на лице чувствуется присутствие косметики, требования ислама все так же
строги и жестки, но не по-дурацки.
Я поклонился еще издали:
- Прошу извинить! Задержка всего на пару минут. Срочный звонок
президенту...
Женщина улыбнулась, показав великолепные белые зубы, что как молнии
сверкнули на ее смуглом удлиненном лице:
- О, пустяки! Мой визит неофициальный, здесь все не по протоколу. Тем
более, для меня честь побыть в вашем обществе, уважаемый эфенди... Я
узнала вас по портрету в вашей книге. У нас вас называют суфием! Да-да,
почти все ваши работы изданы нашим университетом. Некоторые даже читают в
медресе...
- Спасибо, - ответил я искренне. Все равно приятно, хотя сама посол
моих работ, понятно, и в глаза не видела, а эти сведения ей сунули на
трапе самолета, чтобы знала, с кем придется столкнуться в окружении
русского президента. - Спасибо. Надеюсь, вам в нашей стране не слишком
скучно...
- Мне нравится ваш юный город, - сказал она живо.
Я переспросил невольно:
- Юный? Видели бы вы, с какой помпой отмечали ему восемьсот пятьдесят
лет!
- Вот видите, - согласилась она весело, - совсем ребенок...
- Восемьсот пятьдесят, - пробормотал я.
Она всмотрелась в мое лицо, белые зубы на смуглом лице снова
заблистали, как молния:
- Ах, вот вы о чем! Городу, в котором я живу, моему Дамаску, недавно
исполнился первый десяток тысяч лет... Из них восемь тысяч - непрерывного,
как говорят у вас, стажа в ранге столицы. Вплоть до нашего времени... За
эти тысячелетия рождались и падали империи, создавались новые царства,
рождались великие мудрецы, учили, вели, поднимали всех на ступеньку
выше... И так из века в век, из тысячелетия в тысячелетие... Никакой
Америки вообще не было, как и, простите, Европы... И только в последнее
тысячелетие - еще одно для моего народа, - возникло такое образование, как
США, да и то в самом конце. Продержится ли оно еще хоть сотню лет? Опыт и
мудрость моего народа говорят, что нет.
Я не успел спросить почему, Марина прислушалась к звонку, встала
из-за стола:
- Виктор Александрович, может быть, проводите госпожу посла к
президенту?
- Если потом меня не расстреляют за подслушанные государственные
тайны, - пробормотал я.
Глава 11
Кречет принял удивительного посла не в парадном зале, а в своем
маленьком кабинете, обставленном с солдатской простотой. Все послы уже
знали, что это не пренебрежение гостем, напротив - президент впускает в
святая святых. Разговоры могут быть самыми секретными и доверительными.
Дождавшись, пока Фатима усядется за крохотным столиком, где ничего
кроме букетика цветов в вазочке, он опустился напротив. Его упрятанные в
глубоко эшелонированные пещеры глаза блестели, как осколки слюды, на
которые попал солнечный зайчик.
- Надеюсь, - сказал без всякого вступления, - этот разговор не
коснется ничьих ушей, кроме главы вашего правительства.
Фатима наклонила голову. Ее глаза были серьезными и внимательными.
- Не сомневайтесь, господин президент, - сказала она негромко. - Не
сомневайтесь.
- Нас раздражает, - заявил Кречет, - что Штаты с высоты своего
временного технического превосходства диктуют своим торговцам, что
продавать в нашу страну, что нет...
Фатима живо вставила:
- Простите, что перебиваю, но в нашу - тем более...
Кречет кивнул, он не возражал, когда перебивают вот так. Похоже,
Фатима это прекрасно чувствовала. Ниточка взаимопонимания очень быстро
превращалась в прочную веревку.
- Я оскорблен, - сказал Кречет. - По сути, те их компьютеры не так уж
и важны, мы и сами через год - полтора создадим втрое мощнее, но... как вы
понимаете, я просто оскорблен! И народ мой оскорблен.
