несколько уменьшилась. И с чуточку изменившейся орбитой.
ФЕВРАЛЬ: ОДИН
Иначе говоря, структуру производства надо описывать
таким образом, чтобы у рабочего исчезал страх, что он
является лишь колесиком безличной и бездушной машины.
Идеальное же решение этой проблемы - выработка концепции,
что работа, какой бы она ни была, есть служение Богу и
обществу, и потому она - выражение человеческого
достоинства.
Эмиль Бруннер. Гиффордовские лекции. (1948 г.)
Бульвар Вествуд проходит недалеко от Национального радио- и
телевещания "Эн-Би-Си" и дома Рэнделла (на Беверли Гленн). Это было
главной причиной, по которой Гарви любил посещать здешние бары. К тому же,
здесь была мала вероятность наткнуться на кого-нибудь из
чиновников-сослуживцев или приятелей Лоретты.
Улица была полна студентов всех типов - бородатых и одетых в
поношенные джинсы; гладко выбритых и носящих джинсы дорогостоящие;
выглядевших жутко - намеренно придавших себе такой облик - и юнцов со
старомодно-консервативной внешностью, а также всевозможных промежуточных
разновидностей. Гарви брел среди студентов. Миновал специализированный
книжный магазин. Специализация - свободная любовь. Следующий книжный
магазин - "Магазин для взрослых мужчин". Да, пожалуй, никто иной, кроме
взрослых мужчин сюда и не заглянет. Еще один - для любителей научной
фантастики. Возможно, там достаточно книг по астрономии и о кометах,
рассчитанных на среднего читателя. Прочитав что-нибудь из этого, он сможет
затем пойти в магазин студгородка Лос-Анджелеского Университета и взять
там уже более научный материал.
Здание женской религиозной общины с зеркальными стеклами в окнах. За
ним - вывеска, на которой готическими буквами написано: "Первый
национальный гарантированный бар" [название бара пародирует название
банка]. Внутри - табуреты, три маленьких столика, четыре кабинки,
игральные автоматы и проигрыватель. Отделка стен такая, что нравится
только постоянным посетителям. На стойке - запасы авторучек, в промежутках
между надписями стены отмыты дочиста. Местами краска счищена, чтобы
открыть записи, сделанные годами ранее - археология эпохи поп-культуры.
Полумрак бара поглотил Гарви, двигавшегося, как усталый старик. Когда
глаза привыкли к сумраку, он увидел Марка Ческу, сидящего на табурете. Он
протолкался поближе к Ческу и оперся локтями о стойку.
Ческу было тридцать с лишним, но по-сути, он возраста не имел. Вечно
молодой человек в начале своей карьеры. Гарви было известно, что Марк
прослужил четыре года в военно-морском флоте, поступал в несколько
колледжей, начал было учиться в Лос-Анджелесском Университете, а сейчас
работал в общежитии студентов младших курсов. Он иногда даже называл себя
студентом, но никто не верил, что ему удастся когда-нибудь окончить хотя
бы колледж. Одет он был в старые джинсы, тенниску, велосипедные тапки и
измятую шляпу землекопа. У него были длинные черные волосы и запущенная
борода. Под ногтями - грязь и на джинсах - свежие полосы грязи. Но
вообще-то заметно, что недавно он мыл руки, и одежда его также недавно
стирана. Просто у него не было патологического желания отскребывать себя
дочиста.
Когда Марк не улыбался, вид у него был угрожающим, несмотря на
респектабельный пивной живот. Однако, улыбался он часто. Но к некоторым
вещам он относился слишком серьезно и примыкал иногда к буянящей толпе.
Это было частью выработанного им для себя образа. А еще Марк Ческу может -
если захочет - посоревноваться с профессиональными мотогонщиками, но
обычно ему не хочется.
Он обеспокоенно посмотрел на Гарви и сказал:
- Вы неважно выглядите.
- У меня такое состояние, что я хочу убить кое-кого, - сказал Гарви.
- Если это так, я могу подыскать подходящего для этого человека, -
сказал Марк и замолчал, позволяя обдумать сказанное.
- Нет. Я имел в виду своих боссов. Если я кого и хочу убить, так это
своих боссов, да будут прокляты их бессмертные души.
Отказавшись таким образом от предложения Марка, Гарви заказал банку и
два стакана. Он знал, что Марк на самом деле не пойдет на убийство. Просто
это была часть выбранного им для себя образа - всегда знать обо всем
больше других. Гарви обычно забавляло это, но сейчас настроение у него
было совсем не игривое.
- Мне надо добиться от них кое-чего, - сказал Гарви. - И они
прекрасно знают, что придется пойти мне навстречу. Да и как они, черт бы
их побрал, могут об этом не знать? Есть даже надежный заказчик! Но эти
сукины дети хотят играть по-своему... Но если один из них свалится завтра
с балкона, на убеждение нового мне придется угрохать не меньше месяца, а я
не могу позволить себе тратить время впустую. - Сказанное не нанесет
ущерба юмору Ческу. Парень может оказаться полезным. При общении с ним
настроение улучшается и, возможно, он и в самом деле может организовать
убийство. Никогда нельзя знать наверняка.
- Так для чего им придется пойти вам навстречу?
- Для кометы. Я собираюсь сделать серию документальных фильмов о
новой комете. Открывший ее парень - уж так случайно получилось - владеет
семьюдесятью процентами акций компании, заказавшей фильм.
Ческу хихикнул и кивнул.
- Это весьма неплохое дельце. Мне давно хотелось сделать фильм такого
рода. И, к тому же, это было бы весьма познавательно. Не то, что последнее
мое кинодерьмо - интервью с предсказателями гибели Земли. Причем у каждого
- своя версия конца света. Первый из них тогда еще не закончил свой
рассказ, а мне уже захотелось перерезать себе глотку и покончить со всем
этим.
- Так почему дела идут вкривь и вкось?
Гарви вздохнул и отпил пива.
- Понимаете ли... Есть, скажем, четыре деятеля, которые имеют право
сказать мне "Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что". На самом
деле все даже гораздо сложнее. И вот эти нью-йоркцы не желают мириться с
производством заказных серий. Но при этом никто не может гарантировать,
что они не скажут затем "нет" - после того, как, не колеблясь,
потребовали, чтобы я подписал соглашение и представил им смету. Пользы от
этого дерьма нет ни малейшей, однако у них право решающего голоса. Четыре
чертовых воротилы, держащие в руках подлинную власть. Ну, да ладно, с
этими-то я еще могу поладить. Но остается еще пара дюжин тех, кто не может
помешать выходу в эфир даже самых идиотских программ, но хочет показать,
что он - тоже важная персона. И чтобы это доказать друг другу они могут -
если захотят - действительно остановить съемки фильма. Возражений будет
выдвинуто столько, сколько они смогут придумать. И при всем этом -
интересы заказчика прежде всего, не так ли? Не понадобится долго
добиваться, когда же "Кальва" взбеленится. Куча дерьма. И мне приходится
всегда действовать в таких условиях. - Гарви внезапно осознал, что у него
словесный понос. - Слушай, давай сменим тему.
- Хорошо. Вы обратили внимание, как это место называется?
- Гарантированный первый федеральный бар. Остроумно, оно украдено у
Джорджа Кирлина.
- Точно. Люди очень часто пользуются чужими идеями. А знаете, что
такое "страхование у Безумного Эдди"?
- А как же. Машины, купленные у свихнутого Мунтца. А что насчет
"раковой клиники Жирного Джека"?
- Раковая клиника, она же покойницкая, Жирного Джека, - ответил
Ческу.
Петля, давившая на горло Гарви, постепенно расслаблялась. Он отпил
еще пива, затем прошел в освободившуюся кабинку: там можно было
откинуться, опираясь спиной на стенку. Марк последовал за ним и занял
место напротив.
- Эй, Гарви, когда мы снова отправимся путешествовать? Ваш мотоцикл
еще на ходу?
- Да. - Год назад... нет, черт возьми, уже два с половиной года... он
послал все к дьяволу и позволил Марку утащить себя в поездку по побережью.
Они пили в маленьких барах, беседовали с другими путешественниками и
останавливались на привалы там, где им хотелось. Ческу заботился о
мотоциклах, а Гарви оплачивал счета. Счета, впрочем, были невелики. То
были совершенно безмятежные дни. - Мотоцикл на ходу, но шанса
воспользоваться им у меня нет. А когда эта серия пойдет в работу, времени
не останется совершенно.
- Я могу помочь в этой работе?
Гарви пожал плечами. - Почему бы и нет? - Марк часто работал с Гарви
- таскал камеры и оборудование, а то и просто был в роли мальчика на
побегушках. - Если вам удастся хоть ненадолго удерживать язык за зубами.
- Такова уж у меня натура. Я меланхолик-всезнайка.
Бар потихоньку уже заполнился народом. Проигрыватель перестал играть
и Марк встал. "Для всех вас" - сказал он, извлек из-за стойки
двенадцатиструнную гитару и разместился на стуле в дальнем конце
помещения. Это тоже было частью обычая - Ческу пел во всех барах за еду и
за выпивку. Во время той поездки по побережью в каждом втором баре между
Лос-Анджелесом и Кармелем они получали за счет пения Марка по бесплатному
бифштексу. Пел Марк хорошо, он мог стать и профессионалом, но для этого
ему не хватало выдержки и терпения. Ни на одном месте работы ему не
удавалось продержаться более недели. Марку казалось, что люди, имеющие
постоянный заработок - чародеи, обладающие неким непостижимым для него
секретом.
Марк взял пробный аккорд, сыграл вступление. Мелодия - старой
ковбойской песни "Чистая прохладная вода".
Целый день подряд - в телевизор взгляд.
Телевизор вместо культуры,
культуры...
Мыльных опер водоворот,
Фильмы целые дни напролет -
Чтобы забыл о культуре,
О... самом сладчайшем - культуре.
Гарви одобрительно хохотнул. Толстяк бармен поставил перед Марком
банку пива и тот выразил признательность, мотнув головой.
Солнышко село и города тело
Вопит - вопит о культуре,
культуре...
Судью и мента разбирает смех:
Они растоптали культуры грех.
Самой сладчайшей... культуры.
На какое-то время Марк перестал петь - терзал гитару. Звенели
аккорды, некоторые - явно неверные, но некоторые - верные на удивление.
Будто Марк искал что-то, чего никак не мог найти.
Телевизор включи. Смотри и молчи.
Твой разум уже не кричит.
В телевизор взгляд - и ты уже распят.
Распят рядом с культурой, культурой...
Ты уже забыл, кем ты раньше был,
И твой разум давно уже остыл.
И тебя, и меня телевизор купил
И продал - вместе с культурой.
Вместе с самым сладчайшим - культурой.
Гитара смолкла и Марк квакающим голосом возвестил:
- Еще больше вы сможете узнать об этом, посмотрев фильм старины
Богарта "САМОЕ СЛАДЧАЙШЕЕ - КУЛЬТУРА". Леонард Бернштейн в сопровождении
Лондонского симфонического оркестра и группы "Роллинг Стоунз". Поражающий
воображение показ, что же такое КУЛЬТУРА. Самое сладчайшее - культура.
Граждане, сегодня состоятся дебаты между президентом союза
сельскохозяйственных рабочих и двадцатью двумя обезумевшими от голода
домохозяйками. Основными аргументами домохозяек в дебатах будут кухонные
ножи. Это и есть КУЛЬТУРА. САМОЕ СЛАД-ЧАЙ-ШЕЕ - КУЛЬ-ТУ-РА.
