как бы зеркально отражали друг друга), чередования тонов
(в китайском языке каждый иероглиф произносится опреде-
леяным тоном - ровным, падающим или восходящим, и тео-
ретики "современной формы" призывали поэтов подбирать
слова с таким расчетом, чтобы в строке возникал закончен-
ный музыкальный рисунок и стихи словно бы пелись на за-
данную мелодию).
Оба наших поэта мастерски владели "современной фор-
мой стиха", - их отточенные четверостишия и восьмисти-
шия по своей завершенности и строгой упорядоченности
всех элементов не уступают знаменитому итальянскому со-
нету. Не менее искусно они обращались и с формой древ-
ней народной песни; особенно это касается Ду Фу, чьи "сти-
хи старой формы" произвели настоящий переворот в китай-
ской поэзии. Согласно традиционному взгляду на народные
песни, сформировавшемуся еще во времена "Ши цзина",
в них звучал голос народа - вот почему императорами
династии Хань (III в. до н. э. - III в. н. э. ) была учреждена
специальная Музыкальная Палата, занимавшаяся сбором и
систематизацией песенного фольклора. Правители Китая
судили по песням о настроениях среди своих подданных, и
Ду Фу как бы воспользовался этим традиционным жанром,
чтобы рассказать о народных бедах и тяготах. Поэту уда-
лось сплавить форму древних песен с острейшим современ-
ным содержанием, насытив их приметами дня, живыми и об-
разными деталями. Вот, например, слова одного из персо-
нажей "Песни о боевых колесницах", воина, посланного на
бессмысленную войну с тибетцами:
Стон стоит
На просторах Китая -
А зачем
Императору надо
Жить, границы страны
Расширяя:
Мы и так
Не страна, а громада
(Пер. Л. Гитовича)
У Ли Бо и Ду Фу различные поэтические стили, и хотя
к китайской поэзии вряд ли применимо определение
"стиль - это человек" (точнее было бы сказать: "стиль -
это традиция"), индивидуальность каждого из поэтов по-
своему выразилась в их творчестве. Ли Бо - поэт яркого,
романтичного, экспрессивного стиля, особой словесной
утонченности, фантастических образов, отображающих не
столько мир вещей, сколько "вторую реальность" воображе-
ния. Точность языка у Ли Бо не внешняя, а внутренняя.
В выборе слов им руководит мгновенный интуитивиый им-
пульс, внезапная догадка, прозрение - поэтому кажется,
что он всегда спешит, торопится в боязни не успеть за сло-
вом. Ду Фу более основателен в работе над языком, более
рационалистичен, более точен во внешних деталях. Он -
поэт "первой реальности", хотя воображение подчас уно-
сит его в мир фантастических образов. Мастерски исполь-
зует Ду Фу элементы разговорной речи, придающие его
стиху - в целом выдержанному по всем классическим кано-
нам - особую стилевую окраску. Изящнейший и утончен-
ный в одних строках, он становится простым и грубоватым
в других, как бы воссоздавая тот "Великий Ком" (понятие
из древнекитайского трактата "Чжуанцзы") жизни, в ко-
тором простое и грубое соединено с возвышенным и пре-
красным.
В императорских дворцах средневекового Китая устра-
ивались секретные кладовые, в которых хранились древние
сокровища, редкие и необыкновенные вещи. Поэзию Ли Бо
и Ду Фу тоже можно сравнить с такой сокровищницей, но
не секретной, а открытой для всех. Было время, когда Ли Бо
и Ду Фу читали только на родине, теперь же - благодаря
многочисленным переводам - их стихи известны во всем
мире. Ли Бо и Ду Фу сравнивают с Шекспиром, Петраркой,
Некрасовым, Тютчевым, их лучшие строки считают достоя-
нием мировой культуры.
Д. Б еж и н
ЛИ БО
I
СТИХИ 0 ПРИРОДЕ
В ГОРАХ ЛУШАНЬ
СМОТРЮ НА ЮГО-ВОСТОК,
НА ПИК ПЯТИ СТАРИКОВ
Смотрю на пик Пяти Стариков,
На Лушань, на юго-восток.
Он поднимаетея в небеса,
Как золотой цветок.
С него я видел бы все кругом
И всем любоваться мог
Вот тут бы жить и окончить мне
Последнюю из дорог.
ХРАМ НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ
На горной вершине
Ночую в покинутом храме.
К мерцающим звездам
Могу прикоснуться рукой.
Боюсь разговаривать громко:
Земными словами
Я жителей неба
Не смею тревожить покой.
*
ЛЕТНИМ ДНЕМ В ГОРАХ
Так жарко мне -
Лень веером взмахнуть.
Но дотяну до ночи
Как-нибудь.
Давно я сбросил
Все свои одежды -
Сосновый ветер
Льется мне на грудь.
НАВЕЩАЮ ОТШЕЛЬНИКА
НА ГОРЕ ДАЙТЯНЬ,
НО НЕ ЗАСТАЮ ЕГО
Собаки лают,
И шумит вода,
И персики
Дождем орошены.
В лесу
Оленей встретишь иногда,
А колокол
Не слышен с вышины.
За сизой дымкой
Высится бамбук,
И водопад
Повис среди вершин.
Кто скажет мне,
Куда ушел мой друг?
У старых сосен
Я стою один.
0 ТОМ, КАК ЮАНЬ ДАНЬЦЮ
ЖИЛ ОТШЕЛЬНИКОМ В ГОРАХ
В восточных горах
Он выстроил дом
Крошечный -
Среди скал.
С весны он лЕжал
В лесу пустом
И даже днем
Не вставал.
И ручейка
Он слышал звон
И песенки
Ветерка.
Ни дрязг и ни ссор
Не ведал он -
И жить бы ему
Века.
Имя Юаиь Даньзю, близкого друга Ли Бо, известно тем,
что император Сюаньцзун (712 - 756) ценил его познания в
области "искусства продления жизни" и часто приглашал во
дворец для бесед.
СЛУШАЮ, КАК МОНАХ ЦЗЮНЬ ИЗ ШУ
ИГРАЕТ НА ЛЮТНЕ
С дивной лютней
Меня навещает мой друг,
Вот с вершины Эмэя
Спускается он.
И услышал я первый
Томительный звук -
Словно дальних деревьев
Таинственный стон.
И звенел,
По камням пробегая, ручей,
И покрытые инеем
Колокола
Мне звучали
В тумане осенних ночей
Я, старик, не заметил,
Как ночь подошла.
Шу - древнее название обширной области, расположен-
ной на территории современной провинции Сычуань.
Покрытые инеем колокола - по преданию, эти колокола
сами начинали звучать в осеннюю пору, когда в горах выпа-
дал иней.
ВЕСЕННИМ ДНЕМ БРОЖУ
У РУЧЬЯ ЛОФУТАНЬ
Один, в горах,
Я напеваю песню,
Здесь наконец
Не встречу я людей.
Все круче склоны,
Скалы все отвесней,
Бреду в ущелье,
Где течет ручей.
И облака
Над кручами клубятся,
Цветы сияют
В дымке золотой.
Я долго мог бы
Ими любоваться -
Но скоро вечер,
И пора домой.
С т р. 32. Весенним днем брожу у ручья Лофутань.
Ручей Лофутань, протекающий по территории современ-
ной провинцйиШрцьси назван так в честь древней красави-
цы Ло Фу - героини поэмы "Туты на меже".
ОДИНОКО СИЖУ
В ГОРАХ ЦЗИНТИНШАНЬ
Плывут облака
Отдыхать после знойного дня,
Стремительных птиц
Улетела последняя стая.
Гляжу я на горы,
И горы глядят на меня,
И долго глядим мы,
Друг другу не надоедая.
ЗИМНИМ ДНЕМ ВОЗВРАЩАЮСЬ
К СВОЕМУ СТАРОМУ ЖИЛИЩУ
В ГОРАХ
С глаз моих утомленных
Еще не смахнул я слезы,
Еще не смахнул я пыли
С чиновничьего убора.
Единственную тропинку
Давно опутали лозы,
В высоком и чистом небе
Сияют снежные горы.
Листья уже опали,
Земля звенит под ногою,
И облака застыли
Так же, как вся природа.
Густо бамбук разросся
Порослью молодою,
А старое дерево сгнило -
Свалилось в речную воду.
Откуда-то из деревни
Собака бежит и лает,
Мох покрывает стены,
Пыльный, пепельно-рыжий.
Из развалившейся кухни -
Гляжу - фазан вылетает,
И старая обезьяна
Плачет на ветхой крыше.
На оголенных ветках
Молча расселись птицы,
Легла звериная тропка
Возле знакомой ели.
Книги перебираю -
Моль на них шевелится,
Седая мышь выбегает
Из-под моей постели.
Надо правильно жить мне, -
Может быть, мудрым буду?
Думаю о природе,
Жизни и человеке.
Если опять придется
Мне уходить отсюда -
Лучше уйду в могилу,
Сгину в земле навеки.
ГЛЯДЯ НА ГОРУ АЙВЫ
Едва проснусь -
И вижу я уже:
Гора Айвы.
И так - весь день-деньской.
Немудрено,
Что "кисло" на душе:
Гора Айвы
Всегда передо мной.
С т р. 36. Глядя на гору Айвы.
Айва - очень кислая; поэт же вынужден целыми днями
смотреть на гору Айвы, поэтому он и пишет, что у него
"кисло" на душе.
РАНО УТРОМ ВЫЕЗЖАЮ
ИЗ ГОРОДА БОДИ
Я покинул Боди,
Что стоит средь цветных облаков,
Проплывем по реке мы
До вечера тысячу ли.
Не успел отзвучать еще
Крик обезьян с берегов -
А уж челн миновал
Сотни гор, что темнели вдали.
С т р. 36. Рано утром выезжаю из города Боди.
Боди - крепость на реке Янцзы, на берегах которой
много обезьян.
Тысячу ли. - Единицей измерения длины в Китае была
ли, равная приблизительно 0, 5 км.
БЕЛАЯ ЦАПЛЯ
Вижу белую цаплю
На тихой осенней реке,
Словно иней, слетела
И плавает там, вдалеке.
Загрустила душа моя,
Сердце - в глубокой тоске.
Одиноко стою
На песчаном пустом островке.
СТИХИ 0 ЧИСТОЙ РЕКЕ
Очищается сердце мое
Здесь, на Чистой реке;
Цвет воды ее дивной -
Иной, чем у тысячи рек.
Разрешите спросить
Про Синьань, что течет вдалеке:
Так ли камешек каждый
Там видит на дне человек?
Отраженья людей,
Словно в зеркале светлом, видны,
Отражения птиц -
Как на ширме рисунок цветной.
И лишь крик обезьян,
Вечерами, среди тишины,
Угнетает прохожих,
Бредущих под ясной луной.
С т р. 38. Стихи о Чистой реке.
Синьань - река, о которой говорили, что в ней виден на
дне каждый камушек.
СТРУЯЩИЕСЯ ВОДЫ
В струящейся воде
Осенняя луна.
На южном озере
Покой и тишина.
И лотос хочет мне
Сказать о чем-то грустном,
Чтоб грустью и моя
Душа была полна.
ОСЕНЬЮ ПОДНИМАЮСЬ
НА СЕВЕРНУЮ БАШНЮ СЕ ТЯО
В СЮАНЬЧЭНЕ
Как на картине,
Громоздятея горы
И в небо лучезарное
Глядят.
И два потока
Окружают город,
И два моста,
Как радуги, висят.
Платан застыл,
От холода тоскуя,
Листва горит
Во всей своей красе.
Те, кто взойдут
На башню городскую, -
Се Тяо вспомнят
Неизбежно все.
С т р. 40. Осенью поднимаюсь на северную башню Се Тяо
в Сюаньчэне.
Се Тяо - знаменитый поэт V в., мастер пейзажной ли-
рики. Служа губернатором в Сюаньчэне, Се Тяо построил ба-
шню в северной части города, откуда открывался прекра-
сный вид на окрестности. Ли Бо очень любил стихи Се Тяо и,
оказавшись в Сюаньчэне, конечно же, не мог не подняться на
построенную им башню.
ПРИ ВИДЕ СНЕГА
В МЕСТНОСТИ ХУАЙХАЙ
Посвящается Фу Ай
Здесь северный снег
Пролетает средь облачной мглы
И, следуя ветру,
Несется за берег морской.
Деревья у моря,
Как ранней весною, белы,
Прибрежный песок
Белоснежной покрыт пеленой.
С рекою Яньси
Вдохновенье связало меня,
Где Лянского князя
Пиры, что пригрезились мне?
Инчжунская песня
Плыла там, по струнам звеня.
И песню окончил -
И снова грущу в тишине.
С т р. 41. При виде снега в местностн Хуайхай.
Местность Хуайхай находилась на юге Китая, поэтому
снег выпадал там очень редко.
Фу Ай: один из близких друзей Ли Бо, находившийся
в это время на севере.
"Лянского князя пиры". - Князь древнего удела Лян
любил устраивать пиры во время снегопада, приглашая из-
вестных поэтов и литераторов. Среди его гостей был знаме-
нитый поэт Сыма Сянжу (11 в. до н. э. ).
Инжунсунская песня поэта Сун Юя (111 в. до н. э. ) вос-
певает весенний снегопад.
ЛИЛОВАЯ ГЛИЦИНИЯ
Цветы лиловой дымкой обвивают
Ствол дерева, достигшего небес,
Они особо хороши весною -
И дерево украсило весь лес.
Листва скрывает птиц поющих стаю,
И ароматный легкий ветерок
Красавицу внезапно остановит,
Хотя б на миг - на самый краткий срок.
СОСНА У ЮЖНОЙ ВЕРАНДЫ
У южной веранды
Растет молодая сосна,
Крепки ее ветки
И хвоя густая пышна.
Вершина ее
Под летящим звенит ветерком,
Звенит непрерывно,
Как музыка, ночью и днем.
В тени, на корнях,
Зеленеет, курчавится мох.
И цвет ее игл -
Словно темно-лиловый дымок.
Расти ей, красавице,
Годы расти и века,
Покамест вершиной
Она не пронзит облака.
ВОПРОС И ОТВЕТ В ГОРАХ
Пытали однажды:
мол, что за нужда -
В нефритовых скалах
гнездо себе вью?
В ответ улыбнулся
и промолчал,
А сердце запело:
свободу люблю
Стремнина
персиковых лепестков,
Летящих с обрыва
в ущелье теней.
Лишь здесь - небеса,
и земля - только здесь,
А не среди
людей'.
ПЕСНЬ ЛУНЕ
ЭМЭЙШАНЬСКИХ ГОР
Луна Эмэйшаньских гор,
полумесяц осенний!
В реке Усмиренных Цянов
купаются тени
От Чистых Ручьев плыву
по дороге к Трем Безднам.
