"Если кто хочет за Мной пойти, да отречется от самого себя, и возьмет крест
свой, и следует за Мной". Путь к Царству лежит через победу над собой.
Мессия станет жертвой, но и Его последователи должны учиться подражать ему.
Только тогда они смогут стать участниками мессианского торжества. "Истинно,
истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят
смерти, доколе не увидят Сына Человеческого, грядущего в Царстве Своем"
[21].
Значило ли это, что конец мира настанет уже при этом поколении? Многие
ученики именно так и поняли Иисуса. Между тем Он говорил не столько о
грядущем, сколько о том, что совершается ныне, что началось еще в
первые дни Его проповеди. Посеянное Христом семя растет, зерно становится
деревом, а тем временем Суд уже происходит, новая эра уже наступила.
Прошло несколько дней. Близился праздник Суккот, или Кущей, который по
обычаю следовало проводить в шатрах, сделанных из ветвей. Богомольцы
готовились идти в Иерусалим. Иисус же оставался за Иорданом. И там произошло
еще одно необыкновенное явление. Трем апостолам -- Петру, Иакову и Иоанну
дано было на миг увидеть завесу приоткрытой и созерцать сверхчеловеческую
славу Христа [22]. Быть может, в преддверии Страстей Он хотел духовно
укрепить самых близких, зная, какие испытания ждут их впереди.
Однажды, взяв их с Собой, Иисус поднялся на высокую гору, в то время
как остальные отдыхали внизу. Пока Он молился, Петр, Иаков и Иоанн,
расположившись рядом с Ним, заснули. Когда же они пробудились, их поразила
перемена, происшедшая с Учителем. Лицо Его после молитвы лучилось неземным
светом; даже одежда Иисуса стала ослепительно белой. Два незнакомца вели с
Ним беседу. Непостижимым образом апостолы поняли, что это явились к Нему из
иного мира древние пророки. Страх уступил ощущению мира, счастья, близости
Божией... Увидев, что те двое уходят, ученики затрепетали, боясь потерять
невыразимое блаженство этой минуты. "Равви! -- проговорил Петр. -- Хорошо
нам здесь быть. Сделаем три шатра: Тебе один, и Моисею один, и Илии один".
Он не знал, что сказать, ему почудилось, что наступил час совершения обряда
Кущей...
Что произошло потом, никто из учеников отчетливо не помнил. Это была
сама Слава Предвечного, светлое облако Богоприсутствия, и над всем звучали
слова: "Это -- Сын Мой возлюбленный; слушайте Его".
А в следующее мгновение сияние померкло; апостолы увидели Учителя
прежним.
Он стоял один на вершине горы.
Петр, Иаков и Иоанн едва могли опомниться. Иисус же, подойдя к ним,
сказал: "Встаньте, не бойтесь" -- и начал спускаться вниз. Как во сне, они
последовали за Ним. По дороге Иисус нарушил молчание и велел хранить
виденное в тайне, "доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых".
Не решаясь обратиться к Нему, ученики шепотом спрашивали друг у друга:
"Что значит воскреснуть из мертвых?"...
Примечания ("ГЛАВА ДЕСЯТАЯ")
[1] Мф 15, 21-- 28; Мк 7, 24-- 30. Близ Тира Христос исцелил дочь
финикиянки, хотя вначале отказал ей в просьбе. Этот эпизод часто вызывал
недоумение. В самом деле, почему Христос, без колебаний исцеливший слугу
римского сотника и не отклонивший просьбы эллинов о беседе с Ним, проявил в
данном случав такую суровость? В какой-то мере ответ дается тем, что
известно о религии сирофиникиян. Это был наиболее изуверский вид язычества,
стяжавший мрачную славу массовыми ритуальными убийствами, принесением в
жертву детей. разнузданными чувственными обрядами. Для Израиля как
ближайшего соседа финикиян их религия была синонимом, предельного нечестия.
Быть может, именно поэтому Христос произнес столь резкие слова, показывая,
что не может быть равного отношения к исповедникам единого Бога и к
последователям этой демонической религии. И лишь когда женщина смиренно
согласилась с Ним, но продолжала молить Его, Он совершил исцеление ради ее
великого доверия к Нему.
[2] Мф 16, 13-- 20; Мк 8, 27-- 30; Лк 9, 18-- 21. Обращение "Бар-Иона"
(сын Ионы) сохранилось в греческом тексте Евангелия от арамейского предания.
[3] Б. Спиноза. Переписка. Письмо 73.
[4] Цит. по: Ф. Шарф. Иисус Христос -- чудо истории. Пер. с нем. М.,
1906, с. 252.
[5] И. П. Эккерман. Разговоры с Гете, с. 847.
[6] М. К. Ганди. Моя жизнь. Пер. с англ. М., 1959, с. 143.
[7] См. Прем. 2, 24. Образ чудовища Хаоса (Левиафан, Раав, Дракон)
появляется в библейской письменности раньше образа Сатаны. См. Ис.
51, 9-- 10; Пс 73, 13-- 14; 88, 11; Иов. 9, 13 (в этом стихе имя дракона
"Раав" синодальный перевод заменяет словом "гордыня"); (ср. Откр 12, 9; 20,
2; Ин 8, 44; 1 Ин 3, 8).
[8] Пс 8.
[9] Быт 3.
[10] Втор 32, 8; Ис 28. 1; Иов 1, 6; 2 Цар 7, 14; Ис 2, 7.
[11] Ин 10, 38; 14, 11. Значительная часть подобных изречений Христа
содержится в Ин. Это объясняется тем, что: а) эти речи обращены к духовным
вождям Израиля, в то время как синоптики приводят слова, обращенные к
народу; 6) богословские интересы Ин сосредоточены на тайне Воплощения; в)
само IV Евангелие адресовано к аудитории более подготовленной, чем адресат
синоптиков. Тем не менее и в первых трех Евангелиях есть достаточно
свидетельств Христа о Себе, близких по форме и по духу к Ин (напр., Мф 10,
32, 37; 11, 27-- 30; 24, 35; 28, 18). Мнение, согласно которому автор IV
Евангелия был оторвавшийся от палестинской традиции греческий теолог, теперь
можно считать опровергнутым. Были вскрыты арамейские корни текста, связь Ин
с Ветхим Заветом и раввинистической традицией, а также с Кумраном. Все это
доказывает, что автор вышел из иудейской среды первой половины 1 в. См.
RFJB, II. р. 658-- 661; Ch. Dodd. The Interpretation of the Fourth Gospel.
Cambridge, 1972, p. 74 ff; R. Brown. The Gospel According to John. New York,
1966, p. LXII-- LXIV.
[12] Ин 1, 1 сл. В последней фразе -- отголосок арамейской аллитерации:
"убба" ("лоно") и "Абба" ("отец").
[13] Мф 20, 28; Мк 10, 45.
[14] См. Исх. 19, 5; Ис 63, 9.
[15] 1 Петр 2, 9-- 10; Ср. Гал 1, 4; Тит 2, 14.
[16] Рим 8, 19 сл.
[17] Евp 12, 1-- 2.
[18] Ин 8, 13-- 18. Говоря о свидетельстве двух, Иисус, вероятно,
намекал на старый принцип иудейского права, которое требовало минимум двух
свидетелей при разбирательстве дела: см. Втор 19, 15; Талмуд, Песахим, 113
в.
[19] Ин 1, 10-- 12.
[20] "Врата ада" (Мф 16, 18) означают могущество зла. В семитических
языках слово "врата" было синонимом силы. Этот образ был взят из
строительной терминологии: крепкие врата считались залогом неприступности
города.
[21] Мф 15, 24-- 28; Мк 8, 34-- 38; 9, 1; Лк 9, 23-- 27. Некоторые
толкователи предполагают, что в действительности Христос сказал не "крест",
а "иго". Однако иудеям той эпохи крест как символ страдания был уже хорошо
известен. И местные, и римские власти много раз практиковали этот вид казни:
см. И. Флавий. Арх. XVII, 10; Война 11, 5.
[22] Мф 17, 1-- 13; Мк 9, 2-- 13; Лк 9, 28-- 36. Восточное предание
считало горой преображения Фавор. В древнем "Евангелии евреев"
говорилось, что Иисус был перенесен на эту гору Духом Святым (Ориген. На
Иоанна 11, 6). Однако современные экзегеты ставят это предание под сомнение.
Фавор отнюдь не "высокая" гора (ок. 300 м). В евангельские времена там был
расположен укрепленный поселок и поэтому Фавор не был удобным местом для
уединения {И. Флавий. Война. IV, 1, 8). Кроме того, гора расположена в
Галилее, а не в области Филиппа. Полагают, что евангелисты имели в виду один
из отрогов Ермона.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *
НАВСТРЕЧУ ГОЛГОФЕ
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
МНОГО ЗВАНЫХ -- МАЛО ИЗБРАННЫХ
Сентябрь-декабрь 29 г.
