бьется?
Трупы остались зверью на потеху далеко сзади, закапывать недосуг, да
и кто знает похоронные обычаи в этой земле? Только Олег все еще
оглядывался, ломал голову, как поступил бы мудрец, если среди этой пятерки
одного надо закопать, другого сжечь, третьего подвесить к дереву,
четвертого оставить на растерзание зверям, а пятого положено съесть родне,
чтобы погибший покоился не в сырой земле, а в желудках любящей родни... но
мудрец не знает, кто какие ритуалы считает своими!
А Мрак, оторвавшись вперед, мелькал среди деревьев, потом изгои
услышали его удивленный свист. Оборотень подходил к могучему дубу, что
привольно раскинул ветви впереди. Из ствола торчал, погрузившись до
половины, великолепный меч. Рукоять была сделана просто, но чувствовалась
рука умелого оружейника, так и просилась в ладонь, обещая лежать в ней
удобно и цепко, не выскальзывать, даже вспотев или окрасившись кровью.
Лезвие хмуро и грозно поблескивало. Неуловимо быстро пробегали
странные знаки, прятались в толстом наплыве, что окружал лезвие.
Мрак замедлил шаг, смотрел с интересом:
-- Это ж сколько лет он торчит?
-- Трудно сказать, -- ответил Олег настороженно. Пояснил: -- Для
этого надо узнать его длину. И насколько глубоко всадили. Но можно сказать
точно, когда скроется полностью. Если каждый год кора нарастает на толщину
волоса...
-- Твоего?
-- Нет, на конский. А то и кабаний.
Мрак усомнился:
-- Это ж дуб, а не какая-нибудь береза или клен! Дуб растет
медленнее. Так что не успеет поглотить весь. Рассыплется, когда кончик
рукояти будет еще на свету.
Они прошли, Таргитай оглядывался на чудесный меч, но желания взять и
выдернуть не возникло. А впереди был широкий ручей, Мрак перебирался на ту
сторону, прыгая по камням. В сторонке, где явно был омут, из воды внезапно
высунулась женская рука, с натугой вздымала длинный меч в роскошных
ножнах. Меч тянул в воду, навстречу поднялась вторая рука, и так держала
меч врастопырку обеими руками.
Сквозь прозрачную воду можно было рассмотреть размытую фигуру
водягини, но не голой, как они все, а в белых одеяниях, которые водоворот
закручивал вокруг ее тела, выгодно и умело показывая все выпуклости,
тонкий стан.
-- Чо это она? -- спросил Таргитай.
-- Предлагает, -- объяснил Мрак.
-- Задурно?
-- Задурно сам знаешь, что бывает. Обет какой-нибудь надо дать.
Помогать сирым и обиженным, бить злых, не сморкаться в скатерть...
Таргитай обиделся:
-- Я и так не сморкаюсь!.. Я всегда на пол, как усе люди.
Он миновал руки с мечом, с сожалением оглядывался. Олег бросил с
неудовольствием:
-- Но это делаем потому, что сами так хотим, а не потому, что
принуждают делать добро или приняли навеки обет! Не взяв этот меч,
сохраняем свободу выбора. Понял?
Таргитай оглянулся на торчащие женские руки, что уже начали
опускаться с мечом под воду:
-- Понял... но есть все равно хочу. Если бы она нам рыбину поймала
такую же длинную!
На том берегу Мрак ускорил шаг, изгои догнали оборотня, когда
проходил мимо огромного валуна со стесанной вершинкой, прямо из которого
торчал крупный меч с крестообразной рукоятью.
Таргитай крикнул Мраку в спину удивленно:
-- Опять меч! Уже в камне.
-- Да черт с ними, -- огрызнулся Мрак, не оборачиваясь. -- Этих мечей
как листьев в лесу. Все их тебе наперебой тычут! А вот хлеба всегда не
вдосталь...
Он умолк, впереди на полянке среди травы лежало крупное яйцо. День
был не особо солнечный, но яйцо словно бы светилось изнутри. Мрак хмыкнул,
оглядел критически. Все яйца можно есть, но это больно красивое. Как будто
снесла не простая лебедиха, а красивая...
Олег опустился на колени, потрогал кончиками пальцев, прислушался к
ощущениям. Рыжие брови поползли верх, а рот слегка приоткрылся:
-- Сколько же оно здесь лежит?.. Или она снова сюда прилетала?