Фатима наклонила голову, в черных глазах было живейшее участие.
- Только гордый народ может рассчитывать на понимание Аллаха.
- У меня возник дерзкий план, - продолжил Кречет, - как малость сбить
спесь с этих... западных. Теперь вся нефть, по сути, в наших руках. Не
пора ли снова повысить цены?
Дыхание красивой женщины на миг прервалось. Черные глаза заблестели,
но в них был еще и страх, Кречет правильно понял, не удивился, когда она
сказала погасшим голосом:
- Мы уже однажды объявляли блокаду США и всему западу. Но только было
больше паники, чем ущерба. Цены поднялись не настолько, как договорились,
Запад начал угрожать, Штаты послали свой 7-й флот к нашим берегам...
Кречет кивнул:
- Вы из деликатности не упоминаете, что наша Россия тогда здорово
подгадила всем вам, начав усиленно продавать свою нефть. Мы тогда
опустошили все резервуары! Старшее поколение русских помнит, как при
Брежневе, однажды, в страну потекли нефтедоллары. Я говорю "Россия", хотя
тогда еще был СССР, но не хочу снимать с нас ответственности. Однако
сейчас другой строй. Но главное, что мы с вами теперь в одной команде.
Теперь мы поддержим нефтяное эмбарго Западу! И ни капли, ни США, ни его
союзникам.
Фатима задумалась, голос прозвучал очень осторожно:
- Надо подробно обговорить с моим правительством.
Кречет кивнул:
- Естественно. И не забудете добавить, что когда США снова пошлет
туда свой седьмой... если решится...
Фатима сказала со сдавленной яростью:
- Теперь пошлет тем более! Тогда удалось, а сейчас США еще сильнее...
- Пусть посылает, - кивнул Кречет. Глаза его блестели весело и зло.
Он выпрямился, стало видно, что грудные пластины президента широки как
латы хоккеиста: - Там их встретят!
Ее красивые узкие брови, черные, как цыганские, взлетели:
- Встретят?
- Мы планируем... вот прямо сейчас планируем послать в тот район наш
Первый Краснознаменный флот. Если успеем договориться о дружественном
визите в ваши территориальные воды, пусть даже без захода в порты, это
будет очень кстати.
Она в волнении приподнялась, но тут же, спохватилась, поспешно
плюхнулась обратно, потому что русский президент из вежливости тоже начал
было приподниматься:
- Насколько это серьезно?
- Это не для протокола, - ответил Кречет, - но я говорю как мужик...
простите, как мужчина. Мое слово мужчины дороже, чем мое же слово
президента!
Она улыбнулась одним уголком губ. Русский президент говорит о посылке
целого флота в суверенные воды арабских стран, но сам бессознательно
выпрямляет спину и расправляет плечи, ибо его мужская часть все время
помнит, что он разговаривает с молодой и красивой женщиной.
- Я не сомневаюсь, господин президент, - согласилась она смиренно. -
С вашим избранием Россия заметно воспрянула духом.
Он кивнул, польщенный, но тут же, спохватившись, сказал уже совсем
деловым тоном:
- Конечно же, режим Саддама Хусейна - не мед. И сам Ирак - не лучшая
страна в мире. Но Штатам нельзя давать уничтожить ни Ирак, ни какую-то
другую страну или мелкое племя, уже лишь потому, что для правильного
биологического развития рода человеческого... как я загнул о высших
целях?... нельзя даже самому лучшему на планете режиму распространить свою
власть на весь земной шар. Это будет страшнейший социальный застой... это
прекращение развития человеческого рода!
Она согласилась все так же смиренно, давая сильному мужчине сказать
то, что очень хочется ей самой:
- Тем более, что Штаты - совсем не лучшее политическое образование на
планете.
Я сидел тихий, как мышь. Кречет и посол углубились в детали будущего
договора. Нужно как можно быстрее собрать страны ОПЕК, договориться,
придти к соглашению по поводу новой цены, обязаться держаться до некого
момента.
