воду. Тети невольно обняла его за шею. Много месяцев она боролась со
своими чувствами. Застигнутая врасплох, склонила свое лицо к нему. Он
волос Тети пахло речным свежим воздухом, смешанным с ароматом масла.
Руабен забыл обо всем. Их губы встретились одновременно в поцелуе. Он
увидел ее счастливые глаза и снова поцеловал, даже не заметив, что стоит
на земле, и не видя того, что Инар растерянно смотрит на них.
- Боги справедливые! - с грустной иронией произнес Инар. - Неужели
вам еще мало несчастных на земле?
Он пошел вперед, за ним Тети, позади плелся несчастный Руабен.
Девушка шла и думала: сколько мгновений может быть счастлив человек? Но
эти мгновения она будет помнить всегда. Руабен тоже будет помнить, и
каждый раз в его душе будет перемешиваться радость, боль и стыд. Как он не
мог сдержаться? Не говоря ни слова, они шли домой, погруженный каждый в
свои думы.
Тети поднялась по лесенке на кровлю дома. Скульпторы пошли в сад, где
стояли кровати с циновками. Но все в эту ночь долго не могли уснуть.
ВЕЧЕРОМ В ПРАЗДНИК АПИСА
Праздник Аписа прошел удачно. Яхмос был доволен священным быком. Он
держал себя безупречно, и все церемонии прошли, как полагалось, по
выработанному ритуалу. По окончании торжественного шествия он сам отвел
своего опасного упрямца на большой двор храма, где бык с удовольствием
выкупался в бассейне, а потом его наградили всякими лакомствами. Апис
терся могучей головой о сильные руки Яхмоса, ласкающего любимца после
трудного торжества, на котором священный бык был главным героем.
Освеженный купанием и умащенный дорогими ароматичными маслами, после
праздничного обеда жрец вышел на храмовую площадь, где после торжества
народ продолжал гулять.
Он с интересом рассматривал нарядных людей. В большой всенародный
праздник даже бедняки натирали себя маслами, и вся площадь благоухала
сложным смешением масел и смол. В проходящей толпе было много знакомых
лиц, приветствующих богатого, влиятельного жреца. Народ почтительно
склонял головы перед величественным, красивым, Яхмосом, стоявшим в
праздничном греческом одеянии. И вдруг звонкий, веселый смех вырвался из
сдержанного гула и привлек его внимание. Двое высоких молодых людей шли в
толпе, а между ними совсем юная девушка, почти девочка. Все трое были
красивы. Яхмос узнал скульптора, работавшего над статуей Аписа для храма.
Они шли, о чем-то разговаривая, и смеялись беззаботно, жизнерадостно.
- Но... О, боги! Такой прекрасной не могла быть сама богиня любви и
веселья Хатор.
Молодые люди прошли мимо, и Яхмос смотрел вслед девушке, дивился
легкости и горделивости ее походки. Так не умеют ходить и знатные дамы,
которых учат специальные наставницы. Как ослепительна ее улыбка, открывшая
сверкающие алебастровой белизной зубы. И эти искрящиеся глаза в
необычайных пушистых ресницах. Задорное лицо с дразнящей улыбкой потрясло
Яхмоса. Нет, такой красавицы он никогда не видал.
Затем он подозвал к себе молодого слугу и приказал ему:
- Поспеши за этой девушкой и узнай, кто она.
Слуга поспешно направился за молодыми людьми. В толпе он улучил
удобный момент и спросил у Инара:
- Послушай! Это твоя невеста?
Инар, привыкший к всеобщему поклонению перед сестрой, насмешливо
оглядел слугу и ответил с гордостью:
- Это моя сестра! Не старайся, у нее есть жених.
Слуга загадочно улыбнулся и потихоньку отстал от дружной тройки. Но
если бы Инар внимательно наблюдал за любопытным парнем, то через пять
минут мог слышать, как он говорил жрецу:
- Я хорошо узнал, мой господин! Прекрасная девушка, которую зовут
лотосом Анхтауи, - сестра молодого скульптора, он работал над нашим Аписом
для храма. Второй молодой мужчина - его друг, тоже скульптор.
