лягается, однако Горыныч уже взял его самбистским приемом "мельница" и, через
еще один оборот, бросает в пропасть...
Иван-царевич успел ловко выскочить из седла, балансирует на балках, прыгает
на Горыныча и наносит удар палицей.
Горыныч-Грамматиков почти увернулся, но все же его сшибло, бросило на
балюстраду моста, которая тут же развалилась.
Горыныч едва успел ухватиться за самый край моста, повис, безнадежно
болтаясь над пропастью. Вот-вот сорвётся.
И сорвался бы, если бы Иван-царевич не попытался раздавить скрюченные
зеленые пальцы Горыныча, цепляющиеся за балку.
Грамматиков ухватился за сапог Царевича, забросил себя обратно на мост.
Иван-царевич вцепился ему в шею. Горыныч-Грамматиков кувыркнулся через его
руку, размыкая захват, освободился, и тут же заработал богатырским кулаком по
шее.
Несмотря на экзоскелет - почти нокаут, пейзаж потерял четкость, поплыл...
Горыныч ударил врага, почти не глядя, локтем, получил хук слева. На этот раз
успел пригнуться, но поскользнулся, упал, чуть не съехал в прореху. Попытался
сделать подсечку Иван-царевичу, а тот подпрыгнул как резиновый чертёнок и еще
нанес удар остроносым ковбойским сапогом. Целил в голову... Горыныч-Грамматиков
перехватил его ногу и толкнул в сторону ограждения моста...
- Грамматиков, падла, друга убил, - больше уже ничего Иван-царевич не успел
сказать. Его тело, перелетев через перила, растаяло в фиолетовой бездне,
оставив лишь дымный след.
А ведь Царевич - это нормальный человек, участник шоу... Брр, и я мог быть
на его месте...
Но Талия говорила, что экзоскелет дает стопроцентную гарантию безопасности.
Грамматиков обернулся. С утеса-великана его манила крючковатым пальцем
какая-то нелюдь. Виртуальный нимб дал ей характеристику : "Посланец богов.
Интерфейс дружественный. Отказаться невозможно."
8.
Сказочная пещера, населенная каменистыми троллями, завершилась дверью. И
Грамматиков вынужден был войти.
Вроде обычная питерская квартира с довольно старомодной обстановкой...
На большом столе обеденном столе лежал... Сержант. Настоящий. Мокрый. В
шевелюре запеклась кровь вперемешку с грязью. Левый глаз полуприкрыт
гематомой. На глаз еще течет из разбитой брови. Ноги Сержанта трясутся мелкой
дрожью, выбивая страшноватую чечетку. Игровой экзоскелет рассечен и напоминает
панцирь раздавленного жука.
Сержант лежал прямо на тарелках, в соусе, в пюре, в соленостях, в луже
пролитого вина. Но, в первую очередь, он лежал в огромной торте.
Помимо него здесь было еще несколько людей. Очень пожилая дама, в одеяниях
Старой Ведьмы, в широкополой шляпе. Модераторша Талия, сейчас в облике Молодой
Ведьмы, с сияющими проекторами в глазах. Человек с абсолютно незапоминающимся
лицом, типичный Инквизитор. Он как будто все время находился в тени.
Все присутствующие явно были участниками праздника сказки. Но Грамматиков
сразу почувствовал, что это праздник явно не для всех. Чтобы прервать молчание,
застывшее над сюрреалистической сценой, он сказал:
- Почему бы не вызвать ему скорую помощь?
- Никто из присутствующих не нарушает его право на жизнь. Ни одно из
подсоединенных к нему устройств не мешает его основным жизненным функциям, -
сказала Старая Ведьма. - Однако у него нет оплаченного права на немедленную
медицинскую помощь и восстановление жизнедеятельности в полном объеме.
- Зато у нас есть оплаченное право на то, чтобы жизнь не была скучной, -
хихикнула Талия.
Несмотря на шутовской вид, настрой собравшихся был ясен, они были жестки и
непреклонны. Им, наверное, было весело, от возможности показать силу и власть.
Если это и была сказка, то отнюдь не для детей.
- Послушайте, я ненавижу фантасмагории, в любом виде, - преодолевая дрожь в
голосе, заявил Грамматиков.
- Никакой фантасмагории и капустника, просто у нас такое делопроизводство.
Хотите называйте это игрой, хотите - допросом, - словно спохватившись стал
объяснять Инквизитор. - Открытый город не состоит из статичных сцен, тут - суд,
там - тюрьма, здесь - эшафот, за углом еще какой-нибудь орган. Попробуйте это
понять. Год назад мы сокрушили государство, вовсе не для того, чтобы поставить
ему на место точно такое же, с унылым набором неизменных институтов. Наше
общество - это живой мыслящий динамичный организм. Продюсер шоу - по
совместительству следователь гражданского Комитета Гармонизации. Режиссер -
прокурор. Телестудия одновременно является судебным присутствием. Прямо сейчас
идет сетевая трансляция и те, кто имеют лицензию на эту информацию, получают
ее. А те, кто купили лицензию на вынесение приговора, принимают решение.
Только сейчас Грамматиков заметил, что и соус, и пюре, и крем шевелятся,
торт постепенно обволакивает тело Сержанта, а прямо в его окровавленный затылок
входят претонкие проводки, похожие на сахарную вату.
- Как больно, - прохрипел Сержант.
- Хватит врать, мы контролируем ваши синапсы.
Перед Инквизитором на голографическом экране появилась нервная система
Сержанта.
От каждого прикосновения пальцев Инквизитора к экрану возникали
дополнительные окошки с диагностикой того или иного нервного центра.
Почти вся нервная периферия Сержанта светилась мертвенным голубым светом
блокировок. И лишь несколько пар черепномозговых нервов - обонятельных,
глазодвигательных, языкоглоточных - казались лилипутскими автомагистралями, по
которым проносятся желтые огоньки крохотных машин.
- Так и есть. Подозреваемый ничего не чувствует. Тот танец, который он
выделывает ногами, не имеет отношения к его мозгу.
Инквизитор потянул из торта склизкую трубочку со штекером типа "пасть
миноги" и воткнул его в разъем за ухом Сержанта.
- Не больно, - согласился Сержант, - я как будто в каталептическом
состоянии. Мне и обоссаться не стыдно. Ну, пытайте меня дальше. Побольше
воображения, господа садисты.
- Молодец, - похвалила Талия, ее проекторы полыхнули настоящим адским огнем.
- Мы как раз поменяли на нашем пыточном сервере кэш третьего уровня. - Поле
битвы - ваше мужественое тело.
- Только пожалуйста, Талиечка, чуть убавьте яркость ваших очей, - добавил
Сержант. - Ой-ей-ей, как мне щекотно. Мое бедное мужественное тело - как страна
перед распадом. Печень поползла со своего места, и глаз померк, не желая видеть
печальный конец других органов.
Словно в такт его словам левый глаз задергался под гематомой.
- Что это значит? - спросил неизвестно кого Грамматиков, его голова была
словно наполнена ватой, а под ложечкой пульсировала тошнота.
Ответил Инквизитор.
- А то, что ваш знакомый сейчас подвергается интрабиологическому дознанию по
подозрению в террористической деятельности. Как вы знаете, информация может
быть записана в любую из тканей тела, на клеточном уровне, на уровне ДНК, на
уровне внутриклеточных телец.
Грамматиков оглянулся и заметил пистолет в руках у Старой Ведьмы, которая
сейчас зашла ему за спину. Широкий ствол смотрел в его сторону.
- Гражданин Дворкин, Борис, бывший сотрудник российского отделения НАСА, -
прочитал Инквизитор с видимого только ему виртуального экрана. - Есть
сведения, заслуживающие доверие, что он служил в спецназе МВД под другим именем
во время сибирской войны, имел звание старший сержант, был соучастником военных
преступлений. В конце войны в составе националистического бандформирования "За
Пушкина" участвовал в диверсионных нападениях на миротворцев с применением так
называемых лазерных шприцов. Известен под кличкой Сержант.
Значит, Сержант - это всё-таки Дворкин.. Наверное, в лицевую мускулатуру
двуликого Бори имплантирована миозин-резина, занимающаяся трансформациями
физиономии.
Борис шумно выхаркнул сгусток крови и сказал.
- Прости, Андрюха, не мог тебе сразу правду втюхать, ты ж у нас еще
нестойкий в борьбе. Лазерный шприц - отличная штука для спецопераций, давлением
луча проталкиваются по каналу фуллереновые нанопилюльки, начиненные токсинами.
