И фальшивый Пат вновь меняет облик. Вырастает, превращаясь в гибкого,
высокого, неузнаваемого со спины, но смутно знакомого человека.
-- В данный момент я не привязан к конкретной машине, сопляк, --
говорит Темный Дайвер.
Выстрел -- пистолет только что был в кобуре на поясе, а через миг --
уже в его руке.
Ну вот, ты нарвался...
Я привстаю, я делаю шаг, я почти уже могу ходить...
Что-то не то!
Пат не падает, как подрубленный. Пат тоже продолжает стоять.
Темный Дайвер потерял свою хватку?
-- Черт... -- тот, кого я вижу лишь со спины, опускает оружие. --
Это...
На лице Пата появляется улыбка. Короткая, секундная, смытая
растерянностью и страхом. Он роняет свое оружие, и хватается обеими
руками за грудь.
За сердце.
Глубина...
Невидимый поводок визжит, но держит. Тугая резина облепляет лицо.
Темный Дайвер прыгает вперед, мимо Пата, и выскакивает в коридор.
-- Пат! -- кричу я.
-- Оно не стучит, -- удивленно сообщает Пат то, что я уже понял.
Я успеваю его подхватить, когда он начинает падать. Успеваю уложить
на пол. Только ничего это не меняет, его сейчас может спасти разве что
массаж сердца, сильный, профессиональный, беспощадный, до синяков, до
сломанных ребер -- лишь бы качать кровь сквозь маленькое глупое тело,
дать продержаться безрассудным мозгам...
-- Пат! -- Чингиз ухитряется вскочить, опрокидывая тяжеленное кресло,
и на четвереньках подползает к нам. -- Пат!
А он умеет... я вижу, как его руки складываются на груди мальчишки,
ударяют -- пытаясь оживить сердце...
Не так! Не через глубину! Не через дорогой и безопасный виртуальный
комбинезон, который превратит сильный толчок в легкое касание...
Напрямую. В реальной жизни, в реальной квартире, где сейчас Пат
сползает с кресла, царапая грудь, будто хочет добраться до
остановившегося сердца...
-- Чин, я умираю? -- шепчет он одними губами.
Краем глаза я вижу, как встает Падла и походкой пьяного зомби
пытается идти к нам.
Глубина...
Звон невидимой цепи. Удар о пустоту. Я не могу выйти!
Да это и не спасет, я у себя дома, я далеко. Нужен тот, кто рядом.
-- Выходи! -- кричу я на Чингиза, который все пытается делать массаж
сердца из глубины... -- Выходи, придурок! Где у тебя терминал?
Чингиз только бросает обезумевший взгляд куда-то вверх, и я все
понимаю. Далеко. Не с нашими полуживыми телами ползти через просторы
виртуальной квартиры. Чингиз сейчас может быть в нескольких метрах от
Пата, за стеной, совсем рядом; вот только здесь, в глубине, это будет
очень долгий путь...
-- Выходи так! -- кричу я. Будто забыл, кто передо мной. Будто это в
силах обычного человека, не-дайвера -- вырваться из радужной метели,
содрать с себя шлем, успеть... -- Выходи, сука! Это все -- обман! Все --
иллюзия!
Глубина...
Пат уже ничего не говорит. Только смотрит мутнеющим взглядом, а может
быть, и не смотрит вообще, это все наши надежды, переплавленные лживой
глубиной в иллюзию жизни.
-- Я не умею! -- кричит Чингиз. -- Я не могу!
Дрожь поводка. Звон цепи. Стены вокруг. Мне не вырваться, но это
ничего и не решит. Это может сделать лишь Чингиз.
Глубина...
-- Умеешь! Можешь! Должен! -- кричу я. И отвешиваю ему пощечину. Со
всей дури. -- Ты должен! Должен -- значит можешь!
Ты не всегда была доброй со мной, глубина. И я любил тебя не всегда.
Только в сказках бывает иначе. Но я верю, что ты не просто тупая,
бездушная линза, наведенная на наши души, распластанные на стекле. Ты
что-то большее. Ты сложена из всех нас, ты выстрадана нами, мы давали
тебе все, что могли. И зло, и добро, и ненависть, и любовь. Что-то новое
должно было родиться в тебе, и я не верю, не хочу верить, что это новое
-- жестоко и беспощадно.
Я не за себя прошу. Не за Чингиза или Падлу. Даже не за Пата. За всех
нас. За тех, кто входил в глубину, кто сейчас в ней, за тех, кто войдет.
Потому что стоит Пату умереть -- и ты станешь другой, глубина.
