вызывающе смотрели на нее, как бы приглашая подойти поближе. Она свернула
в другой коридор, где вдоль стен висели образцы средневекового оружия и
лат. В конце коридора была тяжелая дверь. Она распахнула ее и снова
позвала Эрика. Ответа не последовало, но стук молотков стал даже громче.
Перед ней была винтовая металлическая лестница, ведущая к белой двери
футах в двадцати над ее головой. Она посмотрела наверх. Эти молотки,
казалось, стучали прямо по голове. Осторожно переставляя ноги, она
поднялась по лестнице и протянула руку, чтобы открыть дверь.
Но тут она остановилась. Дверь была обита толстой белой резиной, а ее
медная ручка потускнела от частых прикосновений. Когда Нора прикоснулась к
ней, по ее руке прошла холодная дрожь. Но дверь была заперта. Она
собралась было постучать и попытаться под какофонию грома и стука молотков
позвать на помощь, но тут щелкнул замок.
Дверь медленно начала открываться. Нора отступила назад. Из
раскрывающейся двери сочился болезненно-сладковатый запах разложения.
Внутри была кромешная тьма.
- Что такое? - прошептал тихий грубый голос.
- О, - сказала Нора. - Вы испугали меня. - Внутри она абсолютно
ничего не видела. О, этот стук! Почему он никак не прекратится!
- Пожалуйста, - умоляюще сказал голос, - говорите как можно тише.
- Я... не хотела вас беспокоить. - Неожиданно до нее дошло. - Это...
мистер Эшер?
Тишина. Затем:
- Вы опять заблудились?
Она кивнула.
- Я пыталась найти Эрика.
- Эрик, - тихо повторил Лудлоу Эшер. - Дорогой Эрик. - Дверь
открылась пошире, и за ее край ухватилась рука. Пальцы были иссохшие, а
ногти длинные и поломанные. Прошло больше двух месяцев с тех пор, как Нора
последний раз видела Лудлоу, и она полагала, что он по-прежнему живет в
стеклянном куполе. Этой комнаты она никогда раньше не видела. - Я люблю
гостей, - сказал он. - Не желаете зайти? - Нора колебалась, и он спросил:
- Вы ведь не боитесь?
- Нет, - соврала она.
- Хорошо. Вы храбрая. Я всегда любил вас за это. Входите, и мы
поговорим... только я и вы. Ладно?
Нора медлила. Сбежать сейчас выглядело бы глупо. Да и что ей бояться
Лудлоу Эшера? Он старик. По крайней мере он может сказать, как выбраться
из этого жуткого места. Она вошла в комнату, и Лудлоу, очертания которого
во мраке были практически неразличимы, закрыл за ней дверь. Когда щелкнул
замок, у Норы аж захватило дух.
- Не бойтесь, - прошептал он. - Дайте руку, я провожу вас к креслу. -
Он взял ее за руку, и Нора подавила желание вырваться. Кожа Лудлоу была
холодной и скользкой. Он провел ее в другой конец комнаты. - Теперь можете
сесть. Хотите стаканчик шерри?
Нора нашла кресло и села в него.
- Нет, спасибо. Я... смогу остаться лишь на несколько минут.
- А, ну что ж. Вы не будете возражать, если я выпью? - Он откупорил
бутылку и налил.
- Как вы можете здесь _в_и_д_е_т_ь_? Здесь же ужасно темно!
- Темно? Ничего подобного. То есть, не для меня. - Он тяжело
вздохнул. - Для меня свет просачивается сквозь швы в этих стенах. Он
сочится из каждой поры вашего тела, Нора. Ваши глаза ослепительно
сверкают. А обручальное кольцо на вашем пальце раскалено, как метеор. Я
мог бы греться его теплом. Прислушайтесь к стуку молотков, Нора.
Прекрасная музыка, не так ли? - Это было сказано с едким сарказмом.
Она прислушалась. В этой комнате стук молотков был совсем не слышен,
зато был слышен другой шум. Он напоминал тихий приглушенный стук сердец.
Некоторые стучали громче прочих, другие - резче. Шум, казалось, исходил
отовсюду, даже от самих стен. Она слышала щелканье механизмов и слабый
звон цепей.
- Мои часы, - сказал Лудлоу, как будто прочитав ее мысли. - В этой
комнате находится шестьдесят пять напольных часов. Вначале их было более
сотни, но увы, они ломаются. Прислушайтесь, и вы услышите, как качаются
маятники. Звук уходящего времени успокаивает меня, Нора. По крайней мере,
он помогает маскировать шум пил и молотков. О, вы только послушайте этих
рабочих в мансарде! И эту бурю тоже! - Его дыхание внезапно сбилось. Когда
он заговорил опять, в его голосе чувствовалось напряжение. - Вот сейчас
молния ударила очень близко к дому, и гром был сильнее.
Нора не слышала ничего, кроме тиканья часов. Комната была без окон, а
стены, похоже, были толщиною в несколько футов. Но в какой части дома
находится эта комната, точно сказать она не могла.
- Вы, конечно, знаете, что я умираю, - ровно сказал Лудлоу.
- Умираете? От чего?
- Это... особенная болезнь. Я думал, Эрик уже рассказал вам. Он
расскажет. Я не хочу портить ему удовольствие.
- Я не понимаю. Если вы больны, то почему вы здесь один, в темноте?
- Это, моя дорогая, как раз потому что я... - Он умолк. - Гром, - с
усилием прошептал он. - Боже мой, вы _с_л_ы_ш_а_л_и_?
- Нет. Абсолютно ничего.
Он молчал, и у Норы создалось впечатление, будто он чего-то ожидает.
Не дождавшись, он с шипением выдохнул воздух сквозь зубы.
- Я ненавижу грозы и ненавижу эту проклятую долбежку. Она не смолкает
день и ночь. Эрик разрушает комнаты и вновь их отстраивает. Он сооружает
коридоры, упирающиеся в каменные стены. Строит лестницы, которые никуда не
ведут. Все это из-за меня, разумеется. О, Эрик хитер! Он пытается убить
меня, понимаете?
- Пытается вас убить? _К_а_к_?
- Шумом, моя дорогая, - сказал Лудлоу. - Бесконечным, действующим на
нервы демоническим шумом. Стуком молотков и визгом пил, не смолкающим
никогда. Даже это нелепое представление в День Независимости было устроено
для меня. Звуки той канонады чуть не довели меня до самоубийства.
- Вы ошибаетесь. Эрик пытается уравновесить Лоджию. С западной
стороны есть трещина...
Лудлоу перебил ее невеселым смехом.
- Уравновесить Лоджию? Вот это здорово! Возможно, он сказал так
рабочим, но это ложь.
- Лоджия погружается в землю. Я сама видела трещину.
- О, трещина есть, совершенно верно. Я тоже ее видел. Но Лоджия
никуда не опускается, моя дорогая. Лоджию повредило землетрясение... когда
же это было? В 1892 году. Или в 1893. Точно не помню. Мы находимся в
местах, чувствительных к подземным толчкам.
Нора подумала о стеклянных совах, дрожавших на своих пьедесталах,
одна из которых упала на пол и разбилась.
- Эрик пытается меня убить, - прошептал Лудлоу, - потому что он хочет
э_т_о_.
Что-то коснулось ее плеча и она испугалась. Она быстро протянула руку
и ощутила скользкую и гладкую поверхность черной трости, которую всегда
сжимал в руке Лудлоу.
- Внутри у него из-за этого все горит, Нора. Знаете, почему? Это
власть. Над поместьем, над фабриками, над всем. Даже над будущим. У меня
нет выбора, кроме как передать это Эрику, хотя я и боюсь последствий. - Он
убрал трость с ее плеча. - Вы видите, Эрик хочет ускорить мою смерть, и он
может... - Она почувствовала, как он внезапно напрягся. - Гром! О, Боже,
гром! - проскрежетал он.
На этот раз Нора тоже его услышала. Это был слабый далекий раскат,
заглушенный каменными стенами. Она знала, что за стенами Лоджии яростно
бушевала гроза.
- Подождите, - едва слышно произнес Лудлоу. - Не двигайтесь,
подождите.
- В чем дело?
- Тише! - прошипел он.
Повисла тишина. Затем Нора услышала, как бутылки шерри стукнулись
друг о друга. Через несколько секунд она почувствовала, что ее стул
вибрирует. Вибрация прошла вверх по ее телу до самой макушки. Деревянный
пол заскрипел и застонал. Часы, стоявшие повсюду в этой странной комнате,
нестройно звякнули. Затем, так же внезапно, вибрация прекратилась.
- Этот дурак пытается притягивать молнии шпилями на крыше, - хрипло
сказал Лудлоу. - Вы почувствовали? Дрожь? Теперь она кончилась, но я
полагаю, множество кухонной посуды и несколько окон разбиты. Вот придурок!
