игрушек. Разработай план, в операции ты участия принимать не будешь.
- Вы не имеете права...
- Я? - Орлов привстал. - Чего я не имею?
- Извини, ты все имеешь. Однако решение твое неразумно. - Гуров
перехватил инициативу, почувствовал себя увереннее. - У меня с Сычом свои
отношения, я его понимаю, чувствую.
- Ладно. Иди, думай, подбирай людей. - Полковник вышел из-за стола,
открыл сейф, достал пистолет. - Возьми, потом положишь на место.
Гуров надел Сычу наручники, усадил в "Волгу". Вторая машина с
опергруппой двинулась следом, но, как и было предусмотрено, отстала и
затерялась в потоке.
- Командуйте, - сказал Гуров. - Куда едем?
- Я Москву знаю плохо, будем танцевать от печки, - сказал Сыч. - Три
вокзала.
Он помнил полученную инструкцию, машины с опергруппой не видел, но не
сомневался, что она существует, и не очень-то понимал, как его собираются
отбивать.
Гуров взял рацию и сказал:
- Три вокзала. - Выключил рацию, повернулся к Сычу. - Рассказывайте,
куда мы поедем дальше, после Комсомольской?
- Да я, что помнил, уже написал, - ответил Иван. - Дальше мне глядеть
надо, вспоминать.
Гуров снял с Ивана один браслет, застегнул на своем запястье.
Миновав вокзалы, машина свернула в один переулок, затем в другой, Иван
попросил остановиться, мол, требуется оглядеть дома, вспомнить.
Гуров в рацию назвал место своего нахождения, оглядел переулок, и они
вышли из машины.
Дальнейшее произошло быстро и неинтересно. Иван не успел сделать
несколько шагов, как раздалось три выстрела. Две пули пробили грудь Ивана,
третья вспорола колесо "Волги". Стреляли из подворотни, метров с десяти.
Иван упал, потянул Гурова за собой. Подлетела машина, оперативники
выскочили, побежали.
Гурова охватила апатия, он понимал, что пути отхода преступники
выверили, дворы, конечно, проходные, а там машина... Москва... Как говорится
- с концами.
Он отстегнул наручники, сунул в карман и стал равнодушно ждать
возвращения запыхавшихся товарищей.
В кабинете генерала Константина Константиновича Турилина веяло
холодком. Хозяин, как обычно, в строгом штатском костюме, сидел во главе
стола для совещаний и поигрывал остро отточенным карандашом. Справа от него
в генеральском мундире сидел Потапов. Орлов и Гуров расположились напротив
него.
Гуров разглядывал Потапова, который сосредоточенно изучал сцепленные
пальцы, вспоминал, как генерал стоял на коленях в талом снегу, и думал, что
если девочки завтра не вернутся, то он, подполковник милиции Лев Иванович
Гуров, этого человека убьет. Вся история в роще со стрельбой - камуфляж, он
никогда не толкнет Сергачева на убийство, а убьет эту сволочь своими руками.
Турилин сказал:
- Генерала Потапова представлять нет необходимости. Сергей Михайлович
приехал к нам, чтобы помочь объективно разобраться в происшедшем.
- Константин Константинович, я здесь по воле руководства, документы
читал, вопросов к полковнику Орлову и подполковнику Гурову у меня нет.
Конечно, стрельба в центре города, смерть столь опасного преступника,
безусловно, ЧП. - Потапов говорил тихо, гладко, без пауз, чувствовалось, что
речь он заготовил: - Но на оперативной работе без накладок и ЧП не прожить.
Слава богу, никто из посторонних не пострадал, и Лев Иванович остался жив.
Так что считаю нужным провести анализ происшедшего, учесть ошибки на
будущее. У меня все.
Гуров старался не улыбаться и продолжал гладить хрустальную пепельницу.
Турилин и Орлов обменялись взглядами, и генерал как-то растерянно произнес:
- Да, случается... Произвели три выстрела, две пули в грудь
преступника, одна в колесо машины...
Гуров отлично понимал, что ему следует молчать, но не выдержал и
сказал:
- Я стоял рядом. Полагаю, что просматриваются три версии.
Орлов наступил ему на ногу, но Гурова понесло:
- Первая: у них плохо с патронами. Вторая: я им симпатичен, и третья:
подполковник Гуров - человек Корпорации. А в принципе накладка. И зачем я
жив остался?
