пророкотал:
-- Надо слово молвить, княже.
Владимир спросил с безнадежностью:
-- Опять неприятности?
-- А как же иначе? -- откликнулся Претич бодрым голосом, но князь
уловил напряжение и усталость. -- Мы у самого края мира! В обжитых землях
нас так и зовут -- украина белого света. Так что нам драться каждый
день... И если там, в старых землях, бьются друг с другом, то мы пока что
очищаем эти земли от чудовищ, леших, болотников, Змеев, смоков, кощеев.
Владимир отмахнулся:
-- И друг с другом деремся, только шерсть летит. А то и клочья.
Что-то не говоришь сразу... Видать, в самом деле гадость велика.
-- Да нет, просто тревожно на кордонах.
-- На каких?
-- Да на всех. Как будто нас пробуют на зубок. Дня не проходит без
крови... Даже большой. А наши силы не так уж и велики...
Владимир оскорблено вскинулся:
-- Кому такое говоришь?
Воевода прямо взглянул ему в глаза:
-- Человеку, который в отличие от здешних бояр, что не слезают с
печи, побывал и у мурманов, и в набегах на западные земли, служил в
Царьграде, дрался в Степи... Пусть не все по своей воле, но многое зрел! И
знаешь, сравнимо ли твое княжество, пусть и великое, с мощью Царьграда.
Владимир отвел взор. Претич, похоже, пожалел, что задел старую рану.
Владимир глотнул комок в горле:
-- Сейчас, да... Но я только что взял власть... Но сделаю все, чтобы
мои дружины могли смыть пот и пыль дорог в синих водах Дарданелл! А в
Царьграде на главной площади поставлю столб Перуна, отлитый из чистого
злата.
-- Да-да, конечно, -- торопливо согласился Претич. -- Но давай
посмотрим на кордоны... По ту сторону Днепра лежат земли хазар... Сам
могучий каганат разгромил твой доблестный отец, яростный был воитель, но
остались каганы, кагановы дети, кагановичи... Вольются ли в твою Русь, или
же возьмутся за свои кривые сабли? С севера блестят мечи норманнов. Они
уже захватили земли галлов, даже Париж, грабят Британию, только нас пока
сломить не могут... С запада бьются, истекая кровью, славянские племена
бодричей и лютичей, закрывая нас от императорской армии... Надолго ли
хватит их сил? Если германцы их сломят, то ударят в наши кордоны... С юга
как волны моря бьют в наши стены племена печенегов и других степных
народов... Но хуже всего враг, что совсем близко! Лишь Киянский лес
отделяет нас от древлян, а за теми вплотную расположена дрягва. И те и
другие снова не признают нас! Грозятся вот-вот придти и сделать с тобой то
же, что сделали с твоим дедом!
Владимир смотрел сумрачно:
-- А налоги платят?
-- Пока платят.
-- Ну и оставь их пока, -- рассудил Владимир. -- От слов до дела у
здешних славян длинная дорога. Это не печенеги... Славянам нужно время,
чтобы разъяриться, пену пустить, рубахи на груди порвать. Правда, тогда
почище берсерков. Если идти на Искоростень, половину войска потопим в
болотах, пока доберемся. Пусть шумят...
-- На что-то надеются, -- предостерег воевода.
-- Пока дань платят, -- устало повторил Владимир, -- не обращай
внимания. Со мной что только не обещались делать!
-- А дрягва?
-- Пусть и дрягва шумит, -- отмахнулся он. -- Мы растем, матереем,
входим в силу, а дрягва как сидела в болотах, так и останется. Скоро
перерастем ее так, что сами приползут на брюхе, чтобы мы ненароком не
раздавили, даже не заметив.
После ухода воеводы, он еще долго стоял, всматриваясь в неземной алый
свет, что заливает с востока перевернутую небесную чару. Серый дотоле мир
мгновенно вспыхивал и становился разноцветным: серые деревья стали
зелеными, серые крыши радостно заблестели гонтой, а внизу неопрятные
соломенные крыши расцвели настолько радостным оранжевым огнем, словно из
золота высшей пробы...
Сзади дохнули в шею, он моментально развернулся, уже чувствуя, как
кинжал убийцы пронзит его спину. Страшная медвежья харя смотрела
укоризненно:
-- Чего испужался?.. Это еще поглядеть, кто из нас страшнее.
