получили свободу рук. Не только пацаны или случайные туристы,
никакая разведка не догадается, что за странные божьи коровки
ползают по гондоле...
Когда он подбежал, держа Цветкову на руках, с гондолы
спрыгнул Ногтев. Лицо его было встревоженным:
-- Что с нею?
-- Не понравилось в лесу, -- ответил Кирилл. -- А где
Фетисова?
Ногтев мотнул головой, и Кирилл, подняв голову, встретился
с глазами Саши. Она стояла на борту гондолы, ее лицо было
бледное, напряженное, девушка не отрывала взгляда от Цветковой
на его руках.
Он поднял Цветкову на вытянутых руках:
-- Саша... Ее надо привести в чувство.
Фетисова не шевельнулась, ее глаза стали холодными.
-- Мне кажется, ей так нравится больше. И еще мне кажется,
что вам это нравится тоже!
Она исчезла внутри гондолы. Кирилл постоял с Цветковой на
руках, чувствуя себя довольно глупо, потому что даже Кравченко
не бросился выхватывать пациентку, а Дмитрий вообще лишь
улыбался. Цветкова слабо застонала, ее руки обвили его шею,
тонкие нежные пальцы коснулись щеки, и Кирилл ощутил как туда
бросилась жаркая кровь.
-- Елена, -- сказал он настойчиво, -- с вами все в
порядке?
Он осторожно и нежно поставил ее на землю. Цветкова нехотя
разомкнула руки, ее громадные зеленые глаза медленно
распахнулись, в них блеснул странный свет.
-- Ох... -- ее голос был тихим и нежным как дуновение
ветерка. -- Вы чародей!.. За один миг пронесли через лес,
полный чудовищ!
-- Ну, -- пробормотал Кирилл, осторожно опуская ее, -- не
такой уж и миг... Нес я довольно долго.
-- А мне показалось единым мигом...
Наверху будто фыркнула лошадь. Кирилл удивленно вскинул
голову, на краю гондолы снова стояла Саша, ее губы кривились.
Она словно фыркнула, ее пальцы зло срывали маскировочную
пленку. Вниз летели клочья, один неопрятный лапоть опустился
Цветковой на голову.
Кирилл быстро взбежал на мостик, где Ногтев чистил
пропановую горелку. Внизу на земле с той стороны гондолы
мелькнула черно-красная спина ксеркса, муравей нес в гондолу
связку металлических баллонов. Там же Хомяков и Забелин
раскатывали воздушный мешок, готовя к старту, возле них
суетился еще кто-то, лица Кирилл не разглядел.
-- Все в порядке? Вернулись все?
-- Все, -- ответил Ногтев. -- Ложная тревога, как я
говорил.
-- А что случилось? Почему она задержалась?
Ногтев повернулся, словно не слыша, крикнул во весь голос:
-- Забелин, разворачивай побольше! А то захлестнет
стропами.
Когда он повернулся, Кирилл снова спросил:
-- Что задержало Сашу?
Ногтев пожевал губами, подумал, внезапно спросил:
-- Там в зеленой башне ничего не забыли? А то когда еще
вернемся... С Сашей? Да ничего особенного, ложная тревога. Все
в порядке. Я посылал ксеркса проверить, не забыли ли чего, но
он что-то не так понял. Принес чью-то сумку с яйцами! Живьем
выдрал, бессердечный. Или это я что-то не так произнес?
Кирилл спрыгнул вниз, решив помочь раскатывать мешок.
Ногтев недоговаривает, а выудить не удается. Ногтев опытный
жук, ветеран бюрократического аппарата, эксперт по умалчиванию,
увиливанию от ответов.
Забелин разогнулся, завидев Кирилла. Лицо его осветилось:
-- Кирилл Владимирович! Вы наша последняя надежда!
-- Чем могу помочь? -- спросил Кирилл настороженно.
-- Как бы задержаться на пару суток? -- спросил Забелин
умоляюще. -- Я здесь обнаружил любопытнейшие возможности...
Кирилл взялся за край ткани, потащил. Тончайшее полотно с
легким треском стало разворачиваться. Забелин не оригинален,
все обнаруживает возможности. Любопытнейшие, обещающие, даже
грандиозные и сногсшибательные.
-- Решает Ногтев, -- буркнул он.
-- Да ладно вам! Все знают, что отдаете приказы вы, но
только голосом Ногтев. Я здесь обнаружил удивительную систему,
настоящий вечный двигатель...
