поговорить с тобой. И запомни, парень, - он начал четко и веско
выговаривать каждое слово, - на этот раз ты свободен. На этот раз. Но дай
мне малейший повод, и я тебя загребу. Даже если это произойдет сейчас,
пока ты еще здесь. Ты сядешь у меня прямо здесь лет на десять. Понял?
Но Ричи все было нипочем. Он радостно кивнул, поднес, как козыряющий
болванчик, руку к голове и округлил глаза.
- Да. Так точно. Конечно, сэр! Все понял, - забормотал он, давясь
собственным языком.
Полицейский поднял глаза на Дункана, как бы говоря - видите, мол, что
это за подарок? - и, отойдя к двери, произнес:
- Он в вашем распоряжении, мистер Мак-Лауд.
Толстяк тяжело вздохнул и вышел, качая головой. Оставшись наедине с
Дунканом, Ричи стало вдруг немного не по себе. Почему-то нахлынули разные
воспоминания...
Мак-Лауд медленно подошел к столу и наклонился над вросшим в стул
парнем. На лице Ричи появилась глупая улыбка.
- Я, действительно, очень благодарен вам, сэр, что вы даете мне еще
одну возможность стать полезным членом общества, - залепетал он, пытаясь
встать со стула.
Но тяжелая рука Дункана опустилась на его плечо, вжимая в сидение.
Ричи запнулся, втягивая голову в плечи, ожидая, что за этим движением
последует удар. Но ничего не произошло. Так же давила на плечо тяжелая
рука опытного воина, который все так же нависал над сидящим пареньком.
- Услуга за услугу, - тихо произнес Дункан. - Я тебя отсюда вытащу.
Но я не хочу, чтобы ты отвечал кому бы то ни было на вопросы о твоих
вчерашних видениях.
- Видениях? - Ричи нерешительно поднял на Дункана глаза. Надо было
сказать что-то ехидно-резкое, чтобы было сразу понятно, что он, Ричи, тоже
опасный человек, но почему-то сказать не удавалось, и вместо этого
мальчишка залепетал, хлопая глазами. - Вы хотите сказать про видения о
том, чем занимаетесь вы вместе с другими рыцарями Круглого стола? Об этом
фехтовании?
Мак-Лауд молчал и не шевелился, в упор глядя на О'Брайна.
- Совершенно точно, - продолжал лепетать тот, - я ничего не видел.
Это все просто выдумка! Бред...
Дункан продолжал молча стоять над пареньком, которому уже было совсем
нехорошо.
- Нет, мистер Мак-Лауд! Я понимаю. Все понимаю. Мне все учителя
говорят, что я схватываю с полуслова, но я очень ленивый. Я все понимаю.
Эти заверения, похоже, тоже не удовлетворили странного хозяина
антикварного магазина, потому что он не пошевелился и не издал ни звука.
Ричи стало просто страшно.
- Все, я сказал ведь, что - могила, - завизжал мальчишка. - Я
помолчу. Слово джентльмена. К тому же, кому я смогу все это рассказать?
- Да, действительно, - согласился Мак-Лауд. - Ты будешь выглядеть
просто идиотом. И еще одно. Ты будешь выглядеть таким же идиотом, если не
запомнишь, что тебе сказал этот полицейский. Потому, что я помогу ему
составить тебе протекцию у судьи.
Мак-Лауд выпрямился и пошел к дверям, оставив сидящего на стуле
подростка размышлять о происшедшем.
3
Вечера всегда прекрасны, в любое время года. День засыпает, как
наигравшийся ребенок. Лучше всего это понимаешь, когда за окном середина
августа и вечерняя прохлада вдруг занимает место дневного зноя. От реки
неподалеку ползет серой дымкой туман, окутывая дома и застилая улочки
влажной пеленой, в которой огни окон и звуки проезжающих по бетонным
мостовым автомобилей кажутся приглушенными и восхитительно мягкими. Но это
все суета. Огни, беготня автомобилей, шаги людей, спешащих по домам...
Хочется совсем другого. Хочется после теплого душа упасть в объятия
мягкого дивана и ощутить всем телом уют меховой накидки из овечьей шкуры и
долго пить вино, и смотреть на пламя камина, и ждать...
