театр. На концерт. Просто побродим где-нибудь...
Вика смешно надула губы.
-- Ага... хорошо бы... Но не выйдет.
-- Почему?
-- Потому что ты тоже работаешь сегодня.
Она улыбнулась, чмокая меня в лоб.
-- Не хочу, -- тоном капризного ребенка воскликнул я.
-- Это очень хорошо, что не хочешь. Но надо. Ты поедешь к своим
друзьям. Вы решите, что делать с файлами Дибенко. Вы свяжитесь с ним...
попробуете найти Темного Дайвера. И разберетесь наконец, что со всем
этим делать.
-- Кто и что хочет делать, -- уточнил я.
-- Именно. Найдите баланс интересов. Мое мнение -- не стоит сейчас
этой штуке появляться в мире. Во всяком случае широко и открыто.
Человечеству не хватает только искусственного интеллекта и людей,
обретших бессмертие в электронном мире... для полного психоза. Мне
кажется, что Дибенко это понимает. И этот... Темный... не может не
понимать. Чего-то же он хочет? Вряд ли раздать файлы всем желающим или
довести Дибенко до банкротства и самоубийства. Деньги, власть, слава,
уязвленное самолюбие... Ищите мотив. Ищите компромисс. Это мое вам
напутствие... со стороны прекрасной части человечества.
-- Ладно. -- Я улыбнулся. -- Попробуем...
-- И береги себя. -- Лицо Вики стало серьезным. -- Пожалуйста. Если
увидишь Темного Дайвера -- выныривай. Вдруг Дибенко прав, и он вооружен?
-- Хорошо.
-- Леня... я понимаю, что это не шутки. И что теперь вы все рискуете
жизнью. Мальчишку вы лучше вообще не берите с собой в Диптаун -- он
потенциально самый удобный заложник.
-- Да. Я скажу Чингизу.
-- Мне очень не хочется забывать то, что я говорила вчера. Забывать,
чтобы взять в руки оружие и самой выходить на охоту. Но ты же знаешь, я
это сделаю.
-- Знаю.
-- Тогда береги себя. И причешись.
Я поперхнулся кофе от столь причудливого переплетения советов. Но
Вика уже отставила поднос на тумбочку, встала с кровати, оправила юбку.
Улыбнулась.
-- Мне пора. Удачи, Леня. Крепкого коннекта, быстрого пинга...
Интересно, как на самом деле провожают на войну?
Не знаю... слава богу. Сам не провожал, меня не провожали. Крутятся в
памяти картинки -- из школьных учебников, из книжек, из фильмов. "Со
щитом или на щите..." Разноголосый бабий вой... Молчаливый, даже не
молящий -- смирившийся загодя со всем, что может случиться, взгляд...
Или так -- "крепкого коннекта, быстрого пинга". Даже это пожелание
устарело. Не через модем я вхожу в глубину, чтобы замирать истуканом на
время разрыва и восстановления связи, притормаживать с ответами, когда
связь просто ухудшается. Но нового пожелания еще не придумано... или мы
его просто еще не слышали.
Надо попытать Пата или Илью. Молодежи лучше знать.
А еще неделю назад я бы подумал, что надо найти и спросить Ромку...
Хлопнула в прихожей дверь. Я встал, стряхнул с постели крошки прямо
на пол. Вечером обязательно устрою уборку. Вике будет приятно. И пол
помою. И даже с полок и шкафов пыль сотру.
А сейчас -- собираться.
Душ. Ледяные и горячие струи. Мускусный запах геля.
Кто там собирался не идти сегодня в глубину?
Да был тут один такой...
Я провел по запотевшему зеркалу мокрой рукой. Посмотрел на себя.
Краснота из глаз почти ушла. И чуть-чуть разгладились губы, привыкшие
сжиматься в тонкую нить.
Компромисс?
Посмотрим. Как получится. Худой мир лучше доброй ссоры.
Но ведь если бы Темный Дайвер не подставил вместо себя Падлу и Ромку
-- пацан был бы жив...
-- Я попробую, Вика... -- сказал я, заставляя губы разжаться. -- Я,
честное слово, попробую.
В метро было людно. Я отвык ездить в часы пик, что ни говори. Стоял у
самой двери, между бомжеватым стариком, заранее усталой женщиной и
мрачным тинэйджером, закупорившим уши плейером. Вряд ли я выглядел лучше
их... ну, исключая, конечно, старика в грязном пальто. В меру
затрапезный вид, помятое, бледное лицо, напряженный взгляд.
