среди товаров, разложенных для обозрения. День был базарный, на улицах и
площадях толпился народ, и, казалось бы, весь городок должен кипеть, но нет
- он пребывал в своей обычной дремоте...
Тихо и сонно журчал напротив ратуши фонтанчик с бронзовыми львами, и сами
львы тоже казались сонными. Музыка в открытом кафе у реки играла тихо и
сонно что-то вроде "Спи моя радость, усни..." - это среди бела дня-то!
Воробьи, подбиравшие крошки между столиками, время от времени тяжело
подпрыгивали и тоже выглядели сонными и вялыми...
"Сонное царство",- подумала фру Лисандер.
Людям было лень двигаться. Они стояли кучками на базаре и лениво
разговаривали друг с другом, и если нужно было сделать пару шагов, то
делали их медленно, через силу. Вот что натворила жара.
Что и говорить, в эту последнюю среду июля жара стояла небывалая!' Фру
Лисандер всегда будет помнить этот день, как один из самых жарких дней в
своей жизни. Вообще-то весь месяц держалась жара и засуха. Но сегодня июль,
очевидно, решил превзойти самого себя, пока не истекло его время.
- Похоже, будет гроза,- говорили люди друг другу. Многие сельские жители
уже запрягали лошадей. Они торопились домой раньше обычного, чтобы не
попасть в грозу.
Фру Лисандер купила остаток черешен у крестьянина, который спешил
распродать свой товар. Она сунула кулек в сетку, довольная дешевой
покупкой, и уже собиралась идти дальше, когда подбежала вприпрыжку
Ева-Лотта и загородила ей дорогу.
"Хоть кто-то наконец не сонный",- подумала фру Лисандер. Она нежно
оглядела свое дитя, не упуская ни одной подробности: веселое лицо, живые
голубые глаза, белокурые растрепанные волосы, длинные загорелые ноги и
свежевыглаженное летнее платье.
- Я видела, как фру Лисандер покупала черешни. Нельзя ли ее дочери взять
горсточку?- спросила Ева-Лотта.
- Конечно, можно,- сказала мама.
Она открыла кулек, и Ева-Лотта набрала полные пригоршни желто-красных
ягод.
- Ты, кстати, куда?- спросила фру Лисандер.
- Этого я тебе не могу сказать,- и Ева-Лотта выплюнула косточку.-
Секретное задание. Страшно секретное задание!
- Вот как! Ладно, только не опоздай к обеду!
- За кого ты меня принимаешь?- возмутилась Ева-Лотта.- Я же всегда
прихожу есть вовремя с тех самых пор, как прозевала манную кашу в день моих
крестин.
Фру Лисандер улыбнулась.
- Я тебя люблю,- сказала она.
Ева-Лотта утвердительно кивнула - само собой разумеется! - и направилась
дальше через площадь. Ее путь отмечали черешневые косточки.
Мама постояла немного, глядя ей вслед. Вдруг какая-то тревога сжала ее
сердце. Господи, до чего девочка худа, до чего маленькой и беззащитной она
выглядит! Ведь не так давно она ела манную кашку, а теперь носится как
угорелая с какими-то "секретными заданиями". Да хорошо ли это? Не мешало бы
получше присмотреть за ней...
Фру Лисандер вздохнула и медленно пошла домой. Она чувствовала, что скоро
сойдет с ума от этой жары, а в таком случае лучше уж сидеть дома.
Зато Еве-Лотте жара была нипочем. Она радовалась жаре, как радовалась
людям на улицах и вкусным черешням. День был базарный, а ей нравились
базарные дни. Строго говоря, Еве-Лотте нравились все дни, кроме тех, когда
в школе был ручной труд. Но сейчас ведь каникулы!
Она медленно пересекла площадь, свернула на Малую улицу, прошла мимо
летнего кафе и дальше к мосту. Вообще-то ей вовсе не хотелось удаляться от
центра событий, но Ева-Лотта получила секретное задание и его надо было
выполтть.
Вождь Белой розы приказал ей забрать Мумрика и перенести в более
безопасное место. Ведь во время допроса Андерс чуть-чуть не проговорился. И
можно голову дать на отсечение, что Алые с тех пор не переставали искать и
перекопали каждый квадратный миллиметр вокруг тропинки позади Усадьбы. Но,
поскольку никаких победных кличей не было слышно, можно почти с
уверенностью сказать, что Мумрик остается там, куда его поместили Белые
розы,- на большом камне у самой тропинки.
