После еще нескольких коротких звонков, мы договорились о времени, месте
и способе обмена. Самым трудным было настоять, что Вувос явится не один, и
что мы будем с оружием. Номи мы получали тут же, в обмен на термос, но без
права выхода из охраняемого дома до окончания проверки. То есть мы
соглашались стать хоть и вооруженными, но заложниками на двенадцать часов.
Но и мы потребовали, чтобы с нами в одной комнате находились несколько их
человек и пообещали, если что не так, стрелять на поражение.
Вообще-то, все наши требования были так, для правдоподобия торговли.
Нам важно было только, чтобы Номи и стволы были в наших руках одновременно,
а там... Всем им будет не до Номи, потому что будет кого убивать из тех, кто
сам может убить...
Времени нам Халиль дал в обрез -- он требовал, чтобы уже через полчаса
мы прибыли в известный дом в Азарии. Явно не хотел, чтобы у нас было время
на подготовку. А нам оно как раз было необходимо, и я выторговал еще час
якобы для того, чтобы привезти вирус из специального места.
Каждый знал, что ему делать. Ленка повезла Умницу к дальнему
телефону-автомату. А мы начали неспешно обряжаться.
Хорошо еще, что я не взял трубку, когда зазвонил телефон. Вувос
брезгливо протянул трубку Елке.
-- Халиль?-- удивилась она.-- Что-то не то?
Мы с Вувосом синхронно встали по обе стороны от Елки, вслушиваясь.
-- Все хорошо, Леля. Я только хотел узнать -- ты тоже будешь?
-- Ну... да. Конечно.
-- Я думаю, ты можешь не приходить. Все, что мы тебя просили, ты
сделала. А дальше уже мужские дела. Между двумя народами. Ты мой гость и
друг, я за тебя отвечаю и боюсь.
-- Почему?
-- Да нет, ты не думай. Все идет как надо, с нашей стороны все будет
хорошо. Мы играем честно. Но этот твой приятель... Я о нем кое-что разузнал,
он эмоционально неуравновешен, психопат. Может сорваться. Нажмет на курок,
будет...
-- Халиль,-- внятно сказала Елка.-- Я эту кашу заварила. Я ее буду
расхлебывать. До конца.
-- О-кей. Я тебя понимаю. До встречи, Леля.
Елка посмотрела на нас и пожала плечами.
-- Да что там,-- сказал я,-- и без этого было ясно, что подлянку
готовят...
Когда мы въехали в Азарию, было уже совсем темно. Фонари на улице не
горели, да их и не было, да и не улица это была, а, скорее, изрытая
строительная площадка с недостроенными домами вокруг. Типичное "незаконное
строительство" -- застройка без плана, когда строят не чтобы жить, а чтобы
заявить права на участок. Недостроенное воспринималось как разрушенное,
словно до нас здесь поработали бомбардировщики.
"Форд" с Умницей и "длинным ухом" остался на стоянке у греческого
монастыря, неподалеку от могилы Лазаря. Здесь все было давно обжито и тесно.
-- Смотри, Фима,-- проникновенно сказал Вувос.-- Сделай все, как
положено. Четко, без самодеятельности.
-- Да уж,-- нервно хмыкнула Елка.-- Второй раз в одном и том же месте
никого воскрешать не будут.
На всякий случай мы еще минут на пятнадцать опоздали. В нашем доме
света не было.
-- Кажется, мы пришли первые,--шепнула Елка.
-- Если не считать мордашек десять-двадцать в саду,-- обронил я.
Вувос утвердительно кивнул. Он свинтил крышку с термоса, перевернул его
и взялся за пробку, демонстрируя готовность применить бактериологическое
оружие в любой момент. Елка подсвечивала все это фонариком. Так мы и
двинулись к дому через старый сад. Вошли. Елка включила свет. В метре от нас
стоял парень с автоматом. Он молча кивнул, и мы прошли за ним через коридор
и анфиладу комнат в просторный зал. Без окон. Они были наспех замурованы
бетоном. Зато присутствовали четыре мрачные личности с автоматами. Елка
изумленно смотрела на бетон -- явно еще вчера она его здесь не видела. Мы
встретились глазами, и я кивнул, мол, понятно.
-- И дверь поменяли,-- шепнула она.
