большой плоский монитор с стоящей перед ним клавиатурой, почти как у
пишущей машинки. За столом на вращающемся кресле сидел человек; пальцы его
с быстротой профессионального музыканта порхали над клавишами. Блейду
хватило одного взгляда на этого типа, чтобы понять - перед ним самый что
ни на есть обычный яйцеголовый из одинаковой во всей Вселенной породы
умников.
Разведчик увидел вытянутый череп, покрытый завитками редких рыжеватых
волос, кожа под которыми была усыпана крупными веснушками. Высокий лоб,
почти незаметные надбровные дуги, рыжеватая поросль над глубокими
глазницами, переносицу украшали очки с тонкой металлической оправой. Сами
же глаза Блейду понравились. Холодные, льдисто-голубые, спокойные. В них
чувствовалась сила - не телесная, ибо сложен был их обладатель немногим
лучше самого лорда Лейтона - но сила духа. Этот хлюпик, которого разведчик
уложил бы на месте одним ударом, был наделен настоящим упорством. Одет
хозяин лаборатории был в обычный для таких заведений белый халат. Все
настолько напоминало секретный институт где-нибудь в Соединенных Штатах,
что разведчика вновь начали терзать сомнения. Все случившееся с ним могло
быть простой инсценировкой... даже язык могли придумать...
Человек в белом халате выпрямился. Взгляд, брошенный им на Блейда,
был спокоен и тверд, однако пальцы крепко сцепленный одна с другой рук
предательски дрогнули. Да ему ж не терпится как следует за меня взяться! -
мелькнула у разведчика не слишком радостная мысль. Теперь яйцеголовый как
нельзя больше походил на лорда Лейтона, предвкушавшего редкостное научное
открытие... Командир десантников шагнул вперед, четко, по-уставному
приставил ногу и, вскинув левую руку со сжатым кулаком, собрался было
отрапортовать по всей форме, однако его остановил нетерпеливый жест
большой плоской ладони с длинными бледными пальцами. Хозяин торопился.
- Оставьте это пустозвонство, любезный. Вы проявили рвение.
Начальству будет доложено. Давайте этого граца сюда... а вами пока
займется Валд.
В дальнем конце лаборатории неслышно сдвинулась в сторону широкая
дверь. Вошедший, очевидно, и именовался Валдом; увидев новоприбывшего,
Блейд едва не вздрогнул от омерзения. В этом человеке все казалось
каким-то неправильным. Скособоченные плечи, слишком длинные, как у
обезьяны, руки, разделенная надвое, так называемая "заячья" верхняя губа,
узкая грудь, кривые, заплетающиеся ноги с непомерно большими, плоскими
ступнями в ортопедической обуви. И глаза - мутные, недобрые, в которых
таилась нечеловеческая, змеиная жестокость. Яйцеголовый проделал пальцами
несколько стремительных жестов и Валд неспешно наклонил слишком большую
для его тонкой, тщедушной шеи голову. Он явно был глухонемым.
Командир десантников стоял впереди; Валд первым подошел к нему.
Разведчик увидел, как глухонемой остановился перед "лейтенантом", глядя
снизу вверх и чуть раскачиваясь, точно кобра перед броском на добычу.
Мгновение - и рослый крепыш вдруг безвольно всхлипнул и как-то неловко,
словно брошенная тряпичная кукла, осел на пол. Блейд успел заметить его
глаза - они казались пустыми и бессмысленными, как у новорожденного. Валд
шагнул к следующему солдату. Десантник отшатнулся, на его лице написано
было недоуменное отвращение.
- Эй, что тут происходит? - выкрикнул кто-то из солдат, когда второй
их товарищ растянулся на полу рядом с лишившимся чувств командиром.
Лязгнули затворы и Блейд разом напрягся, готовясь если не прыгнуть (путы
бы не дали) то хотя бы упасть на пол, чтобы не подвернуться под шальную
пулю. Однако глухонемой чародей знал свое дело. Прежде, чем отлично
натренированные солдаты решились-таки открыть огонь, он вяло махнул рукой,
окинув одним небрежным взглядом всех остальных. Автоматы со стуком падали
на пол, солдаты застыли, пошатываясь, точно пьяные. Валд неторопливо шел
от одного к другому - и люди послушно падали. Закончив, глухонемой
повернулся к нетерпеливо барабанившему пальцами по столешнице яйцеголовому
и с достоинством склонил голову. Последовала новая серия быстрых жестов;
Валд принялся подтаскивать неподвижные тела к стоящему в дальнем углу
массивному аппарату - груде стандартных радиоэлектронных блоков с
переключателями и шкалами на лицевых панелях. Из ящика стола глухонемой
гипнотизер достал нечто вроде стальных наушников, воткнул штекер в одно из
гнезд на своем агрегате и принялся прилаживать "наушники" на висках у
командира десантников. Яйцеголовый покивал головой. Судя по всему, работа
здесь была выполнена чисто и теперь он мог, наконец, заняться Блейдом.
Сделал он это весьма своеобразным способом. Разведчик ожидал, что с
него снимут сети и закуют в наручники (как поступил бы с пойманным опасным
агентом врагов и он сам); однако все оказалось совсем не так. Пока
глухонемой возился с бесчувственными солдатами, яйцеголовый вновь принялся
выбивать пальцами дробь на клавиатуре. Где-то за отделанными пластиком
стенами послышалось низкое гудение, панели разошлись и поблескивавшая рука
механического манипулятора вынесла к самому носу Блейда нечто белое,
отдаленно напоминавшее раскрытый футляр для контрабаса, вложенный изнутри
чем-то вроде черного бархата. "Чемодан" сей уверенно приближался к Блейду
и тут разведчик понял, на что похожа эта штуковина.
На космический скафандр, вроде того, что использовали при высадке на
Луну американцы. Да, так оно и есть! Округлый шлем... только ни рукавов,
ни штанин... Конечно! Но, черт побери, клянусь мечом и порохом, зачем на
него напяливают эту штуковину?! Уж не собираются ли использоваться как
подопытного кролика в первом заатмосферном запуске этой цивилизации?!
Блейд напряг все мышцы в тщетных попытках если не разорвать, то хоть
ослабить путы. Напрасно. Сети здесь вязать умели. Две половины скафандра
медленно сходились. Ноги разведчика были стянуты вместе, плотно связанные
руки - примотаны к груди. В таком положении его могли запихнуть в скафандр
только как египетскую мумию в саркофаг; но, похоже, у создателей этой
системы все было предусмотрено.
Края скафандра сошлись и разведчик оказался в полной темноте. Чуть
слышно клацнули невидимые замки. И в тот же миг Блейд ощутил, что путы на
нем слабеют. Сети соскальзывали с легким шорохом, словно всасываясь в
стены скафандра. В нем неожиданно оказалось довольно свободно, Ричард
поспешно и с наслаждением расправил занемевшие плечи. В ту же секунду он
ощутил, как непонятная упругая сила начала раздвигать ему ноги, а ткань
скафандра на его груди напряглась, отталкивая в стороны судорожно сжатые
кулаки разведчика. Из оболочки туго спеленутой мумии скафандр
действительно превращался в нечто более подходящее для ношения живым
человеком, обзаводясь недостававшими рукавами и штанинами. Скафандр
казался необычно мягким; неужели притащившие его сюда люди настолько
глупы? Или тут кроется еще какая-то хитрость?
Хитрость отыскалась очень быстро. Как только исчезли опутывавшие
Блейда сети, сформировались рукава и штанины, скафандр начал быстро
твердеть, в то же время мягко облегая тело разведчика и плотно приникнув к
обнаженной коже без малейших зазоров. Стекло шлема оставалось
непрозрачным; Блейд по-прежнему находился в полной темноте. Ни рукой, ни
ногой он пошевелить не мог. Впечатление было такое, что его живым
замуровали в бетонную стену; правда, он мог шевелить головой, мог
поворачивать ее из стороны в сторону, но все это вряд ли могло помочь в
его нынешнем положении... Он не мог не признать, что тюрьма, куда он
угодил на сей раз, поистине идеальна. Убежать из нее без посторонней
помощи было невозможно.
