видеомагнитофоны, и все оживились, получив некоторую власть над фильмом.
Можно было остановить, чтобы ответить на звонок по телефону, сбегать на
кухню за чайником, прокрутить к началу... Даже смотреть в удобное время
для себя любимого, а не когда это хочет телевидение! А искусство
патиципейта дало зрителю еще больше власти над зрелищем. Человек, который
вовлечен в патиципейт, хватается за сердце и переживает больше, чем при
просмотре самого крутого фильма.
Коломиец посмотрел на меня холодно, но не стал унижаться до спора с
каким-то футурологом, обратился к отцу нации:
- Почему патиципейт? Опять засоряем язык макаронизмами... Не лучше ли
придумать что-то исконно русское?
- А еще лучше - хохляцкое, - добавил Коган с чересчур серьезным
видом. Увидел нахмуренные брови Коломийца, поспешно добавил, - что на
самом деле и есть исконно русское, ибо хохлы - самые древние русы.
Я пояснил, морщась:
- Лучше бы русское, наш язык велик и могуч, но наш народец настолько
привык плевать на свое и кланяться чужому, что... Вы ж видели как показали
свой уровень питерцы, выбрав для своего города наихудший вариант, зато
пышно-глупо-немецкое - Санкт-Петербург! Так и с новым названием. Боюсь,
что весь мир принял бы русское название, но сама Россия не примет, но
именно с нее должно начаться победное шествие... так что в интересах дела
давайте уж возьмем за основу латынь...
- А не американизм? - спросил Яузов подозрительно.
- Американцы пользуются испорченной основой латыни, - пояснил я. - Но
можно дать в печати пару статей, что латиняне и есть древние русы. Ведь,
как все мы помним, когда Троя с ее славянским населением пала, в чьем
падении сыграл главную роль славянский князь Ахилл, почему-то принявший
сторону греков, то часть троянцев-русов с ее великим героем Энеем ушла на
берега Тибра, где завоевала местные племена, Эней женился на дочери царя
Латина, и тем самым утвердил свою славянскую династию...
Яузов спросил недоверчиво:
- Что, в самом деле так было?
- Да какая разница? - отмахнулся я. - Мы сейчас решаем, каким быть
будущему, при чем тут достоверность прошлого? Россия - страна
непредсказуемого прошлого! Но мы отвлеклись, по глазам вижу, Коган вон
ерзает...
Коган сказал грустно:
- От радости. Это ж иудеи натравили греков на Трою. А когда там
остался один пепел, то кочевники, что сорок лет скитались по пустыне, не
имея возможность прорваться мимо Трои целыми, наконец-то вышли в Палестину
и напали на других ваших предков... Да-да, по Емельянову там тоже жили
сплошные русы.
Яузов поперхнулся чаем. Глаза стали круглыми. Сказбуш участливо
похлопал бравого генерала по спине, но Яузов, похоже, подавился от
открытия, что и вся Палестина, оказывается, была нашей.
Я видел, что разговор опять ушел в сторону, никто все еще не
воспринимает серьезность ситуации,
- Ладно, - сказал наконец Кречет отсутствующим голосом, - Степан
Бандерович, распорядись, чтобы обдумали, подготовили предложения... Если
надо, пусть создадут еще один комитетик. Чтоб нам голову не ломать, а
подмахнуть, не читая.
В тарелках остались одни кости, кое-кому приносили по второму разу,
работа министра тяжелее работы грузчика, наконец подали горячий кофе,
кому-то чай, только Яузов вынужденно цедил смородиновый морс. Кречет
распорядился, чтобы ему подавали только полезное, раз уж не заталкиваем
обратно в больницу.
Яузов обиженно сопел, широкие ноздри подрагивали, хватая запахи
крепкого кофе. В столовой народу многовато, о конкретных деталях лучше не
говорить, хотя здесь телекамеры следят за каждым, и если кто-то хоть
попытается прислушаться к разговору за нашим столом, его мимику запишут, а
психоаналитики подадут рапорт за тремя подписями, что именно тот человек
подумал, зачем подумал, и что думают сами по этому поводу.
