ное, мучительное желание улететь прочь от земли И все вокруг обостряло в
них это стремление души: и прозрачный легкий воздух - крылатый воздух,
как говорит Поль, и голубоватые широкие дали, куда им хотелось унестись
вдвоем, держась за руки, и исчезнуть в высоте над этой беспредельной
равниной, когда ее покроет ночная тьма. Улететь бы вдвоем в мглистое ве-
чернее небо и никогда, никогда не возвращаться! Куда улететь? Они не
знали. Но как же манила эта мечта!
Он бежал, держа ее на руках, пока хватало дыхания, потом опускал ее
на выступ утеса и становился перед нею на колени Он целовал ей ноги, он
поклонялся ей, шептал детские, нежные слова.
Если б они любили друг друга в городе, страсть их была бы, вероятно,
иной - более осторожной, более чувственной, не такой воздушной и романи-
ческой. Но здесь, в этом зеленом краю, среди просторов, где душа шири-
лась и рвалась куда-то, одни, вдали от всего, что могло бы отвлечь их от
захватившего их безрассудного чувства, они очертя голову ринулись в это
поэтическое безумие страсти И вся природа вокруг них, теплый ветер, ле-
са, ароматный вольный воздух днем и ночью пели им песню любви, и мелодия
эта сводила их с ума, как звуки бубна и пронзительный визг флейты приво-
дят в исступление дервиша, который неистово кружится во власти навязчи-
вой мысли.
Однажды вечером, когда они вернулись в отель к обеду, маркиз вдруг
сказал им:
- Через четыре дня возвращается Андермат Он уже уладил все дела А
после этого, на следующий день, мы уедем. Мы что-то зажились здесь. Не
полагается чересчур затягивать курортный сезон.
Они были ошеломлены этими словами, как будто им возвестили, что завт-
ра настанет конец света За столом оба молчали, в растерянности думая,
что же теперь будет. Значит, через несколько дней надо расстаться, и уж
больше нельзя будет встречаться свободно. Это казалось им таким неверо-
ятным, таким нелепым, что они не могли себе представить, как же это воз-
можно.
Действительно, Андермат приехал в конце недели. Он телеграфировал,
чтобы к первому утреннему поезду выслали два экипажа. Христиана не спала
всю ночь, взволнованная каким-то странным, новым для нее чувством -
страхом перед мужем и вместе с тем гневом, необъяснимым презрением к не-
му и желанием бросить ему вызов. Она поднялась с постели на рассвете,
оделась и стала его ждать. Он подъехал в первой коляске, в ней сидело
еще трое - какие-то весьма приличные, хорошо одетые господа, державшие-
ся, однако, очень смиренно. Во второй коляске приехало еще четверо, по
виду рангом пониже. Маркиз и Гонтран удивились. Гонтран спросил:
- Что это за люди?
Андермат ответил:
- Мои акционеры Мы сегодня учредим акционерное общество и тут же вы-
берем правление.
Он поцеловал жену, не сказав ей ни слова, едва взглянув на нее, так
он был озабочен, и, повернувшись к семерым приезжим, стоявшим у крыльца
в почтительном молчании, скомандовал:
- Велите подать себе завтрак, а потом прогуляйтесь. Встретимся здесь
в полдень.
Все семеро двинулись разом, без слов, как солдаты по команде офицера,
поднялись парами по ступенькам крыльца и исчезли в дверях гостиницы.
Гонтран, следивший за их шествием, спросил с серьезным видом:
- Где вы откопали этих статистов?
Банкир слегка улыбнулся.
- Вполне приличные люди. Биржевики, капиталисты...
И, помолчав, добавил, улыбаясь во весь рот:
- Занимаются моими делами.
Затем он поспешил к нотариусу, чтобы еще раз проглядеть документы и
акты, хотя заранее прислал их совершенно готовыми.
В нотариальной конторе он встретился с доктором Латоном, с которым за
время своего отсутствия успел обменяться несколькими письмами, и они
долго шептались в углу, пока писцы царапали перьями по бумаге, как будто
по ней бегали и шуршали какие-то проворные насекомые.
Учредительное собрание акционеров было назначено в два часа.