Таргитай, пользуясь остановкой, достал дудочку, а Мрак спросил
нетерпеливо:
-- Что-то волховье?
-- Да, -- ответил Олег с таким почтением, что Мрак заколебался,
разбивать или не разбивать, вон Таргитай уже облизывается. -- Яйцо,
которое не топчут звери, не бьет град... Наша богиня Лада часто летает по
свету в личине белого лебедя. Это ее яйца. Когда улетала на юг, там снесла
яйцо, из которого появилась девочка необычайной красоты... из-за нее,
волхвы говорят, будет величайшая из войн, погибнет великий город, а с ним
погибнут и все до единого герои в тех странах, что воевали, после чего их
уже там никогда не будет... А еще раньше она снесла там же два яйца, из
которых народились двое мальчиков-близнецов, равных которым нет в той
стране... Ну, а здесь она яйца роняет чаще, чаще...
Мрак хмыкнул, хотел что-то спросить еще, но шорох в кустах отвлек, он
ухватился за нож, исчез, далеко за кустами раздался жалобный заячий крик.
Мрак вскоре вернулся, торжествующе держа за уши толстого молодого зайца:
-- Смотри, какой толстый!.. Как Таргитай!.. Даже убежать не смог, зад
тяжеловат...
Таргитай обиженно посопел, буркнул:
-- У меня зад не больше твоего.
Мрак великодушно разрешил:
-- Ладно, яйцо не трожь. Говоришь, из-за нее погибнет великая страна
где-то там, далеко на юге?
-- Так говорят старые пророчества, -- подтвердил Олег грустно. -- И
свою погубит тоже. И пару соседних.
-- Это хорошо, -- сказал Мрак довольно. -- Пусть летает.
А Таргитай облизнулся, сглотнул голодную слюну и сказал с усилием:
-- Пусть летает. И пусть выводится всякое... красивое!.. Даже если
Змеев не стало бы, Мрак же удавится...
Мрак хмыкнул, швырнул ему добычу:
-- На, понесешь. Ты с таким грузом бегаешь быстрее, знаю. А кабана
тебе дай на плечи, так вовсе побежишь как зайчик.
-- Своя ноша не тянет, -- сообщил Олег очередную мудрость.
Глава 10
Над головами темнело, но бежали, не обращая внимания, перепрыгивали
через валежины, в лесу всегда сумрачно, но воздух свежел быстро, верхушки
тревожно зашумели, ветер пронесся внезапный, буйный.
Сзади залопотало, словно на лес высыпали гигантский мешок гороха. Их
догоняла серая стена, от нее шел треск и шум, что сразу почти заглушил их
голоса.
Они мигом очутились под раскидистым деревом. Мрак проворчал с
досадой:
-- Куда боги смотрят!.. Кому такой дождь нужен в лесу? А в полях не
допросятся...
По веткам ударило с такой мощью, что те прогнулись, обвисли. Они
прижались спинами к стволу, а вокруг, всего в трех шагах, опустился
странный водяной горшок, перевернутый кверху дном: прозрачные потоки воды
слились в стену, что окружила их со всех сторон.
Земля разом вскипела, взлетала брызгами и комьями грязи, и, казалось,
вода вгрызается все глубже и глубже, отгораживая опасных людей от мира.
Таргитай подскочил и дико посмотрел наверх. Оттуда потекла тоненькая
струйка, что сумела пробиться через заслон листьев, а те умело направляли
всю воду туда, где под землей расположены их корни, самые кончики, ибо
только кончиками можно сосать воду и соки из земли...
Олег буркнул что-то и тоже отодвинулся. Мимо плеча бежала на землю
другая струйка. Еще две пробились чуть в сторонке, а над головами
ослепляюще блеснуло, чуть погодя прогремел уверенный гром.
-- Еще даже не подошел, -- определил Мрак с досадой. -- А что будет,
когда разгуляется над головами?
Потом блистало все чаще и ослепительнее, глаза щемило от
непрестанного блеска, а гром уже следовал за блеском сразу, без паузы,
земля вздрагивала, запахло паленым, а шум воды уступал только грохоту.
