и доставил в Ментону. Обоюдные их излияния я оставлю в стороне. С Бриньолем
они расстались, назначив ему встречу в Париже, чтобы рассчитаться. По дороге
Дарзак рассказал, что несколько дней назад наткнулся в своей тюрьме на
местную газету, в которой рассказывалось о прибытии в форт Геркулес г-на и
г-жи Дарзак, только что сочетавшихся браком в Париже. Большего ему и не надо
было, чтобы понять причину всех своих бед и догадаться, у кого хватило
дерзости занять его место рядом с несчастной женщиной, чей рассудок еще не
совсем восстановился. Это открытие сообщило ему нечеловеческие силы. Украв у
директора пальто, чтобы спрятать под ним больничную одежду, и забрав его
кошелек с сотней франков, он с риском сломать шею перелез через стену,
которая при других обстоятельствах показалась бы ему неприступной.
Спустившись в Ментону, он бросился в форт Геркулес и там своими глазами
увидел Дарзака, увидел самого себя! Он дал себе несколько часов, чтобы снова
стать похожим на самого себя до такой степени, что другой Дарзак пришел бы в
замешательство. План его был прост. Проникнуть в форт Геркулес, словно к
себе домой, войти в комнаты Матильды и показаться своему двойнику, чтобы
привести его в замешательство перед Матильдой. Он расспросил людей, живших
на берегу, и узнал, где помещаются Дарзаки - в Квадратной башне. Супруги...
Все, что вынес Дарзак до сих пор, не идет ни в какое сравнение с мучениями,
которые доставило ему это слово - супруги! Эти муки продолжались до той
минуты, когда во время демонстрации появления "лишнего трупа" он увидел Даму
в черном. И тогда он понял: она никогда не осмелилась бы посмотреть на него
так, не вскрикнула бы с такой радостью, никогда с таким счастьем не узнала
бы его, если бы хоть на секунду душой или телом оказалась жертвой колдовства
того, другого, если бы стала его женой. Они с Матильдой разделены, но не
потеряны друг для друга.
Прежде чем привести свой план в исполнение, Дарзак пошел в Ментону, купил
там револьвер, избавился от пальто, которое могло его погубить, если бы его
стали искать, купил пиджак, цветом и покроем похожий на пиджак другого
Дарзака, дождался пяти часов и начал действовать. Спрятавшись за виллой
"Люси" стоявшей на небольшом холме в верхней части Гараванского бульвара, он
стал наблюдать оттуда за тем, что происходило в замке. В пять часов он
рискнул, так как знал, что другой Дарзак находится в башне Карла Смелого и,
следовательно, его не будет там, куда идет настоящий, - в Квадратной башне.
Проходя мимо меня и Рультабийля, он нас узнал и испытал сильнейшее желание
крикнуть нам, кто он такой, однако сдержался, потому что хотел, чтобы первым
делом его узнала Дама в черном. Только эта надежда и придавала ему силы.
Только ради этого стаяло жить, и, когда часом позже он держал в руках жизнь
Ларсана, сидевшего спиной к нему и писавшего письма, у Дарзака даже не
появилось желания отомстить. После стольких испытаний у него в сердце не
осталось места для ненависти к Ларсану - настолько оно было переполнено
любовью к Даме в черном. Бедный, несчастный г-н Дарзак!
Остальное известно. Не знал я другого:, как настоящий г-н Дарзак вторично
проник в форт Геркулес и оказался в стенном шкафу. Оказалось, что, доставив
г-на Дарзака в Ментону и благодаря бегству Старого Боба зная, что из замка
существует выход через колодец, Рультабийль воспользовался лодкой и
переправил г-на Дарзака в замок тем же путем, которым улизнул Старый Боб.
Рультабийль хотел быть хозяином положения в час, когда должен будет застать
Ларсана врасплох и нанести ему решающий удар. Этим вечером действовать было
уже поздно, но он рассчитывал покончить с Ларсаном на следующий вечер.
Оставалось лишь спрятать г-на Дарзака на день. С помощью Бернье он нашел для
него в Новом замке заброшенный и спокойный уголок.
В этом месте я вскрикнул и прервал Рультабийля, заставив тем самым его
искренне рассмеяться.
