В мире нет места понятию "покой".
Покой и разум - несовместимые вещи, дракон. Ты выбрал разум.
Остальное пойми сам**
Я почувствовал, что контакт слабеет, и из последних сил закричал:
**Рэйдэн! Подожди! А как ты сам победил смерть?!**
В ответ я ясно увидел, как он усмехнулся.
**А кто сказал, что я мёртв?**
И медальон вновь стал простой драгоценностью.
ГЛАВА 8
Прошло три недели, а я всё ещё не мог осознать возможные
последствия моего открытия. Рэйдэн жив. Возможно, живы и остальные
члены Команды. Но они в другом мире, это понятно. Что же мне делать?
Искать их, или продолжать одному?
Напападения наконец приостановились. Я иногда летал над страной,
и смотрел за выполнением своих приказов. Меня боялись, как чумы, но
уже не нападали...
Ходили упорные слухи, что сам великий Минас Аннутирит вызван из
далёкого похода, и что он везёт некий предмет, найденный там, и
способный меня убить. Я со странным чувством ожидал подхода армий,
продолжая своё дело. И не совсем безуспешно.
Орки были выпущены из рудников, и поселились на равнине, в
городе, который я создал для них за час. Они смотрели на меня, как на
бога. Зато я обнаружил, что сконцентрировавшись на ненависти ко мне,
люди и эльфы терпимо перенесли освобохдение орков. Это произвело
на меня гнетущее впечатление, но я уже привык быть мишенью для
всех обвинений...
Проблемы начинались с обучением. Любые книги, которые я
магически размножал, и давал людям, немедленно сжигались, а
читавшие их обьявлялись еретиками, и изгонялись из Арнора. Вообще,
многие эльфы и люди покинули страну. Я печально следил за этим, и
меня больно ранила мысль, что для них я принёс только несчастье...
Часто вспоминал я слова Рэйдэна. Он был прав, говоря о
невозможности рая. Это я был неправ, мечтая о нём. Но я просто не мог
жить, зная, что на Уорре ещё есть живые существа, которые
испытывали муки, подобные моим.
В первую неделю я совершил огромную ошибку, выпустив на свободу
узников короля. Многие из них были настоящими преступниками, и в
окресностях дворца начался хаос. Я в гневе призвал их всех ко мне,
СКАЗАЛ Слово правды, и уничтожил всех, повинных в убийствах и
жестоких преступлениях. В результате меня только сильнее
возненавидели.
Пару раз люди пробовали убить меня необычными способами.
Например, однажды ночью, когда я размышлял в беседке, огромный
огненный шар едва не попал в меня, и поджёг сад, который я вырастил
во дворе замка. С удивлением и ужасом я обнаружил, что это был
грифон, который облил себя нефтью, и поджёг! Я исцелил несчастного,
и отправил в другой конец Арнора. Но это нападение навсегда запало
мне в душу. Я даже не предполагал, что ненависть может быть столь
неистовой. Не понимая, чем могла быть вызвана столь страшная
вражда, я погрузился в историю Арнора.
Напрасно я это сделал. Книги, написанные людьми, заставили меня в
гневе расшвырять половину библиотеки по замку. Потом я спустился в
беседку, сел, и накрыл голову крыльями. Невозможно.
Да, невозможно! Ибо причины для ненависти не было! Я прочитал
почти все сказания о драконах, бывшие в грандиозной библиотеке
Замка. Большинство из них были типичными сказками, но, о боги,
подобную сказку мог написать только маниак-убийца! Считалось нормой,
что если в сказке есть дракон - то его НАДО убить. Без причины! Просто
он дракон, он живёт в пещере - значит, его надо зарезать, вырвать
печень, сьесть язык, натереть доспехи из его чешуи драконьей кровью!
Сказки для ДЕТЕЙ. Я полагал вначале, что это именно сказки, ведь отец
никому не говорил о секретном пути. Но потом понял, что за время
существования ареала путь неизбежно был бы обнаружен. Мой отец
явно был не первым...
