Неджес в народе уважаем и прикрыт от всякого лихого умысла мощной рукой
владыки. Тронь его, так бежать придется до самого Аренджуна! И быстро, ибо
у пресветлого повелителя нашего конники отменные, наемники из Турана,
которые стреляют на всем скаку без промашки. А я никуда уходить отсюда не
хочу, даже с большим богатством. Шандарат - моя родина, и живу я тут
совсем неплохо.
- Это я вижу, - проклятый варвар поднял суму и побрякал монетами
перед самым носом Глаха. - Кстати, а это что такое? - он выудил из сумки
стальной стержень изрядной толщины со слегка изогнутыми концами; один из
них был заострен, а другой раскован, словно лезвие долота.
- Коготь Нергала... я и забыл про него, - пояснил Глах, косясь на
воровской инструмент.
- Зачем он?
- Ну, замки сворачивать или там дверь отжать... Полезная штучка!
- Откуда взял?
- Есть у нас в Шандарате мастер, делает... Из самой Заморы к нему
приезжают!
- А ты для чего эту штуку таскаешь? - продолжал допрос варвар. -
Вроде бы у тебя другое ремесло, а? Тебе дураки сами деньги отдают.
На лице Глаха появилась странная гримаса.
- Это ты прав, ремесло у меня другое... Однако, все случается!
Проиграет, скажем, заезжий гость изрядную сумму под честное слово, а потом
и говорит: потерял, мол, ключик от своего сундучка с деньгами... Тут мы
ему и поможем!
- Ну, ладно, - варвар встал, возвышаясь над Глахом, словно каменная
башня. - Кое-что полезное ты мне поведал и, клянусь Кромом, я должен с
тобой расплатиться. Вот, держи! И больше мне не попадайся!
На колени Глаху упала серебряная монета, и через мгновение дикарь
растворился в темноте. Рыжий со злостью отшвырнул ее в сторону, потом,
скрипнув зубами, поднялся; челюсть болела неимоверно.
- Давай, давай, - мстительно прошептал он, держась обеими руками за
древесный ствол. - Давай, грабь! И Хеолота, и почтенного Неджеса! Не там,
так тут сломишь шею, проклятое отродье Нергала!
С трудом переставляя ноги, Глах зашагал по пустырю.
Самодельный крюк прочно зацепился за край стены. Дернув веревку еще
раз, Конан начал подниматься, упираясь носками сапог в неровности каменной
кладки. Стена была довольно высокой, в две длины копья, но для человека,
выросшего среди гор и скал Киммерии, это препятствие не составляло
проблемы. Сущий пустяк, откровенно говоря; при необходимости Конан
преодолел бы эту преграду и без всяких приспособлений.
Забравшись наверх, он проскользнул в проем между зубцов парапета,
сжался, словно огромная кошка, и спрыгнул во двор. Ноги его спружинили,
ударившись о твердую землю; он замер на миг, прислушиваясь и втягивая
воздух ноздрями. На зрение полагаться не приходилось, ибо вокруг царила
кромешная тьма - в эту ночь тучи затянули небо, и слабый свет
нарождавшейся луны не мог пробиться через их плотную завесу.
Присев на корточки, Конан ощупал почву у самых своих ступней. Она
была плотной, утоптанной и немного колкой - видимо, вдоль стены шла
мощенная гравием дорожка. Рука юноши двинулась дальше, пальцы коснулись
мягкой травы и каких-то прутьев. Кустарник, догадался он, и встал во весь
рост, уже не опасаясь, что его заметят из дома. Смутные контуры массивного
одноэтажного строения, в котором размещалась меняльная лавка Хеолота
Дастры, маячили где-то впереди, почти сливаясь с темным покровом туч,
нависавших над горизонтом.
