- Включайте! - закричали оба в один голос с болью.
Ревнули машины, едва слышно завибрировал пол. Воздух в зале
сгустился, потемнел, внезапно все сожгла яркая вспышка, их выдернуло из
плоти, страшный вихрь подхватил и понес через силовые поля, тьму,
пространство, время, галактики...
Олег с трудом переждал тьму, борясь с тошнотой и слабостью. Когда
зрение прояснилось, увидел хорошо обставленную комнату, книжный стеллаж во
всю стену, широкий диван, добротный письменный стол, на котором
возвышалась пузатая настольная лампа, с низкого потолка падал странный
свет, высвечивая массивный чернильный прибор, телефонный аппарат.
Под ним было мягко, в стенах приглушенно шуршало. Он сидел в глубоком
кресле, прямо перед ним стоял телевизор. Кресло заурядное, имитация под
старину, телевизор "Электрон-718", у него тоже такой был, пока не купил
получше...
Он же должен был перенестись в будущее! Однако похоже на его время,
даже на предыдущие годы...
Он вскочил, быстро обошел комнату. Слева дверь, толкнул осторожно. Не
подалась, подергал за ручку, нажал плечом, створка вдруг исчезла, и он
влетел в другую комнату, такую же, только обои другие да телевизора нет, а
так все те же книжные полки, стенка, стол, кресла, картины на стенах...
Еще дальше - широкие окна, дверь. Угадывается свет, но увидеть ничего
нельзя, похоже, стекла поляроидные.
Нажал уже испытанным способом, створка исчезла, ударило свежим
ветром, он по инерции выскочил на балкон, налетел на перила.
Под ним сказочный город! Его город, потому что некоторые здания
строили еще при нем, он узнал их, теперь они выглядели жестоковатыми
архаизмами среди новых, светлых и радостных. Исполинские дома соседствуют
с крохотными, словно бы вынырнувшими из русских сказок, блестят широкие
ленты автомагистралей, извиваются узкие дорожки парков... Пронеслись над
зданиями бесшумные вертолеты с крупными буквами ГАИ на боках и днище...
Он жадно рассматривал дома. Лоджия, разделенная на секции, шла вдоль
всего этажа. Он опустил голову, рассматривая этаж внизу, но интересного
ничего нет, дом построен еще в прошлом веке, еще в его времени...
В сторонке щелкнуло. Олег быстро обернулся. В соседнюю секцию вошла,
сладко зевая и протирая кулачками глаза... молодая женщина. Совершенно
обнаженная, ее распущенные волосы, блестящие и тяжелые, как жидкое золото,
падали до поясницы, закручивались там в крупные локоны. Явно молодая,
сильная, в броне загара, длинноногая и с развитой грудью, она показалась
ему изящной статуэткой античных времен, разве что плечи показались
жалобными из-за худобы, и ключицы выступали излишне резко...
Наконец она перестала тереть глаза, обнаружила Олега, что, прижавшись
к перилам, обалдело и радостно смотрел на нее во все глаза.
- Ах, вы уже встали, Валентин, - сказала женщина с легкой гримаской.
- Я не знала, что вы решили подняться рано. Сейчас накину что-нибудь,
чтобы не смущать ваши старомодные вкусы.
Лицо ее было неправильное, юное, скуластое, глаза огромнейшие,
ярко-зеленые, а когда взглянула на Олега, у того перехватило дыхание и
пересохло во рту. Она шагнула обратно, а он ошалело пролепетал в спину,
изящнее которой еще не встречал:
- Что вы!.. Совсем напротив... Останьтесь! Извините, если я такое
говорил.
Женщина вернулась почти сразу же. Тугие голубые шорты плотно
обтягивали ее широкие бедра, в остальном она осталась такой же: с
обнаженными плечами и грудью, голыми длинными ногами, где золотистый пушок
искрился, как мириады солнышек, поясок туго стягивал тонкую талию. Она
была налита до краев молодостью и красотой, глаза смотрели пытливо. В руке
она держала маечку, но глаза ее - огромные, широко расставленные -
внимательно изучали Олега, он же пытался смотреть ей в лицо, но его
взгляд, выдавая ступеньку культуры хозяина, сползал, скользил по ее
фигуре.
