- Кто ему велел гулять под мусоропроводом? У Малыша был все же
озабоченный вид.
- Наверно, у него ореховая скорлупа набилась в ботинки, а в волосах
застряли вишневые косточки. Это не так уж приятно!
- Пустяки, дело житейское, - успокоил Малыша Карлсон. - Если человеку
мешает жить только ореховая скорлупа, попавшая в ботинок, он может считать
себя счастливым.
Но что-то было не похоже, чтобы господин с сигарой чувствовал себя
счастливым. С крыши они видели, как он долго и тщательно отряхивается, а
потом услышали, что он зовет полицейского.
- Некоторые способны подымать шум по пустякам, - сказал Карлсон. - А
ему бы, напротив, благодарить нас надо. Ведь если вишневые косточки
прорастут и пустят корни в его волосах, у него на голове вырастет красивое
вишневое деревцо, и тогда он сможет день-деньской гулять где захочет,
рвать все время вишни и выплевывать косточки.
Но полицейского поблизости не оказалось, и господину с сигарой
пришлось отправиться домой, так и не высказав никому своего возмущения по
поводу ореховой скорлупы и вишневых косточек.
А Карлсон и Малыш полезли вверх по крыше и благополучно добрались до
домика за трубой.
- Я тоже хочу выплевывать вишневые косточки, - заявил Карлсон, едва
они переступили порог комнаты. - Раз ты так настаиваешь, лезь за вишнями -
они там, в мешке, подвешенном к потолку.
- Думаешь, я достану? - спросил Малыш.
- А ты заберись на верстак.
Малыш так и сделал, а потом они с Карлсоном сидели на крылечке, ели
сухие вишни и выплевывали косточки, которые, подскакивая с легким стуком,
весело катились вниз по крыше.
Вечерело. Мягкие, теплые осенние сумерки спускались на крыши и дома.
Малыш придвинулся поближе к Карлсону. Было так уютно сидеть на крыльце и
есть вишни, но становилось все темней и темней. Дома выглядели теперь
совсем иначе, чем прежде, - сперва они посерели, сделались какими-то
таинственными, а под конец стали казаться уже совсем черными. Словно
кто-то вырезал их огромными ножницами из черной бумаги и только кое-где
наклеил кусочки золотой фольги, чтобы изобразить светящиеся окна. Этих
золотых окошек становилось все больше и больше, потому что люди зажигали
свет в своих комнатах. Малыш попытался было пересчитать эти светящиеся
прямоугольнички. Сперва было только три, потом оказалось десять, а потом
так много, что зарябило в глазах. А в окнах были видны люди - они ходили
по комнатам и занимались кто чем, и можно было гадать, что же они делают,
какие они и почему живут именно здесь, а не в другом месте.
Впрочем, гадал только Малыш. Карлсону все было ясно.
- Где-то же им надо жить, беднягам, - сказал он. - Ведь не могут же
все жить на крыше и быть лучшими в мире Карлсонами.
КАРЛСОН ШУМИТ
Пока Малыш гостил у Карлсона, мама была у доктора. Она задержалась
дольше, чем рассчитывала, а когда вернулась домой, Малыш уже преспокойно
сидел в своей комнате и рассматривал марки.
- А ты, Малыш, все возишься с марками?
- Ага, - ответил Малыш, и это была правда.
А о том, что он всего несколько минут назад вернулся с крыши, он
просто умолчал. Конечно, мама очень умная и почти все понимает, но поймет
ли она, что ему обязательно нужно было лезть на крышу, - в этом Малыш все
же не был уверен. Поэтому он решил ничего не говорить о появлении
Карлсона. Во всяком случае, не сейчас. Во всяком случае, не раньше, чем
соберется вся семья. Он преподнесет этот роскошный сюрприз за обедом. К
тому же мама показалась ему какой-то невеселой. На лбу, между бровями,
залегла складка, которой там быть не должно, и Малыш долго ломал себе
голову, откуда она взялась.
Наконец собралась вся семья, и тогда мама позвала всех обедать; все
вместе сели за стол: и мама, и папа, и Боссе, и Бетан, и Малыш. На обед
были голубцы - опять капуста! А Малыш любил только то, что не полезно. Но
под столом у его ног лежал Бимбо, который ел все без разбору. Малыш
развернул голубец, скомкал капустный лист и тихонько швырнул его на пол,
для Бимбо.