Дверь была незаурядная, если не из банка, то из тюрьмы. Открывалась
вовнутрь, не выломать. Ручка торчала только снаружи. Я хотел было остаться у
двери, но нас с мягкой настойчивостью, на гортанном английском, попросили
присесть на стулья у противоположной стены. Не стоило этого делать, но Елка
уже двинулась, Вувос с перевернутым термосом за ней, что мне оставалось?
Только буркнуть:
-- К стенке нас уже поставили.
Через несколко минут появился Халиль, прямо как товарищ Сталин -- усы,
френч и девочка в восточной одежде на руках. Номи была сонная, ее явно
вытащили из постели и, чтоб не хныкала, сунули какую-то обгрызанную соску.
-- Номи!-- проникновенно воскликнул Вувос.
Девочка посмотрела на него, вытащила соску, улыбнулась, сказала:
"Шалом", а потом положила голову на плечо Халиля, закрыла глаза и снова
зачмокала этим огрызком.
Халиль тоже улыбнулся:
-- А не мой ли это термос?-- он хмыкнул.-- У меня для вас прятный
сюрприз.
Как мы и договаривались, он прошел с Номи на середину зала. Елка взяла
у Вувоса термос и подошла к нему. Поставила термос на пол, забрала слабо
цеплявшуюся за Халиля Номи. И не выдержала -- вытащила у нее соску. Номи
вяло захныкала. Халиль продолжил:
-- Ну вот и все. Можете не ждать результатов проверки. Я ведь понимаю,
что жизнью ребенка вы бы не рисковали. Если у вас был вирус, то он сейчас у
меня. А если не было, то зачем мне эта девочка?-- он театрально развел
руками.
Где-то в недрах дома зазвонил телефон. Елка с растерянными глазами
несла Номи к нам, подальше от термоса, безмолвно артикулируя губами: "Что
делать?" Я и сам колебался. Из коридора что-то прокричали по-арабски. Я
различил "Халиль" и "телефон".
-- Извините,-- сказал Халиль,-- меня к телефону. Если можете, подождите
минутку. Я барашка зарезал, отметим...
Он вышел из комнаты под нашими напряженными недоуменными взглядами.
Дверь захлопнулась. Я понял, что ждал этого с того момента, когда заметил,
что изнутри нет ручки.
-- Ручки нет!-- ужасным голосом сказал Вувос.-- Приехали!
Елка пометалась взглядом по нашим лицам, еще раз взглянула на бетон в
окнах и, взвыв:
-- Снова?!-- бросилась к двери.
Она билась в нее и звала Халиля. Довольно неприятное зрелище. А до
этого здорово держалась. Для непрофессионала даже слишком здорово. Арабы ей
не мешали, сидели по углам, как манекены. Один, после ухода Халиля, даже
автомат положил на пол.
-- Что, Леля?-- с нескрываемым торжеством спросил Халиль. Бронированная
дверь неплохо пропускала звук. -- А что ты думала? Я давал тебе шанс. Я
просил тебя не приходить. Теперь поздно.
-- Зачем ты это делаешь?!
-- Крыс не удалось достать. Мне жаль, что ты оказалась в одном выводке
с этими "детьми смерти". Но что делать, мне приказано испытать вирус на
людях.
-- Подожди,-- тихо сказала Елка.-- Но тут же и твои люди тоже. Им же не
дадут уйти живыми.
-- Не слышу.
Елка повторила эту же фразу так же тихо.
-- А, люди,-- раздался характерный смешок.-- Это не люди. Это тоже
крысы. Продажные крысы. Они сотрудничали с сионистским врагом и приговорены
к смерти палестинским судом. Благодаря вам они смоют свой позор кровью, а мы
пощадим их близких. У них и патронов нет.
-- Что?-- тихо сказала Елка.-- Я ничего не слышу. Говори, пожалуйста,
громче.
-- Неважно,-- прокричал Халиль.-- Мне жаль...
-- Да говори же громче!-- не унималась Елка.
-- Жаль, говорю,-- уже совсем громко неслось из-за двери,-- жаль, что у
нас с тобой так получилось! Прости меня, Леля!
-- И ты меня прости,-- пробормотала Елка.
-- Что?.. Это за что же я должен тебя простить, Леля? -- обеспокоенно
выдохнул Халиль.
Елка резко развернулась от двери, прижалась спиной к стене и вынула
руку с пультом из кармана. Вувос упал на Номи.