- Вы изменились, - сказала женщина наконец. - Раньше бы так не
сказали... Или обмен удался? Вы все твердили, что рождены для прошлых
эпох.
Олег с трудом оторвал взгляд. В ушах звенело, мир вне этого балкона
потерял очертания, стал неинтересен, исчез вовсе.
- Вы правы... Меня зовут Олег, я из прошлого века. Из 1999 года. А
как зовут вас?
- Татьяна Осинина. Держитесь вы хорошо... Адаптация почти мгновенная!
Завтракали?
Маечку она небрежно отбросила, и Олег вздохнул с облегчением. Она
перехватила его взгляд, раздвинула губы в предостерегающей улыбке:
- Мой наряд еще ничего не значит. У вас мода тоже шла в ногу с
подавлением животных инстинктов в человеке... Вспомните! Бабушки в
молодости всегда одевались скромнее внучек. Пойдемте ко мне, я покормлю
вас, покажу, как пользоваться кухней, комплекты везде одинаковые, а там
справляйтесь сами. Мне на работу скоро.
Олег перешагнул через низенькую чугунную ограду, отлитую по типу
старинных петербургских. В квартире экстравагантной соседки чуть не ошалел
от обилия непонятных вещей. Женщина двигалась легко и быстро, ловкая,
однако он ощутил, что прикоснуться к ней непросто.
- А почему так оскорбительно о наших инстинктах? - спросил он,
усаживаясь с нею за стол, куда она выставила еду.
- Не притворяйтесь, я, как и всякий грамотный человек, историю знаю.
Представьте, что человек эпохи, скажем, Пушкина или Лермонтова оказался бы
в вашей эпохе, проехался бы в битком набитом троллейбусе в час "пик", где
его поприжимало бы то к одной женщине, то к другой, то к третьей... Какие
опрометчивые выводы сделал бы о нравственности вашего времени на основании
единичного, неверно истолкованного факта? А то, что помещик силой таскает
крепостных девок на сеновал, а помещица спит с конюхами...
- В нашем времени уже не было помещиков, - прервал он, - но это
неважно, я все понял.
- Вот и хорошо, - сказала она с облегчением, - а то предыдущий
сосед... Все мечтал о старом добром времени, то есть о вашем, бичевал
нынешние нравы, так и не поняв и не приняв их.
- Я не буду бичевать, - сказал он поспешно, опять с усилием отрывая
взгляд от ее развитой фигуры. - Мне здесь нравится.
- Да, вы же по условиям обмена эпохе соответствуете... Но, - сказала
она вдруг резко, перехватив его взгляд, зеленые глаза диковато блеснули, -
поймите правильно, не ошибитесь! Первое впечатление обманчиво.
Он смущенно поднялся, сказал твердо, стараясь, чтобы голос звучал как
можно искреннее, убедительнее:
- Клянусь, понимаю! Нет распущенности, потому что ныне дух высок, но
нет и ханжества, ибо и тело у нас все-таки есть, и оно тоже наше... Так?
- Теперь верю, что поняли правильно.
Она дружески поцеловала его в щеку, на миг прижавшись твердым горячим
телом, взглянула на часы, охнула, схватила, как ему показалось, легкую
накидку из марлевки и выбежала из комнаты.
Ощущая странное жжение в тех местах, где она прижималась к нему
грудью, он осторожно вышел на балкон, перебрался через бортик в свою
квартиру.
Так, у телевизора несколько сот программ... Что ж, знакомство с новым
миром можно начать и с помощью экрана.
- Готова ли наша сестра?
Наталья вздрогнула. На нее с ожиданием смотрели трое высоких старцев,
все в белых полотняных одеждах, один с резным посохом в руке. Дальше
тянулась бесконечная унылая равнина, дул холодный сырой ветер. Наталье
показалось, что прямо в воздухе веет молодостью и жестокостью этого мира.
В нескольких шагах от волхвов, ведунов, а может быть, браминов -
хранителей ключей от Брамы, священных ворот в вирий, - замкнутым кругом
возвышался частокол из толстых свежеоструганных бревен, похожий на
маленькую крепость. Изнутри слышался треск, из-за бревен поднимался столб
черного дыма, пахло горелым мясом.