Протянув руку вверх, Конан нащупал перекрестье меча, и прикосновение
к прохладной бронзе вселило в него уверенность. На этот раз он закрепил
клинок на спине - чтобы не болтался в ногах; рифленая рукоять торчала у
правого плеча. Над левым, иногда ударяясь о щеку, болталась небольшая
плетенка из бечевы, привязанная к ремешку, который охватывал виски
киммерийца. В ней сидел Шеймис собственной персоной, занимая
стратегическую позицию у самого уха хозяина - в противном случае тот мог
не расслышать его советов. Кроме меча, веревки с крюком и крохотного
демона, Конан прихватил с собой только котомку с припасами, прочный мешок
да коготь Нергала - воровскую "лапу", отнятую у рыжего Глаха три или
четыре дня назад.
Юный киммериец провел это время, слоняясь по окрестностям Шандарата,
по шумным городским базарам, улицам и площадям; вечерами, после сытного
ужина, он сидел в своей каморке, обдумывая план предстоящей операции.
После долгих совещаний с Шеймисом, Конан решил, что браться с ходу за
почтенного Неджеса слишком рискованно. Первый советник владыки, фактически
- второе лицо в стране! Пошарив в его ларцах, надо быстро уносить ноги -
тут рыжий Глах был прав, совершенно прав. Для первого случая Конану
хотелось выступить поскромнее, подвергнув инспекции сундуки менялы
Хеолота. В конце концов, его воровская карьера совсем не обязательно
должна начинаться с человека властительного, с нобиля и вельможи; монеты
ростовщика ничем не хуже золота важного сановника.
Тем не менее Конан потратил половину дня, чтобы прогуляться по южной
дороге, разыскать и осмотреть обитель почтенного Неджеса, а также наметить
пути неизбежной ретирады. В Шандарате имелись трое врат, от коих шли три
главные дороги - Гирканская, Туранская и Бритунская, пересеченные Окружным
трактом, что охватывал полукольцом городскую стену. По северной,
Гирканской, он прибыл в город вместе с Фаралом, и этот почти безлюдный
путь, используемый, в основном, для переброски войск к границе, его не
интересовал. Южная дорога, Туранская, была куда более перспективной -
оживленная торговая артерия, что тянулась через степи и полупустыни вдоль
побережья Вилайета до самого Султанапура, крупного имперского порта.
Обобрав Неджеса и прихватив на его конюшне доброго жеребца, Конан мог за
ночь изрядно оторваться от преследователей, свернув либо на юг, к Заморе и
городу воров Аренджуну, либо на запад, в сторону родной Киммерии. Этой
второй возможностью не стоило пренебрегать, ибо западный тракт,
Бритунский, вел к перевалам через Кезанкийские горы и проходил вначале по
пустынным местам, а затем по довольно лесистым предгорьям, предлагавшим
массу возможностей запутать след и уйти от погони. Однако, избрав этот
путь, Конан был бы вынужден отправиться домой или пробираться в Аренджун
сквозь глухие чащи, по холмам и горам.
Пока что он не пришел к определенному решению, а лишь осмотрел
издалека невысокую ограду поместья Неджеса, столетние дубы, возвышавшиеся
над ней, и дворцовую террасу, видневшуюся меж толстенных темных стволов.
Никаких препятствий для неожиданного ночного визита он не обнаружил.
Перемахнуть через решетку, затаиться среди деревьев, подождать,
приглядеться и рвануть к окнам, выходящим на галерею, - например, к
угловому, которое сейчас было полуоткрыто... Конан не сомневался, что его
воровской инструмент легко совладает с любой защелкой или засовом - если
там были засовы. К тому же, он мог рассчитывать на помощь Шеймиса.
Дело казалось несложным. Правда, прогуливаясь по обочине дороги,
киммериец расслышал вой целой своры псов, зубастых шандаратских мастафов,
способных перегрызть горло самому крупному волку за время пяти вдохов. Но
их разводили не для охоты на волков, медведей или других хищников; эти
собаки натаскивались на человека и несли сторожевую службу. Использовали
мастафов и в войске - для уничтожения мелких отрядов гирканцев.
Длинноногие и неутомимые псы могли загнать любую лошадь.
Конан, тем не менее, их не опасался, рассчитывая, что мастафами
займется Шеймис. Оглядев усадьбу почтенного Неджеса, он повернул к
городским воротам, усиленно размышляя о том, где же находится комната с
заветными ларцами - та самая, о которой рассказывал рыжий Глах. Вероятно,
наверху, решил он, где-нибудь рядом с хозяйской спальней... И в ночь,
когда туда будет нанесен визит, хозяину, почтенному Неджесу, лучше бы
спать покрепче... иначе, вместе с самоцветами, он может лишиться и
головы...
Однако все эти раздумья были делом вчерашним; сегодняшней же ночью
Конан стоял у стены, окружавшей задний двор меняльного заведения Хеолота
Дастры. Проникнуть в его лавку с улицы было сложнее, ибо у двери в темное
время горели масляные лампы, да и сама эта дверь выглядела чрезвычайно
внушительно - тяжелая, собранная из дубовых досок, скрепленных железными
полосами. Впрочем, дверь со двора могла оказаться столь же непроницаемой,
но киммериец рассчитывал, что она распахнется перед ним сама собой.
Он повернул голову влево и, едва шевеля губами, спросил:
- Видишь что-нибудь, Шеймис?
- Видеть - не то слово, мой господин, - раздался тонкий голосок
демона. - Я ощущаю... да, ощущаю - с помощью чувств, которые вы, люди, не
можете и представить. Они, эти чувства...
- Перестань болтать и принимайся за дело, - прервал его Конан. -
Сколько их там?
Сумеречный дух уцепился крохотными ручками за свою сетку и расправил
крылышки. Сетка закачалась, жесткий конец крыла царапнул щеку Конана, и он
поморщился.
- Во дворе никого, - доложил Шеймис. - В доме... в доме человек
восемь... или десять... или двенадцать... - произнес он нерешительно.
- Восемь или двенадцать? Большая разница, приятель! Попробуй-ка
определить поточнее.
- Хмм... м-да... - Крылья демона затрепетали; запах пота, ударивший в
нос Конану, свидетельствовал, что Шеймис старается изо всех сил.
- Может, проще тебе слетать, взглянуть? - язвительно предложил
киммериец.
- Ах, хозяин!.. - В тонком голоске слышалась укоризна. - Я уж забыл,
когда в последний раз поднимался в воздух... во всяком случае, это было
задолго до того, как недруги засадили меня в горшок. Увы! Я слишком стар и
слаб, чтобы...
- Ладно, прекрати нытье! Что ты ви... - Конан запнулся, - я хочу
сказать - ощущаешь?
- Большая комната, - загробным тоном произнес демон, - в ней - люди.
С оружием! Шестеро или семеро... может, и больше... Слева и справа от нее
- коридоры, проходы, комнаты поменьше... Там тоже люди... немного...
четверо или пятеро... Все спят.
- Вот это дело, - киммериец ухмыльнулся в темноте. - Выходит, ты
можешь работать, когда надо! - он медленно и бесшумно двинулся по дорожке,
шепча под нос: - Большая комната - это лавка, и в ней немедийцы-охранники,
про которых толковал рыжий пройдоха... только их куда больше, чем он
говорил... Ну да ладно! Со всеми кучей и разделаемся... А кто же
остальные? Те, что спят? Меняла и его челядь, так?
- Скорее всего, хозяин, - прошелестел у самого уха голосок Шеймиса. -
Один храпит слева от бодрствующих, в комнате побогаче, остальные ночуют
справа... там я, вроде бы, различаю кухню... Еще есть подвал.
- Подвал? - переспросил Конан заинтересованно. - И что в нем?
- Трудно определить, хозяин... Но в него мы залезть не успеем.
Слишком мало времени.
Кусты кончились, и Конан свернул к дому, ориентируясь на едва
заметный свет, мелькавший в узких окнах. Двигался он по-прежнему бесшумно,
с величайшей осторожностью занося ногу вперед и опуская ее на землю,
словно хрустальную чашу. В такой темноте он мог наткнуться на камень или
кучу мусора, упасть и наделать шума, что означало бы конец всех планов. Он
должен был соблюдать полную тишину - если не хотел сцепиться с немедийцами
и городской стражей, которая непременно явится на грохот драки.
Шагая на цыпочках сквозь чернильный мрак, Конан размышлял о