Мне стало плохо, когда я прочитал цикл о похождениях великого
героя, драконоборца Турина. О боги, чем же мы столь ненавистны
людям, что у них есть ПРОФЕССИЯ - "убийца драконов"?! Первый раз в
жизни я в гневе не смог удержать себя, и разорвал книгу. Но ещё долго
в голове огнём светились строчки, где рассказывалось, как Турин
"потоптал конём сотню малых змеёнышей, и вызвал на бой чудовище
поганое". Причём у входа в пещеру была устроена ловушка, и
несчастный дракон, обезумев при виде смерти своих детей, не заметил
её. Огромный ствол дерева упал ему на шею, и придавил к земле. Тогда
великий герой спокойно ("он был храбр, и могуч, светлый Турин!")
подошёл к своей жертве (детская книга!!!), и победил в честном бою,
пронзив глаза дракона мечом. Автор с особой гордостью писал про
героизм Турина - тот убил беспомощного и едва живого от горя дракона
всего одним ударом, "вогнав лезвие глубоко в мозг чудовища". А затем
герой снял с несчастного шкуру, и съел его язык, научившись тем самым
понимать зверей и птиц...
Что меня шокировало сильнее всего - вовсе не только драконы были
объектом подобных извращённых фантазий. Например, в следующих
сериях этого цикла, знание языка животных здорово помогало Турину
охотиться. Теперь он мог говорить со своей верной собакой, и вот что
он ей сказал: "Когда ты завалишь оленя - не убивай его, поскольку мясо
испортится на солнце. Порви жилы на ногах, и охраняй, пока не подбегу
я."
Мне стало так плохо, что целый день я пролежал в углу своих
роскошных покоев, накрыв голову крыльями, и зажмурившись от боли.
Это была детская книга. Это был герой, и человеческие дети мечтали
быть на него похожими!..
В тот день ярость победила мудрость. Я рычал как зверь, круша
стены замка, разнося в пыль скалы! Словно дух мщения я взлетел над
Кастл-Роком, и молнии сверкали над моей головой, а за спиной
собирались грозовые тучи. Ветер завывал как раненный волк, когда я
рассекал небо Арнора, оставляя за собой раскалённый след из
взбешенного воздуха. Я хотел крови, я хотел смерти!
Это был первый и последний момент моей жизни, когда я отбросил
разум и рассудительность, и дал волю чувствам и эмоциям. Мне
неприятно вспоминать, что я сделал с автором цикла, когда нашёл его в
шатре Родрика.
...Вернувшись, и придя в себя, я восстановил развалины замка, и
задумчиво прошёлся по пустынным коридорам. Вдоль них висели
множество картин, и почти везде так или иначе участвовали драконы.
На одной из картин, к примеру, предок Родрика с гордостью стоял,
поставив ногу на шею молодому зелёному дракону, пронзённому
десятком мечей. На другой - рыцари носили доспехи с нашитой
чешуёй...
Вообще, первые дни в замке были для меня куда худшей пыткой, чем
темница Родрика. Тогда, в подземельях, пытали моё тело. Сейчас, в
королевском дворце, пытали мою душу. Часто я спрашивал себя, имеет
ли смысл моя попытка. Узнав то, что я узнал, я более не строил себе
иллюзий. Никогда мне не справиться с подобной ксенофобией и
нетерпимостью. Никогда. Единственное, чего я добился - это отбросил
себя самого на годы назад, ибо я вновь познал вкус ярости и ненависти.
Часто я с болью смотрел с воздуха на мирные сцены жизни арнорцев, а
в голове пылали картины тех же людей, безжалостно убивающих любое
непохожее на них существо. Даже если оно ничего им не сделало...
Теперь я отлично понимал тех драконов, которые, как вытекало из
легенд, сами охотились на людей. Меня страшно тянуло бросить всё,
растоптать свои идеалы, и превратить Арнор в кровавую смесь костей и
мяса. Лишь сознание, что мне достаточно щёлкнуть пальцами - и это
произойдёт, удерживало меня. Не имей я Силы, я немедленно бросился
бы уничтожать врагов. Иногда мне столь хотелось этого, что я улетал из
замка, и часами бродил по горам, с тоской глядя на чистое, синее, столь
прекрасное и жестокое небо... Вновь, как и годы назад, неудержимо
тянуло к самоубийству. Я плохо помню те несколько дней...