Он не понимает, что играет с огнем!
Он безумен, подумала Нора. Речи Лудлоу напоминали бред сумасшедшего.
- В вашей руке пистолет. Зачем он вам? Я думал, что вы ненавидите
оружие.
- Кто-то положил его в колыбель Уолена. - Нора снова рассердилась. -
Эрик знает, что я думаю насчет того, чтобы показывать оружие моему сыну, и
я не собираюсь с этим мириться.
- Мне жаль вашего сына, - сказал Лудлоу. - Я знаю, что Эрик хочет
нового ребенка. Он хочет плодить детей как чистокровных лошадей.
Сопротивляйтесь ему, Нора. Ради вашего собственного благополучия,
сопротивляйтесь.
- Почему?
- Почему? Почему? Почему? - грубо передразнил он. - Потому что я вам
говорю! Слушайте меня хорошенько. Если у вас будет двое детей, один из них
умрет. Если трое, погибнут двое. В конце концов лишь один избежит
расправы. - От этого слова Нора вздрогнула. - И этот один, - прошептал
Лудлоу, - унаследует ворота в ад. Избавьте себя от горя, Нора. Откажитесь
носить нового ребенка.
- Вы... Вы не в своем уме! - запротестовала Нора. Темнота сжималась
вокруг нее, поглощала ее, душила. Она чувствовала запах гниения, исходящий
от Лудлоу, похожий на запах сырой зеленой плесени.
- Уезжайте из Эшерленда, - сказал он. - Не спрашивайте почему.
Уезжайте сегодня. Сию минуту. Забудьте Уолена. Вы ничего не сможете для
него сделать. Вы не заслуживаете, чтобы вас затянуло в ад.
Нора встала с кресла, ее лицо пылало от гнева. Она ударилась бедром о
стол, отступила и задела еще что-то из мебели.
- Бегите, Нора. Бегите без оглядки... О, этот стук!
Ей стало ясно, что Эрик держит отца в этой комнате потому, что тот
сошел с ума. Она на ощупь пошла к двери, наткнулась на стол и задела его
ногой. Бутылки упали. Добравшись до двери, она принялась нашаривать замок,
но никак не могла его найти. Ей показалось, что он подходит к ней сзади, и
она закричала в темноту:
- Не подходите ко мне! Не прикасайтесь, черт вас подери!
Но Лудлоу оставался на другом конце комнаты. Он тихо, с болью
вздохнул.
- Я не хотел вам говорить, - сказал он, и его голос стал почти
нежным, - но я скажу. Это может спасти ваш разум и, возможно, душу. Видит
Бог, мне нужно сделать хоть одно хорошее дело.
- Выпустите меня отсюда! - Нора все шарила в поисках замка.
- Эрик вас не любит, - сказал старик. - И никогда не любил. Ему нужна
жена, чтобы плодить детей, будущих Эшеров. Вы прибыли сюда, в соответствии
с соглашением, не одна, Нора, а с некоторым дополнением. Эрик всегда
увлекался скачками. У конюшен вашего отца отличная репутация. Эрик и ваш
отец заключили _к_о_н_т_р_а_к_т_, Нора. Он купил вас, Нора, вместе с
четверкой лошадей, которые нужны ему для выведения победителя в дерби
Кентукки. Ваш отец получил три миллиона долларов в день свадьбы и получит
сверх этого по миллиону за каждого ребенка, которого вы родите Эрику.
Рука Норы замерла на замке.
- Н_е_т_, - сказала она. Она вспомнила слова отца: "Останься с ним,
не упускай свой шанс". Даже когда он узнал, что она несчастлива, он изо
всех сил понуждал ее оставаться с Эриком Эшером. - _З_а_ч_е_м_?
- Я подписал чек и направил его в конюшни Сент-Клер, - раздался голос
из темноты. - Вы для Эрика просто мясо. Тело для размножения. Когда вы
перестанете быть ему полезной, он отошлет вас пастись в одиночестве.
Верьте мне, Нора. Умоляю вас, бегите из Эшерленда!
- Это мой дом, - храбро сказала она, хотя слезы застилали ее глаза. -
Я жена Эрика Эшера.
- Вы его _к_о_б_ы_л_а_, - ответил Лудлоу. - И не верьте ни на
секунду, что хоть один дюйм Эшерленда будет когда-либо принадлежать вам.
Она отперла дверь и рывком раскрыла ее настежь. Сумрачный свет
