спину, двигающуюся впереди, - и все потому, что влетел в сферу влияния
звезды-ловушки. Есть такие штуки в космосе, тяготение у них - дай боже,
даже кванты света не могут убежать. Звезда-невидимка! Все топливо сжег,
пока выбрался, на крохах дотянул до этой системы, а уж садился на вашу
планету бог знает на чем... Вот и сел. Все в лепешку,. одна голова
уцелела. Да лучше бы топливо сохранил! Голова космонавту - зачем? Мы ж все
еще проходим по военно-космическому ведомству...
Нозавр двигался медленно, и Роман успел рассказать о Земле,
прекрасных людях, галактическом содружестве и трудностях в космосе.
Выслушал Нозавр и лекцию о необходимости контакта Земли и Диксита, о
дружбе и взаимопонимании, о мире и великом единстве всех разумных существ.
Луг сменился полосой желтого крупнозернистого песка, а еще дальше
расстилалась спокойная гладь небольшого тихого озера. На горячем песке
нежились две крупные ящерицы.
- Нозавр громко квакнул, и пресмыкающиеся, торопливо шурша по песку
кривыми лапами, умчались в сторону зеленых зарослей. Нозавр посмотрел им
вслед и спокойно лег на песок, умиротворенно закрыв глаза.
- Э, приятель, - сказал Роман с недоумением, я конечно, понимаю:
разница в образе жизни, мышлении и прочем, что уточнять не берусь, сам
знаешь о чем я, но зачем все-таки привел меня сюда?
Меньше всего на свете он ожидал услышать ответ, но из-под ног
прозвучало:
- Ты можешь жить здесь. Живи здесь. Ты не умрешь здесь.
Он даже попятился, словно увидел перед собой черный силуэт кобры.
Телепатия? Чушь, никакой телепатии на свете не существует. Или Нозавр
сориентировался в хаосе чужих звуков и отыскал единственно нужные? Правда,
и на Земле где-то в Андах существовало племя прирожденных лингвистов,
которые в любых незнакомых языках легко находят эквиваленты, а ведь он
довольно долго распинался о Великой Миссии Человека. Но все равно это
странно и удивительно. А еще собирался изучать язык туземцев!
- Ладно, - сказал он, взяв себя в руки и решив не показывать
удивления. - Существовать я могу. Но, чтобы жить, мне нужно хотя бы
наладить передатчик связи. Если бы я умел считать быстро, как электронная
машина, я бы это сделал!
Нозавр поднял свою утиную голову. Роман вдруг ощутил, что не может
оторвать завороженного взгляда от спокойного пламени в круглых глазах. Все
тело охватила слабость, руки и ноги онемели, но - странное дело - не упал.
Вообще не мог пошевелиться. Под черепной коробкой стало горячо и больно,
словно по обнаженному мозгу побежали огненные муравьи. На мгновение заныли
зубы - и все разом прекратилось...
Нозавр спал на горячем песке, все четыре лапы разбросал в стороны.
Роман тупо посмотрел на зеленую спину, прислушался к затихающей щекотке в
глубинах мозга. Заболел? Очень некстати. Не хотелось бы подохнуть раньше
времени. При благоприятных условиях мог бы за десяток лет вычислить
направление луча, а для деталей передатчика разобрал бы и весь корабль. Но
что делать, если и двадцать пять не удастся умножить в уме, например, на
тридцать семь. Все делала электронная машина. Хотя... девятьсот двадцать
пять. Гм... А если двести тридцать два на сто двадцать пять?
Волосы встали дыбом, когда перед глазами сверкнула цифра: двадцать
девять тысяч!
Он покосился на спящего, потрогал дрожащей рукой лоб. Ну и ну! Прошло
несколько минут, прежде чем решился еще на одну попытку. Взял
пятнадцатизначное число и моментально извлек кубический корень, а потом
долго ползал по пляжу с прутиком в руках, проверяя полученный результат.
Когда сошлось и на этот раз, он с великим почтением и даже тревогой
посмотрел на Нозавра. Ну и ну!
И в этот момент примчались с высоко задранными мордами обе ящерицы. В
стиснутых челюстях болтались связки желтых, налитых солнцем плодов.
Роман растерянно смотрел, как к его ногам свалилось нежданное
богатство. Ящерицы благоразумно отползли подальше и снова разлеглись на
песке. А он еще долго вертел плоды в руках, принюхивался к дразнящему
запаху, пока не решился попробовать, а потом уже жрал как голодная свинья,
обливаясь сладким соком, слизывая даже с локтей, не до манер, он не из тех
маньяков, что регулярно бреются даже на необитаемом острове.
К звездолету Роман бежал. В голове вертелись многоэтажные цифры,
складывались, умножались, и сам собой получался результат.
Остаток дня прошел в исступленных вычислениях. Даже не заметил, когда
наступила ночь. Над головой запоздало щелкнуло уцелевшее реле, тускло
засветилась маленькая лампочка. В открытый люк смотрели чужие равнодушные
звезды. К утру половина расчетов была сделана. Труд, на выполнение
которого раньше затратил бы добрый десяток лет!
Отчаянно зевая, вышел из ракеты. Со стороны черных трубообразных
растений через весь луг к нему шел уже знакомый Нозавр. Рядом с ним
скользил огромный варан с очередной связкой плодов.
- Спасибо! - сказал Роман. - И за эти... гм, апельсины, и за
посильную помощь с вычислениями. Если бы можно было не спать... За пару
часов, наверное, все бы закончил!
Нозавр долго молчал, потом его утиная пасть медленно разжалась:
- Ты можешь не спать, хомо.
Роман сладко зевнул, почесал в затылке.
- Как? - спросил он.
- Не спи, - последовал ответ.
И немногословный Нозавр, потеряв ж нему всякий интерес, снова
поплелся в сторону жаркого пляжа с желтым песком.
- Не спи, - пробормотал Роман. - Легко сказать! Сами небось дрыхнете
двадцать три часа в сутки. Куда столько и влазит? Уши отооспите.
Он вернулся в каюту и снова сел за график. Как ни странно, но спать
уже не хотелось. От работы он отрывался только дважды, чтобы всласть
полакомиться удивительно сочными и вкусными плодами. Оставалось заполнить
один листок, когда обнаружил, что не в состоянии разобрать цифр. Ночь
подкралась незаметно, а лампочка не включилась. Иссякли последние крохи
энергии...
Нозавра он отыскал возле озера. Тот крепко спал, Роман присел рядом и
долго ждал, не решаясь будить. Наконец плотные роговые пластинки поползли
вверх, на землянина глянули красные зрачки.
- Темно, - объяснил Роман. - Совсем немного осталось, но закончить не
могу. Не вижу в темноте. Сделай что-нибудь.
- Скоро наступит утро, - сказал Нозавр тихо. - Ты все сделаешь.
- Ого, скоро! - возразил Роман, - Еще два часа грызть ногти!
Нозавр опустил голову, словно боялся встретиться взглядом с
нетерпеливыми до бешенства глазами космонавта.
- Хомо... - прошептал он, - хомо... Иди.
Первые метры Роман прошел в полной темноте. А затем ощутил в затылке
знакомое жжение, и мрак начал рассеиваться. Когда шел через луг, видел
черных мохнатых мотыльков, осторожно переступал через изумрудных лягушек,
обходил стороной ночные цветы. Он видел в темноте!
Вокруг ракеты жуки-светлячки затеяли хоровод. Роман легонько
сковырнул с трапа маленького смельчака с фиолетовой спинкой, поднялся в
каюту.
К утру закончил вычисления и собрал из запчастей одноразовый
передатчик. Энергии в аккумуляторах хватит на короткий импульс-сигнал.
Земля сообщение получит! А успеет или не успеет помощь, дело десятое...
Но странное дело: он, знавший лишь в общих чертах основные узлы
корабля, теперь видел каждый болтик, чувствовал каждую неплотно
привернутую гайку и с полной уверенностью мог сказать, где и что
происходит в этот момент в сложном хитросплетении механизмов двигателя. И
все время крепла неосознанная уверенность, что смог бы... ну, при каком-то
толчке в спину или ниже, отремонтировать гравитационный двигатель и
вернуться на Землю.
Он отыскал Нозавра на том же месте. Зеленокожий житель сидел на
песке, поджав ноги, и задумчиво смотрел на ровную гладь озера.
- Слушай, мудрец! - крикнул Роман еще издали. Я хочу вернуться на
Землю! Подмоги мне отремонтировать корабль!
- Попытаюсь, - сказал Нозавр.
Когда Роман, отойдя на несколько шагов, оглянулся, тот уже спал.
Зеленые лапы разметались по песку.
Он вернулся в ракету и, не задумываясь, выбросил остатки
вычислительной машины. Зачем она, если он считает быстрее и лучше? Затем
выкатил из рубки в коридор и с наслаждением грохнул с трапа тяжелый
локатор. Эта же судьба постигла траектометр и астрограф. Дорогу домой? Он
найдет ее, как птица находит родное гнездо за тысячи километров!
Он чувствовал неясную перестройку в организме. Раньше и не снилось
сдвинуть с места защитную плиту реактора, а теперь отшвырнул одной рукой!
Со странной легкостью сгибал стальные полосы, рвал голыми руками толстые
кабели, ударом кулака выломил стальную дверцу аварийного отсека.
Затем приступил собственно к ремонту двигателя. Вернее, пришлось
собирать заново. Некоторые детали сделал на месте: на лугу установил
дуговую печь и бросил туда локатор, - есть металл! Много пришлось работать
со сварочным аппаратом, чего не любил и на учебных занятиях.
Через неделю, совершенно обессиленный, сполз по трапу, прошел
несколько метров и рухнул в траву.
- Все!
Рядом зашелестели шаги. К нему подходил Нозавр. Раньше он, как помнил
Роман, к кораблю приближаться не решался.
- Готово, - сообщил Роман, ощущая неловкость и сам не понимая ее
причин.
Нозавр опустился рядом, поджал под себя ноги. Оба одновременно
посмотрели на ракету.
Теперь она выглядела еще страшнее, чем до катастрофы. Пугающая
пустота внутри, всего три индикатора - главной и вспомогательной тяги - и
только один - ускорителя. Да, пожалуй, и они тут лишние. И без приборов
понятно, что и где происходит в корабле. Из множества рукояток управления
осталась только одна аварийная, две простого пилотажа и две планетарных
двигателей. Корпус исполосовали безобразные швы сварки, искореженные дюзы
выгнулись еще больше... Но именно эта форма предпочтительнее для полетов в
подпространстве!
Он поднял массивный булыжник, подкинул, определяя вес. Потом резко
сжал в кулаке. Гранитный обломок хрустнул и рассыпался красноватой пылью.
"На Базе схожу к силомерам", - подумал рассеянно.
Он перевернулся на спину, засмотрелся на синее небо. Лицо оставалось
хмурым.
- Ты не рад, Пришелец? - спросил Нозавр тихо.
- Рад. Через восемь месяцев буду на Земле. Но если бы не мучила
мысль, что этот же путь можно проделать за две минуты! Что-то вертится в
голове, мелькают обрывки мыслей о прерывистом пространстве, о
гравитационных вихрях... Помоги!
- Я не знаю, о чем ты говоришь... Сделаешь сам или твои сородичи...
Он смотрел неподвижным взглядом прямо перед собой, роговые пластинки
наполовину прикрыли красные глаза.
- Ты очень помог, - сказал Роман твердо. - Но знай: и Земля просто не
может быть неблагодарной. Я хочу помочь вам. У вас тишь да гладь, птички
поют, но чую нутром, не все ладно в вашем детском королевстве. Вот ты
наделил меня многими чудесными свойствами...
Нозавр медленно повернул к нему зеленое лицо. Роман умолк, впервые
увидев что-то вроде человеческой тоски в нечеловеческих глазах.
- Ничем я не наделил тебя, Пришелец... И ничем не мог наделить,
потому что у меня нет того, что есть у тебя. Мы не так богаты, как вы...
Все это было в тебе. Просто я расшевелил несколько бездействующих узлов в
твоем мозгу... Но далеко не все... Вероятно, эволюция предназначила вас,
хомо, для особо важных дел...
- Да, - сказал Роман уверенно, - Мы покорим пространство, достигнем
самых дальних галактик...
- Я сказал "для особо важных дел", - сказал Нозавр тихо. -