Владимир огрызнулся:
-- Я себе зверячью голову не наколдовывал!
Белоян прорычал угрюмо:
-- Думаешь, от трусости?.. Ладно, правильно думаешь. Я не чувствовал
в себе сил бороться с похотью, не мог долго противиться уговорам выпить...
Зато теперь могу заниматься волховством сколько душе угодно! Ни одна девка
на меня не глянет, да и сам я, помня о своей роже... Словом, ничто меня не
отвлекает от мудрых дел. А вот ты... Хошь и тебе такую же рожу наколдую?
Владимир отшатнулся:
-- Спасибо, не надо!
-- Пошто так?
-- Я еще надеюсь, в отличие от тебя...
Волхв взглянул остро:
-- Только надеешься? Я знаю, чем занимаются твои лазутчики, что под
видом купцов наводнили Царьград. Да только на твою беду, знают и
царьградские маги.
-- Ну и что?
-- А то, что твои усилия... ну, в прошлом году, позапрошлом, не
пропали даром. Ты чем-то напугал их, а кое-где и в самом деле больно
щелкнул по носу. Они встревожились! Тебя начали принимать всерьез. Не
скаль зубы! Это значит, что нами уж занялись.
Владимир быстро окинул мысленным взором просторы между Царьградом и
Новой Русью. Войско ромеев до Киева не доберется, истребят по дороге, ибо
идти через дремучие леса, переправляться через быстрые реки, где побеждает
тот, кто знает местность. Если приедут послы, то уже известны их упреки в
нарушении договоров...
-- Кто занялся? Базилевс?
-- Для базилевсов ты пока мелковат. Но вот маги... Им наше княжество
встало поперек горла. А тут ты еще восхотел такое! Может, сгоряча да по
дури ляпнул, что пойдешь на Царьград, и те земли станут русскими, но маги
встревожились. Я сперва удивился было, умные же люди, чего дурня слушать,
а потом поглядел на звезды, послушал шум ветра, порылся в книгах... и
будто поленом по затылку! Ты в самом деле очень опасен...
Владимир слушал с жадным интересом, но в глазах было злое нетерпение.
Волхв не сказал ничего нового. Он и так знает, что Царьград падет под его
полками. И подкованные сапоги русичей прошагают по его руинам, сея смерть
и обильно проливая кровь....
-- Ты не растекайся мыслью по древу, -- посоветовал он. -- Откуда
видно, что они всерьез?
-- Чую.
-- Как жаба дождь?
-- Похоже. Но еще и вижу.
Владимир насторожился:
-- Ого, что-то новое.
-- Темная туча идет от Царьграда к нашим землям. Но не простая туча,
даже не грозовая. Я пытался проникнуть, но темна, как деготь. Пробовал
рассеять или своротить с дороги -- ан нет, прет как стадо туров, все
сметает. Стая гусей пролетела близь, так одни перья по ветру...
Владимир нахмурился. Тучу остановить, либо отогнать от своего села на
чужое, может любой деревенский колдун. Но если сам Верховный не сумел
совладать, то тучка очень непростая. И скрывает нечто важное. Настолько
важное, что не один маг укрывает ее своей мощью.
-- Хорошо, что узрел, -- сказал он, чувствуя, что волхва надо
подбодрить. -- А увидим, где остановится, будем готовы. Можно послать
конный отряд, чтоб сопровождал! Буде из нее выпрыгнет какой зверь или
человек, чтобы повязали или посекли немедля.
Волхв озабоченно покачал мохнатой медвежьей головой:
-- Туча идет слишком быстро. Не поспеешь. Думаю, надо ждать здесь. Ты
каких-то людей держи трезвыми... И пусть руки с топоров не снимают. Я не
знаю чего ждать. Впервые, веришь ли, я не могу заглянуть что там в
чреве...
