ввел корабль в верхние слои
атмосферы и закрутил спираль вокруг планеты. Очень крутую
спираль. Макивчук придирчиво оглядел товарищей и махнул рукой.
Дебаты разводить не приходилось, одно из преимуществ малого
экипажа -- быстро принимаются решения. Ян и Женька считают себя
отдохнувшими, он вообще не выходил из корабля -- трижды
проклятая обязанность капитана, значит, не стоит затягивать
встречу с братьями по разуму. К тому же Яна не зря называют
железным, а Женька... что ж, у молодежи силы восстанавливаются
быстро.
Сразу же после посадки Ян и Женька бросились в переходной
шлюз. Там висели три легких скафандра и три с повышенной
защитой. Условия на планете почти соответствовали среднему
поясу Земли и можно было бы ограничиться простым респиратором,
но ведь предстояла встреча с разумом...
Ян натянул на себя непробиваемую нейтридную ткань.
Одевался он медленно, словно нехотя, но затратил на этот
несложный процесс втрое меньше времени, чем Женька. Макивчук,
ворча без всякой причины, открыл им попеременно все люки в
длинном коридоре. Женька помчался вперед, лишь на трапе Ян
придержал, огляделся, весь как сжатая пружина, отпустил
курсанта первым, для того еще важно первым ступить на
незнакомую планету.
А потом они двинулись к замеченному поселку. Навстречу на
окраину селения начали сбегаться жители. Ян подумал с немалым
удивлением, насколько же все похоже: словно приехал на побывку
в свое маленькое село, где прошло детство.
Гуманоиды! -- в восторге прошептал Женька.-- Вот это
удача!
-- Какая удача? -- ответил Ян шепотом.-- Лучше бы разумные
крокодилы...
-- Почему?
-- Не такие кровожадные...
Местные жители были низкорослым народом. В первую очередь
космонавты невольно обратили внимание нп громадный, в половину
лица, нос. Больше ничего особенно рассмотреть не успели: жители
внезапно заволновались, ряды их колыхнулись, и вдруг все
попятились, а потом и вовсе обратились в бегство.
Ян и Женька застыли, будто вмороженные в глыбу льда. Любые
неожиданности контакта, любые выверты и причуды -- о какие
только случаях не узнали на лекциях, а еще больше -- от бывалых
звездолетчиков, но чтобы вот так сразу...
-- Это тебя испугались,-- предположил Тролль.
-- Почему меня?
-- Решили, что стихи читать будешь.