- У тебя жена и племяшка? - неожиданно спросил Турилин и не обратил
внимания, как Гуров и Потапов встретились взглядом. А полковник Орлов на
данный, казалось бы, незначительный факт внимание очень даже обратил.
- Ольга - сестра моей жены. Нам с супругой, как в старину говорили, бог
детей не дал. Я Ольгу удочерил, - ответил Гуров. Турилин кивнул и продолжил:
- Ты их, естественно, любишь. А я старый... - Генерал кашлянул. - Люблю
тебя. И ты, как всякий эгоист, моей любовью пользуешься.
- Что тоже естественно, - снова встрял Гуров.
Турилин постучал карандашом по папке, лежавшей на столе.
- Тебя требуют прокуратура и особый отдел. - Он взглянул на Потапова. -
Генерал, мы можем с "особкой" повременить? Человек ведь в отпуске...
Потапов натужено улыбнулся.
- Перестройка перестройкой, а перестраховщики перестраховщиками.
Телефонный звонок не указ, потребуйте бумагу. Пока напишут, пока пришлют,
подполковник может уехать в санаторий... Хотя для одного отпуска у Льва
Ивановича накопилось многовато...
- Спасибо, мир не без добрых людей. - Гуров встал. - Разрешите?
- Сдайте личное оружие и не выезжайте из Москвы, подполковник. -
Константин Константинович посмотрел на Орлова, кивнул на дверь.
Орлов поднялся и, глядя на Потапова, сказал:
- Личное оружие подполковника Гурова со дня его нахождения в отпуске
находится в моем сейфе.
- Хорошо, хорошо, - рассеянно ответил Турилин и жестом пригласил
генерала Потапова перейти к письменному столу.
Гуров и Орлов шли по коридору, молчали, у кабинета полковник
остановился.
- То, что Потапов связан сегодня с преступниками, еще доказать надо, -
проговорил он. - А вот что он, сволочь, службист и зануда, неожиданно
душевность проявил, это я сейчас наблюдал. К чему бы?
Орлов отпер дверь, затащил Гурова в кабинет и зашептал:
- Почему в тебя не стреляли? Не промахнулись, а просто не стреляли?
Говори, сукин сын!
Глава третья
Что дальше? - спросил Денис.
По ситуации, - ответил Гуров. - Сейчас не наш ход. Тебе надо попасть в
их команду.
- Хочешь из меня сделать разведчика?
- На нашем жаргоне это называется "ввод сотрудника в среду". Но ты не
сотрудник, в этом твоя слабость и твоя сила. Они, без сомнения, знают о
собрании, которое ты устроил летом, когда твои друзья меня под ручки взяли,
и верить тебе не будут, но, как я понимаю, на контакт пойдут.
- Могут убить? - вырвалось у Дениса, и он поспешно добавил: - Я в
общем-то не боюсь...
- И дурак, надо бояться, - перебил Гуров. - Я тебя научу, как к ним
приблизиться и через кого. Молчали долго.
- Они сами на тебя выйдут, - подводя итог размышлениям, сказал Гуров. -
Я тебе не говорил, но тогда, за столом, среди твоих друзей-ветеранов был
один... Он из той команды. Кто? - Денис приподнялся.
- Я не знаю, как его зовут. Кто завтра из твоих бывших тебе
повстречается, тот и есть.
- Гуров! - Ольга выскочила из толпы и повисла у него на шее.
Чтобы унять дрожь, Гуров крепко обнял девочку, и она тонко вскрикнула.
Гвоздики в его руке сломались, он поцеловал Ольгу, опустил на пол и протянул
сломанные цветы жене.
Рита взяла цветы, изучающе долго смотрела в лицо мужа, коснулась губами
его щеки, кивнула на чемоданы и пошла из аэропорта к машине. Ольга состроила
гримасу, попыталась отнять у Гурова свой чемодан, сказала:
- Кажется, они ревнуют. Гуров, ты в порядке?
Он не ответил. Подойдя к своим "Жигулям", уложил чемоданы в багажник,
открыл двери, сел молча за руль. Ольга устроилась рядом, а Рита со
сломанными гвоздиками в руках - сзади.
