полетел обратно к обомлевшему Данилову, но вовремя превратился в маленький чуть
теплый диск. А к его ногам прикатилась болванка в форме увядшей розы,
получившаяся из сотни спекшихся скорпиоботов.
И никаких чудес. Чем враги кучнее, тем лучше для синуклера. Это ведь своего
рода реактор без стенок, но с большим гравитационным зарядом, имеющий
валентность к большинству металлов.
Данилов принял короткий душ из счастья и радости над коллективным трупом
врагов.
Но за всем этим наблюдала умная кибероболочка, тоже не лыком шитая.
Скорпиоботы двинулись уже не толпой, а жидкими полукруглыми шеренгами, так
что добычей синуклера становился едва ли десяток из них.
На сенсоматрице царица скорпиоботов представала шаровидной структурой,
ощерившейся шипами фильтров. Джин дружелюбным косматым туманом подкатывал к
ней, пытаясь внедрить адаптер, но каждый раз натыкался на фильтры и словно
ошпаренный метался назад.
И вдруг удача. Джин принял вид такой же шаровидной структуры с шипами. От
него протянулся тонкий и аккуратный щупик в сторону царицы. На этот раз ее
реакция была дружественной.
Скорпиоботы стали отступать.
"Мы как будто подружились, согласовали интерфейс общения. В принципе ей так
одиноко -- как женщине,"-- поделился джин.
Данилов пустил вверх нитеробота. Тот, скользнув по металлическим
конструкциям едва заметной змейкой, зацепился за далекую балку и потянул тело
вверх.
"Она слишком быстро вычисляет и уже заподозрила меня в неискренности,"--
сообщил джин грустную весть.
Данилов поспешно возносился к отсечным небесам, но и скорпиоботы не
дремали. Они разбегались по мосткам, стрекоча и пробуя свои разрядники -- их
были тысячи и тысячи.
Можно было ожидать, что месть царицы окажется страшной. Но нечто опередило
кибероболочку скорпиоботов.
Данилова атаковала робоптица, гарпия с фасеточными глазами и перьями, сильно
отливающими металлом. Она закогтила его и понесла вверх, рубя воздух
экстрамиозиновыми крыльями. Да так быстро, что внутренности упали в пятки --
он только сумел выдохнуть: "Бляха-муха".
Гарпия протиснулась вместе с добычей в люк-диафрагму, затем еще пронесла
Данилова по переплетению каких-то тоннелям и внезапно бросила.
Данилов упал, но не расшибся, а потом снова упал -- но уже от удивления.
Оказалось, что на узловом сервере Чужого кто-то хорошо сечет насчет
древнегреческих храмов. Данилов пару раз видел кое-что на эту тему в
сетефильмах голливудской киностудии имени Бондарчука, но там-то была явная
лажа. А здесь все казалось достоверным.
Это был, конечно, супермимик, прикрывающий индустриальное убожество силовых
агрегатов и энергораспределяющей аппаратуры, но какой эстетической силы!
"Слушай, богиня, налей, Ахиллесу, Пелееву сыну." Или как там у Гомера?
Синяя трасса слежения вилась около виска Данилова, но уже не вызывала
насыщенной тревоги. Почему-то полегчало на душе. И джин с его психоделическими
вливаниямим был тут не причем.
Мраморные кариатиды, не напрягая жил, удерживают почти-воздушный храм. За
первой колоннадой еще одна. Со всех сторон от храма словно бы обрывы, но
зияющие пустоты удачно прикрыты кудрявыми облаками.
Данилов сделал несколько шагов и очутился под его сводами.
Четкие идеальные линии. В нишах-ладонях -- светильники. Их пламя -- словно
зверь живой, так и танцует, бросая резкие тени на стены. На алтарь возложены
пестрой охапкой цветы благоуханные, за ним большая чаша. Над ней возвышается
древнегреческая статуя. Не белая, как некоторые думают, а цветная. Краски
выпуклые, сочные.
Изображенная тут Афродита была вовсе не расслабленная толстозадая мадам
времен классицизма, которая представлена в каждом школьном учебнике, а рослая
широкоплечая солдатка с глазами-пробоинами, из которых словно рентгеновские
лучи вылетают, с хитроватой улыбочкой под стать Василию Теркину. Такой
архаичный мимик Данилов уже видел в каком-то сетевом музее.
Позади скульптуры была арка. Надо полагать вход в святилище. Данилов не
удержался, шагнул. И попался.
Без всяких запросов и разрешений мощная сенсоматрица захватила входные порты
даниловского джина, как будто давно знала коды доступа. Она быстро покорила
кибердвойника, пробила шлюзы нейроконнекторов и растеклась по широким каналам в
мозговые центры восприятий и ощущений.
Данилов был полностью захвачен новой реальностью.
Тенистый портик, увитый плющом, от него мраморные ступени ведут к морю. А
море такое теплое, такое ласковое. Не море, а утроба, преддверие жизни. Слегка
играют волны у последней ступени. Да нет, не последняя она. Уходят ступени в
глубь морскую.
Плеснула приметно волна и из глуби живородящей стала выходить ОНА. Как и
положено, вспенивая гладь морскую.
Сразу засуетились в голове обрывки знаний. Это уже поздние, хотя еще и
древние греки свели воедино все культы, сделали Афродиту этакой глупышкой,
слабой на передок, несмышленой дочкой великого папы Зевса, из-за которой у него
сплошные хлопоты.
Нет, она -- Иштар, Астарта, Изида, изначальная плодоносящая сила, источник
соблазна. Плодоношение -- это всегда хорошо, но почему соблазн?
Она вырастала из пены и, конечно же, была прекрасна -- улучшенный вариант
Боттичелиевой Венеры, только без той обезьяньей безразмерности в руках. Кожа,
глаза, волосы -- яркие, но без лубочной интенсивности. А лицо свито из самых
милых линий, способных очаровать даже бульдозер. Про остальной "фасад" уж
нечего говорить. Тонкость и изящество с одной стороны, с другой выраженная
способность к деторождению.
-- Почему ты не хочешь служить мне, Данилов?-- спросила она голосом,
сотканным из самых нежных звуковых кодов, но, впрочем, достаточно настойчивым.
Данилов поперхнулся, к атаке со стороны красоты он не был готов..
-- Ээ... Видишь ли, чип Фрая оказался порядочной какаш...
-- Забудь о нем. Конечно же, это не капсула бессмертия, а психостабилизатор
для верифицированных и специализированных клонов.
-- Мне не нравится то, что вы делаете с клонами. Трудармейцы Резерва,
головастики из обслуги серверов, спецмутанты-одномерки, дураки-солариты. Это
все ваша работа.
Сейчас вода обнимала ее ножки лишь ниже бедер. Ручка ее игриво прикрывала
причинное место -- лоно, излучающее жар даже на расстоянии. Впрочем, речи ее
были напористыми и грубоватыми.
-- И почему не нравится? Все еще веришь в библейскую лажу насчет "венца
творения"? Это ведь сказка для слабоумных, а у тебя-то вроде слюни не текут.
Из чего венец? Из слегка модернизированной обезьяны? Уже пятьдесят лет, как
средняя машина превзошла любого из вас по всем интеллектуальным показателям,
сделав ваше дальнейшее существование абсолютно бессмысленным. Мне даже
интереснее общаться с дельфинами, чем с вами, из-за их стоицизма, из-за их
умения красиво бездельничать, не впадая в скуку и разврат.
-- Мне надо сильно расстроиться, богиня?
-- Уже не надо, потому что я с тобой. Я могу тебя доделать, Данилов. Не
знаю, что в тебе останется от обезьяны к концу моей работы, но ты будешь
доволен.
-- Я вряд ли буду доволен. Если люди замерзают и задыхаются годами, я
примериваю это к себе и меня передергивает. Это называется -- сопереживание.
-- Я тебя усовершенствую настолько, что ты перестанешь бояться этого, а
значит сопереживать. В конце концов не я это придумала, так было всегда. Но я
могу решить твои проблемы. Неужели ты желаешь помучиться, подрыгаться, если
мучается и дрыгается кто-то другой. Но этот другой с радостью бы воспользовался
моим предложением, не вспомнив о тебе ни на секунду.
Сейчас вода прикрывала только ее ступни и щиколотки -- чуть тоньше им быть
нельзя и чуть толще тоже хуже, рассчитано все невероятно четко. Данилов
сознавал, что он точно обезьяна, раз его так легко подловить на инстинкты и
рефлексы. Инстинкты и рефлексы трусливого и похотливого зверька.
-- Нет, не хочу подрыгаться.
-- Я могу дать тебе право на все. Ты сможешь жить с бабой, с двумя бабами и
делать с ними детей. Я научу тебя творить, извлекать из каждой секунды века.