- Мама, сказки ему, что нельзя это делать, - сказала Бетан, - а то
Бимбо вырастет таким же невоспитанным, как Малыш.
- Да, да, конечно, - рассеянно сказала мама. Сказала так, словно и не
слышала, о чем речь.
- А вот меня, когда я была маленькой, заставляли съедать все до
конца, - не унималась Бетан.
Малыш показал ей язык.
- Вот, вот, полюбуйтесь. Что-то я не замечаю, чтобы слово мамы
произвело на тебя хоть какое-нибудь впечатление, Малыш.
Глаза у мамы вдруг наполнились слезами.
- Не ругайтесь, прошу вас, - сказала она. - Я не могу этого слышать.
И тут выяснилось, почему у мамы невеселый вид.
- Доктор сказал, что у меня сильное малокровие. От переутомления. Он
сказал, что мне необходимо уехать за город и как следует отдохнуть.
За столом воцарилось молчание. Долгое время никто не проронил ни
слова. Какая печальная новость! Мама, оказывается, заболела, стряслась
настоящая беда - вот что думали все. А Малыш думал еще и о том, что теперь
маме надо уехать, и от этого становилось еще ужасней.
- Я хочу, чтобы ты стояла на кухне всякий раз, когда я прихожу из
школы, и чтобы на тебе был передник, и чтобы каждый день ты пекла плюшки,
- сказал наконец Малыш.
- Ты думаешь только о себе, - строго осадил его Боссе.
Малыш прижался к маме.
- Конечно, ведь без мамы не получишь плюшек, - сказал он.
Но мама этого не слышала. Она разговаривала с папой.
- Постараемся найти домашнюю работницу на время моего отъезда.
И папа и мама были очень озабочены. Обед прошел не так хорошо, как
обычно. Малыш понимал, что надо что-то сделать, чтобы хоть немножко всех
развеселить, а кто лучше его сможет с этим справиться?
- Послушайте теперь приятную новость, - начал он. - Угадайте-ка, кто
сегодня вернулся?
- Кто вернулся?.. Надеюсь, не Карлсон? - с тревогой спросила мама. -
Не доставляй нам еще лишних огорчений!
Малыш с укором посмотрел на нее: - Я думал, появление Карлсона всех
обрадует, а не огорчит. Боссе расхохотался:
- Хорошая у нас теперь будет жизнь! Без мамы, но зато с Карлсоном и
домработницей, которая наведет здесь свои порядки.
- Не пугайте меня, - сказала мама. - Подумайте только, что станет с
домработницей, если она увидит Карлсона.
Папа строго посмотрел на Малыша.
- Этого не будет, - сказал он. - Домработница никогда не увидит
Карлсона и ничего не услышит о нем, обещай, Малыш.
- Вообще-то Карлсон летает куда хочет, - сказал Малыш. - Но я могу
обещать никогда ей о нем не рассказывать.
- И вообще ни одной живой душе ни слова, - сказал папа. - Не забывай
наш уговор.
- Если живой душе нельзя, то, значит, нашей школьной учительнице
можно.
Но папа покачал головой:
- Нет, ни в коем случае, и ей нельзя.
- Понятно! - воскликнул Малыш. - Значит, мне и о домработнице тоже
нельзя никому рассказывать? Потому что с ней наверняка будет не меньше
хлопот, чем с Карлсоном.
Мама вздохнула:
- Еще неизвестно, сможем ли мы найти домработницу.
На следующий день они дали объявление в газете. Но позвонила им
только одна женщина. Звали ее фрекен Бок. Несколько часов спустя она
пришла договариваться о месте. У Малыша как раз разболелось ухо, и ему
хотелось быть возле мамы. Лучше всего было бы сесть к ней на колени, хотя,
собственно говоря, для этого он уже был слишком большой.
"Когда болят уши, то можно", - решил он наконец и забрался к маме на
колени.
Тут позвонили в дверь. Это пришла фрекен Бок. Малышу пришлось слезть
с коленей. Но все время, пока она сидела, Малыш не отходил от мамы ни на
шаг, висел на спинке ее стула и прижимался больным ухом к ее руке, а когда
становилось особенно больно, тихонько хныкал.
Малыш надеялся, что домработница будет молодая, красивая и милая
девушка, вроде учительницы в школе. Но все вышло наоборот. Фрекен Бок
оказалась суровой пожилой дамой высокого роста, грузной, да к тому же
весьма решительной и в мнениях и в действиях. У нее было несколько
подбородков и такие злющие глаза, что Малыш поначалу даже испугался. Он
сразу ясно понял, что никогда не полюбит фрекен Бок. Бимбо это тоже понял
и все лаял и лаял, пока не охрип.
- Ах, вот как! У вас, значит, собачка? - сказала фрекен Бок.
Мама заметно встревожилась.
- Вы не любите собак, фрекен Бок? - спросила она.
- Нет, отчего же, я их люблю, если они хорошо воспитаны.
- Я не уверена, что Бимбо хорошо воспитан, - смущенно призналась
мама.
Фрекен Бок энергично кивнула.
- Он будет хорошо воспитан, если я поступлю к вам. У меня собаки
быстро становятся шелковыми.
Малыш молился про себя, чтобы она к ним никогда не поступила. К тому
же снова больно кольнуло в ухе, и он тихонько захныкал.
- Что-что, а вышколить собаку, которая лает, и мальчика, который
ноет, я сумею, - заявила фрекен Бок и усмехнулась.
Видно, этим она хотела пристыдить его, но он считал, что стыдиться
ему нечего, и поэтому сказал тихо, как бы про себя:
- А у меня скрипучие ботинки.
Мама услышала это и густо покраснела.
- Надеюсь, вы любите детей, фрекен Бок, да?
- О да, конечно, если они хорошо воспитаны, - ответила фрекен Бок и
уставилась на Малыша.
И снова мама смутилась.
- Я не уверена, что Малыш хорошо воспитан, - пробормотала она.
- Он будет хорошо воспитан, - успокоила маму фрекен Бок. - Не
беспокойтесь, у меня и дети быстро становятся шелковыми.
Тут уж Малыш покраснел от волнения: он так жалел детей, которые стали
шелковыми у фрекен Бок! А вскоре он и сам будет одним из них. Чего же
удивляться, что он так перепугался?
Впрочем, у мамы тоже был несколько обескураженный вид. Она погладила
Малыша по голове и сказала:
- Что касается мальчика, то с ним легче всего справиться лаской.
- Опыт подсказывает мне, что ласка не всегда помогает, - решительно
возразила фрекен Бок. - Дети должны чувствовать твердую руку.
Затем фрекен Бок сказала, сколько она хочет получать в месяц, и
оговорила, что ее надо называть не домработницей, а домоправительницей. На
этом переговоры закончились.
Как раз в это время папа вернулся с работы, и мама их познакомила.
- Наша домоправительница, фрекен Бок.
- Наша...домомучительница, - прошипел Малыш и со всех ног бросился из
комнаты.
На другой день мама уехала к бабушке. Провожая ее, все плакали, а
Малыш больше всех.
- Я не хочу оставаться один с этой домомучительницей! - всхлипывал
он.
Но делать было нечего, это он и сам понимал. Ведь Боссе и Бетан
приходили из школы поздно, а папа не возвращался с работы раньше пяти
часов. Каждый день Малышу придется проводить много-много часов с глазу на
глаз с домомучительницей. Вот почему он так плакал. Мама поцеловала его:
- Постарайся быть молодцом... ради меня! И, пожалуйста, не зови ее
домомучительницей.
Неприятности начались со следующего же дня, как только Малыш пришел
из школы. На кухне не было ни мамы, ни какао с плюшками - там теперь
царила фрекен Бок, и нельзя сказать, что появление Малыша ее обрадовало.
- Все мучное портит аппетит, - заявила она. - Никаких плюшек ты не
получишь.
А ведь сама их испекла: целая гора плюшек стыла на блюде перед
открытым окном.
- Но... - начал было Малыш.
- Никаких "но", - перебила его фрекен Бок. - Прежде всего, на кухне
мальчику делать нечего. Отправляйся-ка в свою комнату и учи уроки. Повесь
куртку и помой руки! Ну, поживей!
И Малыш ушел в свою комнату. Он был злой и голодный. Бимбо лежал в
