Евгений ЛУКИН
РЫЦАРИ КУВАЛДЫ
Mistletoe killing an oak -
Rats gnawing cables in two -
Moths making holes in a cloak -
How they must love what they do!
Rudyard Kiрling
Омела, убивающая дуб,
Крысы, перегрызающие канаты надвое,
Моль, дырявящая плащ, -
Как они должны любить свое дело!
Редьярд Киплинг
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Не тот это город, и полночь не та.
Борис Пастернак
Отчаянно, в последний раз цвели над гипсовыми руинами фонтана
искалеченные бульдозером акации. Каменные громады многоэтажек обложили
разваленный скверик с трех сторон. С четвертой шумела автострада.
- И ломать-то как следует не умеем!.. - процедили в прошелестевшей
мимо черной "Волге", и уже к вечеру следующего дня между шоссе и останками
скверика встала высокая стена из бетонных плит.
На город двинулись сумерки, но, встреченные залпом белых ламп,
шарахнулись с обочины и, перемахнув стену, залегли с той стороны.
Многоэтажки стояли клетчатые от разноцветных окон, однако слабенький свет
торшеров и люстр испарялся, не пролетев и половины расстояния до увечного
скверика. И что уж там происходило в развалинах до ноля часов - Бог его
знает.
- Стой! Стой, говорю!..
По гулким ночным асфальтам зашепелявили кроссовки и загремели
каблуки. Длинно полоснул милицейский свисток.
Из-за оббитого угла, украшенного непристойной надписью, выскочил
лопоухий стриженный наголо парень с вылупленными глазами и телефонной
трубкой в руке. Не потратив ни секунды на размышления, что говорило о
хорошем знании района и определенном жизненном опыте, он дунул прямиком к
разломанной ограде, за которой начинался благословенный сквозной лабиринт
рытвин, насыпей и полувывернутых из грунта акаций.
Следом за лопоухим на светлую пролысину под фонарем с топотом
вылетел, как и следовало ожидать, коренастый сержант милиции - и тоже не с
пустыми руками. В правой у него был прочно зажат резиновый инструмент,
наверняка знакомый каждому - не осязательно, так визуально.
О, это были достойные противники! Короткий отрезок от угла до ограды
они проскочили приблизительно с одинаковой резвостью, и поэтому оставалось
только гадать, что же именно сегодня восторжествует: лопоухий порок или же
коренастая ощеренная добродетель. Все должно было решиться там, на
территории бывшего скверика.
Итак, перемахнув две траншеи подряд, они ворвались в мерцающую белыми
гроздьями темноту, и погоня пошла по звуку. У развалин фонтана, где
малолетний гипсовый дебил все еще душил в объятиях гипсового дельфиненка с
отбитым хвостом, сержанту изменило чутье - сунулся не по той дорожке.
Правда, нарушитель от этого выиграл не много: пронырнув сирень и получив
по разгоряченному лбу тяжелой влажной кистью, он остановился в
растерянности перед высокой бетонной стеной, которой здесь раньше не было.
Счет пошел на секунды. Сзади в темноте хрустели ветки и слышались
приглушенные ругательства - милиционер пер напролом и, кажется, в верном
направлении. Вправо пути не было - там чернели и извивались сваленные как
попало останки искореженной ограды. Слева, наполовину спрятанное в тень,
металлически поблескивало какое-то округлое сооружение, возникшее, надо
полагать, одновременно со стеной.
Потом кусты затрещали совсем рядом, и хулиган, решившись, метнулся
влево. Там его и заклинило - выяснилось, что подлая строительная
конструкция установлена почти впритирку к бетону. Обегать ее было поздно.
Парень отпрыгнул и вдруг углядел, что в округлом металлическом боку зияет
прямоугольная дыра. Не раздумывая, он кинулся к ней и по наклонной
стальной плите вбежал на четвереньках в резервуар. Осторожно, чтобы не
удариться впотьмах головой, поднялся на ноги, и тут - о ужас! страх, петля
и яма! - включился свет.
Никакой это был не резервуар! Злоумышленник обнаружил, что стоит,
стискивая вырванную с корнем трубку, посреди короткого коридорчика с
глубокими узкими нишами по сторонам.
Остолбенеть надолго ему не позволили обстоятельства - из внешней тьмы
надвинулся скрежет гравия под каблуками, и, не дожидаясь, когда в
коридорчик выйдет еще и сторож этой странной вагонки, хулиган влип в одну
из ниш. Сторож не выходил, и в ошалелой стриженой голове сложился план:
мент ломанется в конец коридора, а он тем временем - в дверь, и - прощай,
Вася!..
Скрежет гравия и грозное сопение приблизились к самому входу и вдруг
оборвались. Нарушитель обмер. Тихо-тихо, словно опасаясь невзначай
скрипнуть глазом, покосился он на левую стенку ниши.
- Ну ни хрена себе... - выговорил наконец милиционер и задышал снова.
Он стоял перед непонятным сооружением, и нежный розоватый свет из
открытого люка лился ему на ботинки.
- Эй, ты внутри, что ли?..
Ответа не последовало. Сержант вернул дубинку в петлю и достал
фонарик. Отступив подальше, осветил сооружение целиком. Чертыхнулся.
- Выходи, хуже будет!.. - испуганно приказал он, но ответа опять не
получил.
Бормоча что-то о безмозглых сопляках, присел и посветил под днище.
Под днищем обнаружились посадочные опоры. Вид их настолько взволновал
милиционера, что он вскочил с корточек и, отпрыгнув, закричал в озаренный
розоватым свечением пустой коридор:
- Ты куда залез? Ты соображаешь, куда ты залез? Это же летающая
тарелка, дурак!..
Что-то прошуршало в кустах. Сержант обернулся, дырявя ночь фонарем.
Мысль о возвращающихся к своему кораблю инопланетянах поразила его
воображение. Всматриваясь, долго водил лучом по вывернутым корням и
пригоркам вынутого грунта. Не рискуя еще раз приблизиться к аппарату
вплотную, снова присел и осветил опоры. Опоры были ничего себе, мощные...
- Отца с матерью пожалей! Улетишь ведь к едрене фене!..
Хулиган молчал. Надо было что-то предпринимать, а предпринимать ох
как не хотелось... Сержант тоскливо огляделся. С трех сторон громоздились
темные многоэтажки, с четвертой чернела стена, над которой рассеивался в
ночи холодноватый свет придорожных фонарей. Проще всего, конечно, было бы
серией коротких свистков вызвать подмогу. Но свистеть в непосредственной
близости от инопланетного космического корабля милиционер не решался, тем
более что в развалинах фонтана опять кто-то шуршал. Хорошо, если кошки...
- Слышь, парень, - понизив голос, позвал сержант. - Ладно, хрен с
ней, с трубкой... Отпущу, только вылези... Ну что тебе, в самом деле, жить
надоело? Тебя ж потом ни одна собака не найдет!.. Ну давай отойду, если не
веришь...
То и дело оглядываясь, он и вправду отступил шагов на пятнадцать к
искореженной поваленной ограде, где и остановился в ожидании. Ничего
путного из этого, разумеется, не вышло, и спустя некоторое время
милиционер, сильно помрачнев, вернулся к люку.
- Ну, паразит! Сейчас ведь влезу - за уши вытащу!.. В последний раз
тебе говорю: выходи!
С надеждой прислушался. Бесполезно. Спрятал фонарик, еще раз
огляделся с тоской. Потом скроил свирепую морду и, заругавшись шепотом,
полез...
Конечно, мысль о том, что мент сразу ломанется в конец коридора, была
по меньшей мере наивной. Первое же углубление в стене заставило сержанта
приостановиться, и далее, замедлив шаг, он двинулся зигзагом от ниши к
нише. В четвертой по счету стоял бледный лопоухий мерзавец и дрожащей
рукой протягивал трубку.
Не теряя ни секунды, милиционер выхватил хулигана из укрытия и,
заломив преступную руку, толкнул к выходу. Тот заверещал, попытался
упереться и мигом получил коленом под зад.
- Пар-разиты, сопляки!.. - шипел взмокший от переживаний милиционер.
- Рискуй тут из-за них, понимаешь...
До черной прямоугольной дыры оставалось не более полутора метров,
когда снаружи неспешно поднялась металлическая плита и наглухо запечатала
вход. Сержант отшатнулся.
- Э, ребята! - Бросив задержанного, он кинулся к плите и ударил в нее
кулаками. - Вы что? Мы же не отсюда!.. Вы что?!
Ему показалось, что пол под ногами дрогнул. В панике милиционер
уперся в металл плечом, потом саданул бедром с разгона.
- Добился, паразит?! - крикнул он задержанному.
Но тот, кажется, еще не понял, что произошло. Он даже не видел, как
закрылся люк, потому что в те мгновения у него хрустел плечевой сустав, а
перед глазами взрывались ослепительные зеленые кляксы. Теперь он стоял и,
изумленно подвывая, ощупывал без малого вывихнутое плечо.
- Ах, черт!.. - Чуть не плача, сержант привалился к плите лопатками.
- Откройте!.. - Ударил каблуком. Потом еще раз.
Тем временем подвывания задержанного стихли.
- Ну я торчу... - неожиданно вымолвил лопоухий паразит, хлопая
пушистыми девичьими ресницами. - Это где это мы?..
В следующий миг лицо его выразило ужас: устремив на него безумные
глаза, милиционер шарил по поясу между дубинкой и пистолетом, как бы
выбирая, за которую рукоятку взяться.
- Да я же тебе сейчас... - бормотал милиционер. - Я тебя...
Что-то негромко чавкнуло у него за спиной. Отскочил, обернулся... И
произошло чудо: на его глазах прямоугольная металлическая плита медленно
отвалилась и снова стала трапом.
- Ну слава Богу!..
Во мгновение ока сержант вторично скрутил взвывшего хулигана, и оба
чуть ли не кувырком вылетели наружу - в апрельскую, слегка разбавленную
электрическим светом ночь.
Вылетели - и остолбенели. Прямо перед ними торчала мрачная пятиэтажка
хрущевского типа с погашенными окнами и черными провалами распахнутых
настежь подъездов. Надо полагать, пока сержант колотился изнутри в плиту
люка и хватался за кобуру, подлая тарелка успела перепорхнуть с места на
место.
От растерянности милиционер ослабил хватку, и задержанный, видимо,
вообразив, что судьба посылает ему шанс, резко прянул в сторону и
припустился во все лопатки к ближайшему углу, за которым, как он полагал,
его ждала свобода.
В свою очередь думая, что допустил промах, сержант ринулся за ним, но
беглец, вылетев на угол, внезапно издал легкий вскрик и шарахнулся обратно
с таким ужасом, будто наткнулся там еще на одного милиционера.
Лишь тогда, ударенный под дых недобрым предчувствием, сержант
огляделся и ощутил, как голова его непроизвольно вжимается в плечи.
Неосвещенное здание стояло в угрюмом одиночестве посреди ровной, как
космодром, округлой площади радиусом этак метров в пятьсот. С трех сторон
пустое пространство ограничивали мерцающие узловатые колонны, высоту и
диаметр которых было даже как-то страшновато оценивать. Что делалось с
четвертой стороны, сержант не видел - обзор заслоняла пятиэтажка, но, судя
по вытаращенным глазам оробевшего хулигана, картина там была аналогичная.
Сержанту захотелось зажмуриться и мелко потрясти головой, но он
заставил себя еще и взглянуть вверх. В первое мгновение ему почудилось,
будто там, в вышине, прямо на верхушки колонн положено огромное зеркало,
отразившее и сами опоры, и служившую им основанием площадь. Однако уже в
следующую секунду в сознание стало помаленьку просачиваться, что