- Раз в жизни мы отдыхали, как белые люди. Сорвал с места, все
испортил, теперь разговаривать не желает, - сказала Рита.
Она чувствовала, что что-то случилось, и вывод сделала примитивный: у
Гурова другая женщина. Поэтому и неожиданный отъезд, похожий на
принудительную ссылку, и скорое возвращение, и мертвое лицо, и даже вот
сломанные гвоздики.
Приехав домой, Рита прошлась по квартире, в спальне, прикрыв дверь,
откинула покрывало, прижалась лицом к подушке. Наволочка была несвежая, но
пахла только Гуровым. Она повеселела, заглянула в ванную и увидела... на
щетке светлый длинный волос. Вернулась в большую комнату и, распаковывая
чемоданы, начала рассказывать:
- Дружок твой... Серов, кажется, встретил в аэропорту, привез в
гостиницу. Скромный номерок, вода только холодная. Приставили к нам молодого
оперативника, который ужасно стеснялся, таскал нас по городу, в общем, не
приведи господи...
- А потом, - перебила Ольга, - нас отвезли в избушку на курьих
ножках...
- Видимо, твой коллега, наконец, сообразил, что мы от скуки и голода
помираем, - пояснила Рита. - Природа!
- Не еда, а сплошная вкуснятина!
- А люди! Сразу чувствуется, что не из вашего ведомства.
- Сегодня в аэропорту Серов был вроде тебя, лицом темный и все
скалился, улыбку изображал.
- Знаю, он сегодня звонил. Тот мальчик, что вас по городу сопровождал,
вчера в госпитале скончался.
- Как? - Рита опустилась на стул.
- Так! - сорвался Гуров. - Я тут тоже чуть не подох!
Ольга взглянула на Гурова, затем на сестру, взяла свой чемоданчик,
пошла к двери и на пороге остановилась:
- Даю вам тридцать минут. Вернуться я должна в царство любви и счастья.
- Она вышла, плотно закрыв за собой дверь.
- Что случилось? - спросила Рита.
- Ничего. У мужчин свои заботы. Я только сейчас понял, как люблю вас. -
В груди у Гурова защемило, и он болезненно поморщился.
- Мужские заботы! Любишь? - Рита принесла из ванной щетку для волос,
шмякнула ее на стол. - Сначала решила не заметить! Кобель ты и есть кобель!
- Она потянула на щетке волос. - Блондинка?
- Денис Сергачев заходил...
- Ага, расскажи морским пехотинцам!
Гуров попытался обнять жену, но Рита отстранилась. Он отправился на
кухню, достал из аптечки валокордин, вылил в стакан, в другой налил водки до
краев, выпил и то, и другое, закусил яблоком, налил еще водки.
Никакие слова не могли бы убедить Риту так, как вид непьющего мужа,
который, не присаживаясь, глотал водку стаканами. Она подошла, протянула
рюмку:
- Тогда и мне плесни. За встречу! - Рита улыбнулась, взглянула мужу в
лицо, быстро выпила и отвернулась.
Гуров поцеловал жену в затылок, прошел к входной двери, запер на ключ и
сказал:
- Телефон отключи. Будить только в случае пожара. - Не раздеваясь, лег,
сунул ключ под подушку и закрыл глаза.
Выполняя полученный приказ, Эффенди прилетел в Москву с группой из пяти
человек. Он был не согласен с начальством. Эти люди годились только для
тайги и Средней Азии, и то лишь для провинции, а не крупных городов. В
Москве, которую многоопытный Эффенди боялся и терпеть не мог, парни были
опасными. Свои мысли доложу, решил Эффенди, а приказ есть приказ, и,
забросив парней в окраинную гостиницу, долго ездил по столице, прежде чем
рискнул объявиться у Лебедева.
Поздоровались сдержанно, о здоровье не спрашивали - были знакомы давно,
хотя связи и не поддерживали. Что может быть общего у финансиста и бандита?
Лебедев сравнительно недавно узнал, что является фигурой не самостоятельной,
есть люди крупнее, которые уже несколько лет использовали его "втемную", не
раскрываясь, но помогая в операциях, реализовывая через него свою власть,
получали наличные деньги. Утром к Лебедеву заглянул человек, оставил чемодан
и сказал:
