Не ходи туда! Нас не приглашали! - запротестовал Сержант. Однако у Бегуна
были свои соображения, и пес радостно поскакал внутрь.
Решение было принято. Они подождут здесь либо девчушку, либо
Хэммондов. Сержант вошел, захлопнул дверь и добрался до комнаты, где на
полу лежало множество книг. Читателем Сержант был не ахти каким, но помнил
книжку, которую читала ему мать: что-то про маленькую девочку, которая
погналась за кроликом вниз по кроличьей норе. Он ударился больным коленом
об стул и позволил себе плюхнуться на него.
Бегун забрался к нему на колени. Так, вместе, они и сидели в темноте.
Примерно в четверти мили от дома Хэммондов Керт Локетт заходил в
родные двери. Ободранную до мяса левую сторону лица покрывала марлевая
повязка, а ленты лейкопластыря удерживали пропитанный йодом тампон на
ободранных ребрах. В кузове пикапа Керт потерял сознание и очнулся, когда
мексиканец тащил его в больницу, взвалив на плечо, как мешок с песком.
Сестра сделала ему пару обезболивающих уколов и занялась ранами. Все это
время он, как сумасшедший дурак, что-то лепетал о бойне в "Колючей
проволоке". Сестра позвала послушать Эрли Мак-Нила, и Керт рассказал ему
про полицейские машины и людей из ВВС, которые ждали на шоссе N 67.
Пообещав дать полковнику знать, Мак-Нил хотел отправить Керта в палату, но
этого Керт стерпеть не мог. Вонь антисептиков и спирта слишком смахивала
на резкий запах "Кентакки Джент"; она напомнила ему о заблестевших в свете
ламп мозгах Мак-Катчинса, и его замутило.
Он уже заметил, что мотоцикла Коди возле дома нет. Вероятно, прикинул
Керт, мальчик в общежитии. Он никогда не боялся темноты, но пройти через
первую комнату, когда образ обугленного черного существа, хлещущего
хвостом, так и впивался в мозг, оказалось непросто. Но он одолел кухню и
порылся в ящике, отыскивая спички и свечу. Найдя один-единственный
короткий огарок и коробок спичек, Керт зажег фитиль. Пламя разгорелось, и
он увидел на коробке эмблему "Колючей проволоки".
Он заметил свидетельство того, что Коди был здесь: на кухонном столе
стояла воткнутая в блюдце свеча. Керт раскрыл холодильник, вынул бутылку
виноградного сока, в которой оставалось всего несколько глотков, и
прикончил ее. Во рту все еще держался медный привкус крови, а две
прогалины на десне, где раньше были зубы, дергало в такт сердцебиению.
Он зажег прилепленную к блюдцу свечу и забрал с собой в спальню. Его
лучшая рубаха - красная ковбойка - валялась на полу. Осторожно
передергивая плечами, Керт натянул ее и уселся на кровать. Было адски
жарко, по лицу катился пот.
Заметив, что стоявшая на ночном столике маленькая фотография
Сокровища перевернулась, он поднял ее и уперся взглядом в освещенное
желтым неярким светом лицо.
"Сколько времени прошло, - подумал он. - Уйма."
Кровать притягивала. Она хотела, чтобы Керт забрался во влажные
простыни, прижимая портрет Сокровища к груди, свернулся клубком и уснул.
Потому что сон отделял от смерти один шаг. Керт понял: этого-то он и ждал.
Сокровище была там, в недоступном для него краю. По-прежнему
золотоволосая, с солнечной улыбкой, она всегда останется молодой - у него
же каждый день будет отнимать еще чуточку сил и здоровья.
Но в свете свечи он разглядел на фотографии то, чего раньше не
замечал: в лице Сокровища проступал Коди. Да, густые кудри были такими же,
как у Коди, но было и другое - резко очерченный подбородок, широкие брови,
угловатое лицо. И глаза: даже, когда Сокровище улыбалась, в них таилась
сталь, точно как у Коди. "Больно уж сильной была Сокровище, чтобы поладить
со мной, - подумал Коди. - Шибко сильной."
Коди был в Сокровище. На этом самом фото. Он все время был там,
только до этой минуты Керт этого не замечал.
А Сокровище жила в Коди. Мысль была ясной, как пробившийся сквозь
грозовые тучи сноп солнечного света, и тьма в голове у Керта начала
рассеиваться.