Владимир едва удержался от желания погладить по лохматой голове, как
простую собаку. Волхв удручен, ибо, превосходя царьградских магов в силе,
уступает в искусстве. Недаром говорят, что мощь приходит из глуши, а в
столицах только обретает блеск. Но сейчас, похоже, даже мощь оказалась на
стороне царьградцев. Что неудивительно, подумал Владимир хмуро. В столицу
мира стягиваются, завороженные блеском, из диких лесов, высоких гор,
жарких пустынь -- самые ярые, смелые, отважные, жадно вбирают в себя весь
блеск и достижения старой умирающей цивилизации... и незаметно начинают
служить ей, ибо за годы учебы уже вросли в ее быт, ее обычаи, успели
обзавестись друзьями, а то и семьями. Некоторые из этих диких пришельцев в
звериных шкурах становятся даже императорами, иные -- высшими магами,
третьи -- стратегами, казначеями, флотоводцами...
-- Да, -- протянул он задумчиво, -- там есть крепкие парни...
Волхв коротко взглянул на князя, смолчал. Варяги рассказывали, что
одним из самых крепких парней там был сам Владимир, тогда служивший при
императорском дворце, быстро поднимавшийся вверх... но вдруг оставил все,
вернулся на Русь, где с горсткой варягов захватил сперва Новгород, затем и
Киев... И ни для кого не было тайной, зачем он это сделал.
Глава 5
По ту сторону далеких ворот послышались веселые вопли. Тут же
раздался могучий глас, от которого дрогнуло крыльцо, а с забора снялись,
раздраженно каркая, крупные вороны. Через двор от терема побежали
дружинники. Владимир наблюдал, как, отталкивая друг друга, вытащили запор.
Створки распахнулись, во двор въехали с улицы двое богатырей. Оба на
огромных тяжелых конях, но сразу чувствовалось, что один, юный и
безбородый, пока что щенок рядом со вторым, тяжелый, как скала, грузным
матерым волком. Из-под остроконечного шлема зло и недоверчиво смотрели
круглые глаза навыкате, а злодейская черная борода с проседью поднималась
почти до глаз. Голова богатыря сидела прямо на плечах, непомерно широких,
обвисших под своей тяжестью. Раздобревшее тело обтягивала кольчуга из
крупных колец, на правой руке висела железная булава, от одного вида
которой по спине бежали мурашки. Неужто есть на свете люди, которые могут
такое поднимать?
Они неспешно въехали во двор, дружинники шли рядом, держались за
стремена, что-то вопили, перебивали друг друга. Старший богатырь хмуро
кивал, а младший хохотал, показывая ровные белые зубы. Был он бел лицом,
румян и мог бы сойти за красную девицу в мужской одежке.
Когда богатыри на конях приблизились к крыльцу, Владимир сказал
первым:
-- Приветствую вас, богатыри! Добро пожаловать в Киев, доблестный
Илья по прозвищу Муромец. И тебе Лешак, отважный витязь!
Илья грузно спрыгнул с коня. Земля дрогнула и качнулась, а молодой
богатырь спорхнул так, то и пыль не потревожил под ногами.
-- И тебе слава, -- прогудел Илья. Он тут же добавил, морщась, -- но
мы ненадолго. Только подновить запасы, а то хлеб не везут с неделю, соль
вышла, за чесноком ездить далековато...
-- Но от пиру-то не откажешься?
-- Всего на денек, -- ответил Илья мощно, и снова Владимир ощутил как
легонько дрогнула земля. -- Меня город душит. Я степняк... Мне нужны ночи
на просторе, чтобы я зрел черный купол м дальними кострами моих
прародителей. Чтобы видел хвостатые звезды, диво дивное...
Владимир сказал, морщась:
-- И что же, охотой прохлаждаться всю жизнь?
-- Зачем охотой? -- удивился Илья. -- Моего каганата уже нет... а то,
что осталось, уже так... полулюди... Даже свиней пасут, виданное ли дело?
Скоро и есть начнут... Я присягнул еще твоему отцу! Мол, буду служить
Руси, беречь и оберегать. Так что я не зазря на рубежах. Супротивника надо
перехватывать до того, как разобьет шатры под стенами Киева!
Владимир подался вперед:
-- Что-то задумал помимо застав?
-- Да.
-- Ну-ну, говори.
-- Есть задумка... Что одна моя застава богатырская? Это так, для
удали. А вот создать целую полосу... Выслать далеко в степь по три-четыре
удальца с заводными конями. Вышки поставить, чтобы издали можно было
