голые руки.
Кажется...
А потом, как-то незаметно, перестрелка прекратилась...
И еще одно воспоминание, картинка без начала и конца: отстреливаясь,
они перебегают сквозь какое-то помещение, узкое и темное, без окон.
Слабый стон, идущий откуда-то снизу.
Конан, махнув рукой Луизе (она встала у двери с автоматом
наизготовку) склоняется над лежащим. Насколько можно рассмотреть, это
старик - окровавленный и избитый почти до неузнаваемости.
- Алан?!
- Карл? - лежащий с трудом приподнял веко. - Как они схватили тебя?!
Я же ничего им не сказал...
- Это я схватил их... - Конан ободряюще улыбнулся. - Держись,
старина... Мы еще им покажем!
- Нет. Я, во всяком случае, уже не покажу, - шепот доктора Наймана
был едва различим. - Слушай, Карл... Я ведь так и не успел сказать тебе: я
ведь перед самим арестом наконец собрался заглянуть в справочник... Теперь
я знаю, кто такой ДЖОН НОКС!
- Молчи, молчи, тебе вредно разговаривать...
- Ни черта мне больше не вредно... Шотландский проповедник
шестнадцатого века, фанатик-кальвинист... Кстати, умер он все-таки меньше,
чем за четыреста лет до моего рождения!
Алан ненадолго умолк.
- Значит, ты...
- Да, - сказал Мак-Лауд.
- Ну что ж... Ты можешь сделать, чтобы небо снова стало таким, как
раньше?
- Да, - повторил Мак-Лауд, склонившись к самому лицу Наймана.
- Так делай это! Я уже не нуждаюсь в твоих заботах...
Шепот стих. Голова старика, которую тот приподнял из последних сил,
вновь упала. Конан повернулся к Луизе - и она второй раз за сегодня (и
вообще за все время) увидела в его глазах слезы.
...А потом они снова бежали сквозь крики и стрельбу.
Святая святых. Куда более труднодоступное место, чем даже "мозговой
центр".
Вершина энергоразрядника. Слепящий луч уходит вверх, сквозь дыру в
крыше. Теперь он похож не на иглу, а на ствол векового дерева - если
бывают столь гладкие стволы.
- Стой здесь! - прошептал Конан.
И ступил через порог.
Медленно, осторожно обходил он вертикальный столб света, зачарованный
мощью и дьявольской красотой струящегося ввысь потока энергии.
Потока, который ему предстоит уничтожить...
Он был уже по другую его сторону, и Луиза теперь не могла его видеть,
когда что-то заставило его обернуться. Нет, это был не звук, не вид чужой
тени, даже не запах. Просто эманация направленного зла коснулась холодными
пальцами.
Зла и разрушения...
Крагер всех Крагеров стоял за спиной Конана. Его складной эспадон уже
был собран, уже изготовлен к бою.
Уже наносил удар...
Мак-Лауд пригнулся - и полтора метра сверкающей стали прочертили дугу
над его головой. На следующем ударе сталь со звоном ударилась о сталь.
Успев обнажить катану, Мак-Лауд бросился в бой, как в воду с обрыва.
И опять - кто сможет описать священнодействие схватки?
Нет таких. Нет и не будет... Как никогда прежде не было бойцов,
равных тем, что сошлись сейчас у подножия Мирового Древа, окутывающего всю
планету кроной своих ветвей.
...Когда, выбитая из рук, отлетела в сторону катана, Мак-Лауд
перекатом проскочил под двуручным мечом врага и сцепился с ним в ближнем
бою. Он знал, что надежды на победу в таком поединке у него мало - но ведь
иначе надежды не оставалось вообще.
Расчет был верен. Черный Воин не смог вблизи использовать выгоду
своего громоздкого оружия. Он расцепил ладони, сжимавшие эфес и принял
рукопашную схватку. Но порой в такой схватке дикая, черная в своей ярости
сила оказывается способной превозмочь высокое мастерство. Так случилось и
на этот раз.
