зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?" В эти последние часы
Он продолжал думать об участи, которая постигнет Иерусалим через сорок
лет...
Выйдя из города, повернули к крутому главному холму, расположенному
недалеко от стен, у дороги. За свою форму он получил название Голгофа
-- "Череп", или "Лобное место" [1]. На его вершине должны были поставить
кресты. Римляне всегда распинали осужденных вдоль людных путей, чтобы их
видом устрашать непокорных. На холме казнимым поднесли напиток, притупляющий
чувства. Его делали еврейские женщины для облегчения мук распятых. Но Иисус
отказался от питья, готовясь перенести все в полном сознании.
Распятие на кресте не только считайтесь позорным концом, но и было
одной из самых бесчеловечных казней, какие изобрел древний мир. Оно
соединяло физическую пытку с нравственным унижением. Не случайно в империи
от этого "ужаснейшего и гнуснейшего" вида смерти избавляли всех, кто имел
римское гражданство. Распинали обычно мятежных варваров и рабов.
Заимствованная римлянами из Карфагена казнь широко применялась уже в дни
Республики.
Осужденного нагим привязывали, а иногда и прибивали к столбу с
перекладиной и оставляли на медленное умирание. Удушье мучило его, солнце
жгло голову, все тело затекало от неестественного положения, раны
воспалялись, причиняя нестерпимую боль. Он звал смерть как освобождение, но
она не приходила. Бывали случаи, когда люди висели на крестах много дней;
иногда им, еще живым, птицы выклевывали глаза...
Чтобы близкие не могли спасти распятых, у крестов выставлялась
вооруженная охрана. И на этот раз было выделено четыре солдата с приказом
привести приговор в исполнение и остаться у "Лобного места" в качестве
караула. Конвоем командовал уже не трибун, как в Гефсимании, а только
центурион.
Власти поняли, что тревога оказалась напрасной: никаких беспорядков
процесс не вызвал. Сторонники Галилеянина разбежались, а многие, наверно,
узнали о случившемся, когда было поздно. Арест, суд и казнь были проведены
быстро, как и планировал Синедрион. Если кто и поверил в мессианство Иисуса,
то сейчас они парализованы. Ведь крест значил только одно: Назарянин --
лжемессия. О Его притязаниях напоминала теперь только ироническая надпись,
прибитая ко кресту.
Издалека за казнью следила толпа галилейских женщин. То были: Мария
Магдалина, Мария Клеопова, Саломея и другие. Среди них находилась и Мать
Господа со Своей сестрой. Горе и отчаяние их были беспредельны. Вот он --
"престол Давидов", уготованный Мессии! Из всех пророчеств исполнилось только
одно: "оружие пронзило душу Марии". Как могло случиться, что Бог допустил
это? Иисус, воплощенная Вера и воплощенная Любовь, стоял беззащитный перед
Своими палачами. Давно ли Саломея просила у Него почетного места для
сыновей? А сейчас Он должен умереть вместе с преступниками...
Женщины видели, как солдаты сорвали с Иисуса одежды, оставив на Нем
лишь набедренную повязку; видели, как был приготовлен крест и Осужденного
положили на него. Послышался страшный стук молотков, которыми вгоняли в
запястья рук и в ступни огромные гвозди. Это был ни с чем не сравнимый ужас.
Стоявший рядом Симон Киренский слышал слова Иисуса: "Отче, прости им, ибо не
знают они, что делают". Поистине ни бездушные палачи, ни иерархи, добившиеся
осуждения Иисуса, не понимали, что совершается в этот час. Для одних казнь
была просто перерывом в скучных казарменных буднях, а другие были уверены,
что оградили народ от "месита". опасного богохульника и соблазнителя.
После того как кресты с повешенными были водружены, их завалили у
подножий камнями. Теперь конвою предстояло ждать последнего вздоха
осужденных. Чтобы скоротать время, солдаты перекидывались шутками, играли в
кости. По обычаю, им полагалось забирать себе одежду смертников. Они
разорвали ее на части, только цельнотканый хитон Иисуса решили не портить и
бросили жребий -- кому он достанется.