Навсегда.
Мы проиграем не оттого, что Темный Дайвер получил свой вожделенный
файл. Мы проиграем, если умрет этот мальчишка, не блистающий хакерскими
талантами; пишущий слово "обезьяна" через "а"; недостойный, наверное, по
мнению Темного Дайвера вечной жизни в виртуальности.
Мы все проиграем.
Даже ты, глубина...
Я смотрю в глаза Чингиза. Я вижу его страх, вижу его отчаяние, вижу,
как он ломится в невидимый барьер...
Глубина...
И что-то происходит.
Будто между нами протягивается нить.
Будто осколки синего льда, будто лепестки алого пламени пляшут теперь
в глазах Чингиза.
Будто он прыгает в бесконечную пропасть...
-- А... -- выдыхает Падла, когда тело Чингиза мутнеет, теряет цвет и
растворяется в воздухе. -- А?
-- Делай массаж сердца! -- кричу я. -- Делай Пату массаж сердца!
Это смехотворно -- слабые постукивания магнитных катушек в
комбинезоне, иллюзия удара, иллюзия прикосновения, это не может ничего
решить, но пусть Падла будет пытаться помочь -- пока где-то в настоящем
мире Чингиз сдирает с головы шлем и, вырывая из гнезд кабели, выбегает
из комнаты.
Пусть.
-- Я убью этого ублюдка! -- ревет Падла, неумело давя на грудь Пата.
-- Клянусь! Убью! С дерьмом смешаю!
-- Он -- мой! -- отвечаю я, вскакивая.
Тело уже мое. Тело готово слушаться.
Может быть, кончилось действие заряда. Открутила свое серая спираль.
А может быть -- иногда надо все отдать, чтобы что-то получить.
Мне все равно.
Даже если я перестал быть дайвером -- навсегда.
Я выбегаю из комнаты.
Темный Дайвер -- мой.
Я не пытаюсь открыть дверь. Ударяю -- и деревянная облицовка рвется
как бумага, сталь выгибается картоном, я делаю рывок -- и прохожу
насквозь.
Я мог простить.
Многое.
Я могу поверить.
Почти во все.
Я верю, что Темный Дайвер не собирался подставлять Ромку. Я бы и сам
мог так поступить -- навязать неопытного паренька опытному хакеру, дать
ему шанс научиться и приобрести опыт.
Я даже верю, что Темный Дайвер не подозревал, каким зарядом стреляет.
И был уверен, что лишь парализует Пата.
Я одного не прощу. Той трусливой скорости, с которой Темный Дайвер
бросился бежать, когда понял, что совершил.
Он мой.
Я ничего не могу сделать там, в квартире Чингиза. У меня нет сил и
знаний, чтобы снять последствия выстрела. Но в моих силах, чтобы новых
выстрелов не было.
Я выбегаю из дома. Можно спросить охранников, можно спросить
прохожих. Можно поймать такси.
Но я чувствую Темного Дайвера так же ясно, как он, наверное,
чувствовал меня.
Бегу по улице. Прохожие шарахаются в стороны.
Вика, прости, я обещал тебе не рисковать... но я не умею больше
выходить из глубины...
Вика, я сказал, что попробую найти компромисс... значит, я соврал...
Я больше не ищу компромиссов.
Налево...
Он тоже бежит. Просто бежит по улице, волоча с собой тяжелый файл, не
пытаясь взмыть в небо, не пытаясь пройти сквозь стены. Как самый обычный
житель Диптауна.
Ему сейчас нехорошо.
Еще раз налево....
Я даже успеваю увидеть Темного Дайвера. Совсем недалеко, в сотне
метров. Вижу -- и выхватываю револьвер Стрелка, и успеваю удивиться
этому -- я не хочу наказывать его машину, я хочу убить его самого...
И Темный Дайвер оборачивается. Миг -- он смотрит на меня, и я вижу
его лицо.
Потом он исчезает.
Растворяется в воздухе.
Никто не обращает на это внимания. Подумаешь, программный выход из
глубины. Правду знает только он -- и я.
-- Ты не уйдешь, -- говорю я.
Может быть, он меня слышит. Или услышит потом, когда вновь обретет
виртуальную плоть.
-- Тебе придется убить меня, чтобы уйти, слышишь? -- кричу я, и люди
шарахаются в стороны, смотрят на меня, как на помешанного. -- Но ты ведь
не посмеешь, верно?
Глубина-глубина... я не твой.
Экраны шлема. Нарисованная улица.
Я снял шлем, жадно глотнул воздух.
На часах -- половина одиннадцатого. Вики еще нет дома. Я даже не могу
спросить совета.
А хочу я сейчас услышать совет?
Или ответ -- четверть часа уже прошли.
Я снял трубку и набрал номер сотового телефона Чингиза. Я боялся.
Боюсь, что он не успел, что он не справился, что...
-- Да!
Я узнал голос Падлы, но даже не удивился, что отвечает он.
-- Что у вас?
-- Жив, -- коротко сообщает Падла, и я почувствовал, как тело
отмякает.
-- Все в порядке?
-- Какой там в порядке! Пат повторяет те слова, которые от меня
услышал. Чингиз говорит, что в следующий раз не станет его спасать. А он
все равно повторяет. Непрерывно.
-- Повторяет -- и молодец, -- сказал я. -- Значит, амнезии нет.
Значит, мозг не пострадал.
-- Чему там страдать-то? Какой еще мозг? -- нарочито громко спросил
Падла. Я услышал тонкий возмущенный голос, шорох -- Падла куда-то
отходит, а потом добавляет приглушенным голосом: -- Ты лучше скажи, что
сделал Чингиз?
-- Стал дайвером.
-- Как?
-- Падла, не приведи тебя господь так им становиться... Скорую
вызовите, пусть все-таки Пата осмотрит врач.
-- Вызвали уже. Ты догнал ублюдка?
-- Нет. Но он никуда не уйдет. Теперь -- не уйдет.
Падла коротко вздохнул:
-- Леонид... ладно, что уж. Пронесло ведь беду. Не надо. Мы живы. Мы
все живы. И давай сохраним это состояние.
-- Падла, не беспокойся. Все будет... все будет, как будет.
-- Леонид!
-- Все в порядке, поверь. Выпей пива. Чингизу дай коньяка. Пату
передай от меня привет... и попроси прощения.
-- За что?
-- За так. Пока, Падла.
Я положил трубку. Надел шлем.
deep
Ввод.
Даже не замечаю радуги дип-программы. Просто шагаю из настоящего мира
-- в глубину.
Передо мной стоят две молоденькие девчонки.
-- Придуривается, -- скептически говорит одна.
-- Да вышел он давно, это просто тень! -- вторая протягивает руку и
легонько пихает меня в лицо.
-- Ам! -- говорю я, щелкая зубами.
Девчонки радостно визжат.
-- Проиграла! -- кричит первая. -- Проиграла!
-- Кто тревожит мой сон? -- спрашиваю я замогильным голосом. Но
девчонок интересует не Стрелок как таковой, а лишь собственный спор.
-- Спасибо! -- хором произносят они и с хохотом убегают по улице.
Все просто. Так и надо жить в глубине.
Я сдвигаюсь с места, я отхожу к стене, прислоняюсь. Хочется курить.
Жаль, что Стрелок не курит.
-- Друг, оставь покурить, -- окликаю я проходящего мимо мужчину. Тот
кивает, с невозмутимым лицом достает пачку сигарет, зажигалку. Я
прикуриваю.
-- Что пальцы-то так пляшут? -- спрашивает прохожий. -- Выпил?
-- Нет. Привидение увидел.
-- О, это бывает часто... -- соглашается мужчина. -- Ты его крестом и
святой водой...
-- Попробую, -- киваю я.
Мне и вправду нехорошо. Оглядываюсь по сторонам. В Диптауне питейные
и увеселительные заведения на каждом шагу.
Вот какая-то пиццерия. А вот "Трактиръ".
Будем патриотичны.
Я вхожу, озираюсь. Обстановка достаточно приятная. Стилизация под
"русский дух", конечно. Но грамотная.
Сажусь за свободный столик. Деревянная скамья у стены, выскобленный
до белизны деревянный стол. Горящая лучина на столе. Телега, в которой
на охапках сена стоят бадьи и кадки с салатами. Стиль "а-ля рус".
Иностранцам должно нравиться.
Подбегает официант в ярко-красной рубахе. Конечно, как же иначе?
-- Стакан коньяка, -- говорю я.
-- У нас есть прекрасная водка, -- замечает парень. -- Настоящая,
русская...
-- Парень, я свой. У меня был тяжелый день. Но я не хочу пить водку,
понимаешь?
Он кивает, но я все-таки добавляю:
-- Стакан коньяка из красивой бутылки с надписью "Кутузов". И
бутерброд с икрой. Все.
-- Сейчас...
Я получаю заказ, сразу же расплачиваюсь и залпом выпиваю полстакана.