Стол давно готов, сервирован к сегодняшнему праздничному ужину, в
канделябрах горят грубые свечи, сама столешница накрыта некрашеной льняной
скатертью... Все ждет ЕЕ появления. А она моется за толстым стеклом,
отделяющим ванну и кухню от гостиной. Стекло мутное, и очертания ее тела
плавны и нежны, словно размыты водой, падающей сверху из душа.
Так бывает только в книгах и в мечтах, но так было уже двенадцать
лет, - как один день, как первый и единственный.
Накинув короткий байковый халат, она взъерошила и разбросала по
плечам мокрые светлые волосы и вышла из душа. Бросив полотенце на спинку
огромного кресла, Тесса опустилась на пушистый ковер у ног Дункана и, взяв
с журнального столика специально приготовленный для нее высокий бокал с
вином, спросила:
- Ты освободил это вино из заточения в подвалах самого императора
Наполеона?
- Нет, - Дункан расплылся в довольной улыбке и покачал головой
(все-таки она восхитительна, и он никак не может привыкнуть к этому), -
это вино лишь ненамного старше тебя.
В его руке внезапно появилась небольшая узенькая коробочка из
фиолетовой замши.
- С днем рождения, дорогая, - он протянул коробочку Тессе, поцеловав
ее в лоб.
- Спасибо.
Она поцеловала его в ответ, ласково улыбнулась и открыла коробочку.
Увидев ее содержимое, она изумленно шепнула:
- Ты сумасшедший.
- Так, маленький пустячок, - Мак-Лауд говорил небрежно, но по его
лицу было видно, что ему нравится ее удивленное лицо. - Безделушка времен
французской революции.
Тесса достала из коробочки старинный браслет и приложила его к
запястью.
- Отныне я буду праздновать только дни своего нерождения, как говорил
Сумасшедший Шляпник из "Алисы в стране чудес", - задумчиво проговорила она
и протянула Дункану руку, любуясь игрой света в камнях.
Он застегнул хитроумный замок и, поцеловав ей руку, прошептал почти
беззвучно:
- Ты прекрасна.
- Да, - она улыбнулась, но как-то печально и обиженно, и продолжила,
- и на год старше.
- И все равно прекрасна.
Она снова улыбнулась и, поднявшись с пола, взобралась на колени
Дункана, обхватив его шею руками.
- Когда мы с тобой познакомились, ты был гораздо старше меня.
- Да, гораздо. Впрочем, как и сейчас.
- Нет, теперь мы с тобой выглядим почти одинаково. Теперь мы внешне
почти одного возраста, а скоро...
- Тесса! За всю жизнь я не встречал женщины прекраснее!..
- За все четыреста лет? - она рассмеялась.
- Да, за все четыреста лет, - просто согласился он и тоже рассмеялся.
- Кстати, четыреста мне будет только через четыре месяца.
Но Тессе это довод показался не слишком убедительным и поэтому она
принялась рассуждать дальше:
- Ты пойми, - вдохновенно объясняла она. - Когда тебе будет четыреста
или четыреста двадцать, ты все равно будешь выглядеть на тридцать пять.
- Мне от этого заранее противно.
Пока она болтала, Дункан нашел для себя занятие. Он принялся целовать
ее в шею, а она, даже не замечая этого, увлеченная собственным рассказом,
лишь инстинктивно отклонялась, пытаясь скрыться от его губ, и говорила,
говорила... Когда Мак-Лауду наконец наскучило ее невнимание, он вдруг
замер, пристально посмотрел Тессе в глаза, чем весьма удивил ее и она
замолчала, и очень серьезно сказал:
- Дорогая, что же я могу поделать, если у нас в семье у всех шкура
отличной выделки?
Но она не обратила внимания на его шутку и, печально улыбаясь,
продолжала:
- Дело не в этом. Просто теперь ты будешь каждый год видеть возле
себя женщину, которая стареет, которая выглядит все старше и старше тебя,
а ты при этом остаешься таким же молодым... И все это лишь вопрос времени.
Может быть, когда-нибудь потом ты захочешь другую женщину, помоложе, или я
захочу кого-нибудь другого...