Термос рванул как надо! Главное, дверь покорежило -- образовалась узкая
щель. Мы, мешая друг-другу, пытались что-то сделать, но дверь заклинило.
Арабы молились, мы матерились, Номи орала. Спасибо товарищу Калашникову за
универсальное изделие -- орудуя коллаборационистскими автоматами, как
ломами, мы вовремя вскрыли этот крысиный сейф. Как раз, чтобы встретить
дружным залпом подбегавшую команду в противогазах.
Елка визжала, но палила по-македонски, из двух пистолетов сразу и
довольно прицельно. А выйди мы раньше, блевала бы, небось, сейчас у трупа
Халиля. Термос поработал с ним не так аккуратно, как профессор с Козюлей.
Вувос с плачущей Номи в рюкзаке и сотрясающимся "Галилем" в лапах был
неправдоподобен, как герой третьесортного мелодраматического боевика. А я
чувствовал, что меня вот-вот убьют, потому что хоть все и получалось, но
как-то по-дурацки. Если мы и были до сих пор целы, то только благодаря
мешавшим нормальной стрельбе противогазам.
Ситуация соскочила на голый экспромт. Вести всех в прорыв должен был я.
Но невменямая Елка вырвалась вперед, а Вувос, как будто за спиной у него не
было рюкзака с Номи, рванулся следом. Мне пришлось прикрывать их от
появившихся из бокового коридорчика "духов".
Пока я с ними закончил, оказался отрезан -- пару раз дергался вперед и
получал сильные удары пулей в бронежилет. И больно, и пелефон -- вдребезги.
Тем временем в Номи проснулся инстинкт самосохранения, и она стала рваться
из рюкзака, как кот из мешка. Как-то развязав тесемки, она плюхнулась на
ковер и, прежде чем Вувос отвлекся от стрельбы, уже была на вражеской
половине, где шмыгнула под стол и забилась в угол. Елка, с дурацким
киновоплем: "Прикройте меня!" бросилась за ней и даже успела пристрелить
ближайшего к Номи "духа", но споткнулась о его вытянувшуюся в последней
судороге ногу. И скатилась прямо к еще не протянутым ногам его соратника,
который, прежде чем я навел на него автомат, успел рвануть ее за солнечную
шевелюру и прикрылся Елкой. Этот уже был без противогаза -- то ли не
хватило, то ли догадался, что вирусы не взрываются.
Мы стрелять перестали. В нас тоже. Дух стоял с ножом у елкиного горла и
кричал:
-- Бросай оружие!
Пока я колебался, Вувос покорно сказал:
-- Беседэр!-- и, как городошную биту, швырнул к ногам Духа свой
"Галиль". Елка взвыла -- ей попало по голени. Дух дернулся. Следом Вувос
швырнул в ту же сторону десантный нож, как прежде в дверь каравана. И
пригвоздил ухо Елки к сердцу террориста! Вот романтическая курва!
Полутруп ослабил хватку, Елка рванулась и с диким воплем залегла с
"Галилем", прикрывая Номи. С ухом ей пришлось расстаться. Елка поскуливала
от боли, а Номи от ужаса, глядя, как левая половина тетиного лица эаливается
кровью. Я палил из автомата, как маньяк. Вувос вторил мне из трофейного
"Узи". Мы очистили помещение и продвинулись до двери в насквозь
простреливаемый коридор. Из боковых дверей поводили рылами стволы. Ловить
было нечего. Я сунулся было в окно и чуть не получил пулю в лоб. Террористы
опомнились от неожиданного взрыва, сняли противогазы и грамотно выбрали
позиции. Прорваться было невозможно, но продержаться какое-то время мы еще
могли.
Я в последние дни уже столько раз мысленно умирал, что после всех этих
репетиций особого трепета перед премьерой не испытывал. Что меня еще ждало в
жизни? Составлять протоколы на иврите, да выплачивать машканту. Надоело.
Вувос успокаивал Номи, следил за дверью, менял обойму.
-- Жаль, миньяна нет,-- сказал я ему.-- Надо бы поблагодарить Господа,
что умрем не как крысы, а точно по плану, с оружием в руках. Ты не в курсе,
у нас там никакой аидише Валгаллы не предусмотрено?
-- Да-а,-- вздохнул Вувос,-- миньян что-то задерживается. А он бы нам
