зала. Мелодии у песни, похоже, вовсе не было, этот недостаток восполнялся
громкостью исполнения.
Он никогда не сбривал усов
Со своего лица.
И в пьяной драке всегда был готов
Насмерть стоять до конца.
Улыбка Джинджер несколько увяла.
- Все мы горюем по кому-нибудь, Рик. Но мы не должны поддаваться.
Джил, мой муж, поехал в Портервилль, у него был намечен завтрак с его
адвокатом. И больше я его не видела. Он уехал, а потом - бах! Я думаю, что
оба они остались под рухнувшей плотиной.
Мой любимый идет, снег дробя плечом
Под очень опасным углом.
Но все преграды ему нипочем -
Он нервы связал узлом.
- Сейчас не время предаваться горю, - сказала Джинджер. - Сейчас
время праздновать, - она недовольно скривила губы. - Мужчин у нас тут
много. Гораздо больше, чем женщин. И никто никогда не говорил мне, что я
урод.
- Вы не урод, - согласился Рик. Хочет ли она присоединить к своей
коллекции скальп космонавта или ей нужен скальп чернокожего? Или это охота
за мужем? Рик вдруг выяснил, что начинает гордиться. Но воспоминания о
доме в Эль Лаго были слишком яркими и свежими. Он открыл дверь к соседям.
Крепчает ветер, на землю валя,
Мороз нагоняет страха.
При 100 градусах ниже нуля
Мой друг застегнул рубаху.
В здании Городского совета размещалась также городская библиотека,
полицейский участок и тюрьма. Огромный - вдоль стен книжные полки -
конференц-зал был украшен драпировками и картинами. Они в какой-то степени
поглощали звук, но все равно празднование получалось чертовски шумным. В
дальнем конце зала Рик наткнулся на Брэда Вагонера. Вагонер рассматривал
что-то, находящееся с стеклянной витрине.
- Откуда это здесь взялось? - спросил Рик. - Кто-то коллекционирует
стьюбеновский хрусталь?
Вагонер пожал плечами.
- Не знаю. Прямо настоящий кит, не правда ли? - Лоб Вагонера был
замотан бинтом. Выглядела повязка очень внушительно - прямо сцена из
"Красной повязки храбреца". О том, как она появилась Брэд, впрочем, никому
не рассказывал. Швыряя термитную гранату, он переусердствовал,
поскользнулся и, упав, покатился вниз по склону. Он уже думал, что попадет
в газовое облако, но повезло - не отравился. Сейчас, кстати, он был вполне
отравлен - "Бурбоном" с водой.
- По крайней мере, больше такие вот вещицы производиться не будут, -
сказал Брэд Рику. Он повторял эту фразу уже не в первый раз.
Ощущение счастья заразительно. Рику тоже захотелось почувствовать
себя счастливым. Если б только не мешали тревога - что происходит на этом
проклятом ядерном центре? Как там Джонни? И еще - забыть об Эль Лаго. И
Рик решил пойти в госпиталь, чтобы помочь там. Находясь в госпитале, он не
будет никому своим видом портить праздник. Он пошел к двери, и в это время
в зал вошел поддерживаемый с двух сторон Эйлин и Джоанной Тим Хамнер. А
вместе с ним целая толпа, что-то галдящая одновременно.
Рик попытался пробиться к Хамнеру. Шум в зале усилился. Хамнер
двинулся к дальнему концу конференц-зала, туда, где дверь в кабинет мэра.
Рик пошел следом. Раздалось множество выкриков, требующих тишины - от
этого шум только увеличился. Эйлин Хамнер увидела Рика, выскользнула
из-под руки Тима и подошла к нему.
- Я должна вам кое-что сообщить, - сказала она.
Рик мгновенно все понял. Его обдало обморочным холодом.
- Из-за чего погиб Джонни? - спросил он.
- Тим сказал, чтобы спасти их задницы. Это все, что я знаю.
Он почувствовал, что колени его трясутся, обмякают. Но стоял он
по-прежнему прямо, не сгибаясь.
- Я должен был заставить его взять меня с собой, - сказал Рик в
пустоту. Теперь в мире осталось лишь три астронавта. - Маурин знает?
- Еще нет. Где она?
- В последний раз я ее видел в кабинете мэра. Она там была со своим
отцом.