Мумрик лежал совсем на виду, в маленьком углублении на камне. Андерс
утверждал, что найти его до смешного просто. И вопрос о том, когда Алые
вонзят свои когти в драгоценный талисман, был теперь лишь вопросом времени.
Но сегодня, в базарный день, Сикстен, Бенка и Йонте, наверное, как пришитые
торчат у карусели или в тире в Летнем саду за вокзалом. Сегодня Ева-Лотта
без помех может забрать Мумрика из его надежного убежища.
Андерс выбрал новый тайник для талисмана: в развалинах замка, возле
колодца, во внутреннем дворе. Это означало, что Ева-Лотта в гнетущую жару и
духоту должна сначала пройти длинный путь через Прерии, затем через весь
город обратно, да еще потом карабкаться по крутой тропинке к развалинам на
пригорке за городом, в стороне, прямо противоположной Усадьбе. Поистине
надо быть очень преданным рыцарем Белой розы, чтобы безропотно согласиться
на что-либо подобное. Таким преданным, например, например, как Ева-Лотта.
Некоторые могут сказать, что вполне достаточно будет если Ева-Лотта
заберет Мумрика и просто-напросто сунет его себе в карман. А в новый тайник
можно сходить и попозже, когда станет прохладнее. Но тот, кто так думает,
ни бум-бум не понимает в Мумриках и войнах Алой и Белой розы.
Но почему перепрятать Мумрика поручили именно Еве-Лотте? Разве вождь
Белой розы не мог послать Калле? В том-то и дело, что не мог: недогадливый
папаша Блюмквист заставил Калле быть мальчиком на посылках и запасным
продавцом в бакалейной лавке. День был горячий, деревенские жители приехали
в город, чтобы возобновить свои запасы сахара, кофе и селедки.
Почему тогда не пошел сам вождь? Он должен был сидеть в сапожной
мастерской своего отца. Сапожник Бенгтссон не любил работать в базарные
дни. В такое время он бросал работу и "гулял". Но нельзя же из-за этого
закрывать мастерскую. Кто-нибудь может принести ботинки, кто-нибудь может
прийти за готовыми, тем более в базарный день. Поэтому сапожник
торжественно поклялся хорошенько вздуть сына, если тот отлучится из
мастерской хотя бы на пять минут.
Вот почему тайное, священное задание - перенести высокочтимого Мумрика из
одного тайника в другой - поручили Еве-Лотте, преданному рыцарю Белой розы.
И это было не просто поручение, а настоящая секретная миссия. Пусть солнце
невыносимо печет над Прериями и на горизонте собираются черно-синие тучи!
Пусть нельзя принять участие в базарной суматохе, пусть приходится покинуть
"центр событий"!
И Ева-Лотта, свернув на мост, направилась к Прериям. Да, но только не
всегда центр событий лежит там, где царит базарная суматоха... В этот день
центр событий лежал совсем в другом месте.
И голые загорелые ноги Евы-Лотты шагали как раз туда.
Все ниже и ниже нависают тучи. Иссиня-черные, грозные, даже чуть-чуть
страшные... Ева-Лотта идет медленно - в Прериях до того жарко, что в
воздухе дрожит марево.
Ух, до чего велики и широки Прерии! Пока их пересечешь, целая вечность
пройдет. Но Ева-Лотта не одна идет здесь под палящим солнцем. Она почти
обрадовалась, когда далеко впереди заметила старика Грена.
Грена ни с кем нельзя спутать. Ни у кого в городе нет такой ковыляющей
походки. Похоже, что он тоже направляется к Усадьбе. Ага, вон он входит по
той тропинке в орешник и скрывается из виду. Силы небесные, уж не охотится
ли он тоже за Мумриком?
Ева-Лотта рассмеялась при мысли об этом. Но она тут же замолкла,
пристально всматриваясь в солнечную мглу. Вон показался еще кто-то, с
другой стороны,- наверное, не из городских, потому что он шагает по дороге,
идущей мимо Усадьбы в деревню. Постой-ка, да это ж тот самый тип в
габардиновых брюках! Ну конечно, сегодня ведь среда! Сегодня он должен
погасить свои вензеля или как он там сказал - векселя. Интересно, как это
"гасят векселя"?.. Должно быть, сложная штука. А впрочем, ну его, это
ростовщичество! Какой же все-таки чепухой занимаются взрослые!
"Мы встретимся, где обычно",- сказал тогда габардиновый тип. Выходит, это
здесь. Но почему обязательно в том самом месте, где хранится Мумрик!
