474
Они даже вывели идею извечного обновления, а это на порядок выше теории
Уайтхеда. Вы наверняка сталкивались с этой идеей. Кажется, она встречается в
"Вагнеровском деле". А может еще где-то... Как бы то ни было, Уайтхед, будучи
англичанином, принадлежал к правящей верхушке, само собой скептически относился
к романтическим идеям девятнадцатого века. Его собственные теории, принципы,
разработанные в лаборатории, следовали sui generis над теориями Дарвина и
Хаксли. Говорят, что несмотря на строгие традиции, которые не давали ему
развернуться, в его метафизике ясно прослеживается влияние Гекеля, -- не Гегеля,
прошу не путать -- которого в свое время называли Кромвелем морфологии.
Резюмируя вышесказанное, -- с единственной целью, -- освежить вашу память... --
Я проницательно взглянул на нее, от моего взгляда ее опять передернуло. Я
перепугался, что ее вот-вот хватит удар. Я не представлял, о чем говорить
дальше, в моей голове не было ни единой мысли. Я просто открыл рот и не
раздумывая стал продолжать...
-- Всегда существовало две школы мысли, как вы знаете, -- о физической природе
вселенной. Я мог бы вернуть вас к атомической теории Эмпедокла, для пущей
достоверности, но это только уведет нас в сторону от основной проблемы... Я
пытаюсь донести до вас, миссис Рубиоль, вот что: когда Гертруда Стайн услышала
звон гонга и объявила профессора Альберта Уайтхеда гением, она положила начало
полемике, последствия которой будут расхлебывать еще не одну тысячу лет.
Повторяю, профессор Уайтхед размышлял над вот какой проблемой: может быть,
вселенная -- это машина, которая, как и все в мире, замедляет ход, а это влечет
за собой в свою очередь неизбежное угасание жизни повсеместно, и не только
жизни, но и любого движения, даже движения вселенной. Или в этой вселенной все
же незримо присутствует принцип восстановления? Если верно последнее, тогда
Смерть теряет свое значение, и все наши метафизические доктрины -- сплошная
евхаристика и эсхатология. Но я не хочу морочить вам голову этими
эпистемологическими тонкостями. В последние тридцать лет наметился сдвиг в
направлении, указанном Св. Фомой Аквинским. Рассуждая диалектически, здесь
больше не о чем спорить. Мы выбрались на твердую почву... terra firma по
Лонгину. Отсюда и растущий интерес к циклическим теориям... доказательство
споров, возникших вокруг прохождения через меридиан Плутона, Неп-
475
туна и Урана. Не подумайте, что я детально изучал все эти теории и открытия, ...
вовсе нет! Я только хочу отметить, что по странному пространственному
параллелелизму, теории, развиваемые в одной области, например в астрофизике,
удивительным образом отражаются в остальных сферах, сферах, на первый взгляд,
абсолютно не связанных, взять например, геомансию и гидродинамику. Вы тут
упомянули аэроплан, его решающее значение на завершающем этапе этой войны. Все
верно. И все же, без точных знаний метеорологических факторов Летающая Крепость
превратится в помеху в развитии умелой, подготовленной воздушной армады.
Летающая Крепость, миссис Рубиоль, чтобы вам стало ясно, имеет такое же
отношение к механической птице будущего, как динозавр к геликоптеру. Покорение
стратосферы -- это всего лишь ступенька в развитии авиации. Мы лишь подражаем
птицам. Чтобы быть более точным, -- хищным птицам. Мы создаем воздушных
динозавров, полагая испугать полевую мышь. Но нам остается только размышлять о
древнем происхождении тараканов, чтобы дать вам наиболее абсурдный пример, чтобы
убедиться в том, насколько неэффективно было маниакальное развитие строения
скелета у динозавров. Муравья никогда не удастся запутать до смерти, равно, как
и кузнечика. Они с нами и в наши дни, поскольку они были с pithecantropus
erectus. А где теперь те динозавры, которые странствовали по первобытным степям?
Замерзли в тундрах Арктики, как вам известно...
Дослушав до этих слов, миссис Рубиоль внезапно начала по-настоящему трястись.
Проследив направление, которое указывал ее нос, ставший голубоватым, словно
брюшко кобры, в тусклом свете гостиной, мои глаза увидели нечто, похожее на
страшный сон. "Наша прелесть" Клод, сидя на коленях у Джеральда, вливал по
глоточку драгоценный элексир в пересохшую глотку Джеральда. Джеральд тем
временем играл с золотыми кудрями Клода. Миссис Рубиоль сделала вид, будто
ничего не заметила. Она достала маленькое зеркальце и начала усердно
припудривать нос.
