Солнечной Страны исчезли.
Шепотки о колдовстве, недовольные возгласы и мрачные взгляды воинов
показались Тайи предвестием каких-то ужасных событий.
Но в этот момент Ааб-Ваак обнаружил вдоль уступа скалы следы, и Тайи
облегченно вздохнул.
- Пещера! - воскликнул Тайи. - Они предвидели мою хитрость и удрали в
пещеру!
Подножие скалы было прорезано узкими подземными ходами, которые
начинались на полпути между рвом и тем местом, где траншеи подступали к
скале. Туда-то и последовали мэнделлы с громкими криками и, добравшись до
отверстия в земле, обнаружили, что именно отсюда вылезли жители Солнечной
Страны и забрались в пещеру, находившуюся в скале, футах в двадцати от
земли.
- Теперь дело сделано, - потирая руки, сказал Тайи. - Передайте,
чтобы все радовались, потому что теперь жители Солнечной Страны в ловушке.
Молодые воины вскарабкаются наверх и заложат отверстие камнями, и тогда
Пришелец-Билл, его братья и Мисэчи обратятся от голода в тени и умрут во
мраке с проклятиями на устах.
Слова старшины были встречены криками восторга: Хауга, последний их
воинов Голодного племени, пополз вверх по крутому склону и нагнулся над
отверстием в скале. В этот миг раздался глухой выстрел, а когда он в
отчаянии ухватился за скользкий уступ, - второй. Руки у него разжались, он
скатился вниз, к ногам Тайи и, дрогнув несколько раз, подобно гигантской
медузе, выброшенной на берег, затих.
- Мог ли я знать, что они великие и неустрашимые бойцы, - спросил,
словно оправдываясь, Тайи, вспомнив мрачные взгляды и недовольные возгласы
воинов.
- Нас было много, и мы были счастливы, - смело заявил один из воинов.
Другой нетерпеливой рукой ощупывал копье.
Но Олуф прикрикнул на них и заставил умолкнуть.
- Слушайте меня, братья! Есть другой вход в пещеру. Еще мальчиком я
нашел его, играя на скале. Он скрыт в камнях, им никогда не пользовались,
и никто о нем не знает. Ход очень узок, и придется долго ползти на животе,
пока доберешься до пещеры. Ночью мы тихонько вползем и нападем на
пришельцев с тыла. Завтра же у нас будет мир, и мы никогда больше не
станем ссориться с жителями Солнечной Страны.
- Никогда больше! Никогда! - хором воскликнули измученные воины. Тайи
присоединился к общему хору.
Помня о близких, которые погибли, и вооружившись камнями, копьями и
ножами, толпа женщин и детей собралась ночью под скалой у выхода из
пещеры. Ни один пришелец из Солнечной Страны не мог надеяться спуститься
невредимым с высоты двадцати с лишним футов. В селении оставались только
раненые, а все боеспособные мужчины - их было тридцать человек - шли за
Олуфом к потайному входу в пещеру. Ход находился на высоте ста футов над
землей, и лезть приходилось с выступа на выступ, по грудам камней, рискуя
вот-вот сорваться. Чтобы камни от неосторожного движения не скатились
вниз, люди взбирались вверх по одному. Олуф поднялся первым и, тихо позвав
следующего, исчез в проходе. За ним последовал второй воин, потом третий и
так далее, пока не остался один Тайи. Он слышал сигнал последнего воина,
но им овладело сомнение, и он решил выждать. Спустя полчаса он поднялся на
скалу и заглянул в проход. Там царил непроглядный мрак, но Тайи
чувствовал, как узок проход. Страх оказаться погребенным заживо заставил
Тайи содрогнуться, и он не мог решиться. Все погибшие, начиная от Нига,
его собрата, до Хауга, последнего воина Голодного племени, словно
обступили его, но он предпочел остаться с ними, чем спуститься в чернеющий
проход. Он долго сидел неподвижно и вдруг почувствовал на щеке
прикосновение чего-то мягкого и холодного - то падал первый снег. Наступил
туманный рассвет, затем пришел яркий день, и лишь тогда услыхал он
доносившийся из прохода негромкий стон, который приближался, становился
явственнее. Он соскользнул с края, опустил ноги на первый выступ и стал
ждать.
Тот, кто стонал, двигался медленно, но после многих остановок
добрался наконец до Тайи, и последний понял, что это не был житель
Солнечной Страны. Он протянул руку и там, где полагалось быть голове,
нащупал плечо ползущего на локтях человека. Голову он нашел потом: она
свисала набок, и затылок касался земли.
- Это ты, Тайи? - сказал человек. - Это я, Ааб-Ваак, беспомощный и
искалеченный, как плохо пущенное копье. Голова у меня волочится по земле,
без твоей помощи мне не выбраться отсюда.
Тайи влез в проход и прислонил Ааб-Ваака спиною к стене, но голова у
того свисала, и он стонал и жаловался.
- Ой-ой, ой-ой! - плакался Ааб-Ваак. - Олуф забыл, что Мисэчи тоже
знала этот ход. Она показала его жителям Солнечной Страны, и они поджидали
нас у конца прохода. Я погиб, у меня нет сил... Ой-ой!
- А проклятые пришельцы из Солнечной Страны, они погибли в пещере? -
спросил Тайи.
- Откуда я мог знать, что они поджидают нас? - стонал Ааб-Ваак. - Мои
братья ползли впереди, и из пещеры не доносился шум схватки. Как я мог
знать, отчего нет шума схватки? И прежде чем я узнал, две руки стиснули
мне шею так, что я не мог крикнуть и предупредить своих собратьев. Затем
еще две руки схватили меня за голову, а еще две - за ноги. Так меня и
поймали трое пришельцев из Солнечной Страны. Они держали мне голову и за
ноги повернули мое тело. Они свернули мне шею так же, как мы свертываем
головы болотным уткам.
- Но мне не суждено было погибнуть, продолжал Ааб-Ваак, и в голосе
его послышалась гордость. - Я один остался. Олуф и все остальные лежат в
ряд, и головы у них повернуты, и лицо там, где должен быть затылок. На них
нехорошо смотреть. Когда жизнь вернулась ко мне, я увидел наших братьев
при свете факела, оставленного пришельцами из Солнечной Страны. Ведь я
лежал вместе со всеми.
- Неужели? Неужели? - повторял Тайи, слишком потрясенный, чтобы
говорить.
Тут он услышал голос Пришельца-Билла и вздрогнул.
- Это хорошо, - говорил тот. - Я искал человека со сломанной шеей, и
вот чудо! Встречаю Тайи. Брось-ка ружье вниз, Тайи, чтобы я слышал, как
оно стукнется о камни.
Тайи повиновался, и Пришелец-Билл выполз из отверстия в скале. Тайи с
изумлением глядел на чужестранца. Он очень похудел, был измучен и покрыт
грязью, но глубоко посаженные глаза горели, как угли.
- Я голоден, Тайи, - сказал Билл. - Очень голоден.
- Я пыль под твоими ногами, - отвечал Тайи. - Твое слово для меня
закон. Я приказывал людям не сопротивляться тебе. Я советовал...
Но Пришелец-Билл, не слушая, повернулся и крикнул своим товарищам:
- Эй, Чарли! Джим! Берите с собой женщину и выходите!
- Мы хотим есть, - сказал Билл, когда его товарищи и Мисэчи
присоединились к нему.
Тайи заискивающе потер руки.
- Наша пища скудна, но все, что имеем, твое.
- Затем мы по снегу отправимся на юг, - продолжал Пришелец-Билл.
- Пусть ничто дурное не коснется вас и путь покажется легким.
- Путь долог. Нам понадобятся собаки и много пищи.
- Лучшие наши собаки - твои, и вся пища, какую они смогут везти.
Пришелец-Билл подошел к краю уступа и приготовился к спуску.
- Но мы вернемся, Тайи. Мы вернемся и проведем много дней в твоей
стране.
Так они отправились по снегу на юг. Пришелец-Билл, его братья и
Мисэчи. А на следующий год в бухте Мэнделл бросил якорь "Искатель-2".
Немногие мэнделлы, те, кто остался в живых, потому что были ранены и не
могли ползти в пещеру, стали под началом жителей Солнечной Страны копать
землю. Они забросили охоту и рыбную ловлю и получают теперь каждый день
плату за работу и покупают муку, сахар, ситец и другие вещи, которые
ежегодно привозит из Солнечной Страны "Искатель-2".
Этот прииск, как и многие другие в Северной Стране, разрабатывается
тайно; ни один белый человек, не имеющий отношения к Компании (Компания -
это Билл, Джим и Чарли), не знает, где на краю Полярного моря затерялось
селение Мэнделл. Ааб-Ваак, у которого голова свисает набок, стал
прорицателем и проповедует младшему поколению смирение, за что и получает
пенсию от Компании. Тайи назначен десятником на прииске. Теперь он
разработал новую теорию насчет жителей Солнечной Страны.
- Живущие там, где ходит солнце, не изнеженные, - частенько говорит
он, покуривая трубку и наблюдая, как день постепенно сменяется ночью. -
Солнце вливается им в тело, и кровь их закипает от желаний и страстей. Они
всегда горят и поэтому не знают поражений. Они не знают покоя, ибо в них
сидит дьявол. Они разбросаны по всей земле и осуждены вечно трудиться,
страдать и бороться. Я знаю. Я, Тайи.
ПРОЩАЙ, ДЖЕК!
Странное место - Гавайи. В тамошнем обществе все, как говорится,
шиворот-навыворот. Не то чтобы случалось что-нибудь неподобающее, нет.
Скорее наоборот. Все даже слишком правильно. И тем не менее что-то в нем
не так. Самым изысканным обществом считается миссионерский кружок. Любого
неприятно удивит тот факт, что на Гавайях незаметные, готовые как будто в
любую минуту принять мученический венец служители церкви важно восседают
на почетном месте за столом у представителей денежной аристократии.
Скромные выходцы из Новой Англии, которые еще в тридцатых годах минувшего
столетия покинули свою родину, спешили сюда с возвышенной целью - дабы
принести канакам свет истинной веры и научить их почитать бога единого,
всеправедного и вездесущего. И так усердно обращали они канаков и
приобщали к благам цивилизации, что ко второму или третьему поколению
почти все туземцы вымерли. Евангельские семена упали на добрую почву. Что
до миссионеров, то их сыновья и внуки тоже собрали неплохой урожай в виде
полноправного владения самими островами: землей, бухтами, поселениями,
сахарными плантациями. Проповедники, явившиеся сюда, чтобы дать дикарям
хлеб насущный, недурно покутили на языческом пиру.
Я вовсе не собирался рассказывать о странных вещах, что творятся на
Гавайях. Но дело в том, что только один человек может толковать о здешних
событиях, не приплетая к разговору миссионеров: этот человек - Джек
Керсдейл, тот самый, о котором я хочу рассказать. Так вот, сам он тоже из
миссионерского рода. Правда, со стороны бабки. А дед его был старый
Бенджамен Керсдейл из Штатов, который начал сколачивать в молодости
миллион, торгуя дешевым виски и джином. Вот вам еще одна странная шутка. В
былые времена миссионеры и торговцы считались заклятыми врагами.
Интересы-то их сталкивались. А нынче их потомки переженились, поделили
остров и отлично ладят друг с другом.
Жизнь на Гавайях, что песня! Об этом здорово сказал Стоддард в своих
"Гавайях":
Самой судьбы мелодии прелестной
Тут каждый островок - строфа.
И жизнь, как песня!
Как он прав! Кожа здесь у людей золотистая. Туземки - юноны, спелые,
как солнце, а мужчины - бронзовые аполлоны. Нацепят украшения, венки из
цветов - и ну плясать и петь. Да и белые, которые недолюбливают чопорную
миссионерскую компанию, тоже поддаются расслабляющему влиянию солнечного
климата и, как бы ни были заняты, тоже танцуют, поют и втыкают цветы в
волосы. Джек Керсдейл из таких ребят. А надо сказать, самый деловой
человек из тех, кого я знаю. Сколько у него миллионов, - не сочтешь!
Сахарный король, владелец кофейных плантаций, первым начал добывать
каучук, держит несколько скотоводческих ранчо, непременный участник чуть
ли не всех предприятий, что замышляют тут, на островах. И в то же время -
человек света, член клуба, яхтсмен, холостяк, к тому же такой красавец,
какие не снились мамашам, имеющим дочек на выданье. Между прочим, он
