это не мое дело, это дело родителей, но вше они были штранно одеты -- шерная
кожа, вшякие жележки. И на голове пришешки, как у Левика. Я думаю, это они
его наушили так штришьшя. А потом, предштавь шебе, пришли арабшкие гружшики,
те шамые. Я давно хотела тебе шкажать, Боря, што огнештрельное оружие не
швыряют, как ты, где попало... Гружшики шкажали, што жабыли тут какие-то
ремни. И они бы нашли вмешто ремней твой пиштолет, ешли бы я его не
шпрятала. Вот он, кштати, можешь жабрать.
Я покрутил пистолет. Что же она меня искушает?.. Сунул ствол за пояс. С
отпечатками теперь все ясно -- раз уж здесь побывал грузчик из дома
Халиля... Только вряд ли они пришли стереть отпечатки. Почему они вчера
должны быть умнее, чем позавчера?
Я снова позвонил Элке:
-- Взгляни на левую щечку китаянки. Да, на термосе. Ямочка есть? Ну,
вмятинка... Уверена, что нет? Спасибо, я так и думал.
Ай да Халиль! Только вчера днем получил информацию, обработал,
согласовал с компетентными террористическими инстанциями и уже вечером
выкрал термос. Или он не знает арабской пословицы: "Спешащего подталкивает
сатана"... Жаль, что он не откроет термос при Елке, и я не узнаю какое у
Халиля было выражение лица. Съездить, что ли, отдать за тещин битый термос с
отпечатками два небитых? Или позволить это сделать Вувосу -- он мне будет
очень признателен...
10. Аленький цветочек.
В машине Умница вел себя, как перевозбужденная болонка, только что не
перепрыгивал с переднего сиденья на заднее. Вместо этого он перепрыгивал с
темы на тему: то восхищался красотой пейзажа за окном, то задавал дурацкие
олимовские вопросы, то возвращался к основной теме:
-- Хорошо бы, чтобы это все-таки был Максик, правда, Боря?
-- Для кого хорошо?
-- Для тебя, Боря. И для Ленки. Правда?
У меня было ощущение, что я, задумавшись, пропустил часть нашего
диалога, а теперь не могу включиться.
-- Ну-у,-- протянул я.-- А что ты имеешь в виду?
Он преданно посмотрел на меня и изрек:
-- Но ведь мы не имеем права кого-нибудь не подозревать, правда? А
кроме нашего Клуба присутствовала еще и ваша семья. Да и этот твой,
скульптор...
Умница поднимался к Максику, а я сидел в "Шкоде" с обычной телефонной
трубкой и ловил насмешливые взгляды. Понятно, оле хадаш подражает соседу на
"Мерседесе" с сотовым телефоном. Наконец, я услышал звонок в дверь, и
тоненький голосок осведомился на иврите, мол кто это еще там? Мне очень
захотелось, чтобы Максика с Инкой не было дома. Умница это заслужил. Я, как
какой-нибудь патриций, опустил большой палец вниз. Не знаю, кто в римском
пантеоне курировал моральный садизм, но этот божок меня услышал.
Большую часть жизни шестилетнего Авигдорушки вокруг него трепались
взрослые дяди и тети, считавшие себя интеллектуалами. Но если моя племянница
Ирочка воспринимала подобный треп, как фон для игры в куклы, то Авигдорушка
внимал и уточнял в сложных местах. В Израиле русский с него слинял, как
шерсть с зайца, а резонерство только прогрессировало.
Умница засюсюкал на иврите, что, мол, это дядя Фима, который забирал
тебя, Витенька, из роддома, когда ты родился и научил тебя завязывать
шнурки, помнишь?
-- Не пизди, господин мой,-- перешел кроха на русский.-- Фима поднялся
в страну три дня тому назад. Он не знает говорить иврит хорошо.
-- Какой ты стал умный!-- поразился Умница.-- Но я ведь тоже умный. Вот
я и выучил иврит еще в России. Я знаешь сколько языков знаю?! Разве тебе...
-- Сколько?-- перебил Авигдорушка.
-- Двадцать! Открой, пожалуйста, дверь, я не хочу ждать родителей на
лестнице.
-- Два-адцать?-- озадачился малыш.-- Рэга... раз, два, три... нету в
мире столько языков. Не ложи мне на уши пасту!
-- Надо говорить: "Не вешай лапшу на уши",-- автоматически поправил
Умница.