Потоки воды наконец прорвались и над Мраком. Отплевываясь, он
прокричал, с трудом перекрывая грохот падающей воды:
-- Нет, пусть лучше уж на лес!.. Если такой ливень на поля, то все
посевы смоет!
А Олег напряженно раздумывал, потом вдруг хлопнул себя ладонью по
лбу:
-- Тарх!.. Тарх, иди сюда!
Тарх быстро перебежал к нему, золотые волосы намокли и прилипли, он
казался еще несчастнее, чем всегда, будто чувствовал, что неприятности еще
впереди. Весь был мокрый не то, что до костей, а до мозга костей.
-- Чо?
-- Что за палку ты лизал?
-- Я соку добыл, -- ответил Таргитай простодушно.
-- Как?
-- Да как всегда, -- пролепетал Таргитай еще несчастнее. -- Из
муравейника!
Мраку показалось, что Олег хотел выругаться, но усилием воли
удержался от недостойного волхва порыва, только спросил яростно:
-- Как? Положил на муравейник?
-- Ага, -- подтвердил Таргитай, -- только они что-то больно
смирные... Не хотели ее кусать. А вы уже убегали, надо догонять, вот я и
поторопил муравьев...
-- Как?
-- Да просто разворошил малость.
Олег ахнул, Мрак насторожился, услышал, как всегда сдержанный волхв
все же выругался сквозь зубы.
-- Олег, стряслось что?
-- Ну конечно! Этот дурень расковырял муравейник, а муравьи и жабы --
любимые звери Рода. Но люди -- это хитрые твари, когда им нужен дождь, то
идут в лес и ковыряют муравейник, приговаривая: "Сколько муравьев, столько
капель". Конечно, тут же собираются тучи, идет дождь!
Мрак прорычал:
-- Ну конечно же, наш... бог расковырял, так расковырял!
Таргитай, не дожидаясь, пока выгонят под ливень, выскочил сам,
несколько мгновений было видно в стене падающей воды, скользил по
раскисшей земле и взмахивал дланями, будто пытался взлететь, потом исчез.
Не скоро стена падающей воды стала реже, рев начал стихать, а
страшный треск над головой превратился в грохот, уже похожий на гром,
раскаты медленно удалялись. Глазам, полуослепшим от молний, еще было
больно от непрерывно мерцающего небесного света, но тот тоже стал не таким
неистовым, слабел.
Наконец ливень перешел в дождь, сквозь листву били тугие струи, но
уже струи, а не потоки, видно было всю поляну, посветлело, тучи отступали,
наконец показался бегущий Таргитай.
Еще издали закричал с детской обидой:
-- Они ж все под елкой, на них не упало ни капли!.. И когда я
прибежал, они уже сами почти все стаскали обратно!.. А когда я малость
подправил им верхушку, так еще и покусали!
Он совал им распухшие руки, все в мелких бусинках крови. Олег
посмотрел холодно и отвернулся. Будь его воля, еще и солью натер бы такие
раны. А Мрак вышел на открытое место, мутная вода бежала серыми ручьями,
несла мусор, перепрелые листья, клочья мха, растрепанные птичьи гнезда. В
самом мелком месте было по щиколотку, а кое-где бурлила такими
водоворотами, словно над затопленными берлогами индриков.
Таргитай вышел следом, ахнул. Олег быстро спросил встревожено:
-- Что опять натворил?
-- Счастье, -- ответил Таргитай невпопад, голос его был потрясенным,
глаза лезли на лоб. -- Я понимаю, как видит Мрак...
Вымытый дождем, мир разом стал немыслимо четким, ярким, с выпуклыми
гранями и глубокими щелями. Таргитай поперхнулся свежим, как горный родник
воздухом, раскинул руки, будто пытался обнять весь белый свет.
На деревьях с нечеловеческой четкостью он видел каждый листок, каждую
жилку в листочке, мог наблюдать движение соков в каждом листочке, видел
самую мелкую тлю так ясно, что мог сказать на какую лапку хроменькая, и
что у нее в полупрозрачном пузике.
Да что там деревья: далеко-далеко в просвете виднелись горы, так вот
воздух стал настолько прозрачным, что Таргитай рассмотрел даже мелкие
камешки на дальней горе. Голая земля из серой и невидной превратилась в
самоцветную плиту, что пролегла от края дальнего ущелья до другого.