- Сенатор, похоже, не намеревался уделять слишком много своего
времени радостям праздника. - Я пойду с вами. - Рик двинулся сквозь толпу,
пробивая дорогу для себя и Тима.
Итак, Джонни мертв. Теперь все, кого Рик любил - мертвы. Молот
уничтожил их всех. Рик ощутил сумасшедшее желание рассмеяться: рекорд
Америки остался непревзойденным, ни один американский космонавт не погиб в
космосе. - От чего спасал он их задницы? - спросил Рик. Но Эйлин была уже
слишком далеко от него, а в зале было слишком шумно.
Кто-то сунул Тиму бутылку. Шотландское. На этот раз Тим выпил. Так он
и вошел в кабинет мэра - с бутылкой в руке. Все руководство находилось
здесь, в кабинете. Сенатор, сидевший за письменным столом мэра. Эл Харди,
притулившийся возле него. Маурин, шеф Хартман, мэр. Вид у них был
довольный, радостный, торжествующий. Тима охватила смешанная с обидой
злость. Он понимал, что неправ, что они не участвуют в празднике, но горе
его было слишком велико. Он проковылял в кабинет. Сидящие здесь, наконец,
увидели, как он идет, увидели выражение его лица - и улыбки их увяли. Тима
это порадовало. Он заметил, как вслед за ним, теснясь, вошли в кабинет
Эйлин и Рик Деланти, затем дверь закрылась.
- На вас снова напали? - спросил Эл Харди.
- Да, - Тим глянул на Маурин. Она уже все поняла по его лицу. Нет
смысла быть поделикатнее. - Генерал Бейкер мертв. Мы отбили их атаку - но
на этот раз еле-еле. А остальное я хочу сообщить всем. - Все свое внимание
Тим сосредоточил на сенаторе. Видеть лицо Маурин ему не хотелось.
Харди обернулся к сенатору:
- Я все сделаю.
Джеллисон кивнул. Харди повел Тима к выходу.
- Успокойтесь, - сказал он.
Стив Кокс подошел к сцене и застучал по ней, требуя тишины. Харди
повел Тима к трибуне. Множество рук помогло Хамнеру забраться на сцену.
Кто-то пододвинул кресло сенатора к дверному проему, чтобы он мог все
слышать. За креслом, наклонившись вперед, встали мэр и шеф Хартман. Маурин
Тим не увидел.
Опершись о трибуну, Тим посмотрел в сотни обращенных к нему глаз.
Отпил еще шотландского. Виски согрело его. В зале сделалось почти тихо.
Люди, если не считать тех, кто только что вошел и толпился в дверях,
прекратили переговариваться. А если и говорили, то лишь шуршащим шепотом.
Тиму никогда еще не приходилось выступать вот так - перед живой
аудиторией. В той жизни, до падения кометы, слушатели были слишком близко,
они были слишком реальны. Он мог обонять их. Тим увидел Джорджа
Кристофера. Джордж двигался сквозь толпу, словно ледокол. Он шествовал,
вид у него был торжествующий, словно у Беовульфа, выставляющего напоказ
руку чудовища Гренделля. Черт побери, у них у _в_с_е_х_ был точно такой же
вид. Торжествующий. Они ждали, что он скажет.
- Сперва хорошие новости, - сказал Тим. - Ядерный центр все еще
действует. На нас напали. Сегодня днем. Мы отбили атаку, но с трудом.
Некоторые из нас погибли. Многие ранены. И многие из раненых умрут. Вы уже
знаете, что большая часть сил Братства была направлена не к ядерному
центру...
Взрыв торжествующего смеха и аплодисментов. Тиму следовало бы заранее
ожидать этого. Ведь перед ним были те, кто почти полностью разгромили
главные силы Братства. И все же этот взрыв был для него неожиданностью.
Его трясло. Эти дикари - они пьют, танцуют и хвастаются, а тем временем
товарищи Тима, мужчины и женщины, ждут смерти. Откуда они только взялись,
эти дикари? Когда снова стало тихо, Тим заговорил - в ярости.
- Генерал Бейкер мертв. А Новое Братство еще не умерло, - Тим увидел,
какую реакцию вызвали эти слова. Гнев. Неверие.