Из смежной комнаты неожиданно показался Умберто. В одной руке он держал бутылку
виски, в другой пустой бокал. Раскланиваясь во все стороны, он нежно всем
улыбался, словно благословляя нас.
-- Кто это? -- пролепетала миссис Рубиоль, силясь вспомнить, где она видела
этого человека.
476
-- Как же, неужели вы забыли? -- удивился я. -- Мы виделись с ним в доме
профессора Шенберга прошлой осенью. Умберто -- помощник гинеколога в санатории
для шизофреников в Новой Каледонии.
-- Выпить хотите? -- предложил Умберто, уставившись в немом изумлении на миссис
Рубиоль.
-- Конечно, хочет. Дайте сюда бутылку. -- Я поднялся, схватил бутылку и прижал
ее к губам миссис Рубиоль. Дрожа и задыхаясь, совершенно не соображая, что ей
делать, миссис Рубиоль сделала несколько больших глотков и в горле у нее
забулькало. Тогда я приложился к бутылке сам и тоже проглотил изрядно.
-- Дело принимает интересный оборот, -- заметил я. -- Вот теперь мы наконец-то
можем усесться где-нибудь и спокойно без помех, удобно устроившись, уютно
поболтать, вам не кажется?
Умберто настороженно прислушивался, навострив ушки на макушке. В одной руке он
по-прежнему держал пустой бокал, другая рука тщетно шарила воздух в поисках
бутылки. Казалось, он забыл, что мы забрали ее. Казалось, у него онемели пальцы,
свободной рукой он поднял воротник пальто пиджака.
Заметив на столе позади миссис Рубиоль хорошенькую маленькую вазочку, я быстро
выбросил из нее уже увядшие цветы и щедрой рукой наполнил ее виски.
-- Будем пить отсюда, --предложил я. -- Так проще.
-- Если не ошибаюсь, вы Рыба, -- проговорил Умберто, яростно раскачиваясь над
миссис Рубиоль. -- Я вижу это по вашим глазам. Не говорите мне, когда вы
родились, скажите только дату...
-- Он имеет в виду место... широту и долготу. Назовите заодно и азимут; ему
будет проще.
-- Минутку, минутку, -- вмешался Умберто. -- Не сбивайте ее с толку.
-- Сбиваю? Ничто не собьет с толку нашу миссис Рубиоль. Я прав, миссис Рубиоль?
-- Да, -- пролепетала она.
Я поднес вазу к ее губам и влил в нее полчашки виски. В столовой Джеральд и Клод
продолжали кормление из клювика в клювик. Казалось, они забыли обо всем на
свете. В жутковатом, неестественном свете, слившиеся, как сиамские близнецы, они
мне живо напомнили акварель, которую я недавно нарисовал. Она так и называлась:
"Молодожены".
477
-- Вы что-то хотели сказать, -- напомнил я, глядя в упор на Умберто, который
описывал круги вокруг своей оси и с замороженным изумлением таращился на
"молодоженов".
-- М-да, -- ответствовал Умберто, медленно поворачиваясь в мою сторону, но не в
силах отвести глаз от запретного зрелища. -- Я хотел спросить, не дадите ли вы
мне немного выпить.
-- Сейчас я вам налью.
-- Куда? -- спросил он, глядя в дальний угол комнаты, будто там стояла чистая
красивая плевательница, в которой было припрятано охлажденное спиртное.
-- Интересно, -- продолжал он, -- куда запропастилась моя жена. Надеюсь, она не
забрала машину. -- Он выжидательно протянул свободную руку, словно был уверен,
что бутылка вернется в исходное положение сама собой. Это напоминало замедленную
съемку фокусника в индийских клубах.
-- Ваша жена давно уехала, -- сказал я. -- С авиатором.
-- В Южную Америку? Да она рехнулась! -- Он сделал несколько нетвердых шагов по
направлению к бутылке.
-- Вам не кажется, что надо было бы спросить миссис Рубиоль, не хочет ли она
тоже выпить? -- намекнул я. Он замер, как вкопанный.
-- Выпить? Да она уже и так вылакала не меньше галлона. Или у меня глюки?
-- Дорогой друг, да она еще и наперстка не выпила. Она лишь понюхала, вот и все.
Дайте-ка мне ваш стакан. Пусть она хоть попробует.
Он машинально протянул бокал. Не успел я его схватить, как он выронил его из рук
и, развернувшись на каблуках, шатаясь, побрел на кухню.
