- Хорошо, теперь брысь отсюда. Я хочу поговорить с этим парнем по поводу
сегодняшнего вечера.
- Эта ночь станет ночью непревзойденной красоты, о Всеблагой Владыка, -
сказал индиец.
- Да, разумеется. Расскажи-ка мне еще раз о возможностях телетрансляции,
- обратился Дор к телевизионщику. - Что мы можем получить, используя вашу
сеть? Нам нужен прямой эфир, и чтобы было видно на обоих побережьях.
- Мы привлечем к себе души всех, кто хочет познать истину, - сказал
индиец.
- Слушай, будь так добр, убирайся отсюда к чертовой матери вместе со
своим бредом. Мне надо поговорить о деле. Ну? - снова обратился Дор к
телевизионщику.
- Ну, мы предполагаем, что ваша программа очень удачно впишется в
интервал между...
Хант снова улыбнулся и пошел вслед за индийцем прочь из комнаты, плотно
затворив за собой дверь. Вопросы телетрансляции его не интересовали. Его
интересовало только убийство.
Хотя начало программы было назначено на восемь часов вечера, толпа стала
собираться уже с пяти. Большинство составляли молодые, здоровые, волосатые;
немало было и таких, которые тайком принесли свое собственное, вполне земное
блаженство - кто в бумажных пакетиках в кармане джинсов, кто в туго
скатанных бумажных трубочках, запрятанных в уголке обычных сигаретных пачек.
Еще один человек, пришедший раньше многих, принес с собой большой пакет,
но пакет этот содержал отнюдь не блаженство. Элтон Сноуи прошел через
турникет, поднялся по лестнице, затем стал спускаться. Он хотел оказаться
как можно ближе к помосту. В правой руке у него был большой пакет, из
которого торчали куски жареной курицы. Под курицей находился еще один пакет,
наполненный порохом, кусочками железа и капсюлями-детонаторами.
Сноуи спустился по лестнице и направился к передним рядам. Левая нога его
испытывала некоторые неудобства оттого, что к ней был пластырем прикреплен
пистолет 38-го калибра. Сноуи не был уверен, сработают ли детонаторы
самодельной бомбы от пистолетного выстрела, но решил все же попробовать.
Если, конечно, раньше он не отыщет Джоулин. Он с мрачной решимостью обеими
руками вцепился в свою ношу, как если бы кто-то невидимый пытался ее у него
отнять.
Римо, Чиун и Джоулин прибыли довольно поздно - когда они входили на
стадион "Кезар", уже совсем стемнело.
Багаж Чиуна наконец-то прибыл из Сан-Диего в Сан-Франциско, где Римо снял
в отеле номер из нескольких комнат, и Чиун настоял на том, чтобы посмотреть
одну из прекрасных драм - так он называл вечерние телевизионные "мыльные
оперы". Он наотрез отказался уйти из гостиницы до того, как кончится
представление, - если, конечно, Римо не собирается снова свозить его в
Диснейленд и дать покататься в чудесной "Летающей корзине".
Поскольку именно этого Римо не собирался делать ни в коем случае, им
пришлось ждать, пока закончится последний телесериал. Потом Чиун встал с
пола, расправил красное кимоно и сказал:
- Если мы будем сидеть здесь и ждать, мы никогда не доберемся до
Синанджу.
"Кезар" напоминал сумасшедший дом. Для стадиона таких размеров толпа была
относительно небольшая - около пятнадцати тысяч человек. Последователи
Небесного Блаженства сидели ближе к помосту - на трибунах и на складных
стульях, расставленных прямо на поле. Эту публику легко было опознать по
розовым одеяниям и по фанатичному блеску в глазах. Но они составляли только
половину зрителей. Другую половину составляли любопытствующие зеваки,
разного рода хулиганы, рокеры и прочие крутые парни, и они разбрелись по
всему стадиону, задирали зрителей, затевали драки между собой и медленно, но
верно уничтожали стадионное оборудование.
И над всем этим шумом возносился нестройный хор голосов небольшой
вокальной группы - шести мужчин и одной девушки, которые с энтузиазмом
исполняли старинные церковные песнопения, заменив в них слова "Иисус" и
"Господь" словами "Владыка" и "Всеблагой Владыка".