-- Есть у меня свой особенный способ говорить,-- недовольно сообщил
Авигдорушка.-- Ты ведь понял, что хотел я сказать? Почему ты думаешь, что
можешь говорить мне, как я должен говорить?! Просто скотство, какие вы все,
взрослые, одинаковые... Это значит, что по виду вы все, конечно, разные, но
как с вами со всеми одинаково тяжело!
Милый все-таки мальчик, зря его Ленка недолюбливает. Ну, подумаешь,
выставил ее дурой, да еще и подытожил: "Какие вы, женщины, бедные. Даже
сердитесь одинаково смешно -- глаза делаете большими и кричите. Это потому,
что вы слабые и сделать больше ничего не можете. Вот и пугаете."
-- Конечно, я понял что ты хотел сказать,-- озадаченно выдавил
бездетный Умница.-- Но и ты должен понять, что если ты говоришь неправильно,
про тебя будут думать, что дефективный...
-- На что намекаешь ты, господин мой?-- строго сказал мальчик.-- Какой
корень в слове последнем твоем? Дефект или фиктивный? Не люблю я и то, и
другое... Ты знаешь что? Ты гадкий мужик. Даже хочется мне тебя исчерпать!
-- Что сделать?!
-- Исчерпать!-- настаивал Авигдорушка.
-- Что это?
-- Это чуть лучше, чем убить.
Про то, что давно пора было сделать с Умницей, лучше не скажешь.
-- Так,-- сказал Умница,-- хватит! Ты меня впускаешь или нет? Если нет,
то скажи когда будут родители.
-- Есть у тебя шанс,-- задумчиво сказал Авигдорушка, слегка гнусавя,
как будто ковырял в носу.--Разве ты можешь доказать, что ты Фима?
-- Как?!-- по-деловому спросил Умница. Кажется, он понял, что попасть в
дом в отсутствие Максика может быть очень полезно.
-- Так. Вот на чем ты знаешь играть?
-- Да почти на чем угодно! -- не без дурацкой гордости ответствовал
Умница.-- Я играю больше, чем на двадцати инструментах.
-- Опять врешь?!-- возмутился Авигдорушка.-- А Фима знает играть на
гитаре. Ну-ка, сыграй на гитаре!
-- Да нет у меня с собой гитары!-- взревел Умница.-- Что я -- дурак
тащить гитару в дом, где она и так есть!
-- Тогда спой,-- холодно сказал мальчик.
-- Да что я тебе -- артист?
-- Ты мне -- преступник. Пока не докажешь, что ты Фима.
-- Что прикажете петь?-- обреченно поинтересовался Умница.
-- "Вероника-Вероничка -- перезрелая клубничка",-- потребовал
Авигдорушка одну из самых похабных песенок Умницы.
Умица только вздохнул. И запел. Я первый раз слышал, как он поет это
по-трезвому. В сопровождении подъездного эха. Может быть он просто не знал,
что по статистике каждый пятый в Израиле знает русский. А в таких местах...
в общем, в подъезде Максика жила, кажется, всего одна ивритоязычная семья.
-- Не слышу! -- восторженно орал юный Станиславский, и Умница делал
громче.
Но гораздо громче стало при появлении соседки. Она визжала так, словно
ее действительно звали Вероника и с ней стряслось не меньше половины того,
что успел пропеть Умница. Приходилось отстранять трубку от уха. В какой-то
квартире залаяла собака, к ней тут же присоединилась другая.
-- Да я... да мне..,-- только и успевал выдавить Умница между ушатами
обваривающей ругани и вдруг завизжал: -- Не надо!!! Уберите газовый
баллончик!!! У меня астма!!! Аллергия, понятно вам!!!
-- Я знаю, что такое аллергия!-- продребезжал старушечий
"петербургский" голос.-- А у меня, молодой человек, аллергия на подобные
сальности! Здесь почти в каждой квартире есть дети!
Вдруг, сквозь вопли, визг и лай пробилось щелканье открываемого замка и
ангельский голосок Авигдорушки:
-- Есть дети! Шалом всем! Ой, Фима! Здравствуй! Когда приехал ты?
Смотри, Вероника, смотри, госпожа Фаина, это же Фима, друг родителей моих.