Неужели нет других кустов, чтобы заниматься ростовщичеством? Очевидно, нет:
вот уже и габардиновые брюки свернули по тропинке в орешник.
Ева-Лотта еще немного замедляет шаг. Особенно ей спешить некуда, пусть
этот парень спокойно погасит свои векселя, потом она заберет Мумрика. А
пока можно зайти в Усадьбу и попробовать разобраться немного во всех этих
комнатах и закоулках. Ведь Усадьба скоро может опять стать театром военных
действий, и тогда это здорово пригодится.
Она выглядывает в окно. Ого, все небо почернело! Солнце спряталось,
издалека слышится угрожающий гул. Прерии выглядят мрачными и пустынными.
Надо торопиться, забирать Мумрика и бежать отсюда! Она выскакивает из
дверей, бежит изо всех сил по тропинке через орешник и все время слышит
угрожающие раскаты грома, бежит дальше, бежит... и вдруг растерянно
останавливается.
Ева-Лотта с размаху налетела на кого-то, кто шел по тропинке с
противоположной стороны и так же торопился, как и она. Сначала она
различает только темно-зеленые габардиновые брюки и белую рубашку, но потом
поднимает голову и видит лицо. О, какое лицо - бледное, исполненное
отчаяния и страха! Неужели взрослый мужчина может так бояться грозы?
Еве-Лотте почти жаль его.
Но ему, очевидно, не до нее. Он бросает на нее мимолетный взгляд,
одновременно испуганный и злой, потом торопится дальше по узкой тропинке.
Ева-Лотта не любит, когда на нее смотрят так неприязненно. Она привыкла,
что люди веселеют, глядя на нее. И ей хочется, пока он еще не скрылся из
виду, показать, что она настроена благожелательно и с ней нужно обращаться
подобающим образом.
- Скажите, пожалуйста, который час? - спрашивает Ева-Лотта вежливо,
спрашивает просто так, чтобы сказать что-нибудь.
Незнакомец вздрагивает и неохотно останавливается. Сначала кажется, что
он не будет отвечать, но наконец он смотрит на часы и бормочет невнятно:
- Без четверти два.
И бросается бежать. Ева-Лотта смотрит ему вслед. Она видит: у него из
кармана торчит пачка бумаг. Из кармана зеленых габардиновых брюк.
И вот он ушел. Но на тропинке осталась лежать скомканная белая бумажка.
Он уронил ее в спешке.
Ева-Лотта поднимает ее и с любопытством рассматривает. Наверху написано:
"Вексель". Так вот они какие, эти векселя! Стоит ли из-за них так
беспокоиться?
Оглушительный раскат грома заставляет Еву-Лотту подскочить от испуга.
Вообще-то она не боится грозы. Но сейчас, именно сейчас, когда она одна в
Прериях! Ой, как неприятно здесь стало вдруг! В кустарнике темно, и в самом
воздухе чувствуется что-то страшное и зловещее. Почему она не дома?.. Надо
спешить, спешить изо всех сил.
Но сперва надо забрать Мумрика. Рыцарь Белой розы остается верен своему
долгу, даже если сердце ушло в пятки. До камня остается всего несколько
шагов, мимо вон тех кустов... Ева-Лотта бежит...
...Сначала она только тихонечко всхлипывает. Стоит совсем неподвижно,
смотрит и всхлипывает. Может быть, о, может быть, это ей только снится?..
Может быть, там вовсе и не лежит... не лежит кто-то, скорчившись, возле
камня?..
Потом Ева-Лотта закрывает лицо руками, поворачивается и бежит. Странные,
ужасные звуки рвутся из ее груди. Она бежит, хотя ноги ее дрожат. Она н)е
слышит раскатов грома и не чувствует дождя. Не чувствует, как ветви
орешника бьют не по лицу. Она бежит, как бегут во сне от неведомой
опасности.
Через Прерии... Через мост, по хорошо знакомым улицам, вдруг опустевшим
под проливным дождем...
Дома! Дома! Наконец-то! Ева-Лотта толкает садовую калитку. Там, в
пекарне,- папа. В белой пекарской одежде он стоит среди своих противней.
Большой, спокойный, как всегда. Стоит только подойти к нему поближе, как ты
весь окажешься в муке.
Да, папа - такой же, как всегда, хотя мир вокруг переменился, и стал
страшным, и в нем больше невозможно жить... Ева-Лотта опрометью кидается в
объятия отца, прижимается к нему, крепко-крепко обвивает руками его шею,
прячет залитое слезами лицо у него на груди и жалобно всхлипывает:
