себе потянутся к горлу - к сожалению, в скваммере было достаточно места
для этого... "Запах!" - торжествуя, повторял Холодовский, и Кедрин понял,
что на этот раз ему никуда не деться. Даже если сию секунду он бросится
прочь отсюда, запах все равно нагонит его. Метеоры, может быть, и пройдут
стороной, но запах... И Кедрин подумал, что сейчас начнется в рабочем
пространстве, если монтажники не успеют скрыться в надежный, защищенный
почти от всяких случайностей спутник. Надо надеяться, что они все-таки
успеют... А мы?
Кедрин даже застонал от нетерпения - так захотелось ему кинуться
прочь, спасаясь, разряжая напряжение в сумасшедшем, на предельной
скорости, полете. Но он чувствовал, что не в состоянии сделать это. Рядом
люди, и они остаются пока на местах: и Гур, взявший на себя роль
добавочного метеорного патруля (но патрули-то были не в скваммерах, они
находились в надежных рубках катеров), и Холодовский, теперь прижавший
прибор к груди таким жестом, каким мать прижимает ребенка, и Дуглас,
который, наверное, просто не представляет себе, как можно уйти откуда-либо
одному, без остальных... И Кедрин остался на месте. Он только старался не
дышать, чтобы почувствовать запах Как можно позже. Наверное, это помогло;
во всяком случае, запаха он так и не ощутил, и тут Холодовский, наконец,
махнул ему рукой, разворачиваясь в сторону спутника.
- До спутника - три сорок восемь... - звучал в ушах голос патруля. -
Три сорок шесть...
Кедрин знал, что самые мелкие метеоры будут остановлены статическим
полем. Большую часть остальных успеют распылить своим огнем заградители.
Но наиболее крупные все-таки продолжат свой путь, и встреча с любым из них
будет означать мгновенный конец. Надо успеть, обогнав их, укрыться в
спутнике; и тут Кедрин с ужасом увидел, что Холодовский держит курс вовсе
не на спутник, но в другую сторону - к рабочему пространству, туда, где
находится уже смонтированная часть будущего корабля.
- Ты куда? - вскричал Кедрин, и в этот миг мимо него, выжимая из
двигателя полную мощность, в том же направлении промчался Гур. Левее
промелькнул Дуглас, он несся туда же.
- Гур! Куда же вы все?
- Корабль, друг мой! - ответил Гур уже издалека. - Основная опасность
еще впереди! Особое звено не спасается, а спасает...
"С ума сошли, - подумал Кедрин, устремляясь к спутнику, обещающему
безопасность. - Как это они будут спасать корабль? Заслонят накопитель
своими телами? Не поможет, это впустую. Что стоит такому метеору пронизать
и скваммер, и накопитель, и все что угодно! Потом, накопитель можно
восстановить, можно сделать новый, а человека ведь не восстановишь в этих
условиях, он умрет во всяком случае раньше, чем к нему подоспеет катер
Службы Жизни. Скорее под защиту, скорее..."
Мысли с быстротой метеоров проносились в мозгу, а скваммер летел,
подчиняясь воле человека - или отсутствию ее? - и спутник был уже близко.
Теперь, пожалуй, поздно отворачивать, даже пожелай ты повернуть к кораблю.
Поздно. Да ты им и не нужен. Будь ты нужен, Холодовский или Гур позвали бы
тебя. Да зачем ты им - они привыкли втроем, их там трое...
- Две пятьдесят шесть... - метеорный патруль вел отсчет.
...Они не позвали тебя с собой. А может быть, были уверены, что ты
последуешь за ними? Но сейчас поздно поворачивать: скваммер вынесет черт
знает куда...
Не поздно. В таких случаях не бывает поздно. Еще две с лишним
минуты...
Рука не хотела двигать руль, страшно не хотела. Пришлось напрячь все
силы, чтобы заставить ее сделать это. Спутник дернулся и стал уходить
куда-то за спину.
Корабль начал понемногу вырастать. Нас будет четверо... Дави свой
страх, Кедрин, ломай его.
Кедрин сжал зубы. Чужой скваммер обошел его, устремляясь к кораблю,
за ним - еще один, а потом сразу целая группа, и Кедрин понял, что вовсе
не одно Особое звено собирается спасать корабль. Он влился в массу
монтажников, торопившихся навстречу угрозе, и страх вдруг исчез.
Описывая стремительный круг, он обошел корабль, вернее то немногое,
что уже называлось кораблем, хотя еще не было им. Дуглас, Гур и
Холодовский давно уже были здесь, больше минуты, и сейчас крепили
массивный щит, устанавливая гравификсаторы. Они не удивились, когда Кедрин
сказал: "Я здесь; что сделать?" Гур негромко сказал: "Вот и чудесно, друг
мой, закрепи, пожалуйста, ближайший к тебе угол". Кедрин подплыл к углу и
начал крепить его, набросив трос на гравификсатор и закручивая болт.
Занятый этим, он не заметил, как истекли те минуты и секунды, что еще
оставались до начала атаки.
Спасаться в спутник теперь было совсем поздно, и все монтажники,
закрепившие возле особо уязвимых узлов корабля заранее заготовленные щиты,
теперь сами стремились укрыться за ними. Залезая в узкое пространство
между щитом и телом накопителя, Кедрин оглянулся. Где-то далеко стали
вспыхивать огоньки. Это заградители уничтожали часть основного потока
метеоров - то, что они успевали нащупать на дистанции действенного огня
порциями излучения. Но часть все равно прорвется. Выдержат ли щиты?
Минуты тянулись медленно. По связи объявили, что первый пакет прошел.
Тогда Холодовский неторопливо проговорил:
- Конечно, запас времени у нас есть. Но он пригодится и в другой раз:
мало ли что еще может стрястись! Метеоры, как известно, не дифрагируют.
Поработаем пока в третьем секторе?
- Что же: сидеть и прятаться, действительно, нет смысла. Поработаем!
Кедрин последовал за ними. Выбираться из-за щита было неприятно,
Кедрину хотелось стать маленьким-маленьким... Очередная деталь висела в
пространстве, остановленная на полдороге: часть большого волновода
накопителя. Гур равнодушно, как будто речь шла о порции салата за
завтраком, проговорил:
- Твоя, Кедрин...
И они полетели дальше, к исходным позициям, за новым грузом.
Кедрин тащил часть волновода на место и утешался тем, что в этот
отрезок трубы, на худой конец, можно будет влезть в момент возобновления
метеорной атаки. Сварщики - из тех, кто пришел на помощь Особому звену, -
уже настраивали свои полуавтоматы. Установщика не оказалось; Кедрин сам
установил деталь на направляющие штанги и порадовался тому, как ловко это
у него вышло, хотя и в первый раз.
Снова прозвучал тревожный сигнал, на спутнике начали отсчет минут и
секунд. Кедрин хотел было кинуться под щит, но никто не торопился - и он
не стал торопиться. Детали медленно плыли в пространстве. Отсчет кончился,
и Кедрин ожидал, что сейчас по нему ударит частый дождь крохотных небесных
тел. Но дождя не было. Даже в щиты, кажется, ничего не попало, и только
раз сверкнула искорка - да и то очень далеко, в направлении спутника.
Наверное, какой-то из метеоров врезался в цилиндр, но спутник этого не
боялся.
- Вот так-то, мой бесстрашный друг, - промолвил Гур, подталкивая
сектор главной защитной переборки. - В масштабах Приземелья нас все равно
что нет - так что опасаться особо нечего. Между прочим, в космосе, как
правило, вообще ничего не происходит.
- Значит, вы думаете, - сказал Кедрин, - на орбите Транса тоже ничего
не произошло? И они зря молчат столько времени?
- Мало ли что я думаю... Возьми угол на себя, не то тебе придется
повторить установку. Транс меня, Конечно, беспокоит. Но не меньше тревожит
то, что не видно пока транспорта с новыми автоматами. Мы ведь
устанавливаем последние детали из резерва. Если Земля не успеет, начнутся
простои. А время, как ты понимаешь, не ждет. Что они, заснули, что ли,
там, на Планете?