Луиза, замершая было в оцепенении, сорвалась с места, как только
увидела, что из рук Конана выбит меч. Подхватив упавшее оружие, она
занесла его над головой, и...
И встречный удар ноги отшвырнул ее на несколько метров. Ударившись
спиной о стену, Луиза медленно поползла по ней вниз. Живая или мертвая -
этого не дано тогда было узнать Конану... Она еще не успела коснуться
пола, когда Черный Воин опрокинул Конана на гладкие плиты, окаймляющие
энергоразрядник, словно на жертвенник алтаря. - Ну что, щенок, теперь ты
наконец убедился, кто из нас сильнее?
Левая рука его придавила Мак-Лауду голову, а правая нащупывала
оброненный эспадон. Но так и не успела найти.
...Дикий крик разомкнул губы Крагера всех Крагеров, когда Конан,
обеими руками оторвав от своего лица его левую кисть, сунул ее прямо в
столб энергии, в его бесплотную плоть.
Пока Крагер тряс рукой от невыносимой боли, пока с неуловимой для
глаза быстротой на обугленных костях нарастала живая ткань - Конан
дотянулся до своего меча.
Но и Черный Воин тоже схватил свой...
Бой продолжался. Однако теперь не звериная сила противостояла силе
человеческой, а черное мастерство - светлому мастерству.
Когда наступил переломный момент? Некому было засечь это. Но Конан
метался вокруг своего великана-противника, как барс вокруг быка -
уклоняясь от губительной мощи ударов, покрывая ранами, не давая
опомниться... И одна рана не успевала закрыться, как кровь хлестала уже из
двух других...
И вот уже эспадон, а не катана, высоко взлетел в воздух, выбитый из
рук. Описав вытянутую дугу, он упал в самую сердцевину энергетического
столба.
И исчез.
Привстав на одном колене, Черный Воин смотрел в глаза Мак-Лауду. Он
не ждал пощады: ее не бывает.
- Наконец мы расстаемся с тобой навсегда, Крагер...
- Навсегда ничего не бывает, Клеймора!
Черный Воин ответил почти словами Рамиреса: "Мы еще увидимся... В
ином Здесь, в ином Когда..."
- Ну что ж... значит, мечу Катаны в моих руках предстоит еще раз
изгнать тебя в небытие. Или даже не один раз, а столько, сколько
потребуется...
И Конан взмахнул мечом.
На этот раз он не потерял сознания, когда холодный голубой вихрь
Силы, истекающий из обезглавленного тела, окутал его. Он уже знал, что
будет делать.
Один раз это ему удалось - совсем недавно. Сегодня - тоже должно
получиться.
Должно!
И смерч, змеиными кольцами скользнув вокруг него, поднялся в воздух -
и вновь осел, заключая внутрь себя другого человека.
Единственного человека, кроме Конана, который находился теперь рядом
с энергоразрядником.
А потом Конан шагнул прямо в столб, в его оранжевое мерцание. Потому
что лишь для Черной Силы опасен энергетический поток. Для светлой - не
опасен...
Прервать поток энергии - даже, если знаешь, как это делать - над
одним из тысяч разрядников мало. Над любым из тысяч - кроме этого!
Потому что именно над ним висит единственный спутник Земли, чья
орбита рассчитана так, чтобы всегда оставаться неподвижным относительно
вращающейся поверхности.
Словно паук над паутиной.
И, когда энергетическая паутина после смерти своего хозяина -
координатора мгновенно перестала существовать, на Нью-Йорк не хлынул
солнечный свет.
Но лишь потому, что по времени суток сейчас исходил третий час теплой
августовской ночи...
Луиза очнулась со странным ощущением в теле. Казалось ей, что она не
лежит, а словно парит в воздухе.
Так оно и было. Ее тело простерлось в нескольких сантиметрах над
полом. Рядом, тоже не касаясь пола, сидел Конан и держал ее за руку.
Она ощущала тепло его ладони.
А сквозь круглое отверстие в крыше виднелось множество мелких
искорок. Не сразу поняла она, что это звезды...
- Мы умерли?