Но этот гад пусть лучше расскажет, как американские робоптеры наши села и
города жгли, как финские зондеркоманды выбивали русский дух из Карелии, как
миротворческие демоны резали по ночам противников нового режима. А какую они
тут свободу установили... Продаются и покупаются насилие, похоть, грабеж,
вампиризм, педофилия. Если купил лицензию на казнь, можно даже электрический
стул дома держать...
- А не хотите ли вы, чтобы я вам подкрутил звук, - пригрозил Инквизитор и
несколько стеснительно улыбнулся, показывая, что сам он не сторонник крутых мер.
Голос Дворкина сразу сел. На первый план вышло то, что происходило с его
телом. Приобретала прозрачность теменная кость, под черепной крышкой
засеребрилась паутина мозговых извилин. Та часть спинного мозга, которая
просматривалась сквозь пробоины экзоскелета, казался гигантской спящей
многоножкой...
Глаза Бориса совсем затянулись кровавой коростой, но губы и гортань еще
шевелились, исторгая густой шепот:
- Вы видите как под грубым воздействием темной техножизни умирает личность
Бориса Дворкина. Они расчленяют меня также, как расчленяли Россию.
- Мы не расчленяли Россию, - довольно вежливым голосом напомнил Инквизитор.
- Мы взяли то, что осталось от этой страны, и сделали цивилизованной частью
старой-доброй Европы. И вовремя взяли. Вы бы знали, что творится к югу от Твери
и к востоку от Ярославля, на территориях, формально находящихся под управлением
ООН, но реально контролируемых джамаатами. Работорговля, средневековье. Чуть мы
опоздай и Джамаат аль-Исламия хапнул бы и нашу Ингерманландию.
- Что вы конкретно ищете? - спросил Грамматиков Инквизитора.
- Коды. С точки зрения ветсофта <прим. "мокрый софт", программное
обеспечение, использующее органические носители> господин Дворкин всего лишь
упаковка для определенных объектных кодов и сервисных процессов.
В такт словам Инквизитора голографический экран красочно демонстрировал, как
циркулирует информация в Дворкине, ментобайт за ментобайтом, входя и выходя
через точки доступа в височных долях, подвергаясь распределению в лимбическом
отделе мозга под управлением гиппокампа и записываясь в отформатированные
регионы по всему кортексу...
- Можно предположить, Андрей Андреевич, что есть еще один биоконтейнер, в
котором находится другая часть кодов и процессов.
Инквизитор посмотрел на Грамматикова, однако не в глаза, а скользящим
обтекающим взглядом.
Грамматиков почувствовал тяжесть под кадыком, по спине жаркой змейкой
поползла испарина. Сейчас они будут его потрошить также, как и Дворкина.
- Не бойся, солдатик, - подбодрила Талия. - В отличие от Дворкина ты,
Грамматиков, всего лишь жертва. Мы в курсе, что после демобилизации ты не
участвовали в каких либо противоправных действиях.
- И если в Дворкине мы найдем все необходимые интерфейсы и адаптеры, то
ваша начинка будет прочитана легко, практически без внутритканевого
сканирования, - сказала Старая Ведьма стальным бесполым голосом.
- Что же это за коды такие? Что получится, если их соединить? - спросил
Грамматиков, борясь с сухостью в горле.
- Вопрос на сто долларов. Получится нечто чудовищное, - ответил Инквизитор.
- Возможно, господин Дворкин с вами уже делился соображениями на этот счет. Да,
это действительно новый тип нановегетативных систем, полностью открытых,
способных победить любую энтропию. Но он, наверняка, сказал не все. Это не
Древо Жизни, а Древо Гарантированной Смерти. Технополипы, техногидры,
техномедузы - саморазмножающиеся, самоорганизующиеся, самовосстанавливающиеся,
быстро расползающиеся по всему миру. Их не удержать, не остановить. Потому что
это не нанопластик и не нанороботы, которых можно перепрограммировать или
дезинтегрировать. Это - техноорганизмы, изменчивые и приспосабливающиеяся ко
всему. Для победы над энтропией они способны утилизовать всю живую органику.
- Да, да, - пробормотал Грамматиков. У него сильно зачесалась макушка. Как
будто инквизиция уже запустила свои щупальца ему в голову.