Краснохарев, обращаясь к Черногорову, пренебрежительно втолковывал:
- Дума не страшна. Не страшна! Даже эти, которые все требуют
чего-то... Ну, соколы которые... Радикалы выискались!.. Нет, они не
соперники. Несерьезные слишком. На них никто не взглянет. Даже наша
Светланочка...
Светлана, молодая и краснощекая как кустодиевская купчиха, нимало не
огорчившись таким сомнительным комплиментом, деловито расставляла чашки,
Краснохареву налила в его большую с павлином на боку. Краснохарев следил с
удовольствием. А вечный оппозиционер Коломиец покачал головой:
- Это вы напрасно. Я - радикал! И горжусь этим. Мы как раз и нравимся
женщинам своим радикализмом... или, как теперь говорят, крутостью. Вот вы,
Светлана, смогли бы полюбить радикала?
У нее от удивления распахнулся хорошенький ротик:
- Ради... простите, ради чего?
Краснохарев поперхнулся, кофе из его павлиньей выдуло досуха, зато в
казенных чашках Когана и Сказбуша прибавилось. Коган в испуге отшатнулся,
а Сказбуш холодно посмотрел на главу правительства, движением бровей
подозвал официанта:
- Смените скатерть. А мне - другой кофе. В чистой чашке.
Светлана в панике обмахивала салфеткой Когана, на рукаве костюма от
Кардена расплылись коричневые пятна, Краснохарев, все еще булькая, как
закипающий чайник, развел руками, и, не в силах говорить от смеха, указал
на сердитого Коломийца, мол, из-за этого... как его... ради... того, чем
он назвался... он виноват, его бейте.
Официант мигом вернулся с подносом полным чашек. За столом все еще
царило оживление, и он, опуская поднос на края стола, рискнул спросить:
- Кто из вас заказывал в чистой?
Веселье, в котором попытался принять участие даже официант, однако
поднять дух другим, в то же время не показывать как гадко самим.
Краснохарев, Яузов, Коломиец, Коган, Сказбуш, Черногоров... Едят вроде бы
с аппетитом, но морды вытянулись, глаза у кого запали, у кого налились
кровью и угрожающе выкатились. Работой Кречет изнуряет, верно, но эти
могут пахать и больше, здесь другое...
Выдержат ли, подумал внезапно я со смятением. Это я жил как бы в
сторонке от мира, из кабинетной пещеры наблюдал за его вывихами, подмечал,
а эти все живут в этом мире. Для них это не вывихи. Это для меня смерть
Рихтера - потеря для культуры, а для них - смерть известного клоуна.
Краснохарев особенно уязвим, ибо он такой традиционалист, что даже
сейчас полагает рок-н-ролл похабной западной новинкой, а брюки дудочкой -
стиляжьими. Он и этот рыночный мир принял с трудом, хотя сумел свое
производство организовать по его законам на зависть всей Европе. Как же
ему трудно видеть, как толстых попов, привычных, как неопрятные подъезды,
сменяют строгие муллы и муфтии! Не потому, что попы чем-то близки, а
потому что привычны. С привычным можно не считаться, не принимать в
расчет, а вот эта странная иностранщина... Странная потому, что
иностранным называли все европейское, потом еще и американское, но чтобы
арабское...
Не сломался бы, мелькнула тревожная мысль. Что-то задумывается
премьер чаще обычного. А западные шпионы крутятся, как мухи вокруг падали.
Ждут, чтобы кто-то дал слабину.
Я как угадал, Краснохарев внезапно повернулся ко мне. Глаза из-под
тяжелых набрякших век смотрели с откровенной неприязнью:
- И что же, с вашей легкой руки объявляем войну Америке?
Я развел руками, уже как заправский чиновник пытаясь увильнуть от
прямого ответа:
- Вот и вы попали на их удочку! Как умело Штаты подменили свое
поганенькое "США" гордым "Америка"! Вон и вы, глядя на это больное
образование на земле Северной Америки, называете его Америкой, хотя там же
в Северной части еще и Канада, Мексика, а в южной части - два десятка
государств: Бразилия, Чили, Аргентина, Уругвай... Ни мы им не объявляем
войны, ни они нам, а вот Штаты уже давно ведут с нами войну. Мы пока что
только отступали, теряя людей, деньги, территории, но сегодня пора
попытаться дать отпор... Не Америке, повторяю! Всего лишь Штатам.