9
С орбиты Трансцербера по-прежнему не поступает никаких известий. На
Земле и даже в Приземелье все увеличивается количество людей, полагающих,
что известия о "Гончем" никогда больше не дойдут до обитаемых планет.
Но на Звездолетном поясе все пока думают иначе. Они знают: не так-то
просто осилить человека, даже когда его отделяют от родной планеты
миллиарды километров. Пусть люди молчат; они живы. Наверное, просто
переводят дыхание...
Меркулин устало глядел на экранчик. На матовой поверхности застыли
цифры, но директор института не видел их. В последнее время такое
случалось с ним все чаще; вместо цифр на экране виделось совсем другое.
...Полет подходил к концу. Пеленгатор улавливал все более четкие
сигналы спасателей Службы Жизни, безошибочно выделяя их из плотной массы
другой информации, заполнявшей эфир. Автопилот поднял лодку вверх,
перевалил через окруженный стеной сигналов запретный энергетический канал
- настоящую реку энергии, текущую к распределительной станции. Затем
лодка, выпустив тормозные щитки, заскользила к земле.
Густая поросль деревьев набегала снизу. Она перестала быть ровной,
проявилась ее волнообразная поверхность. Затем открылась маленькая
полянка; на ней виднелся оранжевый аграплан Службы Жизни.
Рядом копошились люди. В их суете было что-то тревожное. У Меркулина
упало сердце, но он тотчас же успокоил себя: это ощущение следовало
отнести скорее за счет стремительной потери высоты.
Неподалеку от аграплана воздушное суденышко остановилось, зависло над
землей и медленно встало на лапы. Мотор умолк; в следующее мгновение,
щелкнув, выключился и автомат, сделавший свое дело. Меркулин одобрительно
кивнул и выбрался из машины.
Полянка оказалась не такой уж маленькой; застревая ногами в высокой
траве, Меркулин не сразу достиг небольшого домика, окрашенного снаружи
идиллической розовой краской. Очевидно, именно в этих стенах происходило
таинство реанимации - воскрешения.
Монументальный мужчина, весь в белом и блестящем, показался на пороге
домика и остановился в дверях. Он мрачно поглядел на подоспевшего
Меркулина и опустил глаза. Меркулин хотел, минуя его, пройти в домик;
медик отрицательно качнул головой и протянул руку, указывая направление.
Меркулин медленно, с тяжким предчувствием, повернулся.
Сбоку стояли носилки на низких ножках. Они были накрыты белым, и под
этим белым проступали очертания... Меркулин подступил к носилкам, замер,
потом через силу сделал еще шаг. Белое покрывало было натянуто не до
самого верха, остался незакрытым желтый лоб, веки и виднеющиеся из-под век
полукруги радужной оболочки и зрачки - неподвижные, неживые и странно
внимательные.
Усилием воли, потребовавшим физического напряжения, Меркулин оторвал
взгляд от этих глаз, повернулся и стал смотреть на медика, который все еще
возвышался в дверях. Меркулин сумел даже покривить губы улыбкой (движение
это вызвало боль, как если бы пришлось силой раздирать сросшиеся губы),
прежде чем спросил:
- Это... он?
- Да, - последовал краткий ответ.
- Жив?
Медик угрюмей качнул головой.
- Как же это?
Медик повторил безнадежное движение и переступил с ноги на ногу.
Чувствовалось, что он хотел уйти - и не мог.
- Он чрезвычайно нужный работник...
Меркулин произнес эти слова и взглянул просительно, словно главным
сейчас было: чтобы этот медик и остальные работники Службы Жизни (они за
это время успели подойти и полукругом выстроиться за спиной прилетевшего),
- чтобы все они поняли, каким нужным работником был Коренюк, неподвижно
лежавший сейчас под белым покрывалом, сколь многое сейчас зависело от
него. Как будто нужно было лишь убедить их - и в следующую минуту Коренюк,
зевнув, закроет эти свои страшные глаза, а потом откроет настоящие, умные
и живые, и эта страшная сказка окончится.
Но спасатели молчали, так что нельзя было даже сказать - слышат ли