- С_ю_д_а_ они снова не полезут, - выкрикнул кто-то. Послышались
возгласы одобрения. - Дайте ему сказать! Что случилось? - требовательно
крикнул Джордж Кристофер. В зале вновь воцарилась тишина.
- В первый раз Братство атаковало нас, посадив своих солдат в лодки,
- сказал Тим. - Это нападение мы отбили без особого труда. Затем мы
услышали по радио, что у вас здесь началось сражение с ними. Когда вы
сообщили, что победили, мы вообразили, что это означает конец войны, - Тим
пальцами вцепился в трибуну, вспомнив, какое радостное ликование поднялось
на ядерном центре Сан-Иоаквин после сообщения о победе Твердыни.
- Но они вернулись. Сегодня. Они соорудили огромный плот. Навалили по
его периметру мешки с песком. Установили на нем мортиры. Они оставались
вне пределов дальнобойности любого имеющегося у нас оружия. И били по нам.
Один из снарядов попал в паропровод. В паропровод, по которому шел
перегретый пар. Ремонт паропровода занял у людей Прайса очень много
времени. Другой снаряд прикончил Джека Росса.
Тим увидел, что с лица Джорджа Кристофера сползла его торжествующая
улыбка.
- Джек был еще жив, когда из лодки мы перенесли его в фургон. Но
когда мы добрались сюда, он был уже мертв, - продолжал Тим. - Один снаряд
разорвался прямо передо мной. Он попал в мешки с песком, которые мы
использовали в качестве ограждения на вершине башни. Там, на вершине башни
охлаждения, была установлена наша радиоаппаратура. Снаряд прикончил того,
кто стоял рядом со мной и разнес радиоаппарат на части. Один шрапнельный
осколок угодил мне в бедренную кость. Он и сейчас у меня в кости.
- Они и дальше так продолжали действовать. Оставались на дистанции,
недосягаемой для нашего ответного огня. Сотрудники Прайса соорудили что-то
вроде пушки. Ее сделали из обрезка трубы, заряжалась она с дула и
приводилась в действие сжатым воздухом. Потом сделали еще несколько таких
пушек. Эти пушки били очень неточно. Мы никак не могли попасть в баржу. А
на нас все сыпались, черт бы их взял, снаряды мортир. Бейкер отобрал часть
из нас, посадил в лодки. Из этого тоже ничего не вышло. У солдат Братства
были пулеметы, и лодки не смогли приблизиться к плоту... и ведь плот был
защищен мешками с песком. Наконец, Бейкер отвел лодки обратно. И высадил
всех на берег.
Углом глаза Тим увидел Маурин, появившуюся в дверях кабинета мэра.
Она стояла за спиной своего отца, положив руку ему на плечо. Рядом с ней
стояла Эйлин.
- У нас была гоночная лодка, мы ее использовали в качестве буксира.
"Синди Лу". Джонни сказал Барри Прайсу: "Я был летчиком - истребителем.
Нас всегда учили, что есть только один способ не промахнуться. Потом на
полной скорости он вывел "Синди Лу" к плоту - и таранил его. Весь плот
оказался покрытым слоем горящего бензина. Джонни ведь сперва заставил всю
палубу банками с бензином и термитом. После этого, Братство повело
наступление на лодках, но тут им пришлось оказаться в пределах нашего
огня. И мы нанесли им большие потери. Наконец, они отошли.
- Удрали, - поправил Джордж Кристофер. - Они всегда удирают.
- Они не удрали, - сказал Тим. - Они отступили. У них на одной из
лодок был какой-то седовласый псих. Он стоял, не скрываясь. Мы стреляли в
него, но так и не попали. Он кричал, призывая их убить всех нас. Пока я
мог его слышать, он выкрикивал только это. Они повторят нападение.
Тим сделал паузу, чтобы увидеть, какое впечатление произвели его
слова. Не то. Он испортил собравшимся праздничное настроение, но на их
лицах он увидел лишь негодование или печаль. И больше ничего.
- Они убили четырнадцать из нас - считая Джека. Ранены, наверное, в
три раза больше, и многие из раненых умрут. На АЭС была санитарка и
некоторый запас медикаментов, но врача там не было. Нам нужен врач. Нам
необходим второй комплект радиоаппаратуры. - На лицах слушающих: гнев,
