мыслью, сфере.
Марк напрягся. Встал, шагнул вперед, в глазах его полыхнуло
бешенство.
- Я надеюсь, это не окончательное решение?
Эйкен чуть улыбнулся.
- Вы желаете обсудить все еще раз? Есть ли в этом смысл?..
Аваддон остыл так же быстро, как и вспыхнул. Он вернулся на место,
равнодушно посмотрел на короля.
Эйкен оторвал Клу и Хагена от пола, и все вместе они не спеша
подлетели к окну. Косые струи дождя били в окно. Внезапно створки
распахнулись - ветер со свистом ворвался в комнату. На полу сразу стала
набухать лужа.
- Мы тщательно обдумаем все, что вы здесь рассказали. - Эйкен
обратился к Ремиларду из поблескивающего, всплывшего до высоты подоконника
шара. - Потом сообщим вам свое решение. Нам нужно время.
- Два дня, не больше, - холодно объявил Марк.
- Вы будете ждать здесь, на Черной Скале? - спросил король.
- Если меня здесь не будет, Элизабет сообщит, как меня найти. - Марку
наконец удалось добраться до сознания сына и дочери.
"Я знаю - то, что я вам рассказал, явилось для вас сильным ударом. Вы
сейчас напуганы... Но это правда. Вы все поймете в свое время. Не
позволяйте Эйкену давить на вас. Вы не имеете права растратить попусту
этот бесценный дар. На вас лежит тяжелая ответственность. Давайте
попробуем вместе осуществить задуманное. Не отворачивайтесь от меня.
Простите мои ошибки. Забудьте обиды. Я желаю вам счастья, потому что люблю
вас. Верьте мне..."
Маленький человек в золотой одежде, держащий за руки своих спутников
в белом, растворился во тьме.
Закрылись створки окна, захлопнулись ставни...
Марк и Элизабет долго сидели молча. Они совершенно забыли о брате
Анатолии. Тот наконец вышел из своего угла - было слышно, как тяжело дышал
страдающий астмой монах. Вот он перешагнул через лужу, приблизился к
столу, стоявшему у камина. Вино все еще пахло так завораживающе
ароматно... Анатолий Северинович разлил рубиновую влагу по бокалам. До
краев. Поставил кувшин на стол.
- Вы оба сейчас нуждаетесь в отдыхе. Ваш дух ослаб, вы близки к
отчаянию. Я могу помочь вам. Выпейте - станет легче. За здоровье всех
присутствующих и отсутствующих.
Глаза у Элизабет стали круглыми.
- Вы соображаете, что говорите? Как можно?.. В такой момент!..
- Сможете, - ласково сказал монах. - Взгляните на него. Видите, ему
сразу полегчало. Выпейте, иначе вы совсем раскиснете.
- Амери, видно, совсем свихнулась, когда решила направить вас сюда.
Это что, новейший способ отпущения грехов? - возмутилась Элизабет, потом
резко поднялась и широкими шагами вышла из комнаты.
Марк ошеломленно поднял брови. Брат Анатолий выпил свой бокал, потом
взял тот, что был предназначен великой целительнице.
- Вот скандальная баба! - доверительно поделился он с Марком. - Та
еще штучка! С перчиком... Совсем заплутала... Трудно с такими, погрязшими
в отчаянии, иметь дело. Вот уж кого гордыня поедом ест, куда вам до нее. К
несчастью, никогда нельзя угадать, кого Бог наградит проклятьем.
- Я ни в коем случае не считаю себя в чем-то виноватым.
- Вы, Марк, всего лишь невежда. Возомнивший о себе типчик... Слава
Богу, что ваше бессознательное куда умнее вашего разума. Оно признает
вину, поэтому te absolvo [отпускаю тебе грехи (лат.)]. - Он допил второй
бокал и поставил его на стол. - Вот еще что. Не надо наворачивать на всю
эту историю высоконаучное, заумное дерьмо. Все просто и ясно - вы давили
на детей, давите и теперь, и тем самым успешно строите для себя свой
собственный уютный садик. Вам в нем будет тошно, Ремилард.
- Знаю, - ответил Марк. - Я как раз сейчас и размышляю - стоит ли
цель подобных средств?
4
Дождь хлестал вовсю, потоки воды заливали поверхность сферы, делая ее
видимой. Прежде чем Хаген и Клу, так до конца и не освоившиеся с подобным
способом передвижения, попытались обменяться впечатлениями, король
заговорил с неотразимой мысленной силой:
"Спите. Отбросьте в сторону страхи, сомнения, необходимость что-то
решать... Спите. Вокруг только тьма, дождь и ветер. Мир исчез, растворился
там, внизу, а вы в поднебесье, под надежной защитой..."
Они проснулись во дворцовом саду в Гории - сидели на скамейке,
привалившись плечом друг к другу. Хаген первым открыл глаза, откинул
капюшон, огляделся, посмотрел на наручные часы. Шел второй час ночи,
светлой, шумной, беспокойной, как всегда бывало в столице... Какая-то
бодрость, живая энергия разливалась по телу. Нежный звон колокольчиков
разносился по саду, сквозь частую листву, в мелькании золотых и фиолетовых
огоньков угадывался контур центральной башни Стеклянного Замка.
Потянувшись, очнулась Клу. Хаген удивленно сказал:
- Подумать только, у этого тану Минанана весь полет занял около
четырех часов, а король доставил нас в Горию менее чем за девяносто минут.
- С залетом в Ронию, - из тени до брата и сестры долетел мягкий
баритон.
Клу вскочила на ноги, бросила в ту сторону испытующий мысленный
взгляд.
- Это ты, Кугал?
Второй лорд-психокинетик вышел на серебристую лужайку. Следом за ним
из тьмы появилась женщина.
Хаген удивленно вгляделся в силуэт и почти вскрикнул:
- Дайана?
- Король прислал нас сюда, - быстро заговорила дочь Маниона. - Он
сказал - цитирую: "Вы совсем замотались, пора и отдохнуть. Отправляйтесь в
город, развлекитесь. Завтра вернетесь в замок, и мы все подробно обсудим".
- Он рассказал, где мы были? - спросил Хаген.
- Король от нас ничего не утаил, - ответил Кугал. - Добавил, что для
решения предоставить вам выходной у него есть особые причины.
Клу кивнула и, словно обращаясь к самой себе, заметила:
- Нам не следовало держать переговоры в секрете.
Легкий ветерок принес с городского рынка веселые возгласы и -
отчетливо - разухабистое завывание электронной волынки. Кугал и Клу
двинулись по обсаженной цветущим кустарником аллее. Рыцарь тану начал
рассказывать...
- Король, устраивая это свидание, не мог знать, что между нами стена.
Он, вероятно, засек наши разговоры по дальней связи и решил помочь нам.
Посчитал, раз мы так близки...
- То, следовательно, наша дружба больше смахивает на любовь, -
усмехнулась Клу.
- Со своей стороны должен заметить, что так оно и есть, - грустно
добавил Кугал.
Клу тотчас же отодвинулась от него.
- С этой целью он перенес тебя в Горию, чтобы совместными усилиями,
так сказать, повлиять на мое решение? А к Хагену подослали Дайану?
- Мне кажется, ты несправедлива к Эйкену. В данном случае он как раз
проявил добрые чувства, а никак не расчет. Малейшую корысть я бы
почувствовал.
Вторая пара теперь изредка мелькала между деревьев где-то далеко
сбоку. Хаген и Дайана остались у пруда, где цвели лилии. Светильники,
похожие на свежие аппетитные боровички, мягко опутывали золотистым сиянием
аллеи сада. В конце дорожки, в неясном мерцающем полумраке, слабо
очерчивались распахнутые ворота города. Клу вуалью защитного экрана
прикрыла свои мысли. Она по-прежнему была в дождевике - капюшон надвинут
на голову - и рядом со светловолосым, роскошно одетым членом Высокого
Стола казалась бесформенной тенью.
- Значит, ты отсюда, из дворцового сада, связывалась со мной весь
этот месяц? - спросил Кугал. - Суматошные вам, должно быть, выпали
денечки...
- Папа признался, что в тот день - помнишь, когда мы с тобой
встретились здесь в первый раз, - он тоже был в саду. Правда, стоял
поодаль и не слышал, о чем мы говорили.
- А если бы и слышал... Его вина в том, что случилось во время
потопа, не менее велика, чем ваша. Он тоже внес свой посильный вклад.
Клу печально рассмеялась.
- У папы и без Гибралтара достаточно грехов. Не думаю, что он
оценивал эту катастрофу с моральной точки зрения. Мы, дети, попросили его
помочь - он согласился. Так что во всем виноваты одни мы.
- Такое впечатление, будто ты начинаешь сожалеть о случившемся?
- Как и большинство из нас. Теперь мы воспринимаем вас как живых
людей, а не просто как некую абстрактную злую силу, осмелившуюся помешать
нам в нашем предприятии. Да, мы все переживаем... Но ведь одних угрызений
совести недостаточно, не так ли? С другой стороны, стерилизовать весь наш
табор - меня и Хагена - за совершенное преступление - это тоже слишком.
Этим дела не поправишь!
Кугал мысленно попытался успокоить ее, однако натолкнулся на защитный
экран.
- Когда мы летели к Черной Скале, - заговорила Клу, - я успела
телепатически переговорить с Минананом Еретиком. Меня интересовало, каким
предстал перед ним мир, когда ему открылась вся нищета и беспомощность
веры в религию сражений. Он ответил, что прозрения и раскаяния
недостаточно. Осознание вины должно быть подтверждено поступками, но даже
и в этом случае невозможно полностью избавиться от ощущения своей
греховности. Главное, что в подобном случае обретает человек, - это
спокойствие и готовность с легким сердцем предстать перед судом Божьим. И
вера в справедливость его приговора. Это уже немало!.. Тот же, кто отринул
небесный суд, сам загоняет себя в безысходность, потому что вопреки
желанию - и намерению - душа такого грешника сама начинает искать кару.
Бессознательно, ощупью... Например, мой отец... Тогда не жди мира в душе,
готовься к пыткам. Хаген, я и все мы готовы возместить ущерб, но как это
сделать, чем мы можем помочь тану?..
Кугал перевел разговор на другую тему.
- На мой взгляд, отец предложил вам достойный выход, - сказал он. -
"Ментальный человек" может явиться воплощением истины и добра. Его
создание - достойный акт искупления.
Клу чуть расслабилась, утончила психокинетический занавес, повеселела
- позволила себе поиронизировать:
- Ага, если бы в его создании не принимали участия папочка и Хаген.
Кого-кого, а своего родителя я изучила прекрасно. Чтобы он выпустил из-под
своего контроля подобный проект, его родное детище - да ни за что на
свете!.. По крайней мере до тех пор, пока жив... Если он будет по-прежнему
давить на нас, то Хаген в конце концов убьет его. Подобный ход событий
вполне вероятен. Хороша будет родословная у этого рукотворного божества,
не так ли, Кугал? С момента рождения он будет помечен каиновой печатью,
впрочем, как и все остальные представители рода, именуемого человеческим.
Может, поэтому мы и бесимся, не знаем покоя - хлопочем, мчимся куда-то,
льем реки крови. Ради чего, Кугал? Ради всеобщего счастья. Неужели только
ради него? Это же страшно - постоянно навязывать другим свое понимание
рая.
- Мы, - тихо ответил рыцарь тану, - из того же теста. Иной раз
создается впечатление, что два полюса - грех и искупление - неизбежные
составляющие любого разумного создания. Что без подобного расщепления
восприятия мира в принципе невозможна ни рассудочная деятельность, ни
чувственная жизнь...
- Ты все понял. - В ее сознании родилась улыбка, но на лице
оставалась все та же маска суровой неприступности.
- Мы понимаем и всегда будем понимать друг друга, Клу. Тебе было
просто необходимо поговорить со мной, почувствовать родство с другой
душой. Ведь ты отлично знаешь, как поступить - ты уже знала об этом в
домике у Черной Скалы. Тебе еще предстоит трудная работа - убедить брата,
но это потом, а сейчас надо расслабиться, отдохнуть, повеселиться,
наконец.
Некоторое время они шли молча, потом Клу неожиданно заговорила:
- Знаешь, Кугал, Хаген такой трус. Еще на Окале, когда Алекс Манион
