появилась бледная тень жизни.- Некоторое время назад я
заметила, что на борту "Шангри-Ла" происходят странные вещи. На
яхте стали появляться незнакомые люди. Часть прежнего экипажа
была сменена без всяких причин. Несколько раз меня в
сопровождении горничной отправляли на берег, в то время как
"Шангри-Ла" уходила в загадочные рейсы. Мой муж - сэр Энтони -
не рассказывал мне ничего. Он сильно изменился в худшую сторону
со времени женитьбы - боюсь, он принимает наркотики. Я видела
оружие. Как только эти странные люди появляются на борту, меня
отсылают в каюту.- Она невесело улыбнулась.- И причиной тут не
ревность моего мужа, можете мне поверить. Последние день-два я
стала чувствовать, что дела у них идут плохо. Вечером, как раз
перед тем, как появились вы, меня снова отослали в каюту. Я
вышла из салона, но задержалась в коридоре. Я слышала, как
Лаворски сказал: "Если ваш приятель-адмирал является
представителем ЮНЕСКО, то я - царь морской. Я знаю, кто он. Мы
все знаем. Или мы, или они - вот как обстоит дело". А затем
капитан Имри - как я ненавижу этого человека! - сказал:
- В полночь я пошлю Квинна, Жака и Крамера. В час они
откроют кингстоны в проливе.
- Обаятельные друзья у вашего мужа,- пробормотал я. Она
посмотрела на меня, то ли не понимая, то ли спрашивая:
- Мистер Петерсон или мистер Калверт... Я еще слышала, как
Лаворски называл вас Джонсон...
- Это недоразумение,- пояснил я.- Калверт. Филип Калверт.
- Филип,- произнесла она на французский манер, и это
прозвучало очень мило.- Вы останетесь в дураках, если будете
продолжать разговор в таком тоне. Вам угрожает смертельная
опасность.
- Мистер Калверт,- мрачно произнес дядюшка Артур,- вполне
осознает опасность. Это его неудачная манера выражаться и
только.- Ее манеру он не осуждал - это была лишь освященная
традицией фамильярность в разговоре аристократа с
крестьянином.-Вы очень смелая женщина, Шарлотта.- Обмен
любезностями для аристократов превыше всего.- Вы очень
рисковали, когда подслушивали. Вас могли схватить.
- Меня схватили, сэр Артур.- Улыбка тронула ее губы, но не
коснулась глаз.- Это вторая причина, по которой я оказалась
здесь. Даже не зная о грозящей вам опасности, я все равно бы
сбежала. Меня поймал мой муж. Он запер меня в каюте.- Она
встала, ее сотрясала дрожь. Повернувшись спиной, она подняла
намокшую темную блузку. Поперек спины шли три длинные
сине-багровые полосы - следы от ударов плетью. Дядюшка Артур
замер, затаив дыхание. Я пересек салон и стал рассматривать ее
спину. Следы были примерно с дюйм шириной и наполовину
опоясывали тело. Тут и там располагались мелкие кровавые точки.
Я легко коснулся одного из следов. Мякоть вздулась и опухла,
след был свежий, самый натуральный из тех, что мне доводилось
видеть. Она не двигалась. Я отступил, и она повернулась к нам
лицом.
- Мило, не правда ли? Но ощущение не из приятных.- Она
улыбнулась все той же улыбкой.- Я могу показать кое-что похуже.
- Нет, нет, нет,- торопливо сказал дядюшка Артур.- В этом
нет никакой необходимости.- Оп помолчал немного, затем выдавал
из себя: - Дорогая Шарлотта, в какой же опасности вы оказались.
Это жестокость, дьявольская жестокость. Чудовище, которое,
возможно, находилось под действием наркотиков. Никогда бы этому
не поверил! - Лицо у него стало красно-кирпичного цвета, голос
был такой, словно Квинн держал его за горло. Он задыхался.-
Никто бы в это не поверил!
- Кроме прежней леди Скурос,- спокойно сказала она.-
Теперь я понимаю, почему она то и дело попадала в психбольницы,
пока не умерла.- Она вся сжалась.- Я не хочу последовать за
ней. Я сделана из более крепкого материала, чем Мадлен Скурос.
Поэтому я собралась и убежала.- Она показала на маленькую
полиэтиленовую сумку с одеждой, привязанную к поясу: - Как Дик
Виттингтон, не правда ли?
- Они будут здесь задолго до полуночи, если обнаружат, что
вы сбежали,- заметил я.
- Они обнаружат это только утром. Я часто запираю дверь
каюты на ночь. Сегодня вечером я заперла ее изнутри.
- Да, это хорошо,- сказал я.- А вот стоять в мокрой одежде
- не очень полезно. Это может кончиться воспалением легких. В
моей каюте вы найдете полотенце. А после мы вас устроим в отеле
"Колумбия".
- Я надеялась на большее...- Плечи ее опустились еще ниже,
если только это было возможно; выражение отчаяния и крушения
всех надежд было непередаваемо.- Вы оставите меня в таком
месте, где они сразу найдут меня. Для меня нет безопасного
места в Торбее. Они схватят меня и вернут назад, а мой муж
запрет меня в каюте. Моя единственная надежда - бежать.
Пожалуйста! Разве мы не можем бежать вместе?
- Нет.
- Мужчины не любят уклончивых ответов, так, что ли? -
Единственное, что ее удручало и унижало, это то, что она никак
не могла задеть мое самолюбие. Она повернулась к дядюшке
Артуру, взяла его руки в свои в сказала тихо: - Сэр Артур! Я
взываю к вам, как к английскому джентльмену.- Черт с ним, с
Калвертом, этим крестьянином, рожденным за границей. Можно мне
остаться? Пожалуйста! Дядюшка Артур покосился на меня,
колеблясь, заглянул в большие карие глаза Шарлотты Скурос и
пропал.
- Конечно, вы можете остаться, моя дорогая Шарлотта.- Он
склонился перед ней в классической манере, соответствующей его
бороде и моноклю.- К вашим услугам, дорогая леди.
- Благодарю вас, сэр Артур.-Она улыбнулась мне, но не с
триумфом или удовлетворением, а несколько заискивающе и
дружелюбно.- Хорошо бы, Филип, чтобы мы пришла в соглашению,
хотя бы молча. Что вы на это скажете?
- Если сэру Артуру угодно подвергать вас опасности, по
сравнению с которой то, что ожидало вас в Торбее, просто ничто
- это дело сэра Артура. Что же до всего остального, то здесь
моего согласия не требуется. Я подчиненный и обязан выполнять
приказы.
- Вы снисходительны до предела,- ядовито сказал дядюшка
Артур.
- Виноват, сэр. Я не должен был подвергать сомнению ваши
суждения, Я очень рад видеть леди. Но думаю, ей лучше
находиться внизу, пока мы будем стоять у пирса, сэр.
- Разумная предосторожность,- мягко сказал дядюшка Артур.
Ему приятна была моя покорность, мое признание исконных прав
аристократии.
- Это будет недолго.- Я улыбнулся Шарлотте Скурос.- Мы
покинем Торбей в течение часа.
- Не могу взять в толк, за что вы его взяли?
Я перевел взгляд с сержанта Мак-Дональда на человека с
лицом, разбитым в кровь, и вновь на Мак-Дональда.
- Вторжение и нападение. Физическое насилие и
сопротивление. Незаконное ношение опасного оружия с намерением
совершить убийство. Чего же вы еще хотите?
- Ну ладно. Не так все просто, как кажется.- Сержант
Мак-Дональд развел руками.- Он не вторгался и не нападал,
мистер Петерсон. Он только ошвартовался. Закон не против,
этого. Физическое насилие и сопротивление? Но он сам выглядит
так, словно он жертва, а не преступник. И какое же у него было
оружие, мистер Петерсон?
- Я не знаю. Он, должно быть, выбросил его за борт.
- Понятно. Выбросил за борт, говорите? Итак, мы не имеем
никаких реальных доказательств преступных намерений.
Я начал немного уставать от сержанта Мак-Дональда. Оа
быстро сговорился с мнимыми таможенниками, но со мной был
исключительно сух.
- Вы хотите сказать, что это продукт коего больного
воображения? Вы еще скажите, что я только что высадился на
берег, напал на первого встречного, набил ему морду и приволок
сюда, чтобы рассказать вам эту историю. Даже вы не настолько
глупы, чтобы это проверить.