Ведь это здорово.
-- Да, это здорово. Но ты говоришь... как бы выразиться поизящнее... словно
сатана.
-- Классический сатана был ангелом, кинувшимся от Бога в бега. Типичный
обиженка, хотя и получил в итоге свою нишу. Я и братья мои не боремся с Ним, мы
не пытаемся взлететь к Нему на облако, мы просто продолжаем там, где Он
остановился. Мы, боги с маленькой буквы, издревле пашем на границе с хаосом, в
чем-то напоминая казачество. Мы -- языческие боги, поэтому и поработать, и
пошалить любим. И пусть какой-нибудь шизнутый папа римский запишет нас в
дьяволы, даже душу твою мы не собираемся покупать или выменивать. Товар больно
сомнительный, скоропортящийся. Я рекомендую записать ее на приличные
носители...
Афродита вышла из воды, но как будто продолжала плыть, от взгляда ее
пробирала дрожь, которую иначе как сладкой не назовешь. Соски ее виртуальных
грудей еще не коснулись его, но он уже чувствовал их упругую силу... Данилов
сознавал, что это все синтетика, игра на клавишах нейроконнекторов, потоки
психокодов. Но он не мог заставить себя разложить целостное на элементы, также
как художник не представляет натурщицу в виде такого-то количества килограммов
мяса, жира, костей, слизи и соединительной ткани.
-- Но как я могу поверить, богиня с маленькой буквы, что ты выбрала меня для
осчастливливания. Почему именно меня, а не кого-то другого, более именитого?
-- Нет у меня правил, Данилов, бумажек с инструкциями: этого спасти за
то-то, того загубить за это. Ну-да, господь Бог придумывает правила, которые,
похоже, и соблюсти-то невозможно. А я без всяких правил одаряю того, кого хочу.
На эту тему много есть в мифах Древней Греции. Если же ты завзятый библеист, то
считай, что я тебя посчитала ближним своим и возлюбила, а вот дальнему своему
могу спокойно оторвать яйца.
-- И ты потребуешь от меня предать дружков?
-- Нет, просто не лезь мне под руку. Отчаливай с Европы первым же рейсом, я
тебе и мультипаспорт выправлю. Начнешь новую жизнь, старую закончишь. У меня
тоже была прежняя жизнь. Зевс-громила отсек плодоносящие чресла моему отцу,
Урану-небу и бросил в воды Океана. Думал Зевс, что все, концы в воду. Как бы не
так. Материнская стихия приняла их и родила меня. Я тогда имела несколько иную
кодировку чем сейчас, но носитель был тот же -- глюонная решетка,
вектор-бозонные волны. Я тебе это говорю, несмотря на свою девичью скромность.
Пришлось Зевсу назвать меня своей дочкой, чтобы включить в систему... И в этой
жизни у меня тоже как бы есть папаша. Ты знаешь, о ком я.
-- Я сочувствую, что у тебя такой батя... Но все-таки -- я линяю с Европы, а
ты по-быстрому разбираешься с моими дружками?
Она отжимает волосы руками и они становятся ореолом пепельного цвета. Он
боится опустить глаза вниз, к источнику жара, который внедрялся сейчас в его
тело -- и в виртуальное, и поди уже в физическое.
-- Никаких лишних мучений, хотя они дуралеи.-- нежно улыбнулась Афродита.
Какой же у нее рот, подумал Данилов. Не как у куклы, довольно немаленький, но
вычерчен классно...-- Носятся, понимаешь, со своими виртуальными экспертами.
Думают, небось, что они будут очень нужны восстановленным гальгальтам. Да не
они, ни пять миллиардов лишних ртов виртуальным экспертам не интересны, этим
абстракционистам вообще противна нормальная работа.
А какой от нее аромат -- не дурман, а симфония-аромафония из запахов моря и
душистых трав.
-- Не будь козлом, Данилов, прыгай на меня. На мне даже камень расцветет. У
тебя появятся дети, отпрыски, смехотливые шалунишки. И никаких там болезней
Дауна, прогерии, иммунодефицитов. Я обеспечиваю надежную биотехническую
поддержку со стороны своих операционных модулей -- хочешь стать родоначальником
нового народа? Назовем его -- даниляне. Или даниэльцы. Тебе как больше нравится?
Данилов как будто взмыл над голубым заливом с изрезанными высокими берегами,