- Тебе хочется кого-нибудь помоложе? - упорно продолжал он шутить,
пытаясь вернуть ей веселое настроение. - Тебе будет не так уж трудно
найти...
Но сегодня она была настроена философски:
- Нет. Но, может быть, когда-нибудь я захочу видеть рядом с собой
человека, с которым я смогу стареть вместе.
- Ты же знаешь, - на этот раз он тоже заговорил серьезно, - мне
хочется того же. Я хочу стареть вместе с тобой.
- Мак, я знаю, в твоей жизни были и другие женщины. Любовь была у
тебя много раз. Скажи, по прошествии пары веков ты научился справляться с
этим?..
- Справляться? - Дункан удивленно поднял глаза и пристально посмотрел
на нее. - Ты имеешь в виду с утратами?
Она утвердительно покачала головой и одними губами произнесла:
- Да.
Он крепко обнял ее и необыкновенно нежно принялся рассказывать так,
как рассказывают очень маленьким детям на ночь сказки:
- Не важно, сколько лет проходит; не важно, сколько раз приходится
прощаться с теми, кого любишь больше всего не свете. Что бы ты ни делал,
они уходят...
- Умирают?
- Да. И когда они умирают, ты все равно чувствуешь себя безумно
одиноким...
С минуту они смотрели друг на друга, не произнося ни звука. Только
пламя свечей отражалось в их зрачках оранжевыми звездочками.
- Может, перестанем думать о том, что будет, когда мне исполнится
четыреста двадцать или четыреста сорок...
- А о чем ты хочешь думать? - шепотом спросила она, прижимаясь к нему
всем телом.
- Давай лучше подумаем о том, что будет сегодня ночью, - таинственно
прошептал Дункан.
- А что будет сегодня ночью? Наверное, что-то удивительное?
- Неужели ты не помнишь? Сегодня ночью будет день твоего нерождения.
И нас ждет...
- Боже мой, неужели мы даже сегодня куда-то спешим?
- Конечно. Нас ждет ужин. Я ведь готовил его специально для тебя.
Тесса шла по улице быстрой размашистой походкой, практически не
смотря по сторонам. Поравнявшись с серебристым "фордом" старого образца с
тонированными стеклами, она взглянула на свое отражение в стекле и,
убедившись, что выглядит просто великолепно, продолжила путь. Проходя, она
окинула взглядом новую витрину, только что установленную рабочими, и
исчезла внутри магазинчика, прикрыв за собой дверь.
Слэн опустил боковое стекло и, выставив в окно руку в кожаной
проклепанной перчатке, нетерпеливо забарабанил пальцами по серебристой
эмали дверцы, выстукивая какую-то мелодию. В своем укрытии он мог видеть
все, хотя рассмотреть его за тонированными стеклами было практически
невозможно. Теперь, когда Тесса вернулась домой, можно было ненадолго
расслабиться. Поэтому, выставив зеркальце заднего обзора таким образом,
чтобы в нем был виден вход в антикварный магазин, он откинулся на спинку
сидения и принялся ждать, разглядывая в зеркале свое лицо и время от
времени косясь в другое зеркальце, расположенное на крыле машины, чтобы
видеть улицу за своей спиной.
Это было очень кстати, потому что бесшумно подъехавший с другой
стороны улицы темно-синий "кадиллак" не остался не замеченным Слэном.
Когда автомобиль остановился прямо напротив входа в магазин Дункана и из
него вышел человек, одетый в длинный серый плащ с распущенным поясом, Слэн
встрепенулся. Он уселся поудобнее, откинувшись всем корпусом назад, и
процедил сквозь зубы:
- Так-так. Посмотрите, кто здесь!
Тем временем Конан Мак-Лауд вышел из своего "кадиллака", захлопнул
дверцу и собрался было перейти через улицу, направляясь все к тому же
магазинчику, как вдруг почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд. Острая
боль пронзила его грудь множеством кинжалов. Застыв на месте, он принялся
осматриваться по сторонам. Улица была пуста, но кто-то...
Рука Мак-Лауда сама нырнула в карман плаща, нащупывая через ткань
привычное лезвие катаны.
В витрине появилась Тесса. Она смела щеткой пыль с висевшей в витрине
