Она удивилась:
-- Что можно сделать? Ты с ума сошел!
-- Мешок,-- ответил он.-- Разве еще не поняла? Мешок для
полета!
Далеко внизу, где располагалась пещера Совета, виднелась
группка черных термов. Заслышав шаги, они повернулись, их глаза
безо всякого выражения уставились на Оппанта. Тот заспешил,
спотыкаясь от неловкости. Термы были настолько старые, что на
хитине не осталось ни малейшего коричневого пятнышка. Оппант
даже растянулся, спотыкнувшись, и затем в несколько быстрых
перебежек оказался в центре круга.
-- Приветствую вас, мудрые! -- сказал он, почтительно
понижая голос и чуть приседая.-- Для меня великая честь видеть
четырех гигантов-водоводчиков!
Четыре терма благосклонно наклонили сяжки. Первые члены
Совета управляли важнейшими работами по водоснабжению Мира. Яч
руководил химическими источниками: расщеплял целлюлозу, Куцва
заведовал физическими: конденсировал пар в грибных садах, Лочек
руководил чисто техническим подъемом воды из глубинных
колодцев, а на долю четвертого, Готра, выпала труднейшая задача
обеспечить выделение воды, впитанной Куполом в период дождей.
От трудолюбия термов зависело немало: Истребитель может
накалить Купол так, что вода начнет испаряться не вовнутрь, а
наружу, Истребитель может спрятаться за тучи, могут подуть
холодные ветры...
Последнюю должность раньше занимал Итторк, но приходилось
бывать во всех концах Мира, следить за тысячей вентиляционных
отверстий, воздухозаборных галерей, воздухо-удерживающих
ловушек, так что постепенно вместо Итторка стал распоряжаться
его заместитель, энергичный Готр, а сам Итторк незаметно стал
самым значимым в Совете... Члены Совета равны, но на Итторка
оглядывались, спрашивали совета, интересовались друг у друга:
"А что думает Итторк?"
-- Здравствуй Оппант, загадочный термик.-- ответил Яч. Он
лежал, подобрав все шесть лапок, величавый, неподвижный, глаза
его безо всякого выражения следили за молодым термом.-- Тебя
вызвали по предложению Итторка.
-- Могу я спросить, зачем?
-- Не представляю, чем ты сможешь нас заинтересовать...
Впрочем, жизнь Племени течет так спокойно, без изменений, что
мы должны замечать любую возможность изменения. Чем ты мог
заинтересовать Итторка, скажи сам!
Готр, который сидел напротив Оппанта и сверлил его
неотрывным взглядом, сказал неожиданно:
-- Итторка заинтересовало неопределенное положение Оппанта
среди стазов.
-- Только лишь? -- не поверил Куцва.
-- Это странность,-- ответил Готр,-- а странности надо
убирать.
Оппант ощутил холодную волну страха во внутренностях. Все
термы определены, уже лучше стать термом низшего стаза, чем
таким уродом! Он шагнул из девятнадцатого стаза, но так и не
дотянул до двадцатого, застрял посередине, теперь чужой и для
тех, и для других.
-- Итторк видит в этом угрозу Племени? -- спросил Яч,
самый прямолинейный из всех троих.
-- Итторк хочет разобраться,-- подчеркнул Готр.-- Это в
интересах Племени...
Он прервал себя на полуслове. В зал Совета стремительно
входил Итторк. Он был самым черным из членов Совета, но
двигался как желтый скороход. Он еще издали колыхнул сяжками,
передав сложнейшее приветствие всему Совету вместе и каждому
члену в отдельности, упомянув заслуги каждого, пожелав
счастливой передачи корма и быстрого усвоения.
-- Стань в центр,-- велел он Оппанту, едва сбежал вниз.--
Нам нужно посмотреть на тебя внимательно. И кое-что решить.
Оппант покорно стал посреди площадки. Члены Совета, хрустя
суставами, расселись по кругу. Оппант чувствовал себя неуютно,
ибо как ни повернись, за спиной оказываются двое из черных
термов.
-- Оппант,-- выстрелил вопросом Итторк,-- как ты
чувствуешь себя в Племени?
