маленьких каноэ, на корме каждого из которых стоит по толстому гному.
Моноподы в конце концов даже устроили гонки, а с корабля им спустили
бутылки вина вместо призов, и все моряки перегнулись через борт и смеялись
до упаду.
Еще Дафферам очень понравилось их новое имя - Моноподы - оно казалось
им просто великолепным именем, хотя они ни разу не смогли произнести его
правильно.
- Именно такие мы и есть, - оглушающе кричали они. - Монипады,
Помоноды, Поддимоны. У нас и у самих точно такое же название вертелось на
кончике языка.
Но скоро они перепутали его со своим старым именем - Дафферы - и в
конце концов остановились на том, чтобы называть себя Даффлпадами. И
вполне возможно, что именно это имя и закрепилось за ними на века.
Этим вечером все Нарнианцы ужинали в доме Чародея, и Люси заметила,
несколько по-другому выглядел весь верхний этаж теперь, когда она уже не
боялась его. Таинственные знаки на дверях по-прежнему оставались
таинственными, но теперь они выглядели так, как будто у них был добрый и
радостный смысл, и даже бородатое зеркало казалось скорее забавным, чем
страшным. За обедом, как по волшебству, каждый получил то, что он больше
всего любил есть и пить. А после обеда Чародей показал им очень полезное и
красивое колдовство. Он разложил на столе два чистых листа пергамента и
попросил Дриниэна в точности описать, как до сих пор протекало их
путешествие, и по мере того, как Дриниэн говорил, все что он описывал,
появлялось на пергаменте в виде тонких ясных линий, пока в конце концов
каждый лист не стал великолепной картиной Восточного Океана, на которую
были нанесены Галма, Тарабинтия, Семь Островов, Одинокие Острова, Остров
Дракона, Сожженный Остров, Остров Мертвой Воды и сама Земля Дафферов - все
в точном масштабе и на своих местах. Это были первые карты этих морей, и
они отличались лучшим качеством, чем те, которые были сделаны потом, без
помощи Волшебства. На первый взгляд города и горы на этих картах выглядели
совершенно также, как и на обычных, но, когда Чародей одолжил им лупу, они
увидели, что это были поразительные по точности, только уменьшенные,
изображения реальных предметов. На них можно было видеть и замок, и рынок
рабов, и улицы в Нерроухэвене - все очень четко, хотя и очень далеко, как
выглядит весь мир, если смотреть на него в подзорную трубу с обратной
стороны. Единственным недостатком было то, что береговая линия большей
части островов была неполной, так как карта показывала только те места,
которые Дриниэн видел собственными глазами. Когда они закончили, Чародей
оставил один экземпляр себе, а другой подарил Каспиану. Карта до сих пор
висит в его Палате Измерений в Кер Перавел. Однако, Чародей ничего не смог
рассказать о морях или землях дальше на восток. Зато он поведал, им что
семь лет тому назад Нарнианский корабль вошел в его воды, и на борту были
лорды Ревилиен, Аргоз, Мавраморн и Руп. Поэтому они решили, что золотая
статуя, которую видели лежащей в Мертвой Воде - это, должно быть,
несчастный лорд Рестимар.
На следующий день Чародей с помощью волшебства починил корму
"Рассветного Путника" в том месте, где ее повредил Морской Змей, и
нагрузил корабль дарами, весьма полезными. Расставались они самым
дружеским образом, и, когда, в два часа пополудни, корабль отплыл, все
Даффлпады гребли за ним до выхода из гавани и кричали "ура" до тех пор,
пока их могли слышать.
12. ОСТРОВ ТЬМЫ
После этого приключения "Рассветный Путник" в течение двенадцати дней
плыл на юго-восток, подгоняемый легким ветром. Небо было ясным, а воздух -
теплым. Они не видели ни рыбы, ни птицы, и лишь однажды вдалеке по правому
борту появились фонтанчики китов. Все это время Люси и Рипичип довольно
часто играли в шахматы. Затем, на тринадцатый день, с верхушки мачты
Эдмунд заметил по левому борту что-то, поднимавшееся из моря, как огромная
темная гора.