В кабинете нотариуса сделали приготовления, словно для концерта. Нап-
ротив стола, где должен был восседать нотариус, мэтр Ален, вместе со
старшим письмоводителем, были выстроены в два ряда стулья для акционе-
ров. Ввиду важности события мэтр Ален нарядился во фрак, уморительно об-
легавший его круглую, как шарик, фигурку. Этот низенький шамкающий ста-
ричок похож был на фрикадельку из белого куриного мяса.
Как только пробило два часа, в кабинет вошел Андермат в сопровождении
своего тестя, шурина, Поля Бретиньи и свиты из семерых приезжих, которых
Гонтран назвал статистами. У Андермата был вид полководца. Вскоре после
этого прибыл старик Ориоль со своим Великаном - у обоих был вид встрево-
женный, недоверчивый, как и у всех крестьян, когда им надо подписывать
бумаги. Последним явился доктор Латон. Он помирился с Андерматом, прине-
ся ему в искусно закругленных фразах почтительные извинения, за которыми
последовали изъявление полной, безоговорочной, беспрекословной покорнос-
ти и предложение услуг.
В ответ банкир, чувствуя, что держит его в руках, пообещал ему завид-
ную должность главного врача на новом курорте.
Когда все собрались, наступило глубокое молчание.
Наконец нотариус сказал:
- Прошу садиться, господа.
Он прошамкал еще несколько слов, которых никто не расслышал в шуме
передвигаемых стульев.
Андермат вытащил для себя из шеренги один стул и устроился напротив
своего отряда, чтобы можно было следить за ним, а когда все уселись,
взял слово.
- Господа! Нет необходимости подробно излагать вам цель настоящего
собрания. Прежде всего нам нужно учредить новое акционерное общество, в
которое вы пожелали вступить пайщиками. Следует, однако, упомянуть о не-
которых затруднениях, доставивших нам немало хлопот. Прежде чем предпри-
нимать что-либо, я должен был иметь уверенность, что мы добьемся необхо-
димого разрешения для основания нового общественно полезного учреждения.
Эта уверенность у меня теперь есть. Все, что еще остается сделать в этом
смысле, я беру на себя. Я уже заручился твердым обещанием министра. Но
меня останавливает другая трудность. Нам, господа, придется вести борьбу
со старым акционерным обществом Анвальских минеральных вод. Я не сомне-
ваюсь, что борьба эта принесет нам победу - победу и богатство. Но как в
битвах прежних времен воинам нужен был боевой клич, так и нам в совре-
менном сражении нужен свой клич - название нашего курорта, название
звучное, заманчивое, удобное для рекламы, действующее на слух, как звук
фанфары, и на глаз, как блеск молнии. Однако мы, господа, находимся в
Анвале и не можем произвольно окрестить по-новому этот край. Нам остает-
ся только один выход: дать новое наименование курорту, только курорту.
И вот что я предлагаю.
Наша лечебница будет построена у подножия холма, который является
собственностью господина Ориоля, присутствующего здесь; наше будущее ка-
зино мы воздвигнем на вершине того же самого холма. Итак, с полным пра-
вом можно сказать, что этот холм, вернее, эта гора, - ибо это настоящая,
хоть и небольшая гора, - представляет собою основу нашего предприятия,
ведь мы владеем ее подножием и ее гребнем. А посему я считаю вполне ес-
тественным, чтобы мы назвали наше предприятие "Источники Монт-Ориоля" 1,
и таким образом название нашего курорта, который станет одним из знаме-
нитейших курортов мира, будет связано с именем первого его владельца.
Воздадим кесарево кесарю.
1. Монт-Ориоль (Mont-Oriol) - Гора Ориоля (франц.).
И заметьте, господа, что это наименование звучит великолепно. Будут
говорить: "Монт-Ориоль", так же как говорят: "Мон-Дор". Начертание его
радует глаз, звучание ласкает слух, его видишь, его слышишь, оно вреза-
ется в память: Монт-Ориоль! Монт-Ориоль. Источники Монт-Ориоля!
И Андермат то произносил это название нараспев, то бросал его скоро-
говоркой, как мячик, напряженно вслушиваясь, как оно звучит. Он даже ра-
зыгрывал диалоги в лицах:
- Вы едете на воды в Монт-Ориоль?