Кирилл не среагировал, и Забелин сказал отчаянным голосом,
борясь со страхом что украдут идею, за которую, возможно,
светит нобелевка:
-- Здесь вода сама подается из земли на сотни метров
ввысь! По-особому устроены клетки...
Кирилл от удивления даже ткань выпустил. Чудеса
специализации! Как сказал классик: спец по карпу не сможет
жарить форель? Специализация зашла так далеко, что иные из
технарей, даже лучшие, не знают про осмотику? Все растения,
начиная ото мхов и кончая баобабами, выкачивают миллиарды тонн
воды безо всяких моторов! Удивительно, конечно, можно построить
насосы по этому принципу. Только неловко будет давать авторское
свидетельство кому-либо! Разве что Господу Богу или Природе...
-- Мы должны держать по ветру нос и парус, -- ответил он с
дружеской жалостью. -- Как у моряков Колумба. Потеряем ветер,
наш ценный радист, без которого мы не начинали поход, тут же
радирует о крахе, и огромная длань Большого Брата опустится
из-за облаков за нашим "Таргитаем".
Забелин сверкнул очами. Он был несогласен с тупым
казарменным графиком, который поддерживает даже ренегат
Журавлев, больше других изгалявшийся над военной отрыжкой в
экспедиции. Такие они все, пророки!
-- В какую переделку попала Фетисова? -- спросил он.
Забелин пожал плечами:
-- Наверное, просто залюбовалась цветочками. Забыла о
времени, опоздала.
-- Фетисова? -- переспросил Кирилл с недоверием. --
Залюбовалась? Забыла?
-- Ее привел Немировский. Лучше чем он, никто не
расскажет;
Кирилл отправился искать Дмитрия. Кирилл отыскал его,
когда тот нес к гондоле их Сухаревской башни ящик с реактивами.
Хомяков шел сзади, прижимая к груди ящик поменьше.
-- Дмитрий, -- сказал Кирилл. -- Все такие загадочные,
словно с Сашей ничего не случилось? Я имею в виду серьезного?
Она могла не вполне оправиться от прошлых травм...
-- Она оправилась, -- заверил Дмитрий. Он повернулся к
Хомякову. -- Я доставлю вашу экспресску в сохранности, не
беспокойтесь!
Хомяков посмотрел недоверчиво, но пошел вперед. Дмитрий
придержал Кирилла, глаза десантника сверкали, как у
Мефистофеля, голос дрожал от возбуждения:
-- Язык держать умеешь? Дело тонкое, деликатное.
-- Да что случилось?
-- Вот и я говорю, что ничего особенного не случилось, а
она... Хоть и десантница, но душа у нее еще там была тонкая,
деликатная, а здесь совсем истончилась, сделикатничалась.
Теперь душа у нее как у моего Буси -- махонькая, хрупкая,
легкоранимая. Надо таких беречь?
-- Бусю или Сашу?
-- Они мне оба дороги. Ладно, я расскажу, только держи
язык за зубами. Саша не перенесет позора.
-- Какого позора?
-- Вот и я говорю, что никакого позора нет. Но Саша такая
тонкая, деликатная! Исхудала еще больше.
-- Дмитрий, -- предупредил Кирилл угрюмо, -- мое терпение
лопается.
-- Еще бы!
-- Дмитрий!
-- Все-все, рассказываю. Только как насчет неразглашения?
Молчу-молчу... Словом, пошли мы с Забелиным на поиски. Он хоть
и физик, а быстро насобачился как и что здесь, освоился, так
что мы сразу разделились. Он вправо, а я, как всегда, налево.
Вдвоем больше шансов! В одиночку я наддал, а сам на бегу все
рассуждаю. Саша не дурочка, хищная зверюга ее на прием не
возьмет, она уже в таких играх по два козырных туза в рукаве
прячет. Словом, бегу я, бегу, мелкое зверье шугаю, от большого
сам шугаюсь... Вдруг чую -- амбре! Мощное такое, его не с чем
не спутаешь. Священный жук Древнего Египта прокатил для
прожорливого потомства запас продовольствия. Даже не на случай
кризиса, а просто для пропитания. Чадолюбивый жук, целую гору
скатал, судя по запаху. На две дюжины едоков хватит, даже если
начнут жрать в две глотки. Тут мне некий инстинкт и говорит,
чтобы я пробежался по этому следу...
Кирилл посмотрел на него удивленно. Дмитрий сразу
ощетинился:
-- Ты на что намекаешь? Не тот инстинкт, что у жука, а
другой, высший! Не перебивай. Бегу я, бегу... Ноздри зажимаю,
конечно. Тут трудность: зажимал совсем, то сбивался со следа.
Но догнал! Инстинкт -- великая сила. Катится впереди круглый
шарик, такой круглый, словно его циркулем все время мерили, с
двухэтажный домик размерами, а толкают его два жука, похожие на
куркулей. Жучиха ростом помельче, но жмет наравне. Равноправие
на марше! С виду не шибко интеллигентные, нескладно скроенные,
но крепко сшитые -- настоящая крестьянская кость, что выживет и
в те времена, когда стрекозы да бабочки сгинут... Сифизи
переживут аполончиков!
-- Не отвлекайся, не отвлекайся!
-- Разве я скосил? Говорю, катят с такой скоростью, словно
уже на полном хозрасчете. Шар не катится, а летит, как
футбольный мяч с подачи Пети Алешкина. А на серо-коричневой
поверхности часто-часто мелькает нечто ярко-красное... Веришь,
Кирилл, что-то в этом мире есть такое, что помогает, если не
мысли читать -- мне только чужих мыслей не хватало! -- то хотя
бы угадывать. У меня это получается все чаще. Если не инстинкт,
то что? Новый орган отрастает взамен вырезанной селезенки?
-- Давай про Сашу!
-- Ну... -- он проговорил задумчиво, врастяжку, явно
наслаждаясь эффектом, -- тут я от радости открыл обе ноздри...
Шибануло так, что жуки укатили, а я все сидел, и голова
возглавлял зарубежную делегацию, третий лег на операцию...
никто из зверей не решился войти в зону поражения ОВ. А когда
ветерок унес газы, и одно рогато-зубатое решилось, я ему влепил
на добрую память как профессионал профессионалу, а сам вдогонку
за жуками...
-- Погоди, у тебя ж еще утром был насморк?
-- О, продрало почище ингаляции. Догнал, смотрю, а Саша
как на тренажере кувыркается! Только-только отдерет руку или
ногу от этой питательной, но уж очень липкой массы, как шар
делает оборот, и Саша вновь впечатывается в... питательную
массу. Закружило ее, залепило, а она, как Лаокоон, выдирается,
сражается с обыденностью. Уже еле барахтается, ослабела, а я
тут наконец увидел, куда жуки прут шар. Аккуратно вырытый
колодец диаметром, как для ракеты СС-25. Еще пара оборотов, и
шар ухнет на самое дно. Умельцы так скатали шар, что пройдет
точь-в-точь в притирку! Сказано, не на план трудятся -- для
дома, для семьи. Если Саша окажется наверху, есть шанс
выкарабкаться по стенке колодца, а если попадет под шар?
Прорываться насквозь... Завязнет посередине, устала же биться,
как рыба... Нет, не как рыба...
-- Дальше, -- прервал Кирилл, потому что Дмитрий молча
глубокомысленно морщил лоб, шевелил пальцами, словно это
помогало подбирать слова.
-- Сорвал я бывший нитемет, а ныне бластер с молодецкого
плеча, влепил жуку по задней паре ног. Он мордой в землю,
скребется, недоволен, пробует сорвать липучку, а жучиха --
сказано, дура-баба! -- катит себе шар дальше. Здоровая, как
сарай у моей двоюродной бабки. Но и без жука прокатила мимо. Я
ж говорю -- дура, без мужика им никуда, как ни эмансипируй.
Остановилась, бегает вокруг да около, растерялась, а я бегом к
Сашке... Одна беда -- оказалась наверху, а я никак не могу
решиться взобраться по этому... этой еде. Наконец, стрельнул
нитью в ногу, сдернул. Жучиха тем временем помогла содрать
липучку с мужа, вдвоем подналегли, шарик аккуратненько ухнул в
шахту. Ни на палец зазора. Как по циркулю. Математики! Ганглий
у них на две диссертации хватит, но жуки практики, а что с
диссертацией? Не зря в Древнем Египте им памятники ставили!
Напрасно Саша на них так искрами сыплет, верно?
Кирилл спросил озадаченно,
-- Так чего сторониться всех? Комбинезон герметичен.