Козе ясно, если бы не предложение Кречета, арабские страны уже не
попытались бы снова поднять цены. Но теперь план выглядит почти
выполнимым. Но только выглядит. В прошлый раз США еще оглядывались на
своих союзников, а теперь, после крушения могучего СССР, единственного
соперника, ощутили себя единственными правителями на земном шаре. Не
только пошлют флот, как в прошлый раз. Теперь у этого флота полномочия
будут шире. Намного шире.
Насколько?
Через неделю в новостях промелькнуло сообщение, что корабли Первого
Краснознаменного, в соответствии с предварительной договоренностью,
двинулись с дружеским визитом к берегам Аравии. По телевидению мелькнули
морские воды, по котором двигаются корабли. На фоне скандала с разводом
певицы Гортензии с журналистом и ее продюсером Барби Гаррибасом это прошло
незамеченным.
Снимок вообще с большой высоты, не очень-то различишь, чей флот
вообще. Я подозревал, что за неимением подходящих кадров массмедики
показали чьи-то корабли вообще, а то и маневры французского флота
трехлетней давности. А тут еще убийство директора одного из семерки
крупнейших банков, кровью залит весь подьезд, будто забили крупного
кабана, фотографии трупа, плачущей вдовы, обещание Черногорова найти и
покарать, так что о флоте массмедики тут же забыли.
Правда, дипломаты нервно теребили разведку, почему те не сообщили о
такой важной договоренности, а чудовищный стальной кулак в составе сорока
только боевых кораблей тем временем неспешно и безостановочно двигался к
теплым морям.
Корабли следовали походным ордером. В центре находились ракетоносцы,
способные поразить ядерным ударом любую точку земного шара и тяжелые
авианесущие крейсера. В воздухе постоянно барражировали реактивные
самолеты. Крейсера ПВО и самолеты дальнего радиолокационного обнаружения
отслеживали каждый кубометр воздушного пространства. Большие
противолодочные корабли (фрегаты, по классификации НАТО) прощупывали
лучами гидроаккустических станций водную толщу, подозрительно цепляясь к
каждому окуню или дельфину: а вдруг у него на спине закреплена мина?
Вертолеты, взлетевшие с БПК, таскали подводные антенны ГАС, зацепив их
тросами. В составе эскадры следовали танкеры и суда
материально-технического снабжения. Экранопланы с противокорабельными
ракетами, ракетами-торпедами и глубинными бомбами на борту, давая по 300
миль в час на высоте 10-15 метров от поверхности океана, пугая чаек и
летучих рыб, несли боевую охрану. Невидимые подлодки, которые невозможно
обнаружить никакими видами чудо-техники, скрыто двигались с эскадрой, но
только трое в России знали, сколько их, какие ядерные ракеты на борту, и
куда нацелены их хищные клювы.
Спутники-шпионы ежесекундно отмечали как местоположение флота, так и
каждый из американских или натовских кораблей, самолетов. Эскадра
двигалась медленно, неспешно, холодные моря уже сменились теплыми водами,
когда в штабах НАТО забеспокоились всерьез. Разведка донесла о необычной
активности высших должностных лиц в арабских странах, интенсивных
переговорах с участием важнейших экспертов по нефти, нефтяному бизнесу и
валютным операциям.
Штатовские спутники особенно придирчиво отслеживали путь флота. На
крупных цветных фото, что выходили из принтеров последнего поколения, были
подробные снимки палуб не только линкоров и крейсеров, но даже маленьких
юрких ракетных катеров. Специалисты не нашли ни одного корабля моложе
двенадцати лет, а в их 7-м флоте самому старшему недавно исполнилось
восемь. Многие поговаривали, что эти продать бы арабам, богатые придурки
купят, если суметь завернуть в красивый пакет. Если продать не удастся, то
на слом, в переплавку.
Русские, похоже, прекрасно знали, что за ними наблюдают из черного
космоса. Один уже дважды делал непристойные жесты, задирая кулак к небу в