Шлем оказался абсолютно звуконепроницаем. Разведчика окутала вязкая
тишина. Он стоял в каменно-твердом вместилище, нелепо растопырив руки и
ничего не мог поделать. Потом какая-то сила потянула его вверх; скафандр
начал равномерно покачиваться. Очевидно, чтобы не возиться с
транспортировкой ценного пленника из одной камеры в другую, скафандр
просто подцепили крюком, приподняли, и теперь везут на транспортере,
словно тушу быка на чикагской бойне. Длилась эта дорога довольно долго.
Пройдено было и несколько поворотов; наконец покачивание прекратилось.
Мрак и тишина, тишина и мрак, и ничего больше... Грешным делом Блейд
пожелал его светлости лорду Лейтону небольшого и неопасного короткого
замыкания где-нибудь во вспомогательном блоке, чтобы Дж. тотчас же
заставил бы неугомонного естествоиспытателя (которого Ричарду все больше и
больше хотелось назвать Блейдоиспытателем) немедленно нажать кнопку
возврата.
"Ну, уж нет! - возмутился разведчик собственным малодушным мыслям. -
Я еще выберусь из этого чемодана! И кое-кто из тех, кто запихнул меня в
него, очень пожалеет о своем опрометчивом решении..." Сдаться, уступить
обстоятельствам, когда не израсходованы еще все резервы и возможности для
борьбы, было не в характере лучшего агента секретной службы Ее
Величества...
И тут в тишине раздался резкий голос.
4
- Вы владеете стандартным вердольским? - прозвучал первый вопрос
яйцеголового. Где-то внутри шлема оказались вмонтированы наушники. Ничего,
кроме как вступить в переговоры, Блейду не оставалось.
- Владею, - ответил он, постаравшись, чтобы голос звучал бы
максимально спокойно и даже равнодушно. - Вы могли бы узнать об этом от
ваших солдат... Но вы, похоже, слишком поторопились спровадить их на тот
свет.
- На тот свет? О, у вас слишком превратное понятие о наших методах.
Крапские и ортаны, наверное, не погнушались бы подобным массовым
убийством, в тупости своей считая уничтожение свидетелей лучшим способом
сохранения тайны... Мы не таковы, уверяю вас! Для нашей страны... для
нашей демократии подобное неприемлемо прежде всего по соображениям
этики... не говоря уж о том, что в спецчасти невозможно найти столько
здоровых молодых парней, которые были бы круглыми сиротами, без единого
родственника или знакомого... Человек не может исчезнуть бесследно... тем
более, человек, служащий в подобных частях... За каждым из них ведется
постоянная слежка... Так что мы применяем глубокую гипнотическую обработку
с импульсной стимуляцией центров короткой памяти коры больших полушарий...
Человек остается жив - только ничего не помнит из событий последних дней.
Истинные воспоминания заменяются ложными - и никаких убийств! Поймите, мы
не имеем ничего общего с этими диктаторами и душителями свобод, крапскими
и ортанами! Ведь кто они, в сущности? Олигархи и тираны, ничего больше!
Блейд понял, что ему очень повезло с тюремщиком. Если твой враг -
болтливый яйцеголовый, то у тебя, считай, уже не целый враг, а только его
половина. Или даже четверть, если только не одна восьмая...
- Мне не слишком нравится вести беседу в этой штуке, - непререкаемым
тоном заявил Блейд. - Я не сделал ни вам, ни вашей стране ничего плохого.
Освободите меня, а затем мы поговорим.
- Прошу прощения, но это невозможно, - в голосе яйцеголового зазвучал
невесть откуда взявшийся металл. - Мы тоже имеем право на необходимую
самооборону... Вы явились к нам незванными, а теперь обижаетесь и требуете
свободы!
"Не "явились к нам незванным", а именно "незванными", - подумал
Блейд. - Сколько ж таких незванных тут появляется, что созданы такие лихие
команды по их отлову?"
- Имейте в виду, - прежним тоном продолжал собеседник, - что перенар,
в который вы заключены, абсолютно не вскрываем. Поверхность не поддается