Если даже после исповедания Петра апостолы не были готовы к восприятию
богочеловеческой тайны, то что, в таком случае, вкладывали они в слово
"Мессия"? Кем был для них Иисус на третий год их ученичества?
Хотя каждый день, который Двенадцать проводили с Ним, был наполнен
чувством близости Бога, истинный смысл этого чуда ускользал от них. Не
разделяя политического радикализма зелотов, апостолы продолжали верить, что
Христос -- это "Тот, Кто должен избавить Израиль" [1]. Мысль о страждущем
Спасителе мира не укладывалась в сознании учеников. Им был ближе грозный
Мессия апокалипсисов, и они надеялись, что, основав Царство Божие в
Иерусалиме, Сын Человеческий явится народам в несокрушимой мощи земного
торжества. Одним словом, в те дни Двенадцать остановились на полдороге от
мессианизма народных поверий к мессианизму евангельскому.
Сам Христос не отрицал, что приход Его предсказан в пророчествах, что в
Нем осуществились чаяния Ветхого Завета; Свое служение Он нередко изъяснял с
помощью священных текстов Библии. Это помогало Его последователям сохранить
связь с традицией и постепенно углубить свои представления о Мессии.
Впрочем, иногда раздумья над Писанием приводили к неясностям. Так, еще
в Голане апостолы задали Иисусу вопрос об Илии-пророке. Считалось, что этот
древний борец за веру не умер, а пребывает в лоне Божием; когда же придет
назначенный час, он вновь предстанет перед Израилем и укажет ему на
Избавителя. Ученики недоумевали: если Иисус -- Мессия, то почему не является
Илия? "Говорю вам, -- ответил Иисус, -- что Илия уже пришел, и не
узнали его, но сделали с ним все, что им захотелось".
Было ясно, что речь идет об Иоанне Крестителе. Но учеников заставили
насторожиться слова, которые вслед за тем произнес Наставник: "Так и Сыну
Человеческому предстоит страдать от них" [2]. Зачем Он снова говорит об
этом? С какой стороны грозит Ему опасность? Решится ли Ирод Антипа на новое
преступление? Но ведь он и без того вызвал гнев народа! А если не тетрарх,
то кто же? Неужто поставленные Богом пастыри? Правда, многие из них
относились к Иисусу с недоверием, но допустит ли Бог, чтобы Его служители
ополчились на Мессию? Быть может, пройдет некоторое время, и они опомнятся,
поймут, что галилейский Наставник воистину послан с неба.
Зная об этих недоумениях, Христос объяснил ученикам, что отныне "первые
стали последними" и пастыри превратились в волков. Прежде чем поверить в
Иисуса как в живое откровение Бога, иерархи и законники должны были признать
в Нем хотя бы Пророка. Однако сделать это им помешали устоявшиеся взгляды и
уязвленная сословная гордость. Единственным их желанием стало теперь -- как
можно скорее избавиться от Назарянина.
В связи с этим Христос по-новому пересказал ученикам притчу о званых на
пир. Некий царь справлял свадьбу своего сына. Он отправил слуг пригласить на
праздник знатных гостей. Те же в ответ оскорбили посланных, а некоторых
убили. Разгневанный властелин покарал обидчиков, однако брачного торжества
отменять не захотел. Он приказал слугам звать во дворец всех, кого придется,
включая случайных прохожих и нищих, чтобы они заняли места на его пиру.
Ученые и пастыри не приняли Евангелия, а вместо них ко Христу стекаются
"ам-хаарецы", бедные люди из народа, "мытари и грешники".
Впрочем, не все пришедшие на зов удостоятся благословения Божия. Об
этом говорит заключительный эпизод притчи. Когда царь заметил, что один из
гостей сел за стол, не надев вопреки обычаю чистого платья, он усмотрел в
этом пренебрежение к себе и к наследнику и приказал выгнать невежу из
дворца. Следовательно, Царство Божие предназначено не просто для "бедняков",
а для тех, кто готов исполнять завет Христов. Вот почему "много званых, но
мало избранных". На вопрос: "Верно ли, что мало спасаемых?" -- Иисус
ответил:
Подвизайтесь войти узкой дверью,