-- Временами скверно,-- признался Оппант.-- У каждого есть
цель, четкие обязанности. Каждый выполняет свою работу. Даже
ноостеры, которые не строят, не охраняют, не заготавливают корм
-- остро необходимы. Они -- мозг Племени. В немногое свободное
время упражняются в интеллектуальных играх. А я что? Вроде бы
могу мыслить, как ноостер, но, стыдно признаться, я мог бы
успешно заниматься строительством, расширением Мира... Еще меня
тянет бывать в самых дальних туннелях. Правда, лишь в тех,
которые строятся. Говорят, что я больше близок к девятнадцатому
стазу, стазу разведчиков.
Он говорил быстрыми движениями сяжек, чтобы видели и
сидящие за спиной. Последнюю фразу добавил после паузы,
стараясь оправдаться за пристрастие к дальним туннелям.
Из-за спины прозвучал резкий вопрос:
-- Но строительство туннелей определено термам седьмого
стаза?
Оппант мгновенно развернулся, сразу определив, кто
обратился к нему.
-- Да, уважаемый Яч,-- ответил он сокрушенно, не решаясь
спорить.-- Видимо, со мной что-то неладно.
Итторк засмеялся, заскрипев всеми пластинками на
головогруди:
-- Удивительный ответ!.. Единственный из термов, кто
признается с такой откровенностью... Мудрые члены Совета! Как и
вы, я внимательно слушал Оппанта. В скорости ответов он чуть
отстает от термов нашего стаза. Не так ли? К тому же Оппант, не
в пример остальным, отвечает нерешительно, колеблется с точными
формулировками. Это тоже несвойственно нашему стазу. Верно?
Старцы одобрительно скрестили сяжки. Оппант чувствовал
холодок отчаяния. Если хотят его понизить в стазе, то пусть бы
скорее! Уйти от позора, к тому же работа разведчика дальних
туннелей его всегда привлекала...
-- Еще я заметил интересную особенность,-- продолжал
Итторк, не спуская глаз с Оппанта, в то же время не выпуская из
поля зрения членов Совета,-- ответы Оппанта никого не
раздражают! Вы тоже заметили? А как часто бывает именно так,
когда слышишь умничающего терма средних стазов! Вы тоже
заметили? С Оппантом все иначе: появляется желание помочь,
подбодрить.
-- Это верно,-- сказал Готр с готовностью,-- мы это
ощутили.
-- Более того,-- продолжал Итторк настойчиво,-- такого
теплого отношения не возникает даже в отношении терма нашего
стаза! Чем вы это можете объяснить?
Старцы молчали. Оппант нерешительно переступал с лапы на
лапу, ничего не понимая. Итторк тоже молчал, рассматривая его с
холодноватым интересом.
Первым заговорил Готр. Не отрывая глаз от Оппанта,
произнес медленно:
-- А что, если начинается сплав стазов? Мы уже тысячу лет
ведем борьбу за перемешивание. Мы многого ожидаем от
результатов реформы. Не потому ли чувствуем симпатию к Оппанту,
угадывая в нем первый результат?
Итторк поднялся, его голос стал громче:
-- Этого мы еще не знаем... Великие, я просил вас
собраться для определенного решения. Предлагаю Оппанта в члены
Совета!
Слышно было как далеко-далеко за северной стеной слышался
неумолчный шорох сотен строителей, что пробивали водозаборную
шахту. Оппант стоял, не шевелясь. Яч первым шевельнулся, сказал
раздраженно:
-- Зачем? Только лишь потому, что он переходная... или
сплавная форма?
В его голосе сквозило презрение ко всяким нечистым формам,
ко всякой неясности.
Итторк заговорил резко, дополняя слова каскадом жестов:
-- Мир расширяется стремительно. Как только мы перестали
каждую весну посылать десятки тысяч лучших дочерей и сыновей на
смерть, наше Племя стало расти очень быстро. В большом Племени
нужно иметь больше членов Совета. К тому же, чем больше членов
Совета, тем меньше риск неверных решений. Пятеро наших мозгов
хорошо, а шестеро будет лучше... Самое же главное, что нам
важно показать Племени, что в Совет отныне могут входить не
только термы высшего стаза!
Итторк умолк, словно с разбега налетел на стену туннеля.
Старцы недовольно переглядывались, но облечь в слова общий
ответ -- явно негативный -- еще не успели. Итторк заговорил так
же внезапно, как и замолчал:
-- Да, забыл упомянуть... Верно, Оппант в скорости ответов
чуть приотстает, но пройдитесь по его ответам еще раз! Он
строит фразы очень взвешенно, обдуманно. В них есть теплота,
которой абсолютно нет в словах термов двадцатого стаза. Оппант
на своем примере молча доказывает, что быстрый ответ -- не
самый лучший ответ. Даже, если абсолютно безошибочен.
Яч недовольно пробормотал:
-- Как может быть абсолютно безошибочный ответ не быть
лучшим?
Лица остальных членов Совета были сосредоточенными.
Обладая глубокой памятью, развитой долгими упражнениями, они
восстанавливали каждое слово Оппанта, взвешивали, сравнивали,
сопоставляли...
Готр снова показал себя самым быстроумным: остальные еще
сосредоточенно шевелили сяжками, а он уже сказал Итторку на
языке жестов, чтобы не мешать остальным членам Совета:
-- Ты прав. В этом терме есть то, чего нет в девятнадцатом
стазе, но нет и в двадцатом. Оппант думает медленнее, но думает
хорошо. Мне его ответы нравятся.
Итторк снова с холодноватым интересом осмотрел Оппанта.
Оппант отвел глаза. Поддержка Итторка почему-то пугала, в его
настойчивости угадывался скрытый смысл.
-- Я против,-- сказал Лонек.-- Система Мира проверена.
Изменения могут нарушить гораздо больше, чем мы сейчас думаем.
-- Я тоже против,-- сказал Куцва хмуро.-- Оппант мне
нравится, но в Совете место только для старейших и опытнейших
термов высшего стаза.
Взгляды обратились на Яча. Голоса распределились поровну.
Как скажет Яч, так и будет... Оппант не верил своим глазам и
ушам.
-- Мудрые! -- взмолился он.-- Выслушайте меня! Я совсем
еще молод, мне ли сидеть рядом с вами? Если же необходимо
увеличить число членов Совета, то мало ли в Племени старых
мудрых термов? Они знают жизнь, у них опыт. А что у меня?.. Да
я буду бояться открыть рот даже при кормлении, ибо на члене
Совета лежит бремя всего Племени. Я не готов решать за Племя! Я
обращаюсь к тебе, Яч! Скажи свое решительное "нет!".
Яч хмуро держал его на прицеле глаз, сказал колеблющимся
голосом:
-- Ты мудро сказал, что не готов к решениям. А сколько
блестящих ноостеров рвется в Совет! Они намерены немедленно
проводить реформы, перестраивать, улучшать. Ответственности не
боятся! Убеждены, что все могут!.. Словом, я за то, чтобы...
принять Оппанта.
Закончил он так неожиданно, что все замерли. Только Итторк
довольно вскинулся, его торжествующий взгляд уперся в Оппанта.
Тот подскочил от неожиданности:
-- Зачем? Я не готов... Это же так непросто, так сложно...
Испуг его был неподдельнейший. Старцы расслабились,
разулыбались, а хмурый Лонек, который резче всех был против,
шлепнул его голым от старости сяжком по спине и сказал
грубовато:
-- Хорошо, что понимаешь... А сколько таких, как верно
сказал Яч, которые берутся управлять чем угодно! У тебя есть
понимание! Не спеши, присмотрись. Может быть, Итторк прав. Если
даже не будет от тебя пользы, то и вреда не будет. А это уже
много.
Умма была счастлива, но Оппант прислушивался к себе и к
другим с недоверием. Ощущение опасности растет, чувство такое,
словно всех обманул, но обман вот-вот вскроется. Почти все
ноостеры превосходят его в умении стремительно мыслить. Они
ярче, богаче разумом, умеют точнее передать оттенки мысли,
используя не только сяжки и ножки, но даже подвижные волосики
на брюшке. Почти любой из них мог бы заменить его в Совете...
Что задумал Итторк?
Ускользнув от Уммы и друзей, он заспешил в дальний
туннель, где сейчас трудились тысячи рабочих. Самые знающие из
стаза запоминателей насчитывали тысячи существ, которых термы