- Да, да, сударыня. Говорят, воды Монт-Ориоля бесподобны!
- О да, в самом деле превосходные воды! И к тому же Монт-Ориоль -
дивная местность.
Он улыбался, менял интонации, изображая дамский разговор, помахивал
пухлой рукой, изображая приветственный жест мужчины. Потом сказал, уже
естественным голосом:
- Есть у кого-нибудь возражения?
Акционеры хором ответили:
- Нет, нет! Никаких возражений!
Трое из статистов даже зааплодировали.
Старик Ориоль, взволнованный, покоренный, польщенный в своей тайной
гордости разбогатевшего крестьянина, смущенно вертел в руках шляпу, улы-
бался и невольно кивал головой, словно говорил: "Да, да! ", - выдавая
свою радость, и Андермат, как будто и не смотревший на него, прекрасно
это подметил.
Великан сидел с виду равнодушный, бесстрастный, но доволен был не
меньше отца.
Тогда Андермат сказал нотариусу:
- Огласите, пожалуйста, устав, мэтр Ален.
Нотариус повернулся к письмоводителю:
- Начинайте, Марине.
Марине, чахоточный заморыш, кашлянул и с интонациями проповедника, с
декламаторскими потугами начал читать пункты и параграфы устава акцио-
нерного общества "Водолечебное заведение Монт-Ориоль" в Анвале с учреди-
тельным капиталом в два миллиона.
Старик Ориоль перебил его:
- Погоди, погоди малость!
И вытащил из кармана засаленную тетрадку, за одну неделю побывавшую в
руках всех нотариусов, всех ходатаев по делам, всех поверенных департа-
мента. Это была копия устава, которую сам Ориоль и его сын почти уже
затвердили наизусть.
Старик не спеша нацепил на нос очки, откинул голову, отодвинул от
глаз тетрадку, отыскивая расстояние, с которого буквы лучше видны, и
сказал:
- Валяй, Марине.
Великан пододвинул стул и стал следить по тетрадке вместе с отцом.
Марине опять начал читать сначала. Старик Ориоль, которого сбивала с
толку необходимость и читать и слушать одновременно, терзаясь страхом,
как бы не подменили какое-нибудь слово другим, пытаясь следить, не дела-
ет ли Андермат каких-нибудь знаков нотариусу, на каждой строчке по де-
сять раз останавливал письмоводителя и срывал все его ораторские эффек-
ты.
Он поминутно говорил:
- Ты что сказал? Как ты сказал? Я не расслышал. Помедленней читай. -
И, слегка обернувшись к сыну, спрашивал: - Так он, что ль, читает, Вели-
кан? Правильно?
Великан, лучше владевший собой, успокаивал его:
- Так, так, отец. Оставь. Все правильно.
Однако старик-овернец не мог успокоиться. Он водил по строчке крючко-
ватым пальцем, бормотал себе под нос, но внимание его не могло раздваи-
ваться: если он слушал, то не в состоянии был читать, если читал, то не
слышал, что говорит письмоводитель. Он пыхтел, как будто поднимался в
гору, и обливался потом, как будто мотыжил виноградник в палящую жару;
время от времени он требовал остановки, чтобы вытереть мокрый лоб и пе-
ревести дух, словно борец в рукопашной схватке.
Андермат нетерпеливо постукивал ногой об пол. Гонтран, заметив на
столе нотариуса номер "Вестника Пюиде-Дом", взял его и рассеянно пробе-
гал глазами. А Поль, сидя верхом на стуле, опустив голову, с болью в
сердце думал о том, что вот этот румяный человечек с круглым брюшком,
сидящий напротив него, завтра увезет женщину, которую он, Поль Бретиньи,
любит всей душой, - Христиану, его Христиану, его белокурую Христиану,
хотя она принадлежит ему, Полю Бретиньи, всецело принадлежит ему, только
ему. И он задавался вопросом, не похитить ли ее сегодня же вечером.
Семеро статистов сидели смирно, с серьезным и важным видом.
Через час чтение кончилось. Устав подписали.
Нотариус составил акт капиталовложений, затем обратился с вопросом к
казначею Аврааму Леви, и тот подтвердил, что получил все вклады. Затем
акционерное общество объявлено было законно существующим, и тут же отк-