По меньшей мере один человек был в полном восторге. Шрила Гулта Махеш Дор
сидел в своем штабе вместе с представителем телевизионной компании и время
от времени, прищелкивая от удовольствия пальцами, повторял:
- Лихо. Лихо. Вот так оно и должно быть. Лихо.
- Билли Грэму до этого далеко, - сказал серьезный молодой телевизионщик,
глядя, как по внутренней трансляции экран, мерцающий призрачно-зеленым
светом, показывает то, что происходит на поле.
- Не трогай Билли Грэма, - одернул его Шрила. - Он здорово работает. Он
просто великолепен.
Дор посмотрел на часы.
- Скоро начнутся выступления. На них отведено сорок пять минут. Потом мы
врубаем прямую трансляцию, и ее начало должно совпасть с выступлением одного
из этих ниггеров - баптистских священников, который представит меня, а
потом я выхожу на сцену и исполняю свой номер.
- Да, же так, - подтвердил телевизионщик. - Точно по плану.
- Великолепно, - удовлетворенно произнес Дор. - Ну, теперь можешь идти.
Иди и последи, чтобы твои операторы не забыли снять крышки с объективов
камер или как там у вас это называется.
Римо оставил Чиуна и Джоулин на поле стадиона. Им легко удалось проникнуть
в самый центр происходящего благодаря красному кимоно Чиуна и розовому сари
Джоулин. В это время как раз выступал первый оратор - баптистский священник
рассказывал аудитории, как он отринул лживое христианство ради того, чтобы
служить высшему началу, воплощенному во Всеблагом Владыке. Надо было
обладать очень острым зрением, чтобы различить - когда священник вздымал
руки над головой - что запястья его покрыты едва заметными шрамами.
- Этого человека держали в кандалах, - заметил Чиун.
- Он был в Патне, - произнесла Джоулин, как бы вне связи с замечанием
Чиуна.
- Твой владыка очень злой человек, - прокомментировал Чиун.
Джоулин посмотрела на Чиуна и нежно улыбнулась.
- Он больше не мой владыка. У меня новый владыка.
Девушка схватила Чиуна за руку и нежно сжала, но он резко отдернул ее.
А тем временем Римо свернул куда-то не туда и оказался в той части
стадиона, где он вовсе не рассчитывал оказаться. Он с трудом пробирался по
длинным коридорам, которые почему-то все оказывались перекрытыми либо
заканчивались тупиками. Но все стадионы похожи друг на друга, и всегда
найдутся обходные пути и проходные комнаты, благодаря которым можно миновать
все препятствия.
В одной из комнат Римо задержался, чтобы предотвратить попытку
изнасилования. А поскольку времени у него было мало, ему пришлось
предотвратить ее самым простейшим способом - просто выведя из строя орудие
нападения.
Потом он снова долго шел по коридорам, заглядывал в разные комнаты и
наконец очутился в коридоре, который вел к выходу на поле.
Здесь он завернул за угол и увидел дверь с табличкой "Вход строго
воспрещен", перед ней, скрестив руки на груди, стояли два громадных человека
в розовых одеяниях.
Римо направился к ним.
- Привет, - окликнул он часовых. - Хорошая погодка сегодня, не правда
ли?
Они не ответили.
- Как дела, ребята? - продолжал Римо. - Хорошо ли ловится
рыбка-бананка?
Стражи молчали, не удостаивая его даже взглядом.
- Ладно, ребята, отойдите в сторонку. - Терпение Римо подошло к концу.
- Мне надо побеседовать с вами.
За спиной у Римо раздался резкий оклик:
- Сначала со мной.
Римо повернулся и увидел молодого парня, с которым уже встречался накануне
в парке аттракционов.
- А, это ты, - как старого знакомого приветствовал его Римо. - Тарелки
принес?
- Они мне не понадобятся, - сказал Фердинанд Де Шеф Хант и приблизился
еще на несколько шагов. Теперь его от Римо отделяло не больше пятнадцати
футов.
За дверью Шрила Гупта Махеш Дор еще раз посмотрел на часы, потом на
монитор и увидел, как зажегся сигнал, показывавший, что трансляция началась.
Пора идти. Время расписано по минутам - ни в коем случае нельзя выбиваться
из графика.