- Нет. И теперь мы никогда не умрем и никогда не расстанемся, -
ответил ей Конан. - Это - не то, что происходит после смерти... То, что
творится с нами - произошло после Воскрешения!
Конан поднялся на ноги, так и не коснувшись пола.
- Идем же со мной, любимая! - он вновь протянул ей руку.
Ничего не боясь и ни о чем не сожалея, Луиза ступила вслед за ним в
звездную ночь.
Скоро звезды на бархатно-черном небе потускнели, а чернота утратила
свою бархатистость.
После долгого, очень долгого перерыва на Землю вновь приходил
солнечный день.
Кристофер Лоуренс МАКНАМАРА
ГОРЕЦ (3)
"...не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым
человеками; потому что они плоть; пусть будут
дни их сто двадцать лет."
(Бытие: Гл. 6; 3).
1
Только что закончился дождь. На улице тихо и пустынно, как бывает
иногда ранним утром. Деревья, напившись, даже не шевелят отяжелевшими
листьями под слабыми прикосновениями влажного ветра. И никого.
Добропорядочные обыватели сегодня сидят дома. Погода не располагает к
прогулкам. Не по-летнему промозгло и холодно, вот-вот начнет смеркаться.
Молодежь тоже сидит дома и с упоением смотрит какую-то сверхновую
телевизионную программу, о которой завтра будет столько разговоров. Эти
последние минуты перед наступлением сумерек были так свежи и
восхитительны, что Ричи хотелось бегать по лужам и орать в гулкую пустоту
улицы что-то безумное и радостное. Ему было очень хорошо и он совсем не
боялся. Нисколько не боялся, удивляясь собственной смелости. Ну, может,
только изредка холодок неуверенности забирался под его зеленую куртку. Или
это всего лишь ветер, обыкновенный ветер заставляет время от времени зябко
передергивать плечами и судорожно поправлять на спине большую сумку со
всем необходимым для сегодняшнего дела.
Ричи бросил быстрый взгляд на свое отражение в стекле припаркованного
возле трехэтажного дома автомобиля и понял, что ему очень подходит быть
тем, кто он есть. Еще раз осмотревшись по сторонам, он перешел улицу. На
минуту остановившись у массивных дубовых дверей, над которыми медными
позеленевшими буквами было набрано "Антикварный магазин", Ричи, втянув
голову в плечи, медленно пошел вокруг небольшого строения.
Быстро темнело. Сумерки серыми хлопьями падали с фиолетового неба.
Уже включили уличные фонари.
Свернув в переулок, молодой человек подошел к небольшому окошечку в
первом этаже и, опустив сумку прямо на мокрый асфальт, достал из кармана
куртки маленький медицинский фонарик. Узкий лучик забегал по мокрому
стеклу, выхватывая из темной глубины помещения стеллажи, поблескивающие в
ломком слабом свете древними сокровищами. Мальчик тяжело вздохнул и
мечтательно прошептал, распуская змейку баула:
- Отлично.
Увести машину или что-нибудь в этом роде годится для детей или
отпетых наркоманов. А вот решиться на такое серьезное дело... Тем более,
что это весьма солидный, респектабельный магазинчик, который так любят
посещать состоятельные леди. Даже мать Длинного приобрела здесь какую-то
штуку, а она в этом деле понимает. Конечно, такой поступок заслуживает
всяческого уважения и тщательной подготовки, которую, между прочим, он,
Ричи, провел с блеском. Набор юного взломщика был составлен с любовью и
так талантливо, что ему мог бы позавидовать и профессионал. Немного
старомодный профессионал, но все же...
Натянув тонкие замшевые перчатки и взяв медицинский фонарик в зубы,
Ричи достал из сумки стеклорез на подвижном штативе и с большой присоской.
Еще раз осмотрев окно, он прикрепил к стеклу приспособление и взялся за
миниатюрную ручку. Алмаз с хрустом впился в прозрачную поверхность,
прокусывая на ней едва заметную полоску надреза. Легкий хлопок - и
вырезанный круг упал в подставленные ладони Ричи. Великолепно. Не зря все
