Отец Виталий оглядел притихшую паству, вздохнул, и твердым шагом
направился к девочке.
- Вы хотите предложить свою кандидатуру? - с самым невинным видом
осведомилась Эн. Но мне вдруг показалось, что под ее тоном прячется
глухая тоска.
- Милая девочка, - хорошо поставленным голосом произнес наш
священник. - Я хочу лишь объяснить, почему никто не сможет вам помочь.
- И почему же?
- У нас тихая и мирная планета, - сказал отец Виталий. - Мы
христиане, православные. И даже в рамках церкви Единой Воли мы немножко
особенные... понимаешь?
- Не совсем, - отчеканила девочка.
- Это надо заглядывать далеко-далеко в историю, милая, - священник
покачал головой. - Наш народ очень многое пережил. Очень долго он
истреблял сам себя. Триста лет назад мы лишились даже собственной
страны... да так, что и не заметили того. Мы забыли свои корни, мы
потеряли веру. И все наше возрождение связано было с верой. Не просто с
верой - с верой отцов, дедов, с верностью традициям, с отказом от
насилия...
- Я историю знаю, - Эн встряхнула мокрыми волосами. Вытащила из
бокала соломинку, сделала крупный глоток. - Короче, пастырь.
- Девочка, трусов среди нас нет, - тихо произнес отец Виталий. - И
никто не боится с вами лететь, даже если ты и впрямь столь совершенный
киллер, как говорит капитан Огарин. А уж помочь ближнему, помочь слабому
- прямой наш долг...
- Что же тогда?
То ли она опьянела, от немалой для ее возраста и сложения дозы. То ли
просто завелась.
- Милый ребенок, - столь же мягко продолжил отец Виталий. - Твое
существование - прямой вызов нашим обычаям и традициям. Не принято у
нас, чтобы маленькая девочка умела убивать. И потому быть с тобой рядом
- значит не помочь вам, а навредить себе. Понимаешь?
- Брезгуете? - резко спросила девочка.
- Скорбим, - отец Виталий склонил голову. - Прости, но здесь ты не
найдешь попутчика.
- Ваши дети куда разумнее вас, - девочка прищурилась.
- Даже если кто-то из них по молодости и наивности захочет с вами
лететь, - в голосе Виталия прорезались жесткие нотки, - его не отпустят.
У нас не Культхос. Совершеннолетие наступает в шестнадцать лет. А никто
из взрослых с вами не отправится.
Секунду девочка размышляла. Потом посмотрела на Григория:
- Вы тут единственный, кто служил в имперских силах, воевал, повидал
Вселенную, - сказала она. Быстро же Эн собрала информацию... - Вы
немолодой человек, но неужели вам не хочется еще раз повидать иные миры?
Да и заработать... на омоложение, на аТан, в конце концов!
Может быть, отец Виталий и испугался за ответ Кононова. Я - нет. Я
дядьку хорошо знал.
- Повидал, повоевал, - Григорий перегнулся через стойку, посмотрел Эн
глаза в глаза. - Потому и вернулся. Потому и не полечу с вами. На
омоложение, даст Бог, еще успею заработать. Ну а аТан мне не нужен. У
нас тихий мир.
Эн как-то сразу сникла. Наверное, до сих пор она еще надеялась, что
найдет себе попутчика... Допила коктейль, поморщилась, отставила бокал с
ломтиком огурца на дне. Глянула на меня, пробормотала:
- Какая гадость эта ваша квас-кола...
- Конечно, - сказал Кононов. - А ты не заметила, что никто вокруг ее
не пьет?
- Гадость, - со вздохом подтвердил отец Виталий. - Исключительно для
туристов.
Нет, все-таки они молодцы! Трактирщик и священник - вот кто, на самом
деле, душа нашей общины, а не совет старейшин, или городничий. Только
что перед гражданами сидела странная, опасная девочка, не то
выпрашивающая, не то требующая чего-то непонятного. А теперь - обычная
глупая туристочка, ко всему еще малолетняя и с гонором... Все сразу
заулыбались, снисходительно, по-доброму. Ромка Цой, подходя к Григорию
за добавкой, даже потрепал ее по мокрой голове. Эн дернулась, но
выглядело это совсем уж жалко и смешно. Ребенок, притворяющийся
взрослым...
Инфантильные голубокожие иномирцы со звоном сдвинули рюмки. Другой
экипаж о чем-то оживленно заговорил на непонятном наречии.
Видимо, они обсуждали изменившиеся шансы на победу.
Эн спрыгнула со стула и пошла к двери в спортивный комплекс. То ли
одеться, то ли рассказать брату о неудаче. Перед ней расступались, будто
боялись задеть ненароком...
И в этот миг наружные двери распахнулись, и в трактир вошел Огарин.
Лицо его было помятое, видно всю ночь не спал, и очень-очень
напряженное.
- Капитан, это ваша вина! - звонко и зло закричала девочка. - Вы
разгласили информацию обо мне и сорвали полет! Вы за это ответите!
Денис глянул на нее совершенно мимолетно:
- Успокойся. Это абсолютно неважно.
- Неважно? - девчонка рванулась к нему, и я вдруг вспомнил про то,
что она может убивать голыми руками. - Неважно?
Огарин не шелохнулся. На миг их взгляды скрестились в коротком
противостоянии, и девочка остановилась.
- Неважно, - повторил капитан. - Я уполномочен сообщить всем
участникам регаты, что гонка остановлена.
Голубокожие вскочили. Как это произошло, я не заметил, но в их тонких
детских руках блеснули короткие кинжалы. Люди в темном оказались
выдержаннее. Переглянулись, и один из троицы задал вопрос:
- Основания, капитан?
- Лейтенант Тораки даст вам все объяснения, - Денис шагнул от двери.
И в трактир вошел военный, которого я прежде не видел.