- Готова, - ответила она сдавленно.
Сзади лязгнуло, испуг развернул ее в другую сторону. В двух десятках
шагов ровными рядами стояли тяжеловооруженные воины и все с ожиданием
смотрели на нее. Вдали виднелся деревянный град, оттуда тянулась темная
живая змейка, что постепенно превращалась в колонну воинов. Они все шли
сюда.
Она поспешно шагнула к воротам капища, спасаясь от испытующих
взглядов. Ее босые ноги озябли от росы и лишь у частокола ступили в теплый
пепел.
Но едва миновала ворота, как бревна частокола, повинуясь чьей-то
воле, разом затрещали, наклонились вершинами наружу и так, веером,
грохнулись на землю, и снова она очутилась на перекрестье тысяч
внимательных глаз!
В центре капища вместо ожидаемых Сварога, Перуна, прочих языческих
богов - грубо сколоченный, словно руками великанов, помост из толстых
бревен, из которого вырастает острием вверх, словно грозя небу, огромный
обоюдоострый меч, и яркое солнце грозно играет, блещет на лезвии, мечет
огненные блики, словно сыплет убийственные солнечные стрелы...
Меч Арея, которому приносили жертву арийские племена, затем скифские,
а также славяне-кочевники!
Страх сковал ее тело. Если она ведунья, видимо, пречистой девы Даны
или Роданицы, то почему ее настойчиво подталкивают к военному символу
мужчин?
Молоденькая девушка, совсем подросток, обеими руками подала тяжелый
каменный нож, а другая, тоже совсем юная, босоногая, протянула ей голубя.
Наталья взяла птичку, та не вырывалась, только испуганно и доверчиво
поглядывала то одним глазом, то другим.
Она прижала теплое тельце к мокрому от крови помосту, ударила ножом.
Каменное лезвие рассекло перья. Голубь выдернул крыло из-под руки,
забился. Среди воинов возник ропот. Стиснув зубы, она ударила второй раз,
уже изо всех сил, камень снова не отрубил голову, и тогда, закрыв глаза и
едва не теряя сознание от ужаса и отвращения, она стала пилить ножом,
трудно отделяя головку с вытаращенным в недоумении на нее глазом, словно
обвиняющим в предательстве.
Воины негодующе зашумели. Наконец она бросила голову голубя и тушку
отдельно на хворост перед помостом, вернула нож помощнице. Шестеро
мускулистых мужчин уже быстро-быстро дергали широкие ремни, вертикально
поставленный столб бесшумно вертелся острием в колоде, поднимался дымок...
Живой огонь, вспомнила она, переводя дыхание. В эту эпоху давно
забыли о таком способе добывания огня, забыли о каменных ножах, но религия
освящает обряды, сохраняет традиции... Эти пришли еще из каменного века!
Подошли, стали полукругом ведуны, называемые у невров волхвами.
Волки, вспоминала она напряженно, наиболее почитаемые звери ведийской
мифологии, а лучшие из героев могут по ночам превращаться в волков, как и
герои русских былин, правда, лишь старшего и среднего поколения героев,
младшие уже не могут... В индоевропейской мифологии волки - демоны мрака и
холода. Чего стоит один Фенрир, гигантский волк скандинавской мифологии!
Волк и Красная шапочка - это зима и красное солнышко, волчий и вечерний -
эпитеты равносильные. Вечерницу - Венеру называют Волчьей звездой, зимние
месяцы зовутся волчьими, февраль по-украински - лютый, а зиму провожают
чучелом волка, волчицами вскормлены ведийские Ашвины, Ромул и Рем,
немецкий Дитрих, украинские Валигора и Вырвидуб, родоначальник тюрков
Турок, вот только грозный Аттила произошел от дикого пса, как и
родоначальник калмыков... Древнеславянские боги Лель и Полель освободили
перепелку из пасти волка... Пустяк? Но волк - это зима, а перепелка -
весеннее солнышко...
Наталья напряженно всматривалась в волхвование, кляня себя за то, что
древнюю историю знает недостаточно. Большой поход, если в жертвоприношении
участвуют даже ведуньи, ведь у них свои боги, капища, обряды!