Яхмос задумался. Хорошо, что она не жена, но плохо, что сестра
молодого скульптора, который стал известен благодаря последней работе. Но
перед Яхмосом все время стояло задорное, смеющееся лицо со сверкающими
зубами, яркими глазами. Беззаботное, веселое, оно дразнило и влекло. Даже
во сне он слышал звонкий, серебристый смех. Честолюбивый жрец - главный
претендент на звание верховного жреца храма - первый раз в жизни начал
испытывать болезнь простых людей. Он думал теперь только о красивой
девушке. По вечерам он вдруг начал бродить по городу в надежде хоть
мельком взглянуть на нее. Кто бы мог поверить, что высокомерный жрец, как
мальчишка, слоняется по берегу реки, чтобы увидеть пятнадцатилетнюю дочь
резчика по камню Анупу.
Как-то раз Руабен с Инаром гуляли по берегу реки. Тети с ними не
пошла. Инар увлек товарища на набережную, где приставали нарядные дахабие,
на которых столичная знать совершала прогулки по реке. Простолюдины часто
толпами глазели на возвращающихся с гулянья. Здесь же собирались знатные
горожане, встречались друзья и знакомые, молодежь назначала свидания.
Многие просто приходили полюбоваться оживленной рекой, обменяться
новостями.
Друзья стали под тенью старых сикимор, недалеко от берега, и смотрели
на реку. По ее глади сновали большие и маленькие барки. Руабен заметил,
как Инар напряженно всматривался в роскошно украшенную дахабие с нарядными
голубыми парусами и тентом. Ее нос гордо поднимался крутым, красиво
изогнутым грифоном. Бурно вспенивая воду, дахабие направлялось к берегу.
На палубе стояла веселая толпа.
- Кто тебя там ожидает? - пошутил Руабен.
Но Инар даже не расслышал. Руабен внимательно посмотрел на друга. Тот
не спускал глаз с судна, которое в этот момент подошло к берегу. Оттуда
слуги вынесли носилки с немолодой дамой, потом еще несколько носилок с
дамами и молодыми людьми. И, наконец, в легком кресле вынесли совсем юную
девушку в белом прозрачном платье. На тонкой высокой ее шее блистало
дорогое ожерелье из молодой бирюзы с золотом. Иссиня-черными, затененными
огромными ресницами глазами девушка скользила по толпе, словно кого-то
искала. Вот ее взгляд остановился на Руабене и сейчас же на его товарище.
И пока кресло, колыхаясь, двигалось мимо, девичьи глаза, удивленные и
медлительные, вели молчаливый разговор с восторженными глазами Инара.
"Безумец! Эта девушка - дочь очень богатого человека. Что он делает?
Что может из этого получиться?" - со страхом думал Руабен.
- Как она прекрасна! - прошептал Инар. Его глаза горели восхищением.
- Правда, как она необыкновенна!
- Опомнись, Инар! Эта девушка отделена от тебя пропастью, которую ты
никогда не перешагнешь. Забудь ее, пока не поздно. Ты погубишь себя.
Инар побледнел.
- Я не могу ее забыть...
- В этом и таится вся опасность... Ведь ты хочешь знать ее ближе?
- Хочу!
- Но ведь это невозможно!
- Невозможно!
- Забудь!
- Не могу!
- А что дальше?
- Не знаю! Научи!
- Я думаю, что нельзя перекинуть мост между богатыми и бедными. Ты
узнавал что-нибудь о ней?
- Нет!
- Почему?
- Потому что нет моста!
- Ты знаешь, кто она? Как ее имя?
- Нет! Ничего я о ней не знаю!
- И давно ты ее любишь?
- Впервые я увидел ее год назад, - с усилием произнес Инар. - Но
можно ли любить ее хотя бы как звезду?
- Как Сотис? Ах, Инар! Любовь к девушке не похожа на любовь к звезде.
Она всегда ведет к поискам путей сближения. Ты часто ее видел?
- Да! Много раз!
- Но она тебя знает?
- Мне кажется, она всегда глазами ищет меня, - просветлев, ответил
юноша.
- Ты хочешь принять мой совет друга и брата? Забудь ее. Ничего, кроме
несчастья, из этого не выйдет.
- Если бы я это мог.
ХЕМИУН - ХОЗЯИН МАСТЕРСКОЙ
Однажды в мастерской поднялась суета. Прибежал начальник в волнении и
приказал спешно наводить порядок, что было нелегко сделать. У многих
мастеров стояли большие глыбы камня, и перемещать их было не так уж
просто.
Мастерскую должен был посетить сам хозяин, знаменитый начальник
строительства царской гробницы, князь Хемиун.
Мастера вместе со слугами, которых держали для грубых работ, вычищали
из своих углов ненужные куски камней и мелкого мусора. К вечеру мастерскую
несколько прибрали.
На другой день Инар видел из-под своего навеса, как на дорогих
носилках рабы принесли дородного князя, который, сойдя с носилок, осмотрел
камни.
Средних лет, Хемиун, несмотря на беспокойную жизнь, связанную с
грандиозной постройкой, начал заметно тяжелеть. Складки жира поднимали
дорогое тонкое платье на животе и груди. Широкие золоченые ремни оплетали
полные холеные ноги, врезаясь в них. Несмотря на жару, по обычаю знатных
людей он был в парике с мелко завитыми кудрями.
Из-за глыбы Инар внимательно рассматривал волевое, энергичное лицо
знаменитого архитектора. Крупный нос с резкой горбинкой подчеркивал
мужественность его лица, маленький рот был плотно зажат. Темные, глубокие
глаза Хемиуна с интересом рассматривали двор. Он небрежно ответил на
приветствие начальника мастерской, низко склонившегося перед всемогущим
хозяином.
Грузноватой, неторопливой походкой направился Хемиун на осмотр
мастерской. Юноше запомнилась его надменная осанка, которая вырабатывается
у знатных людей с детства и особенно дополняется сознанием богатства и
могущественной власти. Но больше всего Инару запомнились его глаза -
живые, цепкие, вбирающие из окружающего самое важное.
Хемиун вошел в дверь, а Инар проник через другую и, спрятавшись за
мраморный блок, весь превратился в слух и зрение. Архитектор быстро
задавал вопросы, делал короткие деловые замечания, а иногда что-то
рассказывал, показывая на отдельные части фигур. Юноше очень хотелось все
слышать, но он стеснялся выйти из-за своего прикрытия.
Последним на его пути был Руабен. Загороженный куском гранита, тот
стоял у своей работы. Чистое, светло-желтое, гладко отполированное лицо
богини поражало спокойной красотой и божественным величием. В то же время
было в ней что-то женственное и живое. Чистота камня, нежная, прозрачная
его желтизна только подчеркивали талантливую работу мастера, тонкость
исполнения каждой линии.
Хемиун смотрел и смотрел. Резкий, сухой блеск его глаз стал мягким и
теплым. Наконец, он повернулся и увидел в низком поклоне Руабена. Он
понял, кто творец поразившей его скульптуры. И хотя он не видел мастера
более двух лет и тот сильно изменился за это время, Хемиун, отличавшийся
блестящей памятью, узнал его.
- Так это твоя работа? - спросил он. - Она готова?
- Моя, всемогущий господин, да будут щедры к тебе боги! - почтительно
ответил Руабен.
- Я вижу, что не ошибся в тебе, - с удовлетворением произнес князь. -
Завтра зайдешь ко мне во дворец после полуденного зноя. Я дам тебе другую
работу.
Руабен еще ниже склонился. Начальник мастерской улыбнулся, довольный,
что сумел выполнить поручение знатного хозяина. И действительно, за это
время из жалкого деревенского парня получился отменный мастер.
В хорошем расположении духа, с вновь появившейся идеей чати вышел во
двор, где под навесом работал Инар над черным диабазом. Из него он высекал
сокологолового Гора для заупокойного храма при царской гробнице. Но камень
пока отдаленно напоминал контуры птицы. Хемиун остановился:
- Больше всего обращай внимание на голову и клюв. Когда приступишь к
отделке, посоветуйся с ювелирами, как лучше вставить глаза. С Аписом ты
хорошо справился.
Инар стаял красный от смущения.
Князь направился к носилкам. Мастерская, где он изредка появлялся,
была в отличном состоянии. Работы мастерской славились во всех храмах. Но