Нередко говорят, что смерть Христа была событием, которое прошло почти
незамеченным в тогдашнем мире. Это вполне справедливо. Даже сто лет спустя
римский историк Тацит посвятил ему только одну короткую фразу, отметив, что
Основатель христианства был "в царствование Тиберия казнен прокуратором
Понтием Пилатом" [2]. Однако и в Иерусалиме распятию Иисуса Назарянина не
придавали слишком большого значения. Переполненный богомольцами город жил
своей жизнью. За четыре года правления Пилата народ привык к многочисленным
казням.
Люди, спешившие в Иерусалим, не удивлялись, видя кресты на холме. В дни
праздников показательные расправы были нередки. Прохожие останавливались и с
холодным любопытством читали надписи. Некоторые, слышавшие о Назарянине,
злорадно кричали: "Эй! Разрушающий Храм и воздвигающий его в три дня! Спаси
Себя самого, сойди с креста!"
Те члены Синедриона, которые не могли отказаться от мстительного
удовольствия видеть конец Осужденного, тоже пришли на Голгофу. "Других
спасал, -- со смехом переговаривались они, намекая на крики "Осанна!"
[Возглас "Осанна!" буквально означает "Спасай нас!"], -- а Себя Самого не
может спасти! Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели и
уверовали. Он возложил упование на Бога; пусть избавит Его теперь, если Он
угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын".
Между тем подул ветер, и хмурые тучи заволокли небо. Казалось, само
солнце скрылось, чтобы не видеть безумия людей. А они продолжали глумиться
над Христом, безмолвно терпевшим нечеловеческую муку. Глумились солдаты,
глумились старейшины, глумились случайные зрители. Даже один из мятежников,
повешенный рядом с Ним, присоединился к злобному хору...
Три года, проходя по этой земле, Иисус учил людей быть сынами Отца
Небесного, облегчал страдания, проповедовал Евангелие Царства. Но люди не
захотели войти в это Царство. И язычники, и иудеи верили в царство мира
сего, а Христово Царство сходило с Неба и вело к Небу.
Но вот теперь Он умолк. Он побежден и никогда больше не будет вселять в
них тревогу.
Вдруг произошло нечто неожиданное. Второй осужденный сказал своему
товарищу, который вместе с толпой насмехался над Галилеянином: "Не боишься
ты Бога! Ведь сам ты приговорен к тому же. Мы-то -- справедливо, ибо
достойное по делам получаем. Он же ничего дурного не сделал". Быть может,
человек этот еще раньше слышал проповедь Иисуса; быть может, лишь в этот миг
ощутил какую-то силу, исходящую от распятого рядом с ним, только в душе его
внезапно вспыхнул луч веры, исторгнутый предсмертной тоской.
-- Вспомни меня, -- сказал он, взглянув на Христа, -- когда Ты придешь
как Царь.
Запекшиеся уста Иисуса разомкнулись, и Он ответил:
-- Истинно говорю тебе, сегодня со Мною будешь в раю.
Толпа постепенно редела. Стоявшие поодаль женщины осмелились, невзирая
на солдат, приблизиться. Крест был высок, однако с распятым можно было
говорить. Увидев Свою Мать, подошедшую с Иоанном, Иисус в последний раз
обратился к Ней. "Вот сын Твой, -- сказал Он, а потом взглянул на любимого
ученика: -- Вот Мать твоя". И после этого Он умолк...
Тучи сгущались; к трем часам дня стало темно, как в сумерках.
Неимоверная тяжесть, которая начала спускаться на Иисуса еще в Гефсиманскую
ночь, достигла предела. Уже давно ждал Мессия этой последней встречи со злом
мира, окутавшим Его теперь, как черная пелена. Он поистине сходил в ад,
созданный руками людей.
-- Элахи, Элахи, лама шабактани! Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты
меня оставил!
В этом вопле псалмопевца Христос излил всю глубину Своего
беспредельного томления. Конца молитвы Он не дочитал...