Он поднялся в страну три дня тому назад. Смотри, Вероника, это просто такая
у них там ментальность. Слышал я, они не только поют в подъездах, но и пьют
в подъездах. Скажи мне, госпожа Фаина, это правда? Да заходи же уже в дом,
Фима, заходи. Шалом, госпожа Фаина, бай, Вероника, привет Оре..,-- дверь
захлопнулась.-- Что это ты так активно смотришь на меня?
-- Что значит активно?-- прорычал Умница.
-- Активно -- это значит сердито.
-- Ну ты и гад!-- прочувствованно, даже как-будто с оттенком уважения
сказал Умница.
-- Что вдруг я -- Гад? -- не понял мальчик.-- Я -- Авигдор. Если сложно
тебе, то Виктор. Ты привез что-нибудь мне?
-- Конечно!-- прошипел Умница.-- Тебе разве папа не передал? Наверное,
он решил, что ты еще маленький. Потерпи годик-другой и ты это получишь.
-- А что "это"? Что?!-- взволновался Авигдорушка.-- Мне родители мои
как обычно дают все! Что для детей, что не для детей. Все дают! Что это
такое, что нельзя дать? Ответь мне!!!
-- Ну ты, наверное, видел, что папа привез? В красивом таком термосе.
-- Что это такое -- термос?
-- Банка такая большая, железная, разрисованная. Женщина-китаянка на
нем изображена с цветком. Видел?
-- С аленьким?-- оживилось дитя.
-- Да, с красненьким. Видел?
-- А, это... Это я видел.
Мы с Умницей затаили дыхание.
-- Где?!
-- Да по телевизору. Там сначала был кино, где роботы шли стадом. И там
самолет наш воткнулся в самолет врага. И чужой самолет сгорел весь! А наш
только разбился... И в летчика выстрелили из блейзера -- и все! В кине он
больше не участвовал!
-- Стоп!-- приказал Умница.-- Давай по теме. Про термос.
-- Какой термос?
-- Банка. Железная. Большая. Нарисована женщина с аленьким цветочком.
-- А!-- обрадовался Авигдорушка.-- Савланут, господин мой! В середине
кина была реклама. Он говорит: "Что привезти тебе?" А она: "Цветочек
аленький". А он ей коробку с конфетами! Во-от такую! Значит, они опять от
меня конфеты подзапрятали! Ну так мы их сами отрыщем!..
С этого момента я слышал только прерывистое сопение, пыхтение, скрип,
шорохи и стуки. Все это перемежалось авигдорушкиными высказываниями, типа:
"... а мне в кине этом самих террористов совсем и не жалко. Мне организмы их
жалко..."
Вдруг Умница истошно заорал:
-- Ты куда?! Стой! Упадешь! Разобьешься!!! Не смей прыгать!!!
-- Я Бэ-этмен!-- с завываниями прокричал откуда-то Авигдорушка.--
У-у-у! Я Супермен! Ага-а-а! Я новый русский! А-ха-ха!!!
Куда же это он залез? Умница дрожащим голосом пресек эту манию величия:
-- Если ты дашь мне себя снять, получишь пять шекелей!
-- О-кей!-- спокойно согласился Авигдорушка.-- Лезь.
Не понимаю, как у Максика без участия Умницы мог получиться такой сын.
Наконец, я заметил Максика, и вскоре в трубке раздались радостные
приветствия и похлопывания. Я побоялся, что мне залепят в ухо, отстранил
трубку и остался без первой фразы.
-- ...чтобы выпить с тобой,-- лицемерно объявил Умница.
Потом они долго собирали на стол, обсуждали напитки и продукты. Потом
пришла Инка, заявила, что так гостей не принимают и стала перенакрывать.
Потом я слушал, как они пили и жевали. Сколько раз говорил себе, что в
машине всегда должно быть что-нибудь пожрать! Хоть йод пей из аптечки, да
все равно он здесь не на спирту.
Потом Умница, видимо для раскачки, для светского, так сказать,
разговора, завел бесконечные дурацкие лошадиные истории. Наверное,
вдохновился беседой с моей тещей. На что Максик, который чем больше пил, тем
грустнее становился, а чем грустнее становился, тем больше пил, неизменно
повторял: "Все мы немножко лошади". Потом Умница, видимо, решил, что можно
перейти на профессиональные темы и перешел. Я расслабился. Была приятная
дрема под бормотание научных терминов, как под иностранное радио. Порой, как
крупные капли с осеннего неба, срывались грустные слова Максика: "...все мы
немножко мутанты..."
Окончательно я проснулся от звука спускаемой в унитаз воды и пьяного