-- В этом доме должны быть еще стаканы, -- хрипло пробормотал он, рассекая
столовую, словно она была окутана густым туманом.
-- Это ужасно, ужасно, -- раздался голос Джеральда. -- Стрельцов постоянно
мучает жажда. -- Пауза. Потом, резко, словно выжившая из ума, раскудахтавшаяся
наседка:
-- Эй вы, только не переверните там все вверх дном, вы, мелкий пакостник!
Стаканы на верхней полке, слева, у стенки. Бестолковый вы стрелок. От этих
стрельцов одни неприятности... -- Опять тишина. -- Между прочим, сей-
478
час полтретьего ночи. А вечер закончился в полночь. Золушка сегодня уже не
появится.
-- Что такое? -- заволновался Умберто, выходя из кухни с полным подносом
стаканов.
-- Я сказал, что вечеринка давным-давно закончилась. Но вы такая эксклюзивная
штучка, что мы сделали для вас исключение -- и для ваших друзей, там, в другой
комнате. Особенно этот грязный писателишка, ваш приятель. Это самый странный
Козерог, какого я только встречал в жизни. Если бы он не был человеком, я бы
решил, что он пиявка.
Миссис Рубиоль с немым ужасом посмотрела на меня.
-- Как вы думаете, он собирается выставить нас? -- вопрошали ее глаза.
-- Моя дорогая миссис Рубиоль, -- сказал я рассудительно, -- он не осмелится
выставить нас -- это сильно подорвет репутацию этого дома.
-- Не хотите ли вы сказать, что выпили эту вазу до дна?
Я буквально чувствовал, как ее бьет нервная дрожь, когда она шатаясь вставала на
ноги.
-- Сядьте, -- невежливо остановил ее Умберто, толкая ее обратно. Он потянулся за
бутылкой, вернее туда, где он думал, находится бутылка, и начал разливать так,
словно у него на самом деле что-то было в руках. -- Сначала надо выпить, --
промурлыкал он.
На подносе стояло пять стаканов. Пустых.
-- А где остальные? -- спросил я.
-- Вам мало? Разве этого не достаточно? -- Он пошарил под кушеткой, ища бутылку.
-- Мало чего? -- спросил я. -- Я спрашиваю про людей.
-- А я пытаюсь найти бутылку. Остальные стаканы на полке, -- упрямо ответил
Умберто.
-- Почему вы не идете домой? -- закричал Джеральд.
-- Кажется, что нам действительно следует уйти, -- сказала миссис Рубиоль, не
делая попытки подняться.
Умберто уже наполовину залез под кушетку. Бутылка стояла на полу рядом с миссис
Рубиоль.
-- Как вы думаете, что он ищет? -- спросила она. С отсутствующим видом она
потягивала из вазы вино маленькими глотками.
-- Выключите свет, когда будете уходить, -- крикнул
479
Джеральд. -- И непременно заберите с собой Стрельца. Я не собираюсь отвечать за
него.
Умберто пытался встать на ноги -- с кушеткой на спине и миссис Рубиоль на
кушетке. В смятении миссис Рубиоль пролила немного виски Умберто на брюки.
-- Кто это писает на меня? -- завопил он, совершая какие-то невероятные
ухищрения, пытаясь освободиться от кушетки.
-- Если кто-то писает, -- подал голос Джеральд, -- то это наверняка этот козел
Козерог.
Миссис Рубиоль вцепилась в спинку кушетки, словно моряк, чудом выбравшийся из
кораблекрушения.
-- Лежите спокойно, Умберто, -- сказал я, -- я вытащу вас.
-- Что это на меня упало? -- жалобно заныл Умберто. -- Какой бардак! -- Он
ощупал свой зад, думая, уж не приснилось ли ему, что он промок. -- Поскольку я
не ходил по-большому ... Ха-ха! Кака! Чудесно! -- хихикнул он.
Миссис Рубиоль очень рассмешили последние слова. Она издала какие-то кудахтающие
звуки и начала задыхаться от смеха.
-- Если вы отправитесь спать, все до одного, я не буду возражать! -- прокричал
Джеральд. -- У вас нет чувства собственности? Ни минуты нельзя побыть одному!
Умберто наконец высвободился; он лежал распластавшись на полу и сопел как
рыба-кит, вытащенная из воды. Тут в поле его зрения попала бутылка. Он буквально
на глазах расплющился, как по волшебству, и потянулся к ней руками, словно это
был спасательный крут. Манипулируя таким образом, он обхватил колени миссис
