преподавании; она не может сделать это иначе, как в языковой игре, связывающей
одни и другие, как отдельные моменты в становлении духа, а следовательно в
наррации или, точнее, в рациональной метанаррации. "Энциклопедия философских
наук" Гегеля (1817-1827) пыталась осуществить этот проект тотализации, зачатки
которого можно найти уже у Фихте и Шеллинга в виде идеи Системы.
Именно здесь, в изложении развития Жизни, которая в то же время Субъект,
отмечается возврат нарративного знания. Существует универсальная "история" духа;
дух есть "жизнь", и эта "жизнь" есть представление и формулировка того, что она
есть как таковая; средством ее является упорядоченное познание всех ее форм в
эмпирических науках. Энциклопедия немецкого идеализма есть повествование об
"истории" этой жизни-субъекта. Но то, что она производит - это метарассказ,
поскольку то, о чем рассказывает этот рассказ не должно быть ни народом,
связанным особенной позитивностью традиционных знаний, ни, тем более,
совокупностью ученых, ограничен-
_______
111 Schleiermacher F. Pensees de circonstance sur les universites de conception
allemande" (1808). - Ibid., P. 270-271.
112 "Преподавание философии общепризнано как фундамент всякой университетской
работы". (Ibid., P. 272)
рассказы, легитимирующие знание 85
ных профессионализмом соответствующих специальностей.
Это может быть только метасубъектом, находящимся в процессе формулирования как
легитимности эмпирических научных рассуждений, так и легитимности
непосредственных учреждений народной культуры. Этот метасубъект, излагая их
общий фундамент, осуществляет их имплицитную цель. Место его обитания -
спекулятивный Университет. Позитивная наука и народ - лишь его сырые формы. Само
национальное государство может адекватно выражать народ только посредством
спекулятивного знания.
Необходимо было освободить философию, которая одновременно легитимирует
основание Берлинского университета и служит ведущей силой развития его самого и
современного знания. Как уже было сказано, такая университетская организация в
XIX и XX веках служила моделью для формирования или реформирования высшего
образования во многих странах, начиная с Соединенных Штатов113. Но, что важно,
эта философия, живая и поныне в университетской среде114, предлагает особенно
стойкое представление о данном решении проблемы легитимации знания.
Нельзя оправдывать исследование и распространение знаний утилитарным принципом.
Нельзя считать, что наука должна служить интересам государства и/или
_________
113 Ален Турен анализирует противоречия такой трансплантации в книге "Universite
et societe aux Etats-Unis". Paris: Seuil, 1972. -Р. 32-40.
114 Ощущаемая даже в выводах Р.Нисбета (Nisbet R. The Degradation of the
Academic Dogma: the University in America, 1945-1970. London: Heinemann, 1971),
профессора Калифорнийского университета, Риверсайд.
86 Ж.-Ф. Лиотар
гражданского общества. Не признается принцип гуманизма, по которому человечество
воспитывается в свободе и достоинстве с помощью знания. Немецкий идеализм
прибегает к метапринципу, обосновывающему одновременное развитие знания,
общества и государства в осуществлении "жизни" Субъекта, которую Фихте называл
"божественная жизнь", а Гегель - "жизнью духа". С такой точки зрения, знание
находит свою легитимность прежде всего в себе самом, и именно оно может сказать,
что такое государство и что такое общество115. Но эту роль нельзя исполнить
иначе, как сменив, если можно так выразиться, "уровень", прекратив быть
позитивным познанием своего референта (природы, общества, государства и т. п.) и
став, таким образом, познанием своих знаний - спекулятивным познанием. Это о нем
говорят, когда упоминают "Жизнь", "Дух".
Замечательный результат спекулятивного изложения выражается в том, что все
познавательные рассуждения про все возможные референты принимаются не по их
непосредственной истинности, а по значению, которое они принимают в зависимости
от места, занимаемого ими на пути Духа или Жизни, или - если угодно - от
определенного положения в Энциклопедии, раскрывающей спекулятивный дискурс. Этот
последний цитирует их, показывая самому себе то, что он знает, т. е.
демонстрируя себя себе самому. С этой точки зрения, настоящее знание - это
всегда непрямое знание, сформированное из относительных высказываний и
инкорпорированное в метарассказ субъекта, который обеспечивает его легитимность.
________
115 См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права: Пер. с нем. М.: Мысль, 1990.
рассказы, легитимирующие знание 87
Таким образом, оно присутствует во всех дискурсах, даже если они не относятся к
познанию, как, например, в дискурсах права или государства. Современный
герменевтический дискурс116 исходит из того же предположения, которое в конечном
итоге обеспечивает ему некоторую познавательную ценность и таким образом
сообщает свою легитимность истории и, в частности, истории познания.
Высказывания взяты как автонимы их самих117 и помещены в движение, где им
разрешается взаимно порождать друг друга -таковы правила спекулятивной языковой
игры. Университет, как указывает само его имя, является для этого исключительным
институтом.
Но, как мы уже говорили, проблема легитимности может разрешаться с помощью
другой процедуры. Необходимо отметить их различие: первая версия легитимности
оказывается сегодня вновь в силе, в то время как статус знания теряет
устойчивость, а его спекулятивная целостность расколота.
Знание находит свою обоснованность не в себе самом, не в субъекте, который
развивается через актуализацию своих возможностей познания, а в практическом
субъекте, каковым является человечество. Основой, приводящей народ в движение,
является не знание с его самолегитимацией, а свобода с ее самообоснованностью
или, если хотите, с ее самоуправлением.
________
116 РикМр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.:
Медиум-Асаdemia-Центр, 1995; Гадамер Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988
(Warheit und Methode. Tubingen: Mohr, 1965).