Они изменили курс и направились к этому острову на веслах, ибо ветер
не пожелал гнать их корабль на северо-восток. Когда наступил вечер, они
были все еще далеко от суши, и им пришлось грести всю ночь. На следующее
утро погода была ясной, но стоял полный штиль. Впереди был темный массив.
Теперь он казался гораздо больше и ближе, но был виден все еще не ясно,
так что одни думали, что корабль еще далеко от него, а другие решили, что
они плывут прямо в туман.
Внезапно, в девять утра, они оказались так близко от цели, что смогли
наконец разглядеть ее: это было вовсе не землей и даже не туманом, в
обычном смысле этого слова. Это была Тьма. Довольно трудно ее описать, но
вы сможете представить себе, на что это было похоже, если вообразите, что
смотрите в железнодорожный туннель - настолько длинный или извилистый, что
в другом его конце не видно света. А на что это похоже, вы, должно быть,
уже знаете. На расстоянии нескольких футов в свете дня видны рельсы, шпалы
и гравий; затем они оказываются как бы в сумерках; а затем, внезапно,
хотя, конечно, там нет четкой разделяющей линии, они полностью пропадают
во тьме, плотной и ровной. Тут все выглядело точно так же. На расстоянии
нескольких футов от носа корабля они еще могли видеть рябь на сине-зеленой
воде. Далее вода выглядела бледной и серой, как поздним вечером. А еще
дальше была полная чернота, как будто они подошли к самому краю безлунной
и беззвездной ночи.
Каспиан крикнул боцману остановить корабль и все, кроме гребцов,
ринулись на нос, всматриваясь во тьму. Однако, как бы они не
всматривались, ничего не было видно. Позади них были море и солнце,
впереди - Тьма.
- Стоит ли нам плыть туда? - В раздумьи спросил Каспиан.
- Я бы не советовал, - ответил ему Дриниэн.
- Капитан прав, - раздалось несколько голосов.
- Я почти согласен с ним, - заметил Эдмунд.
Люси и Юстас не сказали ничего, но в глубине души очень обрадовались
повороту, который, похоже, принимали события. Но внезапно в тишине
раздался чистый голосок Рипичипа.
- А почему не стоит? - спросил он. - Пусть кто-нибудь объяснит мне,
почему?
Но давать объяснения никто не торопился, тогда Рипичип продолжил:
- Если бы я обращался к крестьянам или рабам, - заявил он, - я еще
мог бы предположить, что такое предложение продиктовано трусостью. Однако,
я надеюсь, в Нарнии никогда не смогут сказать, что целый отряд благородных
рыцарей королевской крови, в расцвете сил, бросился наутек, испугавшись
темноты.
- Но какой смысл тащится сквозь эту черноту? - спросил Дриниэн.
- Смысл? - ответствовал ему Рипичип. - Смысл, Капитан? Ну, если под
смыслом вы понимаете набить брюхо или кошелек, то я признаю, что в этом
нет никакого смысла. Но, насколько мне известно, мы отправились в плаванье
в поисках доблестных приключений. И вот перед нами величайшее приключение
из всех, о которых я когда-либо слышал, и, если мы теперь повернем назад,
то этим нанесем немалый урон нашей чести.
Некоторые матросы пробурчали что-то весьма похожее на:
- К черту такую честь, - но Каспиан сказал:
- О, Рипичип, черт тебя побери! Я почти жалею, что мы не оставили
тебя дома. Ладно! Если ты ставишь вопрос так, боюсь что нам придется плыть
дальше. Разве вот только Люси станет возражать?
Люси чувствовала, что станет возражать очень сильно, но, тем не
менее, вслух сказала:
- Я готова.
- Может быть, тогда, Ваше Величество, по крайней мере прикажет зажечь
свет? - осведомился Дриниэн.
- Обязательно, - ответил Каспиан. - Позаботьтесь об этом, Капитан.
После этого зажгли все три корабельных фонаря: на носу, на корме и на
вершине мачты. И Дриниэн приказал еще зажечь два факела посередине палубы.