Стоявшие на Голгофе не разобрали Его слов. Солдаты решили, что Распятый
призывает Гелиос, Солнце, а иудеям по созвучию послышалось имя Илии-пророка
[3]. "Вот Илию зовет!" -- сказал кто-то.
Начиналась агония. "Шахена!", "Пить!" -- просил Иисус. Один из воинов,
движимый состраданием, подбежал к кувшину с "поской", кислым напитком,
который солдаты постоянно носили с собой, и, обмакнув в него губку, протянул
на палке Умирающему. Более черствые отговаривали его: "Оставь, посмотрим,
придет ли Илия спасти Его".
Едва только влага коснулась воспаленных губ Иисуса, Он проговорил:
"Совершилось". Он знал, что смерть уже рядом, и снова стал молиться,
повторяя слова, которые Мать учила Его произносить перед сном: "Отче, в руки
Твои предаю дух Мой..."
Внезапно у Страдальца вырвался крик. Потом голова Его упала на грудь.
Сердце остановилось. Он был мертв.
Сын Человеческий выпил Свою чашу до дна.
В это мгновение люди почувствовали, как вздрогнула земля, и увидели
трещины, пробежавшие по камням. Воздух был душным, как перед грозой.
Центурион, который долго всматривался в лицо Распятого, воскликнул:
"Поистине этот Человек -- сын богов!" Что-то таинственное открылось
римлянину в последние минуты казни [4].
Грозные явления природы подействовали на всех угнетающе.
Смущенные и испуганные, возвращались люди в город. Они били себя в грудь в
знак скорби, догадываясь, что совершилось нечто ужасное.
На фоне сумрачного неба высились контуры трех крестов. Но не только о
жестокости и злобе человеческой говорили они. Отныне это орудие казни станет
символом Искупления, символом жертвенной любви Бога к падшему
человечеству...
Примечания ("ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ")
[1] Место Голгофы в настоящее время почти не вызывает сомнений. Оно
находилось за старой стеной у Эфраимских ворот. Там, по-видимому, был
пустынный карьер для добывания камня. Голгофа рано стала местом почитания у
христиан. Ее расположение не было забыто и после того, как в 30-х годах II
века император Адриан воздвиг там новые здания. Неподалеку находился и гроб
Господень, над которым в IV веке соорудили храм Воскресения. См. A. Benort.
Le Calvaire et Le Sйpulcre. -- ?Т 8, 1963, No53.
[2] Тацит. Анналы, XV, 44.
[3] Пс 21. Еврейский текст этой строки псалма звучит; "Эли, Эли, лама
азабтани!" Христос же произнес молитву в арамейском варианте (если судить по
греческой транскрипции слов у Мф и Мк). Произнесение Христом этой молитвы на
языке, который Он употреблял в повседневности, указывает на глубоко личное
переживание Им слов псалмопевца. Имя Илии-пророка произносилось как
"Элиягу", что объясняет ошибку находившихся у креста. В некоторых древних
рукописях стоит: "зовет Солнце". Для язычников эта ассоциация со словом
Элиос (Гелиос) более естественна.
[4] Мф 27, 54. В устах римлянина-язычника более вероятно выражение "сын
богов". Из текста Мк 15, 39 следует, что центуриона поразил облик и слова
Иисуса перед смертью. Мф (27, 51-- 53) говорит о знамениях, сопровождавших
смерть Иисуса (разорванная завеса в храме, землетрясение, явления умерших).
Древнее Евангелие от Назарян поясняет, что землетрясение повредило балку
храмовых дверей (см.: Иероним. Письмо 120 к Эбидию). Некоторые экзегеты
рассматривают эти сообщения просто как символ конца. Ветхого Завета. Однако
вполне вероятно, что в тот день действительно произошло землетрясение.
Тектонические явления в Иудее были нередки.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ПОСЛЕ РАСПЯТИЯ
7-- 8 апреля
Голгофа опустела. Люди разошлись по домам, где их ждали родные для
совершения праздничной трапезы. Только солдаты по-прежнему сидели у холма.
Они не имели права покинуть пост, пока не умрет последний из осужденных.
Римляне часто оставляли тела на крестах, чтобы трупы долго напоминали о