Он зажал рот рукой, чувствуя себя таким оглушенным, словно только что
схлопотал в зубы. Сокровище жила в Коди. Она оставила ему частицу себя, а
он отшвырнул дар, как засопленную тряпку.
- О Боже, - прошептал он. - О Боже мой. - Он взглянул на расколотую
вешалку, которая висела на стене, и наружу запросился стон.
Нужно найти Коди. Нужно заставить мальчика понять, что его отец был
слеп и болен сердцем. Всего этим не поправить, много грязной воды утекло -
но когда-то надо начинать, правда? Керт осторожно вынул фото Сокровища из
рамки, потому что хотел, чтобы Коди увидел в ней себя, бережно сложил и
убрал в задний карман.
Обретя цель, он простучал башмаками по покоробленным доскам. С
треском захлопнув за собой дверь-ширму, Керт вышел на Сомбра-стрит и
повернул к северу, туда, где она сходилась с Трэвис-стрит.
Рэй Хэммонд в городской клинике закончил натягивать одежду - залитую
кровью рубаху и все прочее, - и вышел из палаты. Очки пропали, так что все
имело размытые контуры, но Рэй видел достаточно хорошо, чтобы идти, не
натыкаясь на стены. Он почти добрался до сестринского поста, и тут из
двери справа от него появилась сиделка (кажется, миссис Боннер, подумал
Рэй) и сказала:
- И куда это вы, молодой человек, направляетесь?
- Домой. - Распухший язык все еще казался непомерно большим, а
открывать и закрывать рот было больно.
- Только, когда доктор Мак-Нил даст добро.
В голосе звучала та же непререкаемость, что у Косоглазки Джеппардо.
- Я сам даю себе добро. Я не могу уснуть и не собираюсь лежать там и
глазеть в потолок.
- Ну-ка, - она взяла его за руку. - Ты возвращаешься в постель.
Еще одна пытается убрать меня с дороги, подумал он, и внутренне
запылал от гнева.
- Сказал же, я иду домой, - Рэй вырвал руку. - Зато не говорил, что
вам можно хвататься за меня. - Даже без очков парнишка разглядел, как
медсестра возмущенно поджала губы. - Пусть я еще не взрослый, но права у
меня есть. Например, пойти к себе домой, когда вздумается. Спасибо, что
залатали, и адиос.
Рэй, слегка припадая на одну ногу, прошел мимо медсестры. Он ожидал,
что будет схвачен за плечо, но успел сделать три шага, и только тогда
услышал, как она начала звать доктора Мак-Нила. Рэй прошел мимо первого
стола, пожелал миссис Сантос доброй ночи и двинулся дальше, за дверь.
Доктор Мак-Нил за ним не пришел. Рэй подумал, что у дока есть дела
поважнее, чем гоняться за ним. Из-за тумана и плохого зрения мальчик видел
от силы на десять футов вперед, а воздух вонял, как "химическая бомбочка"
из школьной лаборатории, но он упрямо шагал по Селеста-стрит, с хрустом
наступая кроссовками на осколки битого оконного стекла.
Когда Рэй отправлялся домой, Коди Локетт остановил мотоцикл на
окраине, у ступеней католической церкви. Он поднял очки на лоб и немного
посидел на стреляющем и вздрагивающем мотоцикле. За витражами церковных
окон горели свечи, виднелись движущиеся внутри люди. В любую другую ночь
из Коди уже сделали бы отбивную только за то, что он находился здесь, но
сегодня правила поменялись. Он выключил двигатель и фару, слез с мотоцикла
- и тут-то увидел стоящую во дворе на другой стороне Первой улицы фигуру.
До нее было каких-нибудь пятнадцать футов. Коди взялся за примотанную к
рулю биту, усаженную гвоздями.
Лица этого человека Коди разглядеть не сумел, но заметил, что ему на
плечи свисают маслянистые завитки черных волос.
- Кроуфилд? - спросил он. И повторил уже громче: - Кроуфилд, это ты?
Санни Кроуфилд не шелохнулся. Возможно, он улыбался, а может быть,
лишь косо поглядывал на Коди. В свете церковных свечей глаза Санни влажно
блестели.
- Лучше вали с улицы, мужик! - сказал Коди. Кроуфилд снова не
ответил. - Оглох ты, что...
Кто-то взял его за руку. Коди рявкнул: "Черт!" и круто обернулся.
На ступеньках стоял Зарра Альхамбра.