Его коричневое лицо стало красным, костяшки пальцев
побелели. Он сказал мягко:
- Будьте добры не говорить со мной в таком тоне.
- Если вы и дальше будете упираться, как дурак, то я и
буду считать вас дураком. Вы что, не собираетесь посадить его?
- Но против него нет ничего, кроме ваших слов.
- Есть. У меня есть свидетель. Он сейчас внизу, на старок
пирсе. Адмирал сэр Артур Эрафорд-Джейсон. Очень уважаемый
государственаыи деятель.
- Но когда я был у вас на судне, с вами был мистер
Ханслетт.
- Он тоже там, внизу.- Я указал на своего пленника.-
Почему бы вам не задать несколько вопросов вашему приятелю?
- Я послал за врачом. Сначала он должен привести в порядок
его лицо. Я не могу разобрать ни слова вз того, что он говорит.
- Врач тут не поможет,-сказал я.- Меня, например, гораздо
больше беспокоит то, что он говорят по-итальянски.
- По-итальянски? Это я быстро установлю. Владелец кафе на
Западных островах итальянец.
- Это пригодится. Мы должны задать нашему приятелю
несколько вопросиков. Где его паспорт? Как он появился в этой
стране? Кто его нанял и где он живет? Сержант долго смотрел на
меня, затем медленно произнес:
- Вы очень странный морской биолог, мистер Петерсон.
- А вы очевь странный полицейский, мистер Мак-Дональд.
Доброй ночи. Я пересек слабо освещенную улицу, вышел на мол и
стал ждать в тени телефонной будки. Спустя две минуты по улице
торопливо прошел человек с саквояжем и свернул к полицейскому
участку. Он вышел через пять минут, что меня не удивило: это
был маленький провинциальный эскулап, а тут требовалась
госпитализация. Дверь полицейского участка снова отворилась, и
оттуда быстро вышел сержант Мак-Дональд в наглухо застегнутом
черном макинтоше. Он быстро шагал вдоль мола, не глядя по
сторонам, поэтому мне легко было следовать за ним. Ои повернул
к старому каменному пирсу. В конце пирса он зажег фонарь,
спустился по веревочной лестнице и подтянул за цепь маленькую
лодку.
- Почему они не снабдили вас телефоном или передатчиком
для срочных сообщений? - спросил я.- В такую ночь можно
погибнуть в холодных волнах, так и не добравшись до
"Шангри-Ла".
Он медлеиво выпрямился, выпустил конец из рук, и лодка
исчезла в темноте. Он медленно поднялся по лестнице, очень
медленно и тяжело, как старик, и спокойно спросил:
- Что это вы сказали о "Шангри-Ла"?
- Я не хочу принуждать вас, сержант,- приветливо сказал
я.- Вы не можете разглашать служебные тайны. Вы ведь служите
вашим хозяевам и теперь отправляетесь туда, чтобы сообщить, что
один из их наемников серьезно искалечен и что у этого Петерсона
серьезнейшие подозрения насчет сержанта Ман-Дональда. Так?
- Я не понимаю, о чем вы говорите,- отрешенно произнес
он.- "Шангри-Ла"? Я не думал даже приближаться к "Шангри-Ла".
- Тогда куда же вы собрались? Ну, говорите... Ловить рыбу?
Что-то не видно ваших снастей...
- А как вы объясните ваши собственные дела? - спросил
Мак-Дональд.
- Я как раз этим в занимаюсь. Присоединяйтесь, сержант.
Давайте поразмыслим о вашем итальянском парнишке. Я привожу его
к вам, имея лишь смутные подозрения, что вы тоже в чем-то
замешаны. Привожу, чтобы посмотреть, как вы отреагируете. И у
меня не остается никаких сомнений. Вы прекрасно отреагировали.
- Я, может, не такой умный, мистер Петерсон,- с
достоинством возразил он, - но я н не полный идиот. Я думал, вы
один из них или что-то в этом роде.- Он помолчал.- Но вы не из
тех. Вы из службы безопасности.
- Да, я из службы безопасности.- Я указал туда, где в
двадцати ярдах от нас стоял "Файркрест".- Вам лучше
побеседовать с моим боссом.
- Я не подчиняюсь службе безопасности.
- Это ваше дело,- сказал я безразлично, отвернулся н