В солнечном свете огни казались слабыми и бледными. Затем всю команду,
кроме матросов, сидевших на веслах, вызвали на палубу, раздали оружие и
приказали занять боевые позиции с обнаженными мечами. Люси и двое
лучников, держа наготове стрелы и натянув тетиву своих луков, уселись в
гнездо на верхушке мачты.
Райнелф стоял на носу со своей веревкой, приготовившись мерить
глубину. С ним, блистая доспехами, находились Рипичип, Эдмунд, Юстас и
Каспиан. Дриниэн встал у руля.
- А теперь, во имя Аслана, вперед! - вскричал Каспиан. - Медленно,
ровно опускайте весла. Пусть все соблюдают тишину и ожидают дальнейших
приказов.
Гребцы взялись за дело, и "Рассветный Путник" со скрипом и стоном
медленно пополз вперед. Люси, на верхушке мачты, имела прекрасную
возможность наблюдать, как именно они вошли во тьму. Нос уже исчез, но на
корму все еще падало солнце. Она видела, как солнечный свет померк. Сперва
позолоченная корма, синее море и небо были отчетливо видны в ярком свете
дня, но уже в следующую минуту море и небо исчезли, и лишь фонарь на
корме, который раньше был едва заметен, теперь показывал, где
заканчивается корабль. Под фонарем она могла разглядеть темные очертания
фигуры Дриниэна, застывшего над рулем. Внизу, под мачтой, два факела
освещали маленькие клочки палубы, отбрасывая слабые блики на мечи и шлемы.
Впереди, на носу, был еще один островок света. Верхушка мачты, освещенная
фонарем, прямо над головой Люси, казалась маленьким мирком, одиноко
плывущим в непроглядной тьме. И сами огни казались зловещими и
неестественными, как бывает всегда, когда приходится зажигать их днем.
Люси заметила также, что ей очень холодно.
Как долго продолжалось это путешествие во тьме, никто не знал. Кроме
скрипа уключин и всплесков воды под веслами, ничто не показывало, что они
вообще движутся. Эдмунд, вглядываясь во тьму с носа корабля, не видел
ничего, кроме отражения фонаря в воде. Это отражение казалось каким-то
скользким: нос корабля, как будто с трудом рассекал воду, поднимая
небольшую рябь, какую-то безжизненную. С течением времени все, кроме
гребцов, начали дрожать от холода.
Внезапно откуда-то - к этому моменту большинство уже потеряло
ориентацию - послышался крик, изданный либо нечеловеческим голосом, либо
человеком, дошедшим до таких пределов ужаса, что он почти перестал быть
человеком.
Каспиан пытался что-то сказать, горло у него пересохло, когда
раздался тонкий голосок Рипичипа, в этой тишине звучавший громче, чем
обычно.
- Кто зовет нас? - пропищал он. - Если ты враг, мы не боимся тебя, но
если ты друг, твои враги научатся бояться нас.
- Сжальтесь! - прокричал голос. - Сжальтесь! Даже если вы всего лишь
еще один сон, сжальтесь! Возьмите меня на борт! Только возьмите, даже если
потом убьете меня! Но, ради всех святых, не растворяйтесь во мраке, не
оставляйте меня в этой ужасной стране!
- Кто вы?! - крикнул Каспиан. - Поднимайтесь на борт, добро
пожаловать к нам!
Раздался еще один крик, полный то ли радости, то ли ужаса, и они
услышали, как кто-то плывет к ним.
- Ребята, помогите ему подняться, - попросил Каспиан.
- Есть, Ваше Величество, - откликнулись матросы. Несколько человек
столпились с веревками у левого борта, а один, перегнувшись через борт,
держал факел. Из темноты появилось дикое, бледное лицо, и незнакомец начал
карабкаться на борт, ухватившись за протянутые веревки. Дружеские руки
втащили его на палубу.
Эдмунд подумал, что никогда еще не видел человека, выглядящего так
дико. Тот, похоже, был не очень стар, но беспорядочная копна его волос
была совершенно белой, лицо - усталым и изможденным. Из одежды на нем
остались лишь обрывки каких-то мокрых тряпок. Но самым заметным были глаза
незнакомца, застывшие в агонии сильнейшего страха, открытые настолько