А ведь это страт, социальный срез общества. Стоит, конечно, добавить
еще нувориша вроде Чингиза... но они в метро не ездят. Но и без таких
неплохо. Старик, которому уже все равно... Женщина, привычно тянущая
какую-то унылую лямку... Мальчишка, не желающий видеть и слышать ничего
вокруг...
Ну и я, конечно же.
Не столько вынырнувший дайвер, сколько свежевсплывший утопленник. От
старика -- равнодушие к своему бренному телу и внешнему виду. От женщины
-- усталость, только не из-за пребывания за прилавком или в конторе, а
по собственной глупости. От подростка -- пробки в ушах... когда дело
касается реального мира.
Чего не хватает нам всем, чего? Здесь, в настоящем мире? Я не верю в
то, что плохих людей больше, чем хороших. Я не верю в то, что мы слабее.
Я не верю, что каждый желает каждому зла. Да, можно привести сколько
угодно примеров против. Убийцы, психопаты, дегенераты, просто хамы,
эгоисты и подлецы. Полно их в мире. Но все равно они в меньшинстве --
иначе мир давно превратился бы в окровавленную мясорубку...
"Разве он еще не превратился?" -- спросил я сам себя.
Нет. Наверное, нет. Иначе крепкий паренек пинал бы валяющегося на
полу старика, изгоняя из мира старость и грязь. Женщина подхватывала бы
монетки, высыпавшиеся из карманов жертвы. Все остальные пассажиры
заключали ставки -- на какой минуте старик испустит дух.
А я сидел бы дома, в шлеме и комбинезоне, слабо подергиваясь в
кресле, в то время как в райских дебрях Диптауна гурии ублажали бы мое
виртуальное тело...
Ведь все-таки я еду сейчас к Чингизу не потому, что беда грозит лично
мне. И мальчишка плюнул бы мне в лицо, а женщина влепила пощечину,
услышав мои мысли.
Даже не потому, что эти мысли -- лживый бред. Паренек брезгливо
морщится, когда его взгляд падает на старика. А для женщины, явно
немалая сумма те два доллара в день, что я не задумываясь отдаю фирме
"Ньюком-порт" за право ходить в глубину.
Вот только есть во всех нас что-то еще, помимо звериного оскала,
помимо бодрых животных инстинктов и веселого гогота. В ком-то больше, в
ком-то меньше. Но все равно есть во всех. Барьером между зверем и
человеком. Крепкой решеткой, которую можно пилить или вкопать поглубже
-- как хочешь. Мостом над пропастью.
Я не знаю, когда не станут нужны эти решетки. Может быть, и впрямь,
лишь когда козленок возляжет рядом с барсом.
Только если бы я верил, что они навсегда, -- еще вчера бы взял
подаренный Дибенко пистолет и пошел наводить в Диптауне свои порядки.
Дверь мне открыл Чингиз. Чисто выбритый, подтянутый, в джинсах и
клетчатой байковой рубашке.
-- Проходи, -- без всякого удивления сказал он.
-- Не разбудил?
-- Нет. Я всегда встаю рано. Это Пат и Падла спят до полудня.
Из-за спины Чингиза вышел ретривер. Я протянул руку любопытному
Байту, пес ткнулся носом в ладонь и по-свойски потерся о мою ногу.
-- Пошли на кухню? -- предложил Чингиз.
-- Пиво? -- подозрительно спросил я.
-- Нет, думаю, кофе. Кофе с коньяком. Или с рижским бальзамом. Ты
любишь рижский бальзам?
-- Конечно. Как положено любому бывшему советскому человеку.
Видимо, судьба у меня сегодня такая -- пить кофе...
На кухне с наших прошлых посиделок ничего не изменилось. Совсем. Даже
пустые бутылки из-под "Жигулевского" присутствовали, только я очень
сомневался, что они те самые. Падла, похоже, пиво пьет как воду.
-- Сейчас...
Растворимый кофе Чингиз явно презирал. Кофеварки -- тоже. Я сидел и
смотрел, как он засыпает в маленькую ручную кофемолку горсть зерен --
"Коломбо", от "Московской кофейни на паях", неторопливо, аккуратно
мелет...
-- Ничего, что кофе наш? -- спросил Чингиз. -- Некоторые кривят нос,
но... действительно хороший кофе, правильно обжаренный. Я не покупаю
импортных товаров, если есть достойные отечественные заменители. -- Он
подумал секунду и добавил: -- Только вот редко они находятся...
-- Ничего. Я сам такой пью.
Хорошо быть богатым. Можно и повыпендриваться.
-- Чингиз, на чем ты деньги делаешь?
-- Компакты, -- спокойно ответил Чингиз. -- Пиратские компакты.
Сидишники, ДВД. "Виндоус-хоум" за пару долларов, свежие игры, сборники
программ... Когда ты идешь на митинский радиорынок или просто подходишь
к лотку -- ты отстегиваешь мне немножко денег. На кофе.
Он высыпал молотые зерна в турку.
-- Вот я сейчас тебе и компенсирую этот позорный факт...
-- Ясно.
-- Переводы игр... если игра нравится, я порой и сам этим занимаюсь.
Если нет -- отдаю ребятам. Иногда Пату. Ему хочется самому
зарабатывать...
-- Теперь понятно, кому я обязан дешевыми шуточками. "Ваш корабль
пристал к острову сирен, те пели "Депеш Мод", так клево, что часть
команды дезертировала".
-- Это точно не Пат, он "Депеш Мод" не любит...
Чингиз разлил кофе по чашкам. Достал и поставил на стол бутылку
рижского бальзама, маленькие серебряные рюмки.
-- Ты как будешь, в кофе или отдельно? Я обычно отдельно.
-- Я тоже.
Мы оба невольно усмехнулись.
-- Удачи нам... -- Чингиз поднял рюмку.
-- А мне? -- мрачно донеслось с лестницы. -- Ты, что ли, Леня?
Падла стоял, почесывая живот, близоруко щурясь.
-- Опять очки потерял? -- спросил Чингиз.
-- Не потерял. Я помню, они где-то в квартире... кажется.
Подтягивая свои чудовищные сатиновые трусы, Падла уселся рядом.
-- Кофе в турке, бери, пока не остыл, -- посоветовал Чингиз.
-- Нет бы налить старому другу... совсем стыд потерял... -- буркнул
Падла и потянулся к плите. -- Вот придут тебя раскулачивать, слова
поперек не скажу!
Он крякнул, торжествующе бухнул турку на стол. Поискал глазами чашку,
вздохнул, отхлебнул прямо так. Плеснул в кофе бальзама. Изрек:
-- Лепота... что ни говори... Чингиз, я у тебя, наверное, до весны
поживу. Хорошо?
-- А если я скажу нет, ты, можно подумать, уедешь.
-- Нет, конечно. Ты мне должен. Червонец. Еще с баржи.
Чингиз ухмылялся. Чингиз веселился от души.
-- Ничего я тебе не должен. Ты мне червонец честно проиграл. Ты не
уложился в срок.
-- Уложился, ты поздно выключил секундомер! -- рявкнул Падла. -- Вот
на что только эти бизнесмены не идут, чтобы денег нахапать... нет, ты
глянь на него, Леня!
-- А что это за баржа? -- спросил я. -- Уже сколько раз слышал...
-- С баржи той пошло все хакерство российское! -- торжественно сказал
Падла. -- За хакеров!
-- И за дайверов, -- поднимая рюмку, добавил я.
-- "Экстишку" мы сперли тогда, -- сказал Чингиз.
-- Не сперли! Позаимствовали! Мы же ее честно вернули!
-- Да, через четыре года. Кстати, зря. Надо будет выкупить... если
жива еще. Пусть стоит старушка, будем иногда в "Диггера" играть.
-- "Диггер"... -- мечтательно сказал Падла. -- Да...
-- Собиралась там компания... начинающих программистов. На старой,
стоящей на приколе барже. Вокруг единственного компьютера. -- Чингиз
улыбнулся, явно вспоминая что-то свое. -- Учились. Всему. Пили дрянное
пиво, дрянной кофе, ели трехкопеечные булочки и котлеты из опилок...
Хорошо было. Правда, Тоха?
-- Правда, -- кивнул Падла. -- Только у меня тогда "Харлея" не было.
"ИЖ-Юпитер". А так -- хорошо.
Он шумно втянул в себя кофе. Вытер рот тыльной стороной ладони.
-- Ну... братцы-кролики. Что делать-то будем?
-- А зачем что-то делать? -- ответил Чингиз вопросом. -- Помешать
Дибенко распространять программу -- не в нашей власти. Самому ее
распространять... да, я понимаю, как будут улетать диски с программой,
позволяющей создать свою бессмертную копию в виртуальном мире. Но
знаешь, мне на жизнь и так хватает.
-- Что Дибенко намерен делать с программой? -- спросил у меня Падла.