- Чего ты тут делаешь, Локетт? Спятил?
Оставленный Риком сторожить двери, Зарра услышал сперва мотоцикл
Локетта, а потом, как парень с кем-то разговаривает.
Коди выдернул руку.
- Я пришел к Хурадо. - Он не сказал, к кому именно. - И пытался
объяснить Кроуфилду, что лучше ему найти какую-нибудь крышу. - Он махнул
рукой на другую сторону улицы.
Зарра посмотрел.
- Кроуфилд? Где?
- Вон там, мужик! - Коди ткнул пальцем и понял, что палец нацелен на
пустое место. Фигура исчезла. - Он стоял там, во дворе, - сказал Коди. Он
оглядел улицу, но Санни Кроуфилда поглотил дым. - Зуб даю, он там был! То
есть... кто-то, похожий на него!
Обоих поразила одна и та же мысль. Широко раскрытые глаза Зарры
заметались, и он отступил на пару шагов:
- Пошли.
Коди быстро вошел за ним в церковь.
В алтаре было яблоку негде упасть. Люди сидели и на скамьях, и в
проходах. Отец Ла Прадо с шестью или семью добровольцами пытался не
допустить панику, но испуганные голоса и рев младенцев напоминали гвалт
сумасшедшего дома. Коди прикинул, что здесь собралось, по крайней мере,
две сотни жителей Окраины - а в других частях храма, может быть, и больше.
У алтаря установили стол, заставленный пластмассовыми стаканчиками,
бутылками воды, сэндвичами, пончиками и прочей снедью с церковной кухни.
Десятки свечей заливали церковь темно-желтым светом. Кое-кто принес
керосиновые лампы и фонарики.
Коди решительно двинулся за порог, но не успел сделать и пяти шагов,
как вдруг кто-то уперся ладонью в его покрытую кровоподтеками грудь
ладонью и отпихнул назад. Лен Редфезер, парнишка-апач, почти такой же
здоровенный, как Танк, прорычал:
- А ну, мужик, убирай отсюда свою задницу! Ну!
Рядом с Коди оказался кто-то еще, он тоже пихал его, и при виде
заварушки к дверям начали проталкиваться еще трое Гремучек, рассекая
толпу, как живые клинья. Следующий толчок Редфезера швырнул Коди на стену.
"Драка! Драка!" - развопился было Пекин, подпрыгивая от возбуждения.
- Эй, я не хочу никаких неприятностей!" - запротестовал Коди, но
Редфезер все пихал его спиной на потрескавшуюся штукатурку.
- Прекратите! Тут никаких драк не будет! - по проходу изо всех сил
спешил отец Ла Прадо. Ксавье Мендоса поднялся со скамьи, где сидел с женой
и ее дядей, пытаясь пробраться к Коди на помощь.
Теперь Гремучие Змеи окружили Коди сплошным кольцом: издевательские
лица, обидные выкрики. Редфезер схватил его за грудки, рванул футболку, но
Коди ударом в локоть отшиб руку обидчика. "Никаких драк у меня в церкви!"
- зычно выкрикивал священник, но кучка Гремучих Змей сомкнулась вокруг
Коди, и ни Ла Прадо, ни Мендосе не удалось пробиться сквозь нее. Редфезер
снова цапнул Коди за рубашку. Коди увидел, как парень заносит испещренный
шрамами давнишних драк кулак, и понял: отоварят его так, что выскочат
гляделки. Он напрягся и приготовился, блокировав удар, заехать Редфезеру
между ног коленом.
- Хорош.
Команда прозвучала негромко, но властно. Кулак Редфезера остановился
в высшей точке размаха. Парнишка стрельнул потемневшими от ярости глазами
влево. Протолкавшийся мимо Пекина и Диего Монтаны Рик Хурадо на несколько
секунд уперся в Коди напряженным взглядом, потом сказал:
- Отпустите его.
Редфезер для порядка еще раз сильно пихнул Коди, потом выпустил
футболку из горсти и опустил кулак.
Рик встал прямо перед Коди, не оставляя ему места, чтобы двинуться.
- Мужик, ты точно завернулся. Чего ты тут делаешь?
Коди попытался оглядеть убежище, но не высмотрел Миранду в таком
скоплении народа. Рик подвинулся и загородил ему обзор.
- Я подумал, надо сказать спасибо за спасение своей шкуры. Закон