117 Рассмотрим два высказывания: (1) Луна взошла; (2) Высказывание/Луна
взошла/есть денотативное высказывание. Можно сказать, что во втором синтагма
/Луна взошла/ является автонимом первого. См. по этому вопросу: Rey-Debove J. Le
metalangage. Paris: Le Robert, 1978. - Partie IV.
88 Ж.-Ф. Лиотар
Субъект есть конкретный субъект или предполагаемый таковым; его эпопея - это
эпопея освобождения от всего, что ему мешает управлять собой. Можно
предположить, что законы, которые он себе формулирует, справедливы, но не
потому, что они соотносятся с какой-то внешней природой, а потому, что
законодатели сами состоят из граждан, подчиняющихся законам, а отсюда, воля
гражданина, чтобы закон творил правосудие,совпадает с волей законодателя, чтобы
правосудие творило закон.
Способ легитимации через свободу воли118 отдает предпочтение, как мы уже могли
видеть, совершенно иной языковой игре, той, которую Кант называет "императив", а
наши современники - "предписание" ("прескриптив"). Важно легитимировать не
просто и не только денотативные высказывания, относящиеся к истине: "Земля
вращается вокруг Солнца", но еще и прескриптивные высказывания из области
правосудия:
"Карфаген должен быть разрушен" или "Необходимо зафиксировать минимальную
заработную плату на уровне х франков". В этой перспективе позитивное знание не
имеет никакой другой роли, как информировать практического субъекта о
действительности, в которую должно вписываться исполнение предписания. Оно
должно позволять ему очертить исполнимое - то, что можно сделать. Но исполняемое
- то, что должно быть сделано - не принадлежит позитивному знанию. То, что
______________
118 По меньшей мере, в области трансцендентальной этики, кантовский принцип (см.
"Критику практического разума"). В отношении политики и эмпирической этики Кант
осторожен: поскольку ничто нс может отождествляться с нормативным
трансцендентальным субъектом, то с теоретической точки зрения правильнее было бы
пойти на сделку с существующими властями (Кант И. Что такое Просвещение?).
рассказы, легитимирующие знание 89
некое предприятие осуществимо - это одно, а справедливо оно или нет - другое.
Знание больше не является субъектом, оно ему служит; единственная (но очень
значительная) его легитимность в том, чтобы давать возможность нpaвствeннocти
стать дeйcтвительнocтью.
Таким образом вводится связь знания с обществом и государством, которая, в
принципе, оказывается связью средства с целью. Разве ученые не должны до сих пор
поддерживать то, что они считают правильным для политики государства, т. с.
участвовать в выработке совокупности ее предписаний? Они, конечно, могут
оспаривать предписания государства от имени гражданского общества, членами
которого они являются, если считают, что государство недостаточно хорошо
представляет это общество. Такой тип легитимации признает за ними как
практическими человеческими существами власть отказывать в своей ученой
поддержке той политической власти, которую они считают несправедливой, т. е. не
основывающейся собственно на независимости. Они могут даже дойти до
использования своей науки для показа того, что эта независимость, на самом деле,
не осуществляется ни в обществе, ни в государстве. В этом обнаруживается
критическая функция знания. Тем не менее, и здесь оно не имеет никакой другой
конечной легитимности, как служить целям, намеченным практическим субъектом,
каким является независимая общность119.
____________
119 См.: Кант И. Что такое Просвещение?; а также Habermas J. Strukturwandel der
Oeffentlichkeit. Frankfurt: Luchterhand, 1962. Термины "общественный" (public) и
"реклама" (publicite) согласуются между собой также, как в выражениях
"опубликовать частную переписку", "общественное обсуждение". Этот принцип
Oeffentlichkeit в конце 6Оых управлял действиями многих групп ученых, в
частности, движением "Survivre", группой "Scientists and Engineers for Social
and Political Action" (USA) и группой "British Society for Social Responsability
in Science" (GB).
90 Ж.-Ф. Лиотар
Такое распределение ролей в деле легитимации, с нашей точки зрения, представляет
интерес, поскольку предполагает, что в универсуме теории система-субъект не
может существовать какого-либо объединения или тотализации языковых игр в некий
метадискурс. Напротив, предпочтение отдаваемое здесь прескриптивным
высказываниям, которые произносит практический субъект, делает их, в принципе,
независимыми от научных высказываний, чья функция сводится только к
информированию названного субъекта.
Два замечания:
1. Хорошо было бы показать, как марксизм колеблется между двумя способами
нарративной легитимации, которые мы только что описали. Партия может занять
место университета, пролетариат - место народа или человечества, диалектический
материализм - место спекулятивного идеализма и т. д. Можно таким образом
проанализировать сталинизм и его специфическое отношение к науке, роль которой
сводили к тому, чтобы давать цитаты для метарассказа о марше к социализму как
эквиваленту жизни духа. Но можно и наоборот, в соответствии со второй версией,
развивать в себе критическое знание, полагая, что социализм есть ничто иное как
свободный субъект и что оправдание существования наук в том, чтобы давать
эмпирическому субъекту (пролетариату) средства его освобождения от отчуждения и
репрессий (это отражает позицию Франкфуртской школы).
рассказы, легитимирующие знание 91
2. Можно прочитать инаугурационную речь Хайдеггера при его вступлении в
должность ректора университета во Фрайбургеин-Брейсгау 27 мая 1933 года120 как
неудачный эпизод легитимации. Спекулятивная наука здесь стала вопрошанием бытия.
Она стала "судьбой" немецкого народа, называемого "народом духа в его
историческом совершении". Именно этому субъекту предназначены три служения:
трудовое, воинское и ученое. Университет дает метазнание о все трех служениях,
т. е. науку Легитимация, таким образом, происходит, также как и в идеализме, с
помощью метадискурса, называемого наукой и имеющего онтологическую