Он просунул голову сквозь дверь в соседнюю комнату, где сидели Уинтроп
Долтон, В. Родефер Харроу Третий и Клетис Лэрриби.
- Все готово? - спросил Дор.
- Да, Всеблагой Владыка, - ответил Долтон.
Лэрриби кивнул.
- О'кей. Я пошел. Ваш выход через десять минут.
Дор вернулся к себе в комнату, закрыл дверь и через другую дверь прошел по
служебному пандусу в небольшую ложу прямо напротив помоста.
Хант, не спуская глаз с Римо, вынул из кармана два маленьких камешка.
- Тарелки. Теперь камни, - произнес Римо. - Когда ты дорастешь до
пирожков?
Хант в ответ только улыбнулся. Он аккуратно положил один камень на ладонь,
другой сжал кончиками пальцев. Все именно так, как учил его дедушка. Старик
говорил Фердинанду о животных, но теперь Хант понял, что он имел в виду
людей.
- Некоторые животные отличаются от других, - говорил дед. - Одни
сильнее. Одни быстрее. Иногда - хитрее.
- И как можно с ними справиться? - спросил внук.
- Надо сделать так, чтобы их сила обернулась против них самих. - Старик
встал и указал в сторону леса. Видишь его?
- Кого? - спросил мальчик.
- Там притаился дикий кабан. Сильный, быстрый, коварный и хитрый. Он
знает, что мы тут и он ждет когда мы уйдем, чтобы и он мог уйти.
- Так что же нам делать, дедушка?
Старик поднял ружье, огляделся и нашел маленький камешек.
- Смотри, - сказал он.
Он подбросил камень высоко в воздух, целясь значительно левее того места,
где заметил кабана. Камень мягко приземлился в траву, но сверхчувствительный
слух кабана уловил даже этот слабый шорох, и животное метнулось вправо,
прочь от звука упавшего камня. Лишь на какое-то мгновение кабан мелькнул в
узком проеме между деревьями, но дедушка Де Шеф успел всадить ему в голову
пулю.
- Вот так, Ферди, - сказал старик. - Ты заставляешь жертву спасаться от
ложной опасности. И тогда жертва раскрывается, и ты делаешь свое дело. - Он
нежно улыбнулся мальчику. - Быть может, пока ты этого не понимаешь, но
когда-нибудь обязательно поймешь. Что бы там ни говорила твоя мамочка.
- Эй, приятель, я не могу ждать весь вечер. - Голос Римо вернул Ханта на
землю.
Без колебания, без размышления Хант отвел правую руку назад, а потом резко
выбросил вперед по направлению к Римо.
Камень, который был зажат в кончиках пальцев, полетел первым - в сторону
Римо, но двумя дюймами левее его головы.
Второй камень, тот, что лежал на ладони Ханта, отстал от первого всего на
один фут, и летел он чуть правее головы Римо, так что, когда Римо попытается
уклониться от первого камня, второй попадет ему точно между глаз.
Хант улыбнулся, но улыбка быстро сменилась удивлением, потом - страхом.
Раздался глухой стук, а затем - дикий вопль. Первый камень, просвистев
над ухом у Римо, вонзился в лоб одного из стражей в розовом, стоявшего
позади Римо. Страж заорал и рухнул на пол.
А Римо так и не шелохнулся, и второй камень продолжал лететь правее его
головы, мимо цели. И тут Римо легким движением поднял правую руку и поймал
камень большим и указательным пальцами.
Римо посмотрел на камень, потом на Ханта.
- Извини, приятель. Я говорил, что тебе следовало остановиться на
тарелках.
Хант попятился.
- Ты собираешься меня убить?
- Придется. Дело есть дело, дорогой, - произнес Римо.
Хант круто повернул и побежал по пандусу к выходу на залитый ярким светом
стадион. Римо бросился было за ним, но увидел включенные телекамеры. Он
остановился. Не хватало только ему попасть на телеэкран. Хант был уже на
поле и бежал к помосту. На бегу он обернулся назад.
В это время Шрила Гупта Махеш Дор стоял в небольшой ложе возле самого
поля, скрытый от всех взоров группой окружавших его людей в розовом.
Римо ждал. Хант снова оглянулся. На этот раз Римо пустил камень в полет.
