ворвалась в лагерь. После этого была хорошая пища, чистая одежда и
уважение окружающих... но ничто из этого не доходило до нее. Эти месяцы в
лагере что-то выжгли в ней и, возможно, навсегда. Впрочем, это ее мало
беспокоило.
Когда Сэлли Фаулер закончила Имперский Университет Спарты со степенью
магистра антропологии, ей удалось убедить своего дядю, что вместо
преподавания в школе она отправится через Империю, наблюдая
новозавоеванные провинции и лично изучая примитивные культуры. Она может
даже написать книгу.
- Чему я могу научиться здесь? - спрашивала она его. - А там, за
Угольным Мешком, я буду действительно необходима.
Мысленно она уже видела зрелище своего триумфального возвращения,
публикации и научные статьи, и работать по профессии казалось ей
значительно интереснее, чем пассивно ждать замужества с каким-нибудь
молодым аристократом. Конечно, Сэлли хотела выйти замуж, но не сейчас. Она
хотела жить по своим собственным законам и служить Империи, не просто
рожая сыновей, которые потом будут уничтожены вместе с военными кораблями.
Совершенно неожиданно ее дядя согласился. Если Сэлли хочет побольше узнать
о людях, вместо того, чтобы заниматься академической психологией, -
пожалуйста. Младший брат ее отца, Бенджамин Брайт Фаулер, не унаследовал
ничего и поднялся до своего места в Сенате только благодаря своим
способностям. Не имея своих детей, он относился к единственному ребенку
брата как к собственной дочери, и не хотел, чтобы она была похожа на
молодых девушек, для которых самым главным были родственники и деньги.
Сэлли со своей подругой покинули Спарту, сопровождаемые слугами Сэлли,
Адамом и Энни, готовые изучать примитивные человеческие культуры, которые
постоянно находили военные силы. Некоторые планеты не посещались
звездолетами по триста и более лет, а войны настолько сократили их
население, что вернулось варварство.
По пути в древний колониальный мир они остановились на Нью-Чикаго
сменить корабль, и как раз в это время там начался мятеж. Подруга Сэлли -
Дороти - была в тот день за городом, и больше ее никто не видел. Союз
Стражей Комитета Общественной Безопасности вытащил Сэлли из ее номера в
отеле, освободил от всех ценностей и швырнул в лагерь.
В первые дни лагерь был достаточно дисциплинирован. Имперская знать,
гражданская прислуга и одетые в форму Империи солдаты сделали лагерь
безопасней улиц Нью-Чикаго. Но день за днем аристократов и
правительственных чиновников уводили из лагеря, и они больше не
возвращались, тогда как обычных уголовников становилось все больше и
больше. Адам и Энни каким-то образом отыскали ее, да и другие жители ее
палатки были имперскими гражданами, а не преступниками. Так она прожила
первые дни, потом недели и месяцы в заключении, в бесконечной черной ночи
городского Поля Лэнгстона.
Поначалу это было приключением - пугающим, неприятным, но не более.
Затем рационы сократили, и сокращали снова и снова, и пленники начали
голодать, а ближе к концу исчезли последние признаки порядка. Санитарные
нормы не соблюдались, и трупы умерших от истощения во множестве лежали у
ворот, ожидая, пока их заберут похоронные команды.
Это был бесконечный кошмар. В один из дней ее имя оказалось в
списках, вывешенных на воротах: Комитет Общественной Безопасности искал
ее. Другие заключенные присягнули, что Сэлли Фаулер умерла, а поскольку
охрана редко брала на себя труд проверки таких заявлений, это спасло ее от
судьбы, постигшей других членов правящих фамилий.
Когда условия жизни стали хуже, Сэлли нашла в себе новые внутренние
силы, стремясь быть примером для всех, живших в ее палатке. Они видели в
ней своего вождя, а Адам был ее премьер-министром. Если она плакала,
пугались все. В эти дни, в возрасте двадцати двух стандартных лет, ее
волосы были беспорядочно спутаны, ее одежда была грязной и изодранной, а
руки - грубыми и грязными. Сэлли не могла даже забиться в угол и
поплакать. Все, что ей оставалось, - это терпеть кошмары лагеря.
В этом кошмаре кружили слухи об имперских военных кораблях, висевших
в небе над черным куполом, и о том, что узники должны быть уничтожены,
если возникнет угроза прорыва. В ответ она улыбалась и делала вид, что не
верит, будто подобное может случиться. Делала вид? Кошмар ведь всегда
бывает нереален.
А затем звездная пехота ворвалась внутрь, ведомая высоким, измазанным
кровью мужчиной с манерами придворного и одной рукой на перевязи. На этом
кошмар кончился, и Сэлли захотела проснуться. Ее вымыли, накормили,
одели... но она почему-то не просыпалась. Душа ее была как будто закутана
в хлопок...
Ускорение давило ей на грудь. Тени в кабине были острыми, как бритва.
Рекруты с Нью-Чикаго толпились около иллюминаторов, о чем-то возбужденно
переговариваясь. Видимо, они уже в космосе. Адам и Энни смотрели на нее с
тревогой. Впервые увидев Нью-Чикаго, они были довольно полными, сейчас же
кожа висела на их лицах складками. Сэлли знала, что они отдавали ей
большую часть своих пайков, и все же сейчас они выглядели лучше, чем она.
Мне хочется заплакать, подумала она. Я должна поплакать, например, о
Дороти. Я надеялась, что мне скажут, что Дороти найдена, но этого не
произошло. Она исчезла навсегда.
Голос, записанный на пленку, сказал что-то, чего она не поняла, а
затем наступила невесомость, и Сэлли поплыла.
Поплыла...
Куда они везут ее сейчас?
Она резко повернулась к иллюминатору. Нью-Чикаго сверкала, подобно
любому, похожему на Землю, миру. Светлые моря и континенты, все оттенки
голубизны, тут и там испачканной пятнами облаков. Когда планета
уменьшилась, Сэлли отвернулась, закрыв лицо руками. Никто не должен был
видеть ее сейчас. В эту минуту она могла бы отдать приказ превратить
Нью-Чикаго в оплавленный каменный шар.
Закончив проверку, Род провел на ангарной палубе богослужение. Едва
они допели последний гимн, как вахтенный гардемарин объявил, что пассажиры
прибыли на борт. Блейн приказал команде возобновить работу. У них не будет
выходного до тех пор, пока корабль не обретет прежний щеголеватый вид, и
на орбите не важно, что говорят традиции о воскресенье. Блейн следил, как
мужчины расходятся, напряженно ища признаки возмущения, но вместо
негодующего ворчания услышал ленивую болтовню.
- Ну, хорошо, я знаю, что пылинка есть, - сказал Стокер Джексон
своему собеседнику. - Я могу понять существование пылинки в моем глазу, но
как в божественном может оказаться бревно? Объясните мне, как может бревно
быть у человека в глазу, а он этого не замечает? Это просто невозможно.
- Вы совершенно правы. Но что такое бревно?
- Что такое бревно? Хо-хо, вы с Тэйблтопа, не так ли? Так вот, бревно
- это древесина... Его получают из дерева. А дерево - это большое,
огромное...
Голоса удалились, и Блейн быстро отправился обратно на мостик. Если
бы Сэлли Фаулер была единственным пассажиром, он с удовольствием встретил
бы ее на ангарной палубе, но ему хотелось, чтобы Бари сразу же понял их
отношения. Пусть не думает, что капитан корабля Его Величества торопится
навстречу торговцу.
С мостика Блейн следил по экранам, как клинообразный корабль подошел
к ним и был втянут на борт "Мак-Артура" между огромными прямоугольными
крыльями дверей шлюза. Рука его при этом нависала над переключателем
интеркома - подобные операции были сложным делом.
Пассажиров встретил гардемарин Уайтбрид. Первым был Бари,
сопровождаемый маленьким темнокожим человеком, которого торговец не
потрудился представить. Оба были одеты для путешествия в космос: широкие
брюки с плотными застежками на лодыжках, подпоясанные туники, все карманы
на молниях или пуговицах. Бари, казалось, был не в духе. Он ругал своего
слугу, и Уайтбрид постарался запомнить его слова, чтобы потом пропустить
их через корабельный мозг. Гардемарин отправил торговца вперед с младшим
офицером, а сам стал ждать мисс Фаулер.
Бари они поместили в жилище священника, а Сэлли - в каюте первого
лейтенанта. Предлогом выделить ей большее помещение послужило присутствие
Энни, ее прислуги, которая должна была жить вместе с ней. Мужчину-лакея
можно было отправить вниз к команде, но женщина, даже такая старая, как
Энни, не могла жить среди мужчин. Жители окраинных планет достаточно долго
развивали новые представления о красоте. Они никогда не стали бы
приставать к племяннице сенатора, но ее экономка была совсем другим делом.
Все это имело смысл и, хотя каюта первого лейтенанта соседствовала с
жилищем капитана Блейна, тогда как каюта священника была уровнем ниже и
тремя отсеками ближе к корме, никто и не подумал протестовать.
- Пассажиры на борту, сэр, - доложил гардемарин Уайтбрид.
- Хорошо. Их устроили с удобствами?
- Мисс Фаулер - да, сэр. Старшина Эллиот показал торговцу его каюту.
- Разумно. - Блейн занял свое место командира. Леди Сандра... нет,
она предпочитала, чтобы ее звали Сэлли, выглядела не слишком хорошо в те
короткие минуты, когда он видел ее в лагере. По словам Уайтбрида, сейчас
она немножко пришла в себя. Когда Род впервые увидел ее, выходящей из
палатки в лагере, ему захотелось спрятаться, ведь он был вымазан кровью и
грязью... А потом она подошла ближе. Она шла, как придворная леди, но была
худой, полуголодной, с большими темными кругами под глазами. Да и взгляд
этих глаз был бессмысленным... Что ж, за эти две недели она вернулась к
жизни и теперь покидает Нью-Чикаго навсегда.
- Надеюсь, вы показали мисс Фаулер противоперегрузочное кресло? -
спросил Род.
- Да, сэр, - ответил Уайтбрид и подумал: "И нуль-грав тоже".
Блейн с улыбкой взглянул на гардемарина. Что ж, пусть надеется, но
звание тоже имеет свой вес. Кроме того, он знал девушку - встречал ее,
когда ей было десять лет.
- Вызов из Дома Правительства, сэр, - доложил дежурный, и тут же
раздался бодрый, беззаботный голос Кзиллера:
- Привет, Блейн! Готовы к отлету? - начальник снабжения ссутулился на
стуле, попыхивая огромной трубкой.
- Да, сэр, - Блейн хотел сказать что-то еще, но закашлялся.
- Пассажиров разместили нормально?
Род готов был поклясться, что бывший капитан смеется над ним.
- Да, сэр.
- А ваш экипаж? Недовольных нет?
- Вы чертовски хорошо знаете... Мы справимся с этим, сэр, - Блейн
подавил свой гнев. Не следовало сердиться на Кзиллера после того, как он
дал ему свой корабль, но все-таки... - Мы еще не сидим друг у друга на
головах.
- Послушайте, Блейн, я ограбил вас не шутки ради. У нас здесь не
хватает людей для управления, и вы отправите сюда команду, прежде чем
улетите. Я послал вам двадцать рекрутов, молодых местных парней, которые
считают, что им понравится в космосе. Что ж, может, так и будет.
Зеленые парни, которые ничего не знают, и которым придется
показывать, как делать любую работу. Впрочем, это уже забота старшин.
Двадцать мужчин могут помочь. Род почувствовал себя немного лучше...
Кзиллер порылся в бумагах.
- Кроме того, я верну вам пару отделений вашей звездной пехоты, хотя
сомневаюсь, что вам будет с кем сражаться на Новой Шотландии.
- Слушаюсь, сэр. Спасибо, что оставили мне Уайтбрида и Стели. - За
исключением этих двоих Кзиллер и Плеханов забрали всех гардемаринов и
многих из старшин. Но они оставили достаточно, чтобы продолжать работы.
Корабль по-прежнему был жив, хотя некоторые койки пустовали, как после
сражения.
- Удачи вам. Это хороший корабль, Блейн. Разногласия в Адмиралтействе