- Значит, вот в чем дело! - воскликнул я.
- Ну конечно, именно в этом.
- Так вот почему я "открыл в тот вечер Австралию"! Передо мною был
настоящий Дарзак! А я так ничего и не понял! Ведь там была не одна
"Австралия". Была еще и борода, и она держалась. Вот теперь я все понял!
- Не очень-то вы торопились, - благодушно отпарировал Рультабийль. -
Вообще в ту ночь вы нам весьма мешали. Когда вы появились во дворе Карла
Смелого, господин Дарзак только что проводил меня до колодца. Я успел лишь
опустить вслед за собой деревянную крышку, а господин Дарзак тем временем
ускользнул в Новый замок. Когда же, проделав опыт с его бородой, вы легли
спать, он снова пришел ко мне; мы находились в изрядном смущении. Если вы по
случайности расскажете об этом приключении на следующее утро другому
господину Дарзаку, думая, что разговариваете с тем, кого видели в Новом
замке, произойдет катастрофа. И все же я не хотел уступать господину
Дарзаку, предлагавшему открыть вам всю правду. Я боялся, что на следующий
день вы не сможете ее утаить. Вы несколько импульсивны, Сенклер, и при виде
дурного человека испытываете похвальное раздражение, которое в данном случае
могло все испортить. А потом, ведь другой Дарзак весьма хитер! Поэтому я
решил нанести ему удар, ничего вам не говоря. На следующее утро я собирался
на глазах у всех вернуться в замок. Мне нужно было устроить так, чтобы вы не
встретили Дарзака. Вот почему я отправил вас на заре за моллюсками.
- Теперь понимаю.
- В конце концов вы поймете все, Сенклер. Надеюсь, вы не держите на меня
зла за эту прогулку, стоившую вам часа, проведенного в обществе
очаровательной м-с Эдит.
- Кстати о миссис Эдит: почему вы находили противоестественное
удовольствие в том, чтобы довести меня до этой дурацкой вспышки? -
поинтересовался я.
- Чтобы дать выход вашему гневу и запретить вам заговаривать с нами - со
мною и господином Дарзаком. Повторяю, я не хотел, чтобы после своего ночного
приключения вы разговаривали с господином Дарзаком. Продолжайте же и дальше
все понимать, Сенклер.
- Продолжаю, друг мой.
- Поздравляю.
- И все же есть еще одна вещь, которой я не понимаю! - вскричал я. -
Смерть папаши Бернье. Кто же его убил?
- Трость, - мрачно ответил Рультабийль. - Эта дурацкая трость.
- А мне казалось, что дело в самом древнем скреке...
- Было две вещи, трость и самый древний скребок. Но главную роль в его
смерти сыграла трость, а скребок послужил лишь орудием.
Я уставился на Рультабийля, спрашивая себя, не присутствую ли я на этот
раз при окончательном закате этого светлого ума.
- Среди прочего, Сенклер, вы так и не поняли, почему в день, когда я
прозрел, я уронил между господином и госпожою Дарзак тросточку с загнутой
ручкой, тросточку Артура Ранса. Дело в том, что я надеялся, что господин
Дарзак ее поднимет. Помните, Сенклер, трость Ларсана и как он ее держал в
Гландье? У него была весьма своеобразная манера держать трость, вот мне и
захотелось посмотреть, будет ли Дарзак держать трость на манер Ларсана. Я
рассуждал правильно, однако мне хотелось собственными глазами увидеть
Дарзака с ухватками Ларсана; эта мысль преследовала меня и на следующий
день, даже после визита в сумасшедший дом, даже после того, как я обнял
настоящего Дарзака, мне хотелось увидеть ошибку в поведении Ларсана.
Увидеть, как он размахивает тростью на манер того бандита, как он забудет,
хотя бы на секунду, что скрывает свой настоящий рост, как расправятся его
притворно опущенные плечи. Постучите же! Постучите по гербу семейства
Мортола, постучите тростью, мой дорогой господин Дарзак. И он постучал. И я
увидел его настоящий рост. Но другой тоже узнал его и погиб! Бедняга Бернье
узнал Ларсана и от изумления поскользнулся и неудачно упал на самый древний
скребок. Он погиб потому, что поднял скребок, выпавший из кармана сюртука
Старого Боба, и хотел отнести его в кабинет к профессору, в Круглую башню.
Он погиб потому, что в этот миг увидел трость Ларсана, увидел самого
Ларсана, со всеми его ухватками и выпрямившегося во весь рост. В любой
битве, Сенклер, бывают невинные жертвы.
Мы помолчали. Потом я не выдержал и сказал Рультабийлю, что сержусь на
него - он слишком мало мне доверяет. Я не мог ему простить, что вместе со
всеми он обманул и меня относительно Старого Боба. Рультабийль улыбнулся.
- Вот кто меня вовсе не занимал. Я был уверен, что в мешке не он, еще
вечером, накануне того, как его нашли. С помощью Бернье я поместил Дарзака в
Новом замке, а потом, выйдя из хода, связывающего колодец с морем, и оставив
на берегу лодку, которая должна была мне понадобиться на следующий день,
лодку, которую я взял у Паоло, приятеля Морского Палача, я вплавь добрался
до берега. Естественно, я разделся и переправил свою одежду, держа ее на
голове. Выйдя на берег, я наткнулся в тени на Паоло, который ужасно
удивился, увидев, что я купаюсь в такой час, и пригласил меня половить с ним
осьминогов. Это давало мне возможность всю ночь находиться поблизости от
замка и наблюдать. Я согласился. Тогда-то я и узнал, что лодка, которой я
пользовался, принадлежит Туллио. Морской Палач неожиданно разбогател и
объявил всем, что уезжает в родные края. Он рассказал, что очень выгодно
продал старому ученому ценные раковины; его и в самом деле неоднократно
видели со Старым Бобом. Паоло знал, что, прежде чем отправиться в Венецию,
Туллио собирался остановиться в Сан-Ремо. Так для меня стали ясны похождения
Старого Боба: чтобы сбежать из замка, ему нужна была лодка; вот он ее и взял
у Морского Палача. Я узнал адрес Туллио в Сан-Ремо и с помощью анонимного
письма отправил туда Артура Ранса, который был убежден, что Туллио знает
что-то о Старом Бобе. На самом деле Старый Боб заплатил Туллио, чтобы тот
сопровождал его ночью в пещеру, а потом сразу исчез. Я решил предупредить
Артура Ранса только из жалости к старому профессору, с которым и вправду
могло что-то стрястись. Мне же хотелось одного - чтобы этот очаровательный
старичок не вернулся, прежде чем я покончу с Ларсаном, так как я желал
заставить лже-Дарзака поверить в то, что меня прежде всего интересует Старый
Боб. Когда же я узнал, что его нашли, то обрадовался, хотя и не вполне,
однако понял, что благодаря ране на груди у него и у человека в мешке он мне
не помешает. Теперь я мог надеяться через несколько часов продолжить свою
игру.
- А почему вы сразу не покончили с нею?
- Неужели вы не понимаете, что я не мог избавиться от "лишнего трупа" -
трупа Ларсана - среди бела дня? Мне понадобился целый день, чтобы
подготовить его исчезновение. Но что это был за день - ведь погиб папаша
Бернье! Прибытие жандармов отнюдь не облегчило мне задачу. Чтобы начать
действовать, мне пришлось дождаться их ухода. Первый выстрел из ружья,
раздавшийся, когда мы собрались в Квадратной башне, известил меня, что
последний жандарм вышел из трактира Альбо на мысе Гарибальди, второй - что
таможенники вернулись к себе и ужинают и что в море никого нет.
- Но скажите, Рультабийль, - проговорил я, всматриваясь в его светлые
глаза, - когда вы оставили у выхода из подземного коридора лодку Туллио, вы
уже знали, что повезете в ней на следующий день?
Рультабийль опустил голову и неторопливо, глухо проговорил:
- Нет, не думайте так, Сенклер. Я не предполагал, что повезу в ней труп -
в конце концов, это был мой отец. Я думал, что повезу в ней человека в
сумасшедший дом. Видите ли, Сенклер, я ведь приговорил его лишь к тюрьме,
правда пожизненной. Но он покончил с собой. Видно, такова воля божья. Да