***
...Впрочем, не только ненависть явилась плодом моей попытки. К
концу третьей недели стало ясно, что Арнор успокаивается. Жизнь
постепенно возвращалась в привычную колею, хотя теперь люди и
эльфы только и говорили, что о драконах, и способах их убивать. Мне
было тяжело слушать, но я терпел - мои родичи в Локхе понятия не
имеют о коварстве людей. Как скоро выяснилось, я тоже не имел о нём
ни малейшего понятия...
С ужасом я узнал, что не все драконы моего отца погибли в войне.
Некоторые из них улетели, и с тех пор люди просто охотились на
несчастных! Они выслеживали беглецов в горах, где те пытались
переждать реакцию, и зверски убивали их различными способами. В ход
шло всё - от отравленных стрел и копий до кошмарного изобретения
неизвестного "героя" - тонкой стальной паутины, которой завешивали
вход в пещеру. Несчастный дракон, возвращаясь, почти никогда не
замечал на тёмном фоне прохода эту жуткую паутину, окрашенную в
чёрный цвет, и она рвала ему перепонку крыльев в клочья. А люди
зверски добивали несчастного, не обращая внимания на мольбы о
пощаде...
Часто я не выдерживал, и я вызывал к себе наиболее отличившихся.
Им я предлагал испробовать своё "исскуство" на мне, а потом
всенародно убивал тем же способом, каким они убивали моих родичей. С
отчаянием я понимал, как далеко назад отбрасывает меня каждая казнь
на пути к совершенству, но просто не мог совладать с собой. В конце
концов, я был драконом, и знание подобных фактов жгло меня куда
больше, нежели угрызения совести. Хотя по отношению ко убийцам
никаких угрызений я не испытывал.
Скоро меня стали называть "самым жестоким правителем в истории".
Не слишком правильно, но слово "правитель" указывало на огромный
прогресс.
Грифоны переносили меня хуже людей. Игл, и особенно Старр,
постоянно нападали, пока мне это не надоело, и я не заключил обоих в
темницу. При этом я ощутил страшную боль, которая была сродни
испытанной мною, когда я проснулся в ту ночь, и решил, словно Сила
мне приснилась. По крайней мере, это была НЕ ТА темница, и цепей я
на них не одевал... Но всё равно - я послужил причиной мук, подобных
моим собственным. Это было недостойно, но Игл и Старр наотрез
отказались обещать прекратить нападения. Мои доводы о
невозможности победы вызывали лишь фыркание. Тем не менее, я уже
хотел их освободить, когда...
Часто по ночам, невидимый, летал я над расположением армий
Арнора, и над огромным шёлковым шатром - временной резизиденцией
экс-короля Родрика. Но разговоры в шатре меня не слишком радовали.
Они обсуждали только планы, как именно победить меня. Интересная
деталь - Тириох, который остался тогда жить, настаивал на
немедленном нападении, с участием всех магов Уорра, а Родрик
возражал...
Все сошлись на том, что надо ждать Минаса и Крафта, с их
волшебным предметом. Хотел бы я знать, что это такое. О тайне не знал
никто из стражников. Время от времени доходили известия с армии: они
шли днём и ночью, изматывая лошадей. Принц Минас не мог оставить
армию, иначе уже был бы здесь вместе с отрядом грифонов. Во главе с
Крафтом... С КРАФТОМ... О, боги...
А тем временем, орки сообщали, что постепенно люди и эльфы
становятся мягче, спокойнее. Моя программа работала. Медленно, но
работала. Я жил в огромном красном дворце, понимая, что каждый день
моих мук - это на день меньше мук для других...
Орки тоже жили во дворце. Впрочем, они столь сильно боялись меня,
что не осмеливались даже смотреть в мою сторону, и сразу падали ниц.
Я не мог ничего с этим поделать, продолжал оставаться одиноким.
О, боги, как я был одинок! Я родился в Крепости, и никогда не был
на Локхе. Единственные драконы, которых я видел в жизни, были моими
родителями. А их я потерял слишком рано, и слишком сразу.
Мне надо было слетать на Локх. Уже два года назад я был
достаточно силён, чтобы перелететь океан. Но тогда я считал, что
драконы бросили моего отца на смерть. Сейчас я отлично понимал и
его, и драконов. Но время сыграло со мной злую шутку. Теперь я уже не
был свободным мыслителем. Я был королём, и променял свободу на
рабство. Да, я - раб. Я раб своего дела и своих идеалов, и они держат