Уродливому политическому образованию лесорубов, лавочников и кухарок.
Он поморщился:
- Нам что же, вам в угоду пытаться переименовать Америку в Штаты? Да
народ уже привык. И не отвыкнет. - Любой человечишка, - сказал я, -
обвинений в неграмотности страшится больше, чем в измене Родины. А моде
подчиняется охотнее, чем закону или Кречету. Посему любого, кто называет
Штаты Америкой, можно считать малограмотным... что на самом деле так и
есть, следует только заострять внимание!.. на такого указывать пальцем...
ну ладно, кивком или глазами, о нем можно рассказывать анекдоты, что, мол,
он и не то может, вчера брякнул: "другой альтернативы нет", спутал
Чайковского с Киркоровым, а "Гамлета" приписал Доценко, единственному
автору, которого знает, да и то понаслышке... Будьте уверены, что уже
через неделю только грузчики еще будут называть это образование Америкой,
а все эти закомплексованные интели, полуинтеллигентики, из которых состоит
вся копошащаяся масса российского народа... да не вскидывайтесь, Степан
Викторович, что вы так обижаетесь?.. Вон Коган, ничего, не обиделся!.. А
для России сейчас Израиль ближе Украины...
Сказбуш беззвучно отхлебывал кофе, настоящий мокко, Яузов смачно
чавкал блинчиками с мясом, все поправлялся от ран, кто-то слушал, кто-то
только делал вид, а кто и вовсе глазел по сторонам, оценивающе задирая
взглядом и без того короткие юбчонки на оттопыренных задницах официанток.
Я уже привык, что на меня в правительстве смотрят как на клоуна в
минуты отдыха: ну-ка давай, покажи свои штуки, надо поглядеть, за что тебя
наняли! Но я давно перерос мальчишечьи обиды, и сейчас обстоятельно
по-профессорски излагал вовсе не секретные сведения, пусть слышит хоть
весь мир, что Россия уже созрела для второго рывка. Но дорога идет, увы! -
через очищение, ожесточение. Через кровь и жестокость, даже через сужение
кругозора, узость мышления, фанатизм... Когда-то существовал могучий Рим,
просвещенная Римская империя правила миром, и, казалось, этому не будет
конца... И цивилизация топталась на месте, пока по Риму не нанесли удар с
двух сторон: изнутри - дикое и фанатичное христианство, а снаружи - дикие
и грубые варвары.
Да, Рим был полон театров, там жили и творили поэты, драматурги,
философы, там жили величайшие строители, экономисты, лучшие ученые.
Конечно же, неграмотные невежественные христиане были отвратительны, они
отрицали культуру, знания, и требовали слепой веры в своего бога, других
же богов фанатично отвергали, демонстрируя узость мышления.
Конечно же, дикие варвары, сокрушившие могучую Римскую империю,
давшую миру лучших в мире юристов, ученых, поэтов, были жестокими и
неграмотными дикарями. Но прогресс избрал именно их своими проводниками.
Ибо и варвары, и первые христиане, во всем, вроде бы, уступая
просвещенному и богатому Риму, превосходили их в одном-единственном: они
были чище духом.
Современный западный мир, где моду задает США, абсолютно схож с
древним Римом, за вычетом технического прогресса. Та же половая свобода,
те же узаконенные гомосеки, лесбиянки, а цивилизация существует только для
того, чтобы как можно более полно удовлетворять половые запросы римлян...
то бишь, американцев.
А те, на кого мир сейчас с ужасом смотрит как на варваров с их
непонятными идеями, странным варварским кодексом чести, и есть те, кого
прогресс именно сейчас избрал для разрушения современного Рима, вселенской
блудницы, как считали первые христиане, а сейчас считают исламисты и
